Семипалатинский полигон

Выше  под заголовком «Человек и радиация»  говорилось о том, что у радиации есть прошлое, есть настоящее и будущее. Радиация, поражая организм человека, проникает в его генетический фонд, пагубные влияния этого процесса передаются из поколения в поколение. Но все это предстояло доказать. А мы не располагали для этого фактическими материалами.

Шло жесткое  противостояние сторон. Мы еще толком не знали о том, какие последствия  несут прошедшие взрывы. В своих  метаниях мы были похожи на слепых котят: вроде бы истина должна находиться рядом, но добраться до нее не было реальной возможности - все, что касалось воздействия проведенных многочисленных взрывов на здоровье людей и экологию, хранилось в анналах тайников.

Повышенную  заболеваемость пытались объяснить  состоянием общей экологии, хотя в  Семипалатинске нет химических заводов, металлургических производств, а также недостатком овощей и фруктов.

Официальная статистика здравоохранения была не на нашей стороне. Словом, мы оказались  безоружными, не имея статистических данных.

Но мы шли дальше в своих поисках  и не собирались покорно складывать оружие... Подбирая ключи к тайне, мы шаг за шагом, упорно, настойчиво продвигались пусть к неполной, но к определенной истине.

Первым  делом были проанализированы материалы  экспедиции академика С. Балмуханова.

В 1958 году С. Б. Балмуханов, молодой ученый института краевой патологии г. Алма-Аты, вместе с сотрудниками на свой страх и риск предпринимает попытки изучить состояние здоровья людей в связи с воздушными и наземными ядерным испытаниями в прилегающих к полигону районах Семипалатинской области. Создается специальная экспедиция Минздрава Казахской ССР. Экспедиция выявила ранее неизвестный своеобразный комплекс патологических симптомов, который характеризовался астеническим состоянием, анемией, лейкопенией, лимфо-цитозами и лимфопениями, нарушениями кожи и другими специфическими заболеваниями. Новый симптомо-комплекс был оценен как результат острого и хронического лучевого воздействия в реальных условиях ядерных взрывов. Эти симптомы фиксировались у 50-60 процентов обследованного населения.

Новая для региона болезнь была названа  «Синдром Кайнара» - по имени села Кайнар, где оказалось наибольшее число  таких пострадавших. Это была лучевая  болезнь.

Однако  вскоре С. Б. Балмуханову было запрещено  продолжать работу в этом направлении.

С целью  проведения ревизии результатов  экспедиции С. Балмуханова в 1959 году сотрудниками Комплексной экспедиции института биофизики Минздрава  СССР было предпринято специальное  исследование в тех же районах  на более представительной по численности  группе населения. Специалисты этой экспедиции также выявили у обследуемых тот же симптомокомплекс. Ревизия результатов экспедиции Балмуханова не состоялась.

Выполняя, возможно, заказ официального ведомства, сотрудники экспедиции не рискнули связать  выявляемую симптоматику с действием радиации, объяснив ее вредными природными условиями и авитаминозом.

Минздрав  СССР еще в конце 1955 года, очевидно, из-за выпадения радиоактивных осадков  открывает специальное медицинское  учреждение — диспансер № 3 в  г. Усть-Каменогорске. Однако он просуществовал всего 1,5 года.

В марте 1957 года в Семипалатинске создается  диспансер № 4. Его задачи: изучение состояния здоровья людей, проживающих  на территориях, прилегающих к полигону, и контроль за радиационно-гигиенической  обстановкой в Семипалатинском регионе.

Шли годы, испытания на полигоне велись полным ходом, а диспансер, не имея кадров и  оборудования, не выполнял своих задач. Лишь в 1961-1962 гг. он укомплектовывается кадрами, оснащается приборами и  оборудованием — хоть и в малых объемах, но начинает выполнять поставленные узкие задачи.

Таким образом, в первые 13-14 лет работы полигона, а это годы наземных и  воздушных взрывов, никакого обследования и лечения населения не проводилось.

Диспансером № 4 предпринимается попытка восстановления радиационно-гигиенической обстановки в прошлые годы (с 1949 г.). Но его сотрудники имели весьма скудную информацию. Их не пускали на территорию полигона, им не предоставлялась нужная информация.

За все  годы проводимых исследований диспансером  обследовано всего 14 наиболее близко расположенных населенных пунктов. Обследование жителей г. Семипалатинска, находящегося также в зоне активного влияния ядерных испытаний, в 1965 году было запрещено Минздравом СССР.

Всего за первые десять лет диспансером  было обследовано около 30 тысяч человек. Организация лечения людей в функцию диспансера не входила, в то же время за все годы диспансером было обследовано лишь 12 процентов облучившегося населения районов, прилегающих к полигону. Тем не менее это была целенаправленная работа по изучению отдаленных последствий влияния на людей ионизирующей радиации, и только эти материалы могли быть достоверным источником определения влияния полигона на здоровье людей.

Хотя  диспансер расположен был в Семипалатинске, о его существовании люди не подозревали. На здании висела вывеска «Противобруцеллезный диспансер». Его материалы в течение 30 лет оставались закрытыми. Мы настойчиво добивались их предоставления в наше распоряжение, но нам постоянно отказывали.

Определенную  надежду мы возлагали на межведомственную комиссию по обследованию заболеваемости населения, как было сказано выше, созданную постановлением Политбюро ЦК КПСС.

Председателем комиссии был назначен член-корреспондент  Академии медицинских наук, академик, профессор, директор научно-исследовательского института по медицинской радиологии Академии медицинских наук СССР Анатолий Федорович Цыб. В состав комиссии вошли известные ученые страны — медики, физики, биологи, специалисты в области радиационной медицины и ядерной физики. Были также мобилизованы лучшие медицинские силы области и республики. К работе комиссии было привлечено около 200 человек.

Впервые в истории существования полигона в течение двух месяцев шла  поистине серьезная, научно обоснованная исследовательская работа. И это вселяло надежды на то, что на конференции будет, наконец, открыто и объективно сказано слово правды о ядерных испытаниях и их губительном влиянии на все живое. Люди ждали от комиссии именно объективности. Ее председатель А. Ф. Цыб, чей высокий профессионализм общеизвестен, на первых порах в откровенных беседах наедине со мной и при встречах в обкоме партии не скрывал своего настроения: на основе даже внешних фактов, говорил он, можно сделать далеко идущие выводы о резко отрицательном воздействии полигона на здоровье людей. Но оказавшись вдали от семипалатинцев, он круто изменил свою позицию, вот уж поистине - чужая боль - не своя...

В интервью «Правде» (12 февраля 1990 г.) «Семипалатинский полигон: мифы, домыслы, реальность»  А. Ф. Цыб уже не так откровенен, как на конференции. Он отрицает влияние полигона на здоровье людей. В этом духе Анатолий Федорович выступил на совместном заседании двух Комитетов Верховного Совета СССР - по экологии и по обороне.

Чтобы объяснить такую половинчатость позиции, занятой А.Ф. Цыбом, надо знать, какому мощному прессингу подвергался он со стороны военно-промышленного комплекса. Члены комиссии еще до приезда в Семипалатинск прошли через кабинеты ВПК и привезли с собой уже готовые выводы. В них, скажем, был такой пункт: переселить население села Саржал в другое, более отдаленное место.

История с А.Ф. Цыбом - еще одно наглядное  доказательство того, насколько велика была в Центре даже на четвертом  году перестройки (шел 1989 г.) приверженность к командно-административному давлению. Неизвестно, чем и как мог повлиять военно-промышленный комплекс на такого видного ученого, высокого профессионала, как А.Ф. Цыб, если он с легкостью отказался от первоначальной объективной позиции, изменив священной клятве Гиппократа.

Комиссия  начала свою работу в начале мая 1989 года, уже к концу июня были получены результаты.

