Содержание.

Введение.

     Павел I  родился 20 сентября 1754года.   Отец его - Петр III ,мать  Екатерина II. Будучи  мальчиком,  он  вскоре  после рождения был разлучен  со  своими  родителями  царствующей двоюродной  бабкой   Елизаветой,  которая рассматривала его  как  законного  наследника  престола  и  взяла  его  воспитание  под  свой  непосредственный  надзор.  Павел  рос  в  атмосфере  грубых  страстей,  интриг,      унизительных  ссор,  которые  оказали  влияние  на  развитие  его  личности. Лишившись отца в результате государственного переворота , в главе которого стояла его мать Екатерина II , уже в возрасте восьми лет он был отстранен от серьезных занятий и какого- либо участия в государственных делах . Павел был также изгнан из окружения своей матери, к нему постоянно окруженному соглядатаями* с подозрением относились придворные фавориты** ,. Быть этим и объясняется его вспыльчивость и раздражительность про которые его современники и ставили ему в вину.

    Детство Павла прошло в заботах одинокой и любвеобильной бабки, без материнской ласки и тепла. Мать оставалась для него малознакомой женщиной и со временем все более и более отдалялась. Когда наследнику исполнилось шесть лет, ему отвели крыло Летнего дворца, где он жил со своим двором вместе с воспитателями. Обер-гофмейстером при нем был назначен Никита Иванович Панин — один из знаменитейших государственных деятелей своего времени.

    Павла I учили математике, истории, географии, языкам,  танцам, фехтованию, морскому делу, а когда подрос — богословию, физике, астрономии и политическим наукам. Его рано знакомят с просветительскими идеями и историей: в десять—двенадцать лет Павел уже читает произведения Монтескье, Вольтера, Дидро, Гельвеция, Даламбера. Порошин беседовал со своим учеником о сочинениях Монтескье и Гельвеция, заставлял читать их для просвещения разума. Он писал для великого князя книгу «Государственный механизм», в которой хотел показать разные  части, которыми движется государство.

    Учился  Павел легко, проявляя и остроту  ума, и неплохие способности; отличался чрезвычайно развитым воображением, отсутствием усидчивости и терпеливости, непостоянством. Но, видимо, было что-то в цесаревиче такое, что вызвало пророческие слова его младшего воспитателя С. А. Порошина: «При самых лучших намерениях вы заставите ненавидеть себя».

    Когда Павлу I было семь лет, умерла императрица  Елизавета. Впоследствии Павел узнал, как Екатерина совершила свой победный поход во главе гвардии в Петергоф и как ее растерявшийся супруг, отрекшийся от престола, был отвезен в Ропшу. А Никита Иванович Панин, к которому Павел скоро привык, внушал ему искусно некоторые странные и беспокойные мысли об императрице. Нашлись и другие, которые растолковали мальчику, что после смерти Петра III надлежало императором быть ему, Павлу, а супруга удавленного государя могла быть лишь регентшей и правительницей до его, Павла, совершеннолетия. Павел это очень запомнил. Тридцать четыре года думал он об этом дни и ночи, тая в сердце мучительный страх перед той  принцессой, которая завладела российским престолом, вовсе не сомневаясь в своем праве самодержавно управлять многомиллионным народом.

    20 сентября 1772 года был день его  совершеннолетия. Многие были  уверены, что Екатерина привлечет к управлению страною законного наследника. Но этого, разумеется, не случилось. Екатерина понимала, что с ее смертью, если Павел взойдет на престол, вся ее государственная программа будет уничтожена в первые же дни его правления. И она задумала отстранить Павла от престола. И он об этом догадывался.

    Проявляться характер Павла начал с того времени, когда он повзрослел и стал осознавать свое положение при дворе: обойденного вниманием матери наследника престола, с которым пренебрежительно обходятся фавориты, которому не доверяют никаких государственных дел.

          В  1773 г.  в  19  лет  Павел   женился  на  дочери  протестантского   ландграфа -  принцессе  Августине  -  Вильгельмине,  которая после  перехода в православие получила  имя Наталья Алексеевна. Накануне  свадьбы Павла  с его первой  женой . Накануне свадьбы Павла с первой женой так пишет о молодом Великом князе Сольм Прусский посланник в Петербурге:» В него  легко влюбиться любой девице , - говорил  он .- Хотя он невысокого роста , но очень красив лицом , весьма правильного сложения , разговор и манеры его приятны , он кроток , чрезвычайно учтив , предупредителен и веселого нрава. Под прекрасной наружностью скрывается душа превосходнейшая , самая честная и возвышанная , и вместе с тем самая чистая и невинная ,  которая знает зло только с отталкивающей его стороны , и вообще сведуща о дурном лишь настолько это нужно , чтобы вооружиться решимостью самому избегать его и не одобрять его в других .»? К сожалению Павел недолго прожил со своей первой женой , она умерла через 3  года  от  родов.

