Социально-экономические и политические предпосылки и причины «собирания» русских земель

Под 1335 годом  Новгородская летопись сообщает о незначительных военных стычках между  Литвой и Новоторжской волостью.

Интересно, что  князь Александр Михайлович бежит  в 1329 г. от преследования хана Узбека и русских князей именно в Литву. Там он мог находиться в относительной  безопасности, вблизи от родного Тверского  княжества. После  стабилизации обстановки он приглашается псковичами к себе на княжение, причем Новгородская летопись употребляет выражение «из литовъскыя рукы». Ясно, что в Литве не без зависти смотрели на богатый Новгород. Об этом же свидетельствует та готовность, с которой литовский князь Наримонт соглашается на предложение новгородцев отдать ему в управление некоторые новгородские волости.

К 1348 году относится  большая дипломатическая победа великого князя. Кнзяь Ольгерд обратился за военной помощью к хану Джанибеку. Узнав об этом, Симеон Гордый послал в Орду с обвинениями против Ольгерда своих бояр. Хан поверил Симеону и выдал ему литовских послов. Если можно так выразиться, Симеон убил сразу двух зайцев. С одной стороны он укрепил доверие к себе хана, признав русскую землю «царевым улусом», а с другой пресек возможные враждебные действия со стороны Литвы.

В 1349 году Ольгерд прислал Симеону богатые подарки с просьбой отпустить своих послов. Тогда же состоялись две свадьбы: между Любартом Волынским и ростовской княжной, а также между Ольгердом и Ульяной – дочерью Александра Михайловича Тверского.

В 1345 году литовский  князь Евнутий был вынужден бежать из Литвы. Убежище он нашел в Москве, у князя Симеона, где принял крещение вместе со своей дружиной. Именно с начала 14 века начинается приезд в Москву неместных родов (не обязательно нерусских), что в дальнейшем привело к системе местничества (неместная знать вступала в конфликт с местными знатными фамилиями). Его корни нужно искать именно в этом периоде истории нашей страны.

Военная инициатива переходит к Литве в конце 1360-х  годов, а именно во время междоусобия  Тверских князей, когда князь Михаил Александрович призвал литовских  наемников для борьбы с дядей  и двоюродным братом.

Тогда кровопролития  удалось избежать. В следующем 1368 году, который считается последним  годом Великой Тишины, события получили иной оборот. По Симеоновской летописи, тверского князя Михаила заманили в Москву и там заточили. Узнав о приближении татарского посла Московский князь Дмитрий Иванович выпустил Михаила и тот в обиде удалился. Если описанные события достоверны, то московский князь совершил две большие ошибки: заключил тверского князя а затем выпустил его на свободу. Ясно представляя себе, что Михаил будет мстить, Дмитрий собрал войско и отправил его на Тверь. Михаил бежал в Литву. Вернулся он оттуда и литовским князем Ольгердом и его войском. На этом эпизоде заканчивается сорокалетний период относительного спокойствия Северо-Восточной Руси от иноземных набегов. Создается впечатление, что в один миг русские князья возвратились в начало 14 века с его княжескими усобицами, в которых принимали участие и внешние силы. Следует оговориться, что если явных иноземных вмешательств во время Великой Тишины действительно не было, то княжеские усобицы не прекращались.

§1.3. Отношения между  князьями

По теме междукняжеских отношений в этот период издано огромное количество литературы, поэтому отметим лишь самое важное, основные моменты, которые прослеживаются по нашим источникам.

Князья в Орде рисковали расстаться как со своим  имуществом, так и с жизнью. Причиной опалы со стороны хана могли служить  и личная неприязнь, и интриги  других князей. Так в Новгородской летописи под 1331 годом читаем: «Ходи  князь Великый Иван в Орду; его же думою приславше татарове, позваша Александра и Василья Давыдовица Ярославского и всех князии в Орду». Далее говориться о том, что князь Иван Калита пытался захватить князя Василия Ярославского по дороге в Орду, но не смог этого сделать. Скорее всего в этом тексте отразилось отрицательное отношение новгородцев к Ивану Калите из-за его экономической политики. Но вот другой случай из жизни муромского князя. В 1355-м году князь Феодор Глебович с помощью военной силы отнял Муромское княжество у Юрия Ярославича (возродившего этот далекий край) и отправился в Орду за ярлыком. Вслед за ним поехал и Юрий, но похоже денег оказалось больше у Феодора: Юрия выдали Феодору и он вскоре скончался в заключении.

Сам собой напрашивается  вывод: русские князья использовали авторитет Золотой Орды в своих  целях, направляя ее силу в нужное им русло.

Сразу же бросается  в глаза, что в своих конфликтах князья Северо-Восточной Руси с 1328 года (Федорчюкова рать) не обращались за военной помощью к татаро-монгольским ханам. Во многом это было связано с падением роли Твери и доминированием в данном регионе московских князей. Кроме этого мы видим и рост сознательности князей – все споры переносятся с русских территорий в Сарай, из физической сферы в сферу политическую. Можно хотя бы вспомнить события 1339 года (убийство  князя Александра Тверского) или 1360-1364 годов, когда в Орде шла борьба с переменным успехом за Великое княжение между Дмитрием Ивановичем Московским и Дмитрием Константиновичем Суздальским.

Начало и конец  Великой Тишины охарактеризовались активными междукняжескими конфликтами, тогда как период примерно с 1339 года по 1359 год знаменателен ярко выраженной политической однополярностью. После смерти в 1359 году Великого князя Ивана II, Великое княжение получил Дмитрий Суздальский, но по причине постоянных смут в Орде не смог его долго удерживать. Междоусобия в Суздальской земле отвлекли его от Великого княжения, которое он отдал за военную помощь Дмитрию Московскому.

Подводя краткий  итог нельзя не отметить, что эгоцентричная  политика Москвы была, безусловно, благом, о чем свидетельствуют выше приведенные  факты.

§1.4. Сбор дани

Обратимся к  данническим отношения русских  князей по отношению к Золото-Ордынским ханам. В наших источниках всего три раза упоминается сбор дани великим князем с подвластных ему территорий: первый случай связан с требованием Ивана Калиты у новгородцев «Серебра Закамского» в 1332 году. Как известно, Новгородская республика платила в виде выхода в Орду так называемый «Черный бор» – дань, собираемая раз в восемь лет с Торжка. «Закамское Серебро» новгородцы раньше собирали в свою казну и поэтому очень удивились такому требованию. Самая естественная реакция – отказ. Иван Калита вряд ли ожидал моментального согласия. Его действия: взятие Торжка, Бежецкого верха; в следующем году, закрепление в Торжке «со всеми князи низовскими». Далее новгородцы попытались откупиться 500 рублями, но когда не подействовало и это, пригласили литовского князя Наримонта для управления некоторыми обширными новгородскими волостями. Это на Калиту подействовало и он пошел на мировую.

Подобная ситуация повторилась в 1339 году, правда здесь  уже новгородский летописец приводит аргументацию Ивана Калиты: « А еще даите ми запросъ цесаревъ, чого у мене цесарь запрошалъ». После отказа новгородцев следует очередной разрыв, но Калита не успевает предпринять сколько-нибудь значительные действия – в 1340 году он умирает.

Третий эпизод относится к началу правления  князя Симеона. Его можно рассматривать и как продолжение конфликта, начатого при Иване Калите. Симеон начал активно собирать деньги с Торжка, на что новгородцы возроптали: «еще не сед у нас на княжении, а уже бояре твои деют силно». Не дождавшись помощи от Новгорода, жители Торжка признали притязания Симеона Гордого. Под угрозой применения силы пошли на мировую и новгородцы: «А князю даша боръ по волости, а на новоторжцех 1000 рублевъ». Не понятно, что означает 1000 рублей с новоторжцев – контрибуция или «черный бор», но как бы то ни было, цифра значительная по тем временам.

Подведем краткий  итог данническим отношениям Новгорода  к Великому князю: на протяжении периода  Великой Тишины великий князь  пытается собирать дань большую, чем  установлено, а новгородцы этому  всеми силами противятся. Решение  этого спора будет достигнуто не в XIV веке, а через столетие, при  Иване III.

Глава 2. Социально-экономические  отношения 

Задача данной главы заключается в том, чтобы  проследить динамику (или констатировать ее отсутствие) в экономических отношениях, оценить социальные процессы, охарактеризовать княжескую позицию в данной сфере.

§2.1. Социальные катаклизмы

Период средневековья  богат как демографическими взрывами, так и большими социальными потрясениями. Не была исключением и Северо-Восточная  Русь. Из Симеоновской летописи известно, что за период Великой Тишины произошло 6 крупных пожаров в Москве, а также несколько вспышек эпидемий на локальных участках. Также упоминаются голодные годы, паводок и т.п.

Большей частью пожары были в первой половине интересующего  нас периода: в 1331 году – пожар  в Московском Кремле , в 1335 году – пожар в Москве, Вологде и Витебске , в 1337 году огонь поглотил 18 церквей в Москве (3 июня) , в 1343 году – в Москве сгорело 28 церквей, причем летописец добавляет: "« пятонадесятое лето бысть се уже четвертый пожар великий на Москве"».

Как видим, если в политической сфере можно говорить в какой-то степени о Великой  Тишине, то в сфере социальной этого  делать не стоит. Летопись упоминает  еще о двух пожарах в Москве – в 1355 году, когда сгорело 13 церквей  и в 1365 году, который получил название «Всесвятского», так как начался с церкви Всех Святых. По поводу этого пожара летописец пишет, что сгорела вся Москва и подобного бедствия не было никогда.

Интересно, что  летописец оценивает величину пожара по количеству сгоревших церквей. Скорее всего это связано с тем, что храмы в старой Москве находились на каждой улице, приходы были приблизительно равны между собой и читателю не составляло труда представить себе размеры бедствия.

Эпидемии –  одна из самых серьезных социальных проблем средневековой Руси. В  обстановке антисанитарии гибло  огромное количество людей. Во время  Великой Тишины Северо-Восточную  Русь эпидемии посещали дважды: в 1352-1354 годах и в 1364-1366 годах.

В 1352 году так  называемая Черная Смерть пришла в  Псков и Новгород , а оттуда распространилась по остальной территории Руси. Летописи ничего не сообщают об эпидемии в 1352 году в Москве, однако вряд ли можно признать случайной смерть почти в одно время великого князя Симеона, митрополита Феогноста, двух сыновей Симеона – Ивана и Семена, князя Андрея Ивановича.

Вторая эпидемия, охватившая большую часть Северо-Восточной  Руси описывается в Симеоновской летописи. Сначала мор распространился в Нижнем Новгороде и Переяславле, а через короткий промежуток времени – в Коломне и в Москве.

В такие кризисные  моменты как эпидемии и пожары, проявлялось истинное лицо русского народа. Все позитивные и негативные стороны получали свое наибольшее выражение (Н. I Л. М., л. 210 л. 208). Одни люди пребывали  молитве, постригались в монашество, продавали имущество и раздавали  его бедным, другие (их было меньшинство) спешили поживиться  за счёт других и грабили вынесенное во время пожара.

Народные бедствия не ограничивались эпидемиями и пожарами. В 1332 году «бысть меженина велика въ земли Русской, дороговъ и гладъ хлебный и скудота всякого жита» (С. Л., л. 163).

Выше было показано, что в Северо-Восточной Руси в  социальной сфере было не так все  тихо, как можно было бы думать. Как  верно было замечено большинством исследователей, лишь в одном жизнь на Руси стала  спокойной – в течение сорока лет ни одна иноземная рать не совершила нападения на ее территорию. Это, естественно, было большим стимулом к развитию.

§2.2. Действия власти в  социально-экономической  сфере

В списке русских  князей, находящимся в рукописи Археографической комиссии перед комиссионным списком  Новгородской первой летописи про Ивана  Калиту сказано следующее: «иже исправи Русьскую землю от татей и от разбойникъ».

Чем, если не этим, объяснять неожиданно возросшие  возможности великокняжеской казны? В этом мы вполне согласны с исследователем Борисовым .

Помимо рассмотренного в 3 главе храмоздательства московские князья за период Великой Тишины два  раза возводили кремлевские стены (к 1339 году – дубовые, к 1367 – белокаменные).

Княжеская экономическая  политика вполне четко проявилась в 1366 году, когда 150 человек из Великого Новгорода по Волге спустились к  Нижнему Новгороду, где избили восточных  торговцев – татар, мусульман, армян. Вслед за ними по тому же маршруту отправилась  следующая группа и благополучно возвратилась обратно. Реакция великого князя последовала незамедлительно: «И князь великий Дмитреи Ивановичь про то разгневался на новгородци и разверже миръ с новымъ городомъ съ Великимъ, а ркучи тако: «за что естя ходили на Волгу воевати, и госте моихъ ограбили много?». После соответствующих переговоров  Дмитрий Иванович примирился с новгородцами и послал своего сына туда наместником. Здесь важен тот факт, что великий князь отвечает за безопасность торговцев на своей территории и готов применить даже военные меры для соблюдения их интересов, прекрасно понимая, что без купцов нет и экономики.

По причине  небольшого числа фактов динамику в  развитии экономических отношений  в полной мере установить не удалось, ясно лишь, что доходы великого князя  возрастали и торговое сословие было в относительной безопасности.

В социальной сфере  больших перемен также не зафиксировано, исключая, конечно же, безопасность от вражеских набегов.

Глава 3. Культурная жизнь.