Русские земли и Золотая Орда

      Морозы  усиливались. По крепкому льду ордынцы  могли легко перейти не только Угру, но и широкую Оку. Великий князь отдал распоряжение отойти еще на одни переход, к Боровску. Боровск — на правом берегу Протвы, на холмах с хорошим обзором. Лесистая местность около Боровска крайне неблагоприятна для действий конницы. Русские войска выходили на позицию «как мощно бы стати против безбожного царя Ахмата». Но главное — Боровск перекрывал пути не только от Угры, но и от Оки. Из него можно быстро выдвинуться на среднее течение Оки, между Калугой и Серпуховом .

      Но, как это нередко бывает на войне, случилось непредвиденное. Орда стала  быстро отступать по всему фронту. Отход Ