Женщина в средневековье

Многие старые и новые философы, фольклористы и  психоаналитики говорят об имманентной женственности русской души и русского национального характера. В языке и народной культуре Россия всегда выступает в образе матери. Некоторые авторы делали из этого обстоятельства далеко идущие политические выводы, вплоть до неспособности России к политической самостоятельности, трактуя "вечно-бабье" начало российской жизни как "вечно-рабье" , тоскующее по сильной мужской руке. Другие суживают проблему до внутрисемейных отношений, подчеркивая, что в России "патриархат скрывает матрифокальность" : хотя кажется, что власть принадлежит отцу, в центре русского семейного мира, по которому ребенок настраивает свое мировоззрение, всегда стоит мать. Отец - фигура скорее символическая, всем распоряжается мать и дети ее больше любят. 
 

Женщина и ребенок в  Европейском средневековом  обществе 

Трудно  понять, какое в точности место  занимали женщина и ребенок в  семье как первичной общности. Без сомнения, женщина находилась в подчиненном положении. Она  не была в чести в этом мужском, военном обществе, чье существование  постоянно было под угрозой и  где, следовательно, плодовитость рассматривалась  скорее как проклятие, чем как  благо. Христианство сделало очень  мало для улучшения ее материального  и морального статуса. Ведь на ней  лежала основная вина за первородный  грех. Из всех видов дьявольского искушения  именно женщина была наихудшим воплощением  зла. «Муж есть глава жены»— христианство верило этим словам апостола Павла  и учило по ним.

В раннее средневековье  доминирующим  типом  семьи  была  большая семья, которая включала в себя, наряду с супругами, их родственников — часто несколько поколений. Малая супружеская семья как самостоятельная  ячейка,  существующая  уже в этот период,  начинает  укрепляться  с  XIII века.   Однако  и  в  это,  и  в  последующие  столетия   средневековье недостаточно  четко  отделяло  малую  семью  от  большой,  от домашней общины.  Не случайно при  перечислении  членов  семьи  упоминаются  не только муж,  жена,  дети, но и домочадцы — родственники, проживающие в доме,  включая  незаконных  детей,  слуги,  приживальцы.  На  XII—XIII века приходится   расцвет  линьяжа — родственного  коллектива  на  основе кровнородственных связей  и  брачных  союзов,  совместного владения собственностью.   Линьяж  отличали  такие  черты,  как  нераздельность земельного надела и семейное  самосознание.

Безусловное подчинение в браке — одно  из  требований  к  женщине.  Нарушение установленного порядка осуждалось.  Так, во многих регионах Европы в деревнях существовал обычай оседлания осла  — мужа, над  которым  господствует  жена,  заставляли проехать на  осле  задом  наперед  по  деревне  на  виду  у  всех.  В  случае  неповиновения  жены  допускалось  физическое  наказание  и  принуждение силой.  Но реальной властью в  доме  обладала  и  жена.  Качества  хозяйки  занимали  одно   из  важнейших  мест  в  структуре женского идеала.  Им посвящено значительное количество дидактических трактатов об управлении домом. Такие трактаты  имеют  в Европе  давнюю традицию,  начало которой  восходит  к "Домострою"  Ксенофонта.  К  числу подобных   произведений   относятся   французский "Парижский  хозяин"  (1405),  итальянские "О семье" Леона Баттисты Альберти, "Об управлении семьей" Аньоло Пандольфини (XV в.),  в  какой-то  мере  и  "О  женитьбе"  Франческо Барбаро (1415—1416).

Каковы  были конкретные  функции хозяйки в  доме?  Она  была  своего рода  главным технологом домашнего производства.   Даже  если  хозяйка не работала сама,  а лишь   присматривала   за    работницами,   слугами,   она все равно  должна была "знать, как все делать в доме", — говорится в многочисленных трактатах  о    семье, адресованных горожанам и  не  только  им.    

 Женщина  — хозяйка дома  отвечала  за расходы хозяйства,  следила за  закупкой,  хранением  и  использованием  продовольственных  запасов  и скарба,   хотя  в   целом   ведение  финансовых  дел  должно  было  контролироваться мужем.

Повышение статуса женщин наиболее ярко читается в культе Девы Марии, расцветшем в XII—XIII вв., поворот в христианской спиритуальности подчеркивал искупление греха женщин Марией, новой Евой. Этот поворот виден также и в культе Магдалины, получившем развитие с XII в., как показывает история религиозного центра в Везелее. Но реабилитация женщины была не причиной, а следствием улучшения положения женщины в обществе. Роль женщин в средневековых еретических (например, катары) или параеретических (например, бегинки) движениях была знаком неудовлетворенности отведенным им местом. 
Впрочем, констатация презрения по отношению к женщине нуждается в уточнениях. Хотя женщина и не считалась столь же полезной в средневековом обществе, как мужчина, но тем не менее она играла важную роль в экономической жизни и помимо своей функции деторождения. В классе крестьян в работе она была почти тождественной, если не равной мужчине. Когда Гельмбрехт пытается убедить свою сестру Готлинду бежать из дома отца-крестьянина, чтобы выйти замуж за «вора», с которым она заживет как госпожа, он говорит ей: «Если ты выйдешь за крестьянина, то не будет женщины тебя несчастнее. Тебе надо будет прясть, трепать лен, сучить нить, дергать свеклу».

Занятия женщин высшего класса были хотя и более  «благородными», но не менее важными. Они стояли во главе гинекеев, где  изготовление предметов роскоши - дорогих  тканей, вышивок обеспечивало большую  часть потребностей в одежде сеньора  и его людей. Не только разговорный  язык, но и язык юридический для  обозначения разных полов называл  их: «люди меча» и «люди прялки». В литературе поэтический жанр, связанный  с женщинами и обозначенный П. Лежентийем как «песни о женщине», получил название «песни полотна», то есть распеваемые в гинекеях, в прядильных мастерских. Когда между IX и XI вв. высший слой хозяйственного класса, «laboratores», добился известного социального продвижения, то это коснулось и женщин, принадлежащих к данной категории.

Хотя рождение девочек в средние века и не вызывало особой радости, все же у  нас нет оснований подозревать  эту эпоху в детоубийстве, как  иные женоненавистнические общества. Пенитенциалии, перечислявшие длинный список жестоких и варварских обычаев, как правило, молчат по этому поводу. С другой стороны, женщины из высших слоев общества всегда пользовались определенным уважением. Во всяком случае, некоторые из них. Наиболее известные дамы вошли в литературу. Берта, Сибила, Гибур, Кримхильда и Брунхильда, различные по характеру и судьбе, мягкие и жестокие, несчастные и счастливые, они стоят на первом плане в ряду героинь. 
Они были как бы земными двойниками тех женских образов, что столь ярко засверкали в романском и готическом религиозном искусстве. Иератические мадонны стали более человечными, фигуры изображались теперь в более вольных позах, девы Разумные и девы Неразумные обменивались взглядами в диалоге пороков и добродетелей, а в фигурах Евы, смущенной и смущающей, само средневековое манихейство задавалось вопросом: «Неужели само небо сделало это собрание чудес жилищем Змия?» И конечно, главную роль в куртуазной литературе сыграли дамы-вдохновительницы и поэтессы - героини во плоти или героини грез: Элеонора Аквитанская, Мария Шампанская, Мария Французская, равно как и Изольда, Гвиньевьера или Далекая принцесса, - они открыли современную любовь.

Часто утверждалось, что крестовые походы, оставлявшие  женщин Запада в одиночестве, привели  к росту их власти и прав. Д. Херлихи еще раз подтвердил, что положение женщин высших слоев на Юге Франции и в Италии знало два периода улучшения: каролингскую эпоху и время крестовых походов и Реконкисты. И поэзия трубадуров, казалось, отражала это повышение роли покинутых жен. Но поверить святому Бернару, рисующему Европу совсем обезлюдевшей, или Маркабрюну, у которого владелица замка вздыхает, поскольку все, кто был в нее влюблен, ушли во Второй крестовый поход, это означало бы принять за чистую монету чаяния фанатичного пропагандиста и образы поэта с богатым воображением. Впрочем, при чтении трубадуров, мягко говоря, не возникает впечатления, что мир куртуазной поэзии был миром одиноких женщин. Изучение же юридических актов показывает, что, во всяком случае, в вопросах управления совместным имуществом супружеской пары ситуация женщин ухудшалась с XII по XIII в.