Выборочное  медицинское обследование населения  касалось как пострадавших районов, так и тех, которые находятся  вне зоны влияния полигона и были взяты как контрольные. Выборочно на содержание радионуклидов исследовались почвы, водные источники, продукты питания. Велось наблюдение за радиационным фоном.

Получены  научные и практические данные, подтверждающие огромный ущерб, нанесенный здоровью населения  деятельностью полигона.

Несмотря  на то, что на членов комиссии было оказано  сильное давление со стороны службы Белоусова — они неоднократно вызывались в кабинеты этого ведомства, она подтвердила пагубность последствий для здоровья людей периода наземных и воздушных ядерных испытаний (в 1949-1963 гг.), а также то, что отдельные территории до сих пор имеют радиоактивные загрязнения.

Вместе  с тем были предприняты попытки  доказать, что подземные ядерные  взрывы не так уж опасны для людей  и окружающей среды. Настойчиво подчеркивалось, что уровень радиации в приземном слое в Семипалатинске находится в пределах нормы.

По итогам работы межведомственной комиссии 18-20 июля состоялась межрегиональная научно-практическая конференция. Никогда и нигде, наверное, не было столь напряженной тишины и такого пристального внимания, как  здесь, в те памятные дни. Из 70 докладов и информации, подготовленных членами межведомственной комиссии — известными учеными, специалистами, как говорится, на одном дыхании, были выслушаны основные восемнадцать. Остальные учитывались при составлении двухтомных обобщенных материалов конференции.

Несколько раз поднимались на трибуну члены комиссии, несколько раз покидал свое место в президиуме А.Ф. Цыб. Многочисленные фактические материалы и данные приводили люди, пережившие годы интенсивных взрывов в атмосфере и над землей.

В течение  трех дней конференции выступили более ста человек, многие из которых — очевидцы времен открытых взрывов и пострадавшие.

О чем  они говорили?

— Из-за испытаний длительное ухудшение  самочувствия у членов семьи. Я, как  мать, требую убрать полигон.

— В семье шестеро близких родственников умерли от рака. Сама очень больная. Я очень беспокоюсь за здоровье детей и внуков.

— Постоянное ухудшение самочувствия. В 1987 году умерла дочь от лимфосаркомы. Взрывы опасны для жизни и окружающей среды. Прекратить.

— Я  с 1953 по 1955 год работал на станции Чаган, видел взрывы. Попадал под радиоактивные осадки. Часто болею, самочувствие плохое. Родители и брат умерли от рака. От сильных толчков дом может развалиться, уже весь в трещинах.

— Нужно срочно закрыть полигон, большая смертность детей. Раковые и инфекционные заболевания. При подземных испытаниях болеют взрослые и дети. Давление поднимается, страшно болит голова.

— Я беспокоюсь, после испытаний выходят из строя водопроводы, уходит вода из колодцев, исчезают источники, уже нет многих родников и речек, усиливается засуха.

— Запретить проведение испытаний. Наши учащиеся выглядят в физическом отношении слабее своих сверстников из других областей. Очень трудно доходит до них учебный материал.

— В день, когда производят испытания, вижу в глазах моих детей страх!

— В каждой семье семипалатинцев, живущих здесь 10-15 лет, есть обязательно человек, страдающий от взрывов.

— Хотим спокойно жить и чувствовать себя здоровыми, полноценными людьми.

— Здоровье детей зависит от полигона, он сегодня  здесь не нужен.

— Резко  ухудшается работоспособность в  период  испытаний.

— Необходимо  прекратить это издевательство над  людьми и подумать об их здоровье.

— Страдаем и физически, и морально! Укорачивается  наша жизнь.

— Страшно, когда слышишь о болезнях детей.

— Хочу прекращения испытаний — они приводят к раковым заболеваниям, высокой смертности.

— Светлое будущее детей с полигоном несовместимо.

— Большое  количество старых людей умирают  от раковых заболеваний.

— Страшно, когда качается дом. Ликвидировать, ради детей.