Тоталитаризм в Германии и Италии: общее и особенное

Тоталитаризм  в Германии и Италии: общее и  особенное - часть 1 

Введение. 

После Первой Мировой войны в Европе наступил кризис либеральной системы  ценностей. В большинстве европейских  государств устанавливаются режимы, которые теперь принято назвать  тоталитарными. Одна за другой страны отказываются от буржуазной демократии в пользу той или иной диктатуры: Россия, Италия, Болгария, Польша, Португалия, Югославия, Германия, Испания, Румыния, Венгрия. Не менее стремительно, в свою очередь, другие страны теряют суверенитет, становясь саттелитами своих более сильных соседей. На штыках новые порядки приходят в Австрию, Словакию, Нидерланды, Францию, Норвегию и Хорватию. К началу 40-х годов ХХ века за исключением нескольких карликовых нейтральных государств и островной Британии тоталитарные режимы установились во всей Европе.

Несмотря  на усилия антисоветской пропаганды времён Холодной войны, всё же наиболее ужасными и бесчеловечными режимами в массовом сознании представлются  «фашистские» правительства Италии и Германии. Строго говоря, только в Италии правящая партия именовалась фашистской, в Германии же у власти стояла NSDAP – Национал-Социалистическая Немецкая Рабочая Партия. Упоминание слов «социалистический» и «рабочий» в таком контексте отбрасывало тень и на ВКП(б) (позднее – КПСС), поэтому советская пропаганда предпочитала именовать членов NSDAP по аналогии со «старшими братьями» - итальянскими фашистами. Выяснить, насколько правомочно такое объединение, – одна из задач этой работы.

Но в  сопоставлении фашизма и национал-социализма есть ещё более важный аспект: выделение общих черт, абстрагирование от национальных особенностей, позволит найти «квинтэссенцию» «правого» тоталитаризма, его суть, остающуюся неизменной повсюду, где появляются подобные движения. Поняв это, нам уже гораздо легче будет вписать в полученную картину, например, румынский гвардизм или испанский франкизм. А уже сопоставление тоталитаризма «правого» с тоталитаризмом «левым» СССР или КНР приводит к пониманию этого феномена ХХ века во всей его полноте. 

Исторические  пути.

Путь  к власти.

Первое, что бросается в глаза при  рассмотрении фашизма и национал-социализма, это сходства их исторических путей, обусловленные как аналогичным  внутренним содержанием, так и географической близостью и исторической одновременностью.

Оба движения появляются как союзы фронтовиков, вернувшихся с бойни Первой Мировой  войны, объединённые волей харизматичного авторитарного лидера. Казалось бы, настроения солдат поверженной Германии должны резко отличаться от настроений итальянских победителей. Радикальные требования первых, их обиды и ненависть к внутренним и внешним врагам легко понять и объяснить – страна лежит в руинах, она вынуждена платить непомерные репарации, народ за исключением узкой прослойки нищ и подавлен самим фактом столь масштабного поражения.

Однако, итальянские фронтовики тоже ощущают  себя преданными, ведь экономическое  положение Италии, и до войны не блестящее, не многим лучше положения  Германии, война не оправдала ожиданий – она не удовлетворила потребности, а лишь усугубила кризис.

"Я  в Италии, — пишет русский автор  Сандомирский, — с большим интересом  прослушал речь одного видного  экономиста, который, старательно  избегая парадоксов, доказал, что  для Италии, с экономической стороны,  в сущности, никакой разницы не было бы, если бы она оказалась не в стане победителей, а в стане побежденных стран" (Герм. Сандомирский. "Фашизм", Гиз, 1923, с. 21.)

Немцы были недовольны Версальской системой мирных отношений из-за того, что  она лишала их государство как  части территорий, так и, по сути, суверенитета – только так можно расценивать столь радикальную демилитаризацию. Итальянцы считали эту же систему несправедливой по той причине, что при дележе территорий и богатств побеждённых союзники Италию обделили, не выполнив своих обязательств, данных при вступлении Италии в войну.

Очевидно, что экономические проблемы, бедственное  положение рабочего класса породили социалистическую ориентацию рассматриваемых  движений, а национальное унижение, слабость либерального правительства  в отстаивании интересов широких слоёв народа – патриотический и националистический пафос.

Однако, ниша защитников простого народа уже  занята пробольшевистскими социалистами и коммунистами, мифологизированный пример России побуждает массы поддерживать марксистов. По сравнению со своими «левыми» конкурентами, столь же антидемократичными, но при этом интернациональными, фашисты и национал-социалисты выглядят весьма скромно. Для серьёзного влияния на политику им недостаёт поддержки.

Лидеры  обоих движений – Муссолини и Гитлер – делают независимо сходные выводы: необходимо сделать движение альтернативой как буржуазной демократии, не способной поддерживать политическую стабильность, так и пробольшевистским социалистам, угрожающим имущим классам. Такое сочетание, по их идее, позволило бы заручиться поддержкой богатых и средних слоёв, стремящихся к стабильности и напуганных возможностью революции, а заодно, предложив идею национального возрождения и ту же стабильность в добавок к широкой социальной программе, отнять часть пролетариата у социалистов. "В тот час, — заявлял на митинге Геббельс, — когда марксизм совершил свое всемирно-историческое предательство социализма, — возник национал-социализм. Наша партия дала новую цель и новый смысл социализму, принесла с собою и политическую страсть, и политическую логику. Национал-социалистическое движение спасло у немецкого рабочего веру в социализм. Мы сорвали маску с марксизма и обнаружили его капиталистическую харю. Мы доказали рабочим, что так называемая "рабочая" партия не имеет права так называться: она втоптала в грязь все права народа и все права рабочих... Мы дали социализму практическую политическую цель, дорогую для всей нации. Покуда на немецком народе тяготеет проклятие военной вины и он должен платить миллиарды мировому капиталу, — не может быть и речи об осуществлении социализма. Социализм возможен лишь у свободного народа. Мы же бьемся в тенетах мировой биржи".

Одной из основных задач происходящей политической борьбы Муссолини и Гитлер полагают «завоевание улицы». Фашистская и национал-социалистическая партии, которые из-за обилия фронтовиков и так тяготели к полувоенной дисциплине, становятся всё более и более воинственными, преврящаясь в подобия армии. В НСДАП боевики выделяются в отдельную структуру – СА (Sturmabteilunge, штурмовые отряды), фашистская же партия (Partito Nazionale Fascista) описывается Устряловым так: «Фашизм вооружается. С начала 1921 он представляет собою уже милитаризованную и централизованную вооруженную организацию. Она имеет свой главный военный штаб, боевую и резервную армии, свою незыблемую иерархию, свой мобилизационный план, свои инструкции и секретные наказы, предусматривающие всевозможные детали. Она распространяется на всю Италию, разделенную ради технического удобства на двенадцать поясов или зон. При всей своей многоликости, она едина». И далее: «Успех фашизма коренился в его действиях, в его действенности, в его способности дать власть изголодавшейся по власти стране. Он объявил, что будет наводить порядок теми же средствами, какими социализм хотел организовать беспорядок: средствами насилия. Взводы черных рубашек ("сквадры") приступили к тактике прямого действия. Вся партия военизируется. Каждому фашисту внушается идея орденского служения, орденской дисциплины и сплоченности. "Фашистская партия, как таковая, является милицией" — значится в уставе фашистов. Посвящая себя в партию, человек как бы уходит от мира, или, вернее, вновь рождается для нового мира. "Фашистский воин — повелевает устав — имеет свою собственную мораль. Законы общепринятой морали в области семьи, политики общественных отношений — ему чужды". Кодекс его чести связан с его орденской посвященностью, с высшей фашистской идеей, а правила его поведения — с послушанием, определяемым иерархической табелью рангов».

Таким образом, к «левому» уличному террору добавляется новый, не менее жестокий террор.

Убийство  левыми революционными элементами популярного  адвоката Джиордани в Болоньи 21 ноября 1920, всемерно использованное в агитационных целях, явилось ярким внешним  толчком повсеместного оживления фашизма. "Кровь Джиордани — патетически восклицает Горголини — была божественным ферментом спасения Италии. Это убийство было каплей, переполнившей чашу. Оно обозначало собою начало великой эры фашизма". Здесь Гитлеру повезло меньше – подходящий повод оправдать масштабные преследования коммунистов представится много позже, им послужит поджог здания Рейхстага в ночь с 27 на 28 февраля 1933 г., когда власть будет уже в руках у нацистов.

А пока к двум исследуемым экстремистским партиям начинают присматриваться силы, заинтересованные в ликвидации «левого» революционного движения: разного рода консерваторы и крупные капиталисты. "Господа капиталисты должны помнить, — заявляет гитлеровский обер-штурмовик Рэм, — что мы являемся единственной силой, способной защитить их шкуру". Несмотря на неприязнь к массовому движению низов, власть имущие видят реальную силу, с которой хотя бы можно договориться. Поэтому на противозаконную деятяльность штурмовых отрядов и «сквадр» они по возможности закрывают глаза...

В Италии это позволило Муссолини набрать  силы, достаточные для собственной  революции. Чехарда правительств, неспособных  разрешить масштабный политический кризис, только подталкивает фашистского  лидера к организации переворота.

24 октября  1922 года открыт фашистский съезд в Неаполе. Осмелевший Муссолини озвучил свой ультиматум: «Мы хотим роспуска нынешней палаты, избирательной реформы и новых выборов. Мы хотим, чтобы государство вышло из состояния того шутовского нейтралитета, который оно держит в борьбе национальных и антинациональных сил. Мы требуем ряда серьезных мероприятий в области финансов. Мы настаиваем на отсрочке эвакуации далматийской зоны. Наконец, мы хотим пять портфелей и комиссариат авиации в новом министерстве. Мы требуем для себя министерства иностранных дел, военное, морское, труда и общественных работ. Я уверен, что никто не сочтет эти требования чрезмерными. Если правительство не уступит желаниям тех, кто представляет нацию, черные рубашки пойдут на Рим». Дальнейшие события разворачиваются молниеносно. 27 октября Рим окружен мобилизованной армией черных рубашек. 29 октября Муссолини появляется в Риме, король его принимает немедленно. Аудиенция закончилась назначением Муссолини главой правительства, а de facto он становится диктатором Италии, duce, вождём.

А вот  НСДАП повезло меньше: в ночь на 9 ноября 1923 года вместе с Людендорфом  Гитлер возглавил попытку государственного переворота, которая, как известно, провалилась и вошла в историю  под названием "пивного путча". Помимо рекламы Гитлер получает 5 лет тюрьмы. Правда, просидел в крепости Ландсберг он всего 10 месяцев, за которые и написал свою известную книгу «Моя борьба» («Mein Kampf»). НСДАП была распущена и запрещена, а возрождена в 1925 г. Поражение продемонстрировало слабость движения, которое и в 1928 году на выборах в Рейхстаг получит всего лишь 12 мест.

Нацистам  придётся копить силы до 1932 года, когда  они станут действительно мощной силой на политической арене. Кабинет  фон Папена, сменивший в конце  мая правительство Брюнинга, снимает запрет со штурмовых отрядов, проводит чистку демократических элементов в государственном аппарате и распускает Рейхстаг. Фон Папен хотел опереться на национал-социализм, оставив его, однако, за пределами государственной власти.

На выборах  в Рейхстаг нацисты получают 37% мест. При формировании правительства Гитлер, как лидер наиболее многочисленно партии, требует предоставить ему "всю полноту власти и ответственности", иначе он перейдет в оппозицию. Но президент отказывет ему – фюреру не хватило «похода на Берлин». Общий политический кризис уже в сентябре приводит к очередному роспуску Рейхстага...

В конце  концов, когда в январе 1933 года очередное  правительство уходит в отставку, президент Гинденбург соглашается  на передачу поста канцлера Гитлеру. Победа нацистов была окончательно закреплена на выборах, где они провели в Рейхстаг 44% депутатов. Так НСДАП «догнало» фашистов. 

У власти.

После прихода к власти Муссолини, а  затем и Гитлер в кратчайший срок жёстко расправляются с любой  оппозицией, прежде всего коммунистической и социал-демократической, разрешая тем самым кризис политический. После чего основные усилия направляются на ликвидацию обширных экономических проблем. Причём, стабилизация ситуации в стране и достижение компромисса между рабочими и капиталистами действительно приводят к впечатляющим экономическим успехам.

Как же складываются международные отношения  столь идейно близких режимов?

Учитывая  экспансионистские планы обоих  режимов и стремление к пересмотру Версальских соглашений Гитлера, проблема Южного Тироля, который в 1918 году был отторгнут от Германии в пользу Италии, могла бы привести даже к войне между этими странами.Однако, Гитлер прекрасно понимал, что бездумное стремление вернуть себе все территориальные потери немедленно поссорит Германию со всеми окружающими европейскими государствами, в том числе и с вероятными (по его мнению) союзниками – Англией и Италией. Поэтому ещё в книге «Моя борьба» он резко отметал требования определённых патриотических кругов возвращения Южного Тироля: «Весь шум по поводу Южного Тироля поднят не из любви к этому последнему – ибо шум этот не помогает Южному Тиролю, а только вредит ему – а исключительно из боязни, как бы дело не дошло до соглашения и дружбы между Германией и Италией». А в 1933 году он заявил: «Фашизм, принесший спасение итальянскому народу, явил всему миру пример великого исторического свершения».

Поэтому 23 октября 1936 года заключены итало-германские соглашения о разграничении сфер экономической экспансии на Балканах, в Дунайском бассейне, о борьбе против Испанской республики и признании захвата Эфиопии. Как раз во время гражданской войны в Испании стала как никогда видна близость Италии и Германии, усердно поддерживающих франкистов, а заодно обкатывающих свои военные машины на чужой территории.