Идеи конкурентной борьбы в трудах западных и российских экономистов

     Совершенная конкуренция, монополистическая конкуренция, олигополия и чистая монополия образуют последовательность отраслевых рыночных структур, где каждая последующая характеризуется более низкой степенью конкуренции

     4. Основные характеристики отраслевых рыночных структур.

     В процессе развития рыночного хозяйства первоначально доминировали монопольные структуры (можно вспомнить, например, цеховое ремесло в средневековых городах, Ост- и Вест-Индские торговые компании в новое время). Эпоха капитализма характеризовалась усилением конкуренции. Однако в 20 в. снова возросла тенденция к монополизации производства.

     Результаты  конкурентной борьбы в рыночном хозяйстве. Соперничество участников товарного  производства является главным стимулом его совершенствования. Ведь для  того, чтобы обойти конкурентов, каждый стремится предложить товар или лучшего качества, или производить его с более низкими издержками. Поэтому участие в конкурентной борьбе требует постоянного внедрения нововведений — технических и/или организационных. Если в доиндустриальных обществах, где конкуренция была слабой, изобретательство являлось уделом одиночек, то в современном рыночном хозяйстве каждый стремится открыть что-то новое и оригинальное, сколотив на этом состояние.

     Другим  результатом конкуренции становится имущественное расслоение товаропроизводителей: победители обогащаются, проигравшие разоряются. Участие в этом соперничестве становится в рыночном хозяйстве обязательным условием не только роста благосостояния фирм и отдельных людей, но и их элементарного экономического "выживания". Многие выдающиеся изобретатели и менеджеры становятся миллионерами (Томас Эдисон в США рубежа 19-20 в., Билл Гейтс в современной Америке, Святослав Федоров в постсоветской России). Зато среди бедных велика доля людей без образования и без творческих способностей.

     Долгое  время считалось, что механизм рыночной конкуренции ведет к победе наиболее совершенных видов товаров и  методов их производства. Сторонники плановой экономики, правда, критиковали  рыночную конкуренцию за ее стихийный  характер, утверждая, что плановая система может лучше стимулировать внедрение инноваций. Однако опыт развития социалистического планирования отнюдь не доказывал преимуществ сознательного централизованного планирования перед стихийным механизмом конкурентной борьбы.

     Значительная  переоценка эффективности рыночной конкурентной борьбы началась среди экономистов-теоретиков в 1980-е в ходе дискуссии о так называемых QWERTY-эффектах.

     В 1985 американский историк-экономист  Под Дэвид опубликовал небольшую  статью "Клио и экономическая  теория QWERTY", посвященную формированию стандарта клавиатур печатающих устройств. Он доказал, что хорошо нам знакомая латинская QWERTY-клавиатура (QWERTY — первые буквы верхнего ряда) печатающих устройств есть результат победы менее эффективного стандарта над более эффективными. Дело в том, что когда в конце 19 в. в США разрабатывали клавиатуру для первых печатных машинок, то сознательно отдалили друг от друга наиболее часто встречающиеся буквы (иначе при быстром нажатии клавиш они могли сцепиться друг с другом). В 20 в. появились новые раскладки клавиатур, которые позволяют печатать много быстрее, однако по прежнему на печатающих устройствах остается старая QWERTY-клавиатура.

     Изучение  экономической истории технических  стандартов показало необычайно широкое  распространение QWERTY-эффектов едва ли не во всех отраслях. Хотя современная экономика давно глобализируется и унифицируется, однако в разных странах мира продолжают сохраняться разные технические стандарты, несовместимые друг с другом. Некоторые примеры общеизвестны — например, различия между левосторонним (в бывшей Британской империи) и правосторонним движением на дорогах разных стран, что заставляет автопроизводителей ставить на машины руль то слева, то справа. Другие примеры менее известны, как, скажем, различия в ширине железнодорожной колеи или в стандартах передачи электроэнергии в разных странах. Все это примеры того, как механизм рыночной конкуренции оказывается бессилен обеспечить вытеснение менее эффективного стандарта более эффективным.

