СССР на путях форсированного строительства социализма (30-е гг.). Итоги социально-экономического развития страны

7.4. СССР на  путях форсированного строительства  социализма (30-е гг.). Итоги социально-экономического  развития страны  

Во второй половине 1920-х гг. завершился период восстановления народного хозяйства, разрушенного в годы Гражданской войны (> 7.1.). Мало кто в руководстве СССР сомневался, что народное хозяйство должно встать на путь индустриализации. Еще в самый разгар проведения новой экономической политики (> 7.2.) вопрос о преодолении технико-экономической отсталости был поставлен на XIV партийной конференции и на XIV съезде партии в 1925 г. Через пять лет И.В.Сталин охарактеризовал этот съезд как "съезд индустриализации". Решение съезда предусматривало как важнейшую перспективную задачу превращение СССР из страны, ввозящей машины и оборудование, в страну, производящую их. На съезде "столкнулись" позиции тех, кто утверждал, что строительство социализма и развитие промышленности форсированными темпами должно идти во многом за счет "дани", "сверхналога" с крестьян (Л.Б.Каменев, Г.Е.Зиновьев, Л.Д.Троцкий), и тех, кто считал, что можно строить социализм медленно и не нарушать при этом смычки между городом и деревней (Н.И.Бухарин, И.В.Сталин). Таким образом, с середины 20-х гг. вопрос об индустриализации был поставлен, хотя разработка конкретных преобразований была впереди. Пока же столкновение двух позиций послужило основанием для критики Л.Б.Каменева и Г.Е.Зиновьева, одним из аргументов И.В.Сталина и его сторонников в борьбе за власть (> 7.3.). Но сами альтернативные подходы к решению проблемы модернизации экономики в СССР были обозначены.  

На апрельском 1926 г. пленуме ЦК ВКП (б) была принята  резолюция "О хозяйственном положении  и хозяйственной политике", в  которой определялись следующие  пути и источники мобилизации  средств на индустриализацию: доходы от народного хозяйства, мобилизация внутренних ресурсов, строгий режим экономии, усиленное налогообложение на "остатки эксплуататорских элементов" (кулаков, нэпманов), отказ от царских долгов, внутренние госзаймы (1927 г. – 1 млрд. руб., 1935 г. – 17 млрд. руб.), внешняя торговля (хлебный экспорт), продажа ценностей за границу (с 1928 г. началась распродажа ценностей Эрмитажа), перераспределение доходов через госбюджет.  

Для целенаправленной политики индустриализации было решено составить комплексный план, рассчитанный на несколько лет. На XVI партийной конференции (апрель 1929 г.) был принят пятилетний план, имевший ряд особенностей, среди которых можно выделить его директивность (обязательность для выполнения) и нерыночный характер, а также постоянные изменения плановых показателей в сторону увеличения и ужесточения в ходе выполнения плана. Первый пятилетний план был скомплектован в двух вариантах: "оптимальный" (отправной), который предполагал темпы прироста промышленности на 18 % в целом за 5 лет "максимальный", за 5 лет намечавший рост промышленной продукции на 20 %. В мае 1929 г. V Всесоюзный съезд Советов на основе максимального варианта принял закон о пятилетнем плане развития народного хозяйства. Планировалось строительство более чем 1200 заводов. Великие стройки ДнепроГЭС, Турксиб, начатые в 1927 – 1928 гг., планировалось завершить к 1930 г. Ежегодные темпы прироста объемов производства в период первой пятилетки (1928 – 1933) были самыми высокими – 20 – 22 % (во второй пятилетке (1933 – 1937) – 15 %, в третьей (1938 – 1941) – 5 %). Началось форсированное строительство новых промышленных объектов, создание новых отраслей промышленности: химической, самолетостроения, сельскохозяйственного машиностроения и др. В 1933 г. началось ускоренное поступательное развитие экономики. Хозяйственным руководителям была предоставлена относительная свобода действий. Налицо был рост валового объема продукции, с 1934 г. наблюдаются снижение ее себестоимости и повышение качества. Со стабилизацией рубля приобрело значение денежное хозяйство.  

Однако высокие  доли прироста были возможны ввиду  крайне низкого исходного уровня. В то же время уменьшение вмешательства  в дела предприятий при относительной  эффективности их собственной инициативы было чревато опасностью стагнации  в будущем. И.В.Сталин, видевший угрозу своей политической свободе действий в экономических процессах, протекавших относительно автономно, начинает атаку именно в этой области. Сталинская фракция, находясь в плену представлений времен Гражданской войны, связывала успех в экономике с новой мобилизаций масс, а именно со специфической милитаризованной формой "социалистического соревнования". При этом партия могла опереться на простых рабочих, посекольку завышенная прогрессивная зарплата стимулировала их заинтересованность в повышении производительности труда. Таковы были условия возникновения стахановского движения. Движение передовиков промышленного производства быстро распространилось по всей стране. К середине ноября 1935 г. на каждом предприятии был свой стахановец. Мечты о коммунизме получили новый импульс. Был выдвинут постулат о том, что "стахановское движение – это прямой путь к изобилию, какое будет при коммунизме". Но действительность была печальна. Очень скоро обнаружилось, что экономически стахановское движение было несостоятельным. Противостояние между стахановцами и руководством предприятий влекло за собой нарушение единоначалия. Распадались производственные связи, усилились перебои, резко сократился ассортимент продукции (производилось только то, на чем можно было устраивать рекорды), упало качество производства, росла эксплуатация рабочей силы, поскольку сверхурочные становились правилом, увеличивался производственный травматизм. Стахановское движение вызвало дезорганизацию в промышленности. Отрицательно сказалась на состоянии дел атмосфера нервозности и страха, которая пронизывала всю экономику вследствие репрессий 1936 – 1938 гг.  

Характерной чертой советской экономики сталинской эпохи было широкое использование  принудительного труда, В 1932 г. в  исправительно-трудовых лагерях числилось около 300 тыс. человек. Они строили Беломорско - Балтийский канал, канал Волга – Москва, БАМ, работали на Колыме, Ухте и Печоре. Помимо лагерей с июля 1931 г. в ведение ОГПУ было переведено хозяйственное использование так называемых спецпереселенцев – крестьян, высланных в ходе раскулачивания в отдаленные районы страны, за 1930 – 1931 гг. на спецпоселение отправили более 380 тыс. семей, т. е. 1,8 млн. чел. Все они беспощадно эксплуатировались на промышленных предприятиях, стройках, лесозаготовках и т. д. Репрессии, беспощадная эксплуатация миллионов людей в каторжных условиях нанесли обществу огромный урон. Использование "контингентов" НКВД было вполне органично для существовавшей экономической системы, нацеленной на экстенсивное наращивание производства любой ценой. Однако цена быстрого экономического роста, цена индустриализации была слишком высокой. Она выразилась в ограничении сферы деятельности рынка, сверхцентрализации, экстенсивном и неравномерном развитии экономики, снижении жизненного уровня населения, развитиии внеэкономического принуждения.  

Чрезвычайно сложной  в 30-е гг. была ситуация в сельском хозяйстве. Еще во второй половине 20-х гг. произошло падение товарности сельского хозяйства. Возникла сильная диспропорция: в результате роста числа потребителей и падения товарности сельского хозяйства произошел быстрый рост рыночных цен на зерно. Так, в 1930 г. цены частного рынка в 5 раз превышали цены плановых заготовителей. Крестьянам было невыгодно продавать хлеб государству. О том, каким образом следует преодолеть трудности, выдвигалось немало предложений. Так, левая оппозиция (> 7.3.) считала, что пришло время, применив всю силу государственного аппарата, повести решительное наступление на кулачество и насильственно изъять у зажиточных крестьян хлеб. Сначала эти предложения были отвергнуты, однако в декабре 1927 г. был взят курс на коллективизацию с целью создания опорных пунктов социализма в сельском хозяйстве – колхозов. Это была программа плавного, постепенного вовлечения крестьян в колхозы через предоставление последним налоговых льгот.  

Курс на сплошную коллективизацию был взят в конце 1929 г. Созданная в годы нэпа многообразная сеть кооперативов была окончательно ликвидирована, началось безудержное форсирование коллективизации на основе насилия и массовых репрессий по пути фактически к единственной форме – сельскохозяйственной артели. К концу февраля 1930 г. в целом по СССР было коллективизировано 56 % крестьянских хозяйств. Крестьянство ответило на это массовыми протестами. В закрытом письме ЦК ВКП (б) от 9 апреля 1930 г. "О задачах колхозного движения в связи с борьбой с искривлениями партийной линии" ситуация в связи с крестьянскими выступлениями оценивалась как угрожающая. Грубейшие "ошибки и искривления", допущенные якобы только местными работниками вопреки "правильной линии партии", были признаны, меры по их исправлению приняты. К концу лета 1930 г. произошло резкое снижение уровня коллективизации (21,4 %).  

