Экологические преступления: анализ современного состояния, причины и динамика развития

Нуждается в качественном улучшении  прокурорский надзор за исполнением  законодательства в сфере охраны рыбных запасов. Надзорные мероприятия  носят эпизодический, несистемный  характер. Так, существенные недостатки выявлены Генеральной прокуратурой РФ в деятельности прокуратур Чукотского и Корякского автономных округов, Архангельской, Камчатской, Сахалинской областей.

Десятками и сотнями тысяч исчисляется  количество регистрируемых нарушений  правил землепользования.

Как указывалось, угрожающие масштабы приняло загрязнение природной  среды.

Несмотря на снижение уровня производства в 1991-2001 гг. более чем на 50%, не произошло адекватного снижения уровня загрязнения природы, так как хозяйствующие субъекты-загрязнители стали соответственно экономить на природоохранных мероприятиях и строительстве защитных объектов; производственные мощности и технологические линии зачастую до предела изношены. Тенденции к росту экологической преступности отмечались исследователями и в советский период действия УК РСФСР, например, в 1975-1985 гг., причем и в то время случаи осуждения за загрязнение природной среды были единичными.

Есть несколько причин, вследствие которых уголовно-правовая борьба с  загрязнением природной среды правоохранительными  органами ведется неудовлетворительно:

- дела данной категории достаточно  сложны в расследовании, требуют  специальных знаний, назначения  ряда дорогостоящих экспертиз,  на проведение которых средства  выделяются плохо;

- отсутствует необходимый профессионализм  у работников следственных органов;

- не обеспечены в должной  мере методическими рекомендациями  прокурорские работники по расследованию  экологических преступлений;

- статьи главы 26 "Экологические  преступления" УК РФ о загрязнении  природной среды, как и ряд  других, несовершенны, что затрудняет, а иногда и делает невозможным  применение их на практике;

- загрязнение природной среды  промышленными предприятиями с  изношенным оборудованием и устаревшими  технологиями, по сути, узаконено,  так как соответствующими постановлениями  Правительства РФ допускается  устанавливать им временно согласованные  предельно допустимые концентрации  сбросов и выбросов, иных видов  вредного воздействия на природную  среду, существенно превышающие  обычные нормативы, на период, установленный соответствующими  планами и проектами модернизации  производства. Как отмечалось, таких  предприятий в РФ, злостно загрязняющих  природную среду, насчитывается  свыше 30 тыс. Даже если привлечь  к уголовной ответственности  руководителей всех этих предприятий,  экологическая ситуация не изменится,  поскольку не устраняется сама  причина негативного несвоевременное  поступление (или непоступление)  информации об экологическом  преступлении из контролирующих  государственных органов;

- низкий уровень подготовки  материалов, поступающих из государственных  контролирующих органов, что зачастую  служит поводом к отказу в  возбуждении уголовных дел по  причине отсутствия в деянии  признаков состава преступления (на деле отсутствует не состав  преступления, а надлежащее отражение  его признаков в материалах, например  ущерба);

- органы власти субъектов Федерации  и органы местного самоуправления  издают законы и иные нормативные  акты, порой не соответствующие  федеральному законодательству  и не прошедшие экологической,  криминологической, экономической  и иных экспертиз, что дезорганизует  прокурорско-следственную практику  местных правоохранительных органов;

- законодательное регулирование  экологических общественных отношений  ориентировано преимущественно  на ликвидацию уже возникших  негативных последствий производственной  и иной антропогенной деятельности  и на привлечение виновных  к ответственности, а не на  их предупреждение. Система профилактики  экологических правонарушений отсутствует.

Как отмечалось, ежегодно в России возникает до 40 тыс. лесных пожаров, уничтожающих порой сотни тысяч  гектаров леса. От 80 до 90% из них возникает  по вине людей.

В постсоветский период развития России экологическое законодательство существенно  увеличилось в объеме. Однако принятие многих важных и нужных законов, направленных на сохранение природной среды и  ее качества, не повлекло за собой изменения  тенденций экологической преступности.

