Жизнь Александра 2

4 марта его  тело было перенесено в Придворный собор Зимнего дворца; 7 марта торжественно перенесено в Петропавловский собор Петербурга^[10]. Отпевание 15 марта возглавил митрополит Санкт-Петербургский Исидор (Никольский) в сослужении прочих членов Святейшего Синода и сонма духовенства^[11].

Гибель «Освободителя», убитого народовольцами от имени  «освобождённых», казалась многим символичным завершением его царствования, приведшем, с точки зрения консервативной части общества, к разгулу «нигилизма»; особое негодование вызывала примиренческая политика графа Лорис-Меликова, который рассматривался как марионетка в руках княжны Юрьевской. Политические деятели правого крыла (в их числе Константин Победоносцев, Евгений Феоктистов и Константин Леонтьев) с большей или меньшей прямотой даже говорили, что император погиб «вовремя»: процарствуй он ещё год или два, катастрофа России (крушение самодержавия) стала бы неизбежностью^[12].

Незадолго до того назначенный обер-прокурором К. П. Победоносцев в самый день гибели Александра II писал новому императору: «Бог велел нам пережить нынешний страшный день. Точно кара Божия обрушилась на несчастную Россию. Хотелось бы скрыть свое лицо, уйти под землю, чтобы не видеть, не чувствовать, не испытывать. Боже, помилуй нас. <…>»^[13]

Ректор Санкт-Петербургской духовной академии протоиерей Иоанн Янышев 2 марта 1881 года, пред паннихидою в Исаакиевском соборе, сказал в своём слове: «<…> Государь на не скончался только, но и убит в Своей собственной столице… мученический венец для Его священной Главы сплетён на русской замле, в среде Его подданных… Вот что делает скорбь нашу невыносимою, болезнь русского и христианского сердца — неизлечимою, наше неизмеримое бедствие — нашим же вечным позором!»^[14]

Великий князь Александр Михайлович, бывший в юном возрасте у одра умирающего императора и чей отец был в Михайловском дворце в день покушения, в эмигрантских воспоминаниях писал о своих ощущениях в следующие за тем дни: «<…> Ночью, сидя на наших кроватях, мы продолжали обсуждать катастрофу минувшего воскресенья и опрашивали друг друга, что же будет дальше? Образ покойного Государя, склонившегося над телом раненого казака и не думающего о возможности вторичного покушения, не покидал нас. Мы понимали, что что-то несоизмеримо большее, чем наш любящий дядя и мужественный монарх ушло вместе с ним невозвратимо в прошлое. Идиллическая Россия с Царём-Батюшкой и его верноподданным народом перестала существовать 1 марта 1881 г. Мы понимали, что Русский Царь никогда более не сможет относиться к своим подданным с безграничным доверием. Не сможет, забыв цареубийство, всецело отдаться государственным делам. Романтические традиции прошлого и идеалистическое понимание русского самодержавия в духе славянофилов — всё это будет погребено, вместе с убитым императором, в склепе Петропавловской крепости. Взрывом прошлого воскресенья был нанесён смертельный удар прежним принципам, и никто не мог отрицать, что будущее не только Российской Империи, но и всего мира, зависело теперь от исхода неминуемой борьбы между новым русским Царём и стихиями отрицания и разрушения.»^[15]

Редакционная  статья Особого прибавления к  право-консервативной газете «Русь» от 4 марта гласила: «Царь убит!…  Русский царь, у себя в России, в своей столице, зверски, варварски, на глазах у всех — русскою же рукою… <…> Позор, позор нашей стране! <…> Пусть же жгучая боль стыда и горя проникнет нашу землю из конца в конец, и содрогнётся в ней ужасом, скорбью, гневом негодования всякая душа! <…> То отребье, которое так дерзостно, так нагло гнетёт преступлениями душу всего Русского народа, не есть исчадие самого нашего простого народа, ни его старины, ни даже новизны истинно просвещённой, — а порождение тёмных сторон петербургского периода нашей истории, отступничества от русской народности, измены её преданиям, началам и идеалам <…>»^[16][17]