        В  1776 г.  великий  князь  женился  второй  раз  на   семнадцатилетней  принцессе  Софии  -  Доротее  Вюрттембергской  -  Мемпельгардской,  получившей   после необходимого переходе  в  православную  веру  имя  Марии  Федоровны, которая родила ему десятерых детей: Александра ( наследника престола) ,Константина, Николая, Михаила, Александру , Елену, Марию, Ольгу, Екатерину, Анну. Павел был прекрасным семьянином, о чем свидетельствуют воспоминания его младшего сына Николая, который говорит о том что отец «с удовольствием любовался, когда мы играли на ковре в его комнате». Великая княжна Анна Павловна, его младшая дочь, вспоминала « Отец был так нежен и так добр с нами ,что мы любили к нему ходить. Он говорил, что его удалили от старших детей, отняли их от него как только они родились, но что он хочет видеть младших детей возле себя, чтобы получше их узнать.» А вот что писала  Мария Федоровна своей подруге через несколько месяцев после свадьбы « Дорогой мой муж- ангел Я люблю его до безумия.»

         В  1781  -  1782  г.г.  Павел  под  именем  графа  Северного   вместе с супругой совершил  путешествие,  длившееся  14  месяцев.  Они  посетили  Австрию,  Италию,  Францию,  Нидерланды,  Швейцарию  и  Штуттгарт.  После встречи Великого Герцога Леопольда с Великим князем Павлом Петровичем, тот спешит поделиться своим Она умерла через  3  года  от  родов.

    Идеалист, внутренне порядочный человек, но с  чрезвычайно тяжелым характером и без опыта и навыков государственного управления, Павел вступил на российский престол 6 ноября 1796 года.  Еще, будучи наследником, Павел Петрович продумывал программу своих будущих действий, но на практике стал руководствоваться скорее личными чувствами и взглядами, что вело к усилению элемента случайности в политике, придавало ей внешне противоречивый характер.

Внешняя политика Павла I.

    Став  императором, Павел отменяет тяжелейший рекрутский набор и торжественно объявляет, что «отныне Россия будет жить в мире и спокойствии, что теперь нет ни малейшей нужды помышлять о распространении своих  границ, поелику и без того довольно уже и предовольно обширна...». Сразу по вступлению на престол император Павел I заявил, что отказывается от приготовлений к войне с Францией.

    «Нельзя изобразить, — пишет Болотов, —  какое приятное действие произвел сей благодетельный указ во всем государстве, — и сколько слез и вздохов благодарности испущено из очей и сердец многих миллионов обитателей России. Все государство и все концы и пределы оного были им обрадованы и повсюду слышны были единые только пожелания всех благ новому государю...».

    29 ноября 1796 года была объявлена  амнистия пленным полякам. Император  повелевал «всех таковых освободить  и отпустить в прежние их  жилища; а заграничных, буде пожелают, и за границу. Об исполнении сего наш сенат имеет учинить немедленно надлежащий распоряжения, предписав куда следует, чтоб со стороны губернских правлений и других земских начальств взяты были меры к наблюдению, дабы сии освобождаемые оставались спокойно и вели себя добропорядочно, не входя ни в какие вредные сношения, под опасением тягчайшего наказания»

    Вскоре  заключается мир с Персией. В  письме к прусскому королю от 3 января 1797 года Павел писал: «С имеющимися союзниками многого не сделаешь, а  так как борьба, которую они  вели против Франции, только способствовала росту революции и ее отпору, то мир может ослабить ее, усилив мирные антиреволюционные элементы в самой Франции, доселе придавленные революцией». Контрреволюционный переворот 27 июля 1794 года приводит к падению якобинской диктатуры во Франции. Революция идет на убыль. Блестящие победы генерала Бонапарта над австрийцами в Италии приводят к возникновению целого ряда демократических республик под эгидой Франции. Павел видит в этом дальнейшее распространение «революционной заразы» и выступает за созыв европейского конгресса для урегулирования территориальных споров и пресечения революционных завоеваний. Он готов даже признать Французскую республику «ради успокоения Европы», ибо иначе «против воли придется браться за оружие». Однако ни Австрия,  ни Англия его не поддержали, и в 1798 году создается новая коалиция против Франции. Россия в союзе с Англией Австрией, Турцией и Неаполитанским королевством начинает войну   против Франции.

    «Положить предел успехам французского оружия и правил анархических, принудить  Францию войти в прежние границы и тем восстановить в Европе прочный мир и политическое равновесие»— так расценивает Павел участие России в этой коалиции. Инструктируя генерала Розенберга, назначенного командовать русским экспедиционным корпусом, Павел писал: «...Отвращать все, что в землях не неприязненных может возбудить ненависть или предосудительные на счет войска впечатления (избегать участия в продовольственных экзекуциях), внушать, что мы пришли отнюдь не в видах споспешествовать властолюбивым намерениям, но оградить общий покой и безопасность, для того ласковое и приязненное обращение с жителями. Восстановление престолов и алтарей. Предохранять войска от «пагубной заразы умов», соблюдать церковные обряды и праздники».