     Самая главная из новых идей, предложенных в развитие первоначальной концепции П. Дэвида, заключается в том, что победу изначально выбранных стандартов/норм над всеми другими, даже сравнительно более эффективными, можно наблюдать не только в истории развития технологий, но и в истории развития институтов. Например, доказано, что англо-саксонская система прецедентного права (common law) лучше стимулирует хозяйственное развитие, чем континентальная система кодифицированного права (civil law). Однако ни одна из стран с континентальной системой (включая Россию) не собирается переходить на более эффективную англо-саксонскую.

     Главная причина QWERTY-эффектов в том, что рыночная конкуренция допускает только постепенную ("шаг за шагом") победу более  совершенных норм над менее совершенными. Когда же необходимо сразу и полностью ("одним рывком") перейти с одного стандарта на другой, то здесь рыночная конкуренция оказывается бессильной.

     Таким образом, рыночная конкуренция является мощным стимулом социально-экономического развития, однако во многих ситуациях она приводит к неоптимальному для общества результату.

     5. Роль государства в рыночных преобразованиях.

     Вопрос  о роли государства в экономиках переходного периода, как мы упомянули  выше, является центральным.

     Часть экономистов как на Западе, так и в России в переходном экономическом периоде хотят видеть замену социализма капитализмом. Это в высшей степени упрощенный взгляд, который дает ложные посылки для экономической политики. Рассмотрение переходного экономического периода как продолжения борьбы между капитализмом и социализмом игнорирует смешанный характер современной экономики развитых стран. В странах с жизнеспособной экономикой правительство и рынок взаимодействуют и дополняют друг друга, чтобы поднять производительность и одновременно сделать распределение более справедливым.

     Однако  представители либерального направления  считают, что чем интенсивнее  государственное регулирование, чем  значительнее перераспределение национального  продукта через бюджет, чем выше размеры государственного потребления, тем ниже темпы экономического роста или (что более соответствует российским реалиям) тем глубже экономический спад. И наоборот: чем меньше масштабы вмешательства государства в экономическую жизнь страны, тем выше темпы экономического роста.

     Негативное  воздействие государства на экономическую  динамику, пишет Илларионов, прослеживается по всем составляющим системы государственных  финансов. С одной стороны, увеличение доходов государства невозможно без увеличения налогового пресса на частный сектор, это подавляет деловую активность в стране. С другой стороны, поскольку государственные расходы по определению менее эффективны, чем частные, то возрастание удельного веса государственных расходов в ВВП ведет к снижению общеэкономической эффективности и падению темпов роста (или увеличение темпов спада).

     Наконец, наличие бюджетного дефицита требует  его финансирования либо с помощью  кредитов центрального банка (что подстегивает инфляцию), либо с помощью внешних  кредитов (что увеличивает внешний  долг), либо с помощью внутренних кредитов (что отнимает инвестиционные ресурсы у частных инвесторов). Любые последствия бюджетного дефицита — и инфляция, и обслуживание, и погашение государственного долга — блокируют использование национальных финансовых ресурсов на инвестиционные цели и способствуют хозяйственной стагнации.

     А. Илларионов уверен, что мировая экономическая практика подтверждает выводы теории. Страны, отягощенные бременем огромных государственных расходов, развиваются значительно медленнее, чем страны, правительства которых жестко ограничивают неэффективные государственные траты. В Швеции, где бремя государственных расходов в течение многих лет превышало 60% ВВП, "шведская модель" стала давать сбои. На другом полюсе — Сингапур, Тайвань, Южная Корея, Таиланд, Чили — успехи этих стран обусловлены прежде всего масштабной экономической либерализацией и радикальным снижением государственных расходов до уровня, не превышающем, как правило, 20-25% ВВП.