С детьми дело обстояло иначе. Да и были ли дети на средневековом  Западе? Если вглядеться в произведения искусства, то их там не обнаружится; Позже ангелы часто будут изображаться в виде детей и даже в виде игривых  мальчиков — путти, полуангелочков, полуэросов. Но в средние века ангелы обоего пола изображались только взрослыми. И когда скульптура Девы Марии уже приобрела черты мягкой женственности, явно заимствованные у конкретной модели и дорогие для художника, решившею их обессмертить, младенец Иисус оставался ужасающего вида уродцем, не интересовавшим ни художника, ни заказчиков, ни публику. И лишь в конце Средневековья распространяется иконографическая тема, отражавшая новый интерес к ребенку. В условиях высочайшей детской смертности интерес этот был воплощен в чувстве тревоги: тема «Избиения младенцев» отразилась в распространении праздника Невинноубиеиных. Под их патронатом находились приюты для подкидышей, но они появились не ранее XV в. Прагматичное Средневековье едва замечало ребенка, не имея времени ни умиляться, ни восхищаться им. Да и ребенок часто не имел дедушки - столь привычного для традиционных обществ воспитателя. Слишком мала была продолжительность жизни в средние века. 
Едва выйдя из-под опеки женщин, не относившихся серьезно к его детской сущности, ребенок оказывался выброшенным в изнурительность сельского труда или в обучение ратному делу. Это подтверждают и жесты. «Детство Вивьена», «Детство Сида» рисуют очень юного героя уже как молодого человека — скороспелость была обычным явлением в примитивных обществах. 
Ребенок попадает в поле зрения лишь с возникновением семьи, характеризующейся совместным проживанием тесной группы прямых потомков и предков, которая появилась и получила распространение с развитием города и класса бюргерства. Ребенок был порождением города и бюргерства, подавивших и сковавших самостоятельность женщины. Она была порабощена домашним очагом, тогда как ребенок эмансипировался и заполонил дом, школу, улицу.    

 Тем  не  менее  вопрос  об  "отсутствии  детства"  в  средневековье   является   по-прежнему  дискуссионным.   Многие данные, собранные исследователями, свидетельствуют о теплом чувстве родителей к детям, о родительской любви: в источниках упоминается  об  отцах,  играющих  с сыновьями  в  мяч,  о матерях,  любящих  делать прически своим дочерям; сохранились письма родителей,  безутешных в своем горе после безвременной  потери  детей.

C XIV века  в  общественном сознании укрепляется идея  ответственности  матерей  за детей.  Это выражается  и  в  особых запретах церкви матерям и кормилицам,  и  в  широко  распространявшейся  пропаганде   пользы и необходимости для детей грудного вскармливания.

Какую  роль играли матери в дальнейшем воспитании  детей?  Детство  было  кратким  периодом;  в семилетнем возрасте дети  крестьян  начинали  трудиться вместе с родителями,  а дети горожан  шли  обучаться  ремеслу Сыновья знатных родителей в отрочестве часто отсылались  на   воспитание  в  дом  к своему сюзерену,  а девочки рано выдавались замуж.  Лишь  пока дети  находились дома,   мать  играла  в  их воспитании важную роль.  Она, как правило, несла полную ответственность за воспитание девочек: учила их управлению  домом  и  трудовым  навыкам.  Воспитанием же  мальчиков  после  семилетнего  возраста  занимались  отцы.  Вместе  с   тем   необходимо отметить,  что в  ряде педагогических работ содержатся наставления матерям учить  сыновей  грамоте,  отвечать за  их нравственное   воспитание.     

 И  еще   одна   важная  проблема,  связанная с   материнством: осознавались ли  в  средневековье  гендерные  различия  в  воспитании?  Философский    аспект   различия   отцовской   и   материнской   любви проанализирован Э. Фроммом в известной работе "Искусство  любить". По его мнению, «материнская любовь  безусловна  по  самой своей природе. Мать любит  своего  новорожденного младенца потому, что  это  ее  дитя,  а  не потому,  что ребенок выполняет какие-то ее условия или оправдывает какие-то ее надежды...  "Меня любят потому,  что я есть..." Любовь отца — это любовь на определенных условиях. Ее принцип: "Я люблю тебя, потому что ты оправдываешь мои надежды"». Отцовскую любовь надо   заслужить.  То  есть  в  основании  отцовского  и  материнского отношения к  детям  лежат  принципы,  которые  мы  предлагаем  назвать соответственно принципом  справедливости (отец любит ребенка,  если тот выполняет определенные его требования,  и не любит, если  не  выполняет) и  принципом милосердия (мать любит ребенка всегда,  безотносительно к соблюдению  им  норм).

Женщина в религии 

Роль женщин в религиях народов мира, особенно иудео-христианского круга, кажется  не слишком значительной только на первый, поверхностный взгляд. Мы не увидим много женщин среди самых  распространенных типов так называемых «религиозных людей», например, среди  пророков, святых, религиозных реформаторов, основателей религий или новых  течений в религиях. Немного их и среди священнослужителей, несколько  больше – среди ясновидящих, провидцев, магов.    

 Религиозное  служение — одна  из  наиболее  распространенных  сфер приложения  сил  женщины  средневековья.  Европу покрывала густая сеть монастырей, часть из которых принадлежала женским религиозным орденам. Еще в VI веке женские монастыри основывались орденом бенедиктинцев;  с XII века появляются женские цистерцианские монастыри,  с XIII  века — францисканские и доминиканские.