    4 апреля Суворов прибыл в главную квартиру союзной армии, расположенную в местечке Валеджио на севере Италии. Уже 10 апреля взятием Брешии начались военные действия. Против 86-тысячной армии союзников действовала 58-тысячная армия Франции; на севере ею командовал бывший военный министр Шерер, а на юге — молодой и талантливый генерал Макдональд. Используя численное превосходство союзников, Суворов решил оттеснить неприятеля в горы за Геную и овладеть Миланом, а затем нанести поражение Макдональду. В дальнейшем он планировал через Савойю вторгнуться во Францию, а войска эрцгерцога Карла вместе с русским корпусом Римского-Корсакова должны были вытеснить французов из Швейцарии и устремиться к Рейну. 15 апреля началось упорное трехдневное сражение с французами на реке Адда. В этот день дряхлого Шерера сменил один из лучших полководцев Франции генерал Моро.

    В кровопролитном сражении успех сопутствовал то одной, то другой стороне. Энергичный Моро пытается собрать вместе растянувшиеся на десяток километров войска, но ему это не удается. Потеряв три тысячи убитыми и пять тысяч пленными, французы откатываются на юг. Участь Ломбардии была решена — реку Адда Суворов назвал Рубиконом по дороге в Париж.

    Получив известие об этой победе, Павел I вызвал пятнадцатилетнего генерал-майора Аркадия Суворова, назначенного в генерал-адъютанты, и сказал ему: «Поезжай и учись у него. Лучшего примера тебе дать и в лучшие руки отдать не могу».

    Стремительным суворовским маршем с востока  на запад союзники отбросили армию  неприятеля и вошли в Милан. Не допуская соединения остатков армии Моро с Макдональдом, Суворов наносит ему поражение при Маренго и вступает в Турин. В ожесточенном сражении у реки Треббия терпит поражение и генерал Макдональд.

    Спустя  много лет прославленный маршал Франции говорил русскому послу  в Париже: «Я был молод во время сражения при Треббии. Эта неудача могла бы иметь пагубное влияние на мою карьеру, меня спасло лишь то, что победителем моим был Суворов».

    За  два месяца французы потеряли всю  Северную Италию. Поздравляя Суворова с этой победой, Павел I писал: «Поздравляю Вас вашими же словами: «Слава Богу, слава Вам!»

    6 июля командующим французскими войсками был назначен прославленный генерал Жубер, прошедший путь от рядового до генерала за четыре года. Не зная о взятии австрийцами крепости Мантуя, Жубер неожиданно встретил всю союзную армию. Еще не поздно было повернуть назад в горы, но тогда он не был бы Жубером: 4 августа на рассвете орудийные залпы возвестили о начале самой ожесточенной и самой кровавой битвы в этой кампании. Никогда еще за свою долгую службу Суворову не приходилось встречаться с таким яростным сопротивлением противника.

    После этой битвы генерал Моро сказал о  Суворове: «Что можно сказать о  генерале, который погибнет сам и  уложит свою армию до последнего солдата, прежде чем отступить на один шаг».

    Суворову  потребовалось всего четыре месяца, чтобы освободить Италию. Союзники ликовали: в лондонских театрах о  нем читаются стихи, выставляются его  портреты. Появляются суворовские прически и пироги, на обедах вслед за тостом королю пьют за его здоровье.

    И в России имя Суворова не сходит со страниц газет, становится легендой. Восхищенный Павел писал полководцу: «Я уже не знаю, что Вам дать, Вы поставили себя выше моих наград...».

    Во  Франции с тревогой ждали начала вторжения. Заключались пари — во сколько дней Суворов дойдет до Парижа. Но союзников в первую очередь волновали их собственные интересы: англичане предлагают сначала овладеть Голландией и Бельгией, и австрийцы в надежде заполучить последнюю поддерживают их.

    Павел I был вынужден согласиться с новым планом своих союзников.

    План  этот состоял в следующем: австрийцы  из Швейцарии идут на Рейн, а Суворов, соединившись с корпусом Корсакова, вторгается во Францию; в Голландии начинает действовать англо-русский экспедиционный корпус, а в Италии остаются австрийцы. Суворов был против предстоящей перегруппировки огромной массы войск, но ему пришлось подчиниться.

    28 августа русская армия начинает  поход. Воспользовавшись этим, генерал Моро спускается с гор на помощь осажденной австрийцами крепости Тортона и занимает городок Нови. Пришлось Суворову вернуться назад, чтобы помочь союзникам и потерять на этом драгоценных три дня. Между тем австрийский эрцгерцог Карл, не дождавшись Суворова, начал выводить свои войска из Швейцарии, оставляя русский корпус Корсакова один на один с французами. Узнав об этом, возмущённый фельдмаршал писал в Петербург о Тугуте, первом министре Австрии: «Сия сова не с ума ли сошла или никогда его не имела. Массена не будет нас ожидать, и устремится на Корсакова... Хоть в свете ничего не боюсь, скажу — в опасности от перевеса Массена мало пособят мои войска отсюда, и поздно».