     Наиболее  впечатляющим, с точки зрения Илларионова, является пример Китая. С 1979 по 1995 гг. совокупные расходы консолидированного государственного бюджета (с учетом всех субсидий и дотаций) были снижены почти втрое — с 36,3 до 13,8% ВВП. За те же годы расходы центрального китайского правительства были снижены с 14 до почти 5% ВВП. Высвобожденные в результате этого гигантские финансовые ресурсы были направлены в реальную экономику, производя в ней поистине революционный переворот. Близкой точки зрения придерживается и А. Ослунд. Основываясь на модели совершенной конкуренции, сторонники либеральных подходов и создали простейшую программу перехода к рыночной системе:

     1) немедленно исключить правительство  из экономики путем приватизации  собственности и прекращения  субсидий, снятия контроля над  ценами и тарифами;

     2) уменьшить государственные расходы  для того, чтобы сократить дефицит  и таким путем стабилизировать  стоимость национальной валюты;

     3) в более общем плане — позволить  частному, а не государственному  сектору реагировать на всю  совокупность общественных потребностей, включая жилищное строительство, охрану собственности, связь, транспорт, образование и здравоохранение.

     Таким образом, модель совершенной конкуренции  является идеализированным изображением рыночной экономики. Она представляет собой внеисторическую парадигму, совершенно абстрагируемую от важнейших институтов, тогда как перестройка экономики — эволюционный процесс, включающий в себя реформирование существующих институтов.

     Политика требует не только понимания роли цен и рынка, но и принятия во внимание положительных функций государства. Одна из важных предпосылок успешных реформ в большинстве стран ЦВЕ заключается в том, чтобы, обновив в результате демократизации государственную машину, избежать ее ослабления и подрыва, обеспечить ее дееспособность и авторитет.

     Теперь  все больше отечественных и западных экспертов настаивают на ответственности  государства, в лице правительства, за стабилизацию на макроэкономическом уровне. Речь идет о формировании здорового  бюджета, эффективной налоговой  системы, современной банковской и биржевой инфраструктуры, проведении разумной кредитно-денежной политики, введении современной системы бухгалтерского учета и аудита, пресечении недобросовестной конкуренции, финансовых махинаций, корыстного использования монопольных позиций в производстве и на рынке. Общепризнана роль государства в обеспечении прав собственности (включая борьбу с преступностью и коррупцией, создание действенной системы законов, охватывающих эффективное контрактное право, проведение комплекса мер, которые гарантировали бы инвесторам и другим кредиторам реальную защиту интересов). Государство должно активно поддерживать реструктурирование и оживление промышленности. Эта поддержка будет эффективной, если ее реализация пойдет по следующим направлениям: развитие производства, поддержка социальной сферы, государственные инвестиции в инфраструктуру, финансовые ресурсы (в том числе пресечение незаконных доходов). Таким образом, поскольку государство играет важную роль даже в современных смешанных экономиках, то нет причины ожидать снижения его роли и в постсоциалистических экономиках.

     Применительно к России ясно, что без государственного вмешательства в экономические  дела стране из кризиса не выйти.

     Вместе  с тем вмешательство это зачастую осуществляется старыми административными методами, причем даже теми, кто пришел к власти на волне отрицания административно-командной системы управления. Очевидно последствия сего факта — формирование секторов экономики, находящихся под влиянием государственного управления, возрождение слоя государственных чиновников, осуществляющих контроль над ними. И кроме того — превращение части этих чиновников в ходе приватизации, далеко не демократической, в собственников значительной части бывшего общенационального достояния. Результаты подобной социально-экономической практики будут явно далеки от тех демократических ожиданий, которыми жило российское общество, вступая в полосу реформ.

     В то же время необходимо четко представлять себе, что только государственный  и контролируемые государством сектора экономики, а также связанные с ними привилегированные круги бизнеса могут уцелеть в конкурентной борьбе с ожидаемыми из-за рубежа экономическими силами, стать гарантами экономической самостоятельности страны.