Некоторое снижение в 1991 и 1992 г.г. объясняется социально-политической обстановкой в стране: развалом СССР и связанными с этим последствиями), а в 1997-1998 гг. - принятием нового УК РФ, необходимостью его осмысления и накопления опыта применения.

Удельный вес экологических  преступлений в общем количестве зарегистрированных в России преступлений вырос с 3,4% в 2005 г. до 5,6% в 2009 г.

Однако борьба с экологическими преступлениями на фоне ухудшающейся из года в год криминогенной ситуации в стране правоохранительными органами до сих пор не считается приоритетной. Основной упор делается на борьбу с  корыстно-насильственной и экономической  преступностью.

Борьба с экологическими преступлениями зачастую сводится только к принятию мер организационного характера. Проводятся координационные совещания правоохранительных органов с привлечением местных  органов власти и контролирующих организаций, вырабатываются совместные планы, которые затем не выполняются.

Как указывалось, новый УК РФ ориентирован на признание окружающей природной  среды биологической основой  жизни, здоровья, деятельности человека. Изменение приоритетов в охране социальных ценностей выразилось в  увеличении в нем более чем  в 3 раза (с 4 до 14) статей об ответственности  за преступления, сопряженные с причинением  вреда природной среде (загрязнение  вод, воздуха, почв, лесов и т.п.). Логично  было бы предположить увеличение в 1997-2003 гг. доли таких преступлений в общей структуре зарегистрированной экологической преступности. Однако по-прежнему, как и 20 и 30 лет назад, в правоприменительной практике борьба ведется главным образом с экологическими преступлениями, сопряженными с незаконным захватом природных ресурсов (незаконным природопользованием): незаконной добычей водных животных и растений (ст. 256 УК РФ), незаконной охотой (ст. 258 УК РФ), незаконной порубкой деревьев и кустарников (ст. 260 УК РФ).

Резко возросшее количество регистрируемых преступлений в Новгородской, Псковской, Вологодской, Ленинградской, Ивановской, Амурской областях, Республике Татарстан  и других связано в основном с  усилением борьбы с незаконной порубкой деревьев и кустарников (ст. 260) и возросшим уровнем незаконной порубки леса.

Увеличение числа случаев незаконной добычи водных животных и растений (ст. 256) в Астраханской, Волгоградской, Новосибирской областях, Республиках Калмыкия, Адыгея, Марий Эл объясняется тем, что все они являются развитыми рыбохозяйственными регионами.

Число случаев незаконной охоты (ст. 258) возросло в регионах с развитой системой охотничьих хозяйств, таких как Тверская, Смоленская, Архангельская, Свердловская, Тюменская, Пермская области, Алтайский край.

Снижение же количества экологических  преступлений в ряде регионов, отмеченное в табл. 6, связано с бездействием как правоохранительных органов, так и органов государственного экологического контроля. Нередко сами работники государственных контролирующих органов совершают экологические преступления. Особенно заметным оказалось снижение числа экологических преступлений в Республике Хакасия, а также в Камчатской, Самарской и Курской областях. В республике Ингушетия в 2003 г. не зарегистрировано ни одного экологического преступления, а в 2009 - только одно.

Следует иметь в виду, что зарегистрированная экологическая преступность - видимая  часть айсберга . Ее латентность  чрезвычайно высока и по отдельным  видам и регионам, по экспертным оценкам, достигает 95-97%, особенно в  отношении добычи водных биоресурсов  или лесопользования. В настоящее  время не менее 40% древесины общим  объемом более чем 22 млн. м 2 заготавливается либо незаконно, либо с грубыми нарушениями лесного законодательства. Как отмечают исследователи, характерным примером "беспредела", творимого в лесах России, является ситуация в Приморье. В регионе действует отлаженный механизм вывоза древесины за границу. Складывается впечатление, что лесопользование контролирует не государственная лесная служба, а криминальные авторитеты.

Число правонарушений в лесном хозяйстве  действительно велико. С 2005 по 2008 г. число только зарегистрированных незаконных порубок леса выросло с 580 до 11654, а удельный вес этих преступлений в общем количестве экологических преступлений в 2009 г. составил 58,4%.

Большой ущерб причиняется преступлениями, совершенными в составе группы. Причем анализ практики выявляет существование  высокоорганизованных криминальных групп, совершающих экологические преступления с корыстными целями. Например, по делам  о рыбном браконьерстве по предварительному сговору совершается 64% преступлений, а по делам о незаконной охоте - 56,1%.

О высокой латентности экологических  преступлений представляется возможным  судить по материалам надзорных прокурорских проверок, данным печати, анкетирования, изучения материалов, по которым отказано в возбуждении уголовных дел, материалов административной практики и т.д. Так, в ходе исследования автором  было выявлено, что в Хабаровском  крае, Дагестане, районах Нижней Волги  в 100% материалов о привлечении виновных к административной ответственности  за незаконное занятие рыбным промыслом  содержались признаки состава преступления.

По данным исследователей, низкая применяемость норм уголовного законодательства об охране природы отмечалась и в 70-е, и в 80-е годы. Так, за нарушения  водного законодательства уровень  применяемости этих норм составил в одном из исследуемых регионов страны примерно 0,13%, за нарушения рыбоохранного законодательства - 2,2%, за нарушения законодательства, регулирующего производство охоты, - 1,3%.

Научная постановка проблемы. Состояние  научной разработки проблемы причин экологических правонарушений и  преступлений неадекватно отражает резкое обострение экологических проблем  в Российской Федерации и общественную опасность экологических правонарушений.

В криминологической характеристике причин общей преступности остается много неясного, спорного, неисследованного. Общая теория причин преступности нуждается  в адаптации применительно к  группе рассматриваемых преступлений.

Недостаточно разработаны гносеологические основы исследования причин экологических  правонарушений.

Справедливо отмечается, что истинность суждений о причинах, их отличии  от условий, о предмете исследования и т.д. практически не оценивается.

Многие вопросы охраны природы  не решаются годами и служат питательной  почвой вседозволенности, безнаказанности, экологической преступности.

Пассивность государственных органов  в решении экологических проблем  имеет свои корни и нуждается  в самостоятельном исследовании.

Нуждается в разработке само понятие  причин экологических правонарушений, ибо в общей теории не достигнуто единства в определении этой категории.

В самой общей форме их можно  определить как совокупность социальных явлений, порождающих экологические  преступления и правонарушения.

Изложенным мы хотим подчеркнуть  сложность и объемность вопросов детерминации экологической преступности. Они сами по себе могут претендовать на отдельное монографическое исследование, и мы акцентируем внимание лишь на решении отдельных аспектов данной проблемы.

Требует также самостоятельного исследования специфика действия причин отдельного преступления, которые анализируются  в связи с изучением личности преступника, и механизма преступного  поведения.

Генезис причинности и социальная детерминированность экологически значимого поведения. Чтобы понять причины запретного поведения (правонарушения) индивидуума, необходимо определить само понятие такого поведения. И только правильно определив его, следует  искать истоки правонарушения.

Представляется, что генетические корни экологической деликтности  лежат в объективной противоречивости взаимодействия общества и природы. Человек по природе - потребитель  и преобразователь природного вещества и энергии. Как ни печально это сознавать, но объективности ради следует признать, что он паразитирует на теле планеты, как червь, внедрившийся в яблоко. "Яблоко" (планета) является его домом, сырьевой базой хозяйствования (экономики), источником всего, чем он дышит, пользуется и живет, туда же он сбрасывает отходы своей жизнедеятельности. Представляется, что если абстрактно удалить все людское население с тела планеты, к худшему в ней ничего не изменится. Посему практически вся деятельность человека объективно изначально экологически вредна. Оценивать ее полезность или вредность мы можем лишь относительно, с точки зрения социального, а не естественного развития природы и общества.

Эта противоречивость как закономерность социального развития меняет свой характер, остроту, форму проявления, но всегда присутствует в социальной практике, складывающейся в историю развития человечества. Отсюда сущность экологического правонарушения проявляется в признаках  того же порядка, что и сущность любого экологически значимого поведения  вообще, так как правонарушение - часть его.

Но это касается лишь их общего стержневого признака - экологичности. Социальная же значимость и юридическая  оценка поведения различны.