В экстренном заседании Московской городской думы было единогласно принято следующее постановление: «Совершилось событие неслыханное и ужасающее: Русский Царь, Освободитель народов, пал жертвою шайки злодеев среди многомиллионного, беззаветно преданного ему народа. Несколько людей, порождение мрака и крамолы, осмелились святотатственною рукой посягнуть на вековое предание великой земли, запятнать её историю, знамя которой есть Русский Царь. Негодованием и гневом содрогнулся Русский народ при вести о страшном событии <…>»^[18]

В № 65-м (8 марта 1881 года) официозной газеты «С.-Петербургскія Вѣдомости» была напечатана «горячая и откровенная статья», произведшая «переполох в петербургской печати»^[19]. В статье, в частности, говорилось: «Петербург, стоящий на окраине государства, кишит инородческими элементами. Тут свили себе гнездо и иностранцы, жаждущие разложения России, и деятели наших окраин. <…> [Петербург] полон нашею бюрократией, которая давно потеряла чувство народного пульса <…> Оттого-то в Петербурге можно встретить очень много людей, повидимому и русских, но которые рассуждают как враги своей родины, как изменники своего народа <…>»^[20]

Антимонархически  настроенный представитель левого крыла кадетов В. П. Обнинский в своём труде «Последний Самодержец» (1912 или позже) писал о цареубийстве: «Этот акт глубоко вколыхнул общество и народ. За убитым государем числились слишком выдающиеся заслуги, чтобы смерть его прошла без рефлекса со стороны населения. А таким рефлексом могло быть только желание реакции.»^[21]

Итоги царствования

Александр II вошёл  в историю как реформатор и  освободитель. В его царствование было отменено крепостное право, введена всеобщая воинская повинность, учреждены земства, проведена судебная реформа, ограничена цензура, проведён ряд других реформ. Империя значительно расширилась за счёт завоевания и включения среднеазиатских владений.

К негативной стороне  обычно относят невыгодные для России итоги Берлинского конгресса 1878, непомерные расходы в войне 1877—1878 гг., многочисленные крестьянские выступления (в 1861—1863 гг., более 1150 выступлений), масштабные националистические восстания в царстве Польском и Северо-Западном крае (1863) и на Кавказе (1877—1878). Внутри императорской семьи авторитет Александра II был подорван его любовными увлечениями и морганатическим браком.

Семья

• Первый брак (1841) с Марией Александровной (1.07.1824 — 22.05.1880), в девичестве принцессой Максимилианой-Вильгельминой-Августой-Софьей-Марией Гессен-Дармштадтской.
• Второй, морганатический, брак на давней (с 1866) любовнице, княжне Екатерине Михайловне Долгоруковой (1847—1922), получившей титул Светлейшей Княгини Юрьевской.

Собственный капитал  Александра II составлял на 1 марта 1881 года около 12 млн руб. (ценные бумаги, билеты Госбанка, акции железнодорожных компаний); из личных средств он пожертвовал в 1880 году 1 млн руб. на устройство больницы в память императрицы.

Свадебный серебряный рубль Николая I на бракосочетание наследника Александра Николаевича. 1841

Юбилейный серебряный рубль в честь открытия памятника с профилем Александра II. 1898

Дети от первого  брака:

• Александра (1842—1849);
• Николай (1843—1865), воспитывался как наследник престола, умер от воспаления лёгких в Ницце;
• Александр III (1845—1894) — император России в 1881—1894 годах;
• Владимир (1847—1909);
• Алексей (1850—1908);
• Мария (1853—1920), великая княгиня, герцогиня Великобритании и Германии;
• Сергей (1857—1905);
• Павел (1860—1919).

Дети от морганатического брака:

• светлейший князь Георгий Александрович Юрьевский (1872—1913), женат на графине Александре фон Зарнекау (1883—1957), дочери принца Константина Ольденбургского от морганатического брака;
• Ольга Александровна Юрьевская (1873—1925), замужем за Георгом-Николаем фон Меренбергом (1871—1948), сыном Натальи Пушкиной;
• Борис Александрович (1876—1876), посмертно узаконен с присвоением фамилии «Юрьевский»;
• Екатерина Александровна Юрьевская (1878—1959), замужем за князем Александром Владимировичем Барятинским, а после — за князем Сергеем Платоновичем Оболенским-Нелединским-Мелецким.