И.В.Сталина и  его окружение не устраивали ни спад, ни застой коллективизации. Поэтому  в заданиях на 1931 г. речь шла о  возможности провести коллективизацию  в течение года не менее в половине всех крестьянских хозяйств, а по главным зерновым районам – не менее 80 %. Установление таких сроков для крестьянских хозяйств огромной страны и придание им силы закона означало попрание таких основополагающих принципов кооперирования, как постепенность и добровольность. Однако стало очевидно, что одного насилия недостаточно: необходимы меры, стимулирующие вступление крестьян в колхозы. К их числу можно отнести программу строительства новых МТС, "твердые" обещания упорядочить организацию и оплату труда в колхозах, гарантировать колхознику ведение в определенных размерах личного подсобного хозяйства. В то же время насильственные методы продолжали оставаться главными. Среди них – продолжение антикрестьянской политики ликвидации кулачества как класса, провозглашенной в ноябре 1929 г. на конференции аграрников – марксистов. Политика ликвидации кулачества привела к тому, что большинство зажиточных хозяйств прекратили свое существование. Половина раскулаченных была выслана на спецпоселение в отдаленные малонаселенные, почти непригодные для жизни районы.  

Быстрое создание множества колхозов при отсутствии подготовленных кадров, техники, помещений  и кормов усилило дезорганизацию, привело к огромному падежу скота. Сталинское руководство требовало  выполнения хлебозаготовок любой ценой. Крестьян заставляли сдавать хлеб по ценам в 8 – 10 раз ниже рыночных. Крестьяне оказывали хлебозаготовительным органам противодействие, стремясь утаить часть урожая, что было расценено как "злостный саботаж". На крестьянство вновь обрушились репрессии, основными проводниками которых стали чрезвычайные комиссии, действовавшие в основных зерновых районах. Опираясь на местные партийные организации, комиссии осуществляли комплекс репрессивных мер по отношению к колхозам, деревням, станицам, уличенным в "злостном саботаже" хлебозаготовок. Комиссиям удалось полностью "выгрести" из крестьянских амбаров весь хлеб и тем самым спровоцировать "рукотворный" голод 1933 г., унесшего жизни более 5 млн. чел. Особая ответственность за организацию голода ложится на руководителей чрезвычайных комиссий – Л.М.Кагановича, В.М.Молотова, П.П.Постышева, Ф.И.Голощекина, которые своими действиями показали, что им совершенно чужды интересы миллионов крестьян.  

С завершением  сплошной коллективизации отчетливо проявился кризис аграрного производства в СССР. Практически по всем показателям произошло снижение производства по сравнению с 1928 г. Выигрыш от расширения посевных площадей в значительной степени был сведен к минимуму из-за крайне низкой урожайности, огромных потерь при уборке и хранении урожая. Невосполнимый урон понесло животноводство, лишившись 1/2 поголовья скота, в том числе и рабочего. Резкое сокращение численности живой тягловой силы не компенсировалось поступлением машинной техники. Государство, полностью подчинив себе колхозы, стало проводить хлебозаготовки по принципу разверстки, нередко изымая из крестьянских амбаров почти весь урожай. "Революция сверху" привела к гибели миллионов крестьян. Политика раскулачивания нанесла колоссальный урон сельскому хозяйству. Коллективизация разрушила весь уклад деревенской жизни, подрубила социально-экономические и генетические корни существования крестьянства как такового.  

Таким образом, в 30-е гг. в стране сложилась целостная  административно-командная экономическая система, которая характеризовалась:

фактическим огосударствлением  всех сфер экономики, хотя формально  декларировалось существование  двух форм собственности: государственной  и кооперативно-колхозной;

декларированием плановой экономики, которая фактически была сориентирована на форсированное превышение заданий;

сращиванием аппарата репрессий с экономической жизнью;

перерастанием экономических взаимосвязей между  предприятиями и отраслями на основе хозрасчета в государственные  распределительные отношения;

появлением нового понимания эффективности народного  хозяйства: работа на план и выполнение плановых заданий;

высоким уровнем  централизации управления экономикой, тотальным контролем и регламентацией;

складыванием  общности условий жизни и труда миллионов людей;

сохранением высокой  доли ручного труда; дешевизной труда.

поддержанием  жизнестойкости экономики обеспечением дефицита денег в обращении посредством  низкой зарплаты, политики госзаймов, высоких цен на промтовары;

приоритетным  финансированием отраслей группы "А", а внутри них – военно-промышленного комплекса (отсюда структурные диспропорции: отставание легкой промышленности от тяжелой, сельского хозяйства от промышленности);

остаточным принципом  финансирования социально-культурно-бытовой сферы;

диспропорциями  в размещении производительных сил: основные производственные мощности первоначально  создавались на территории Европейской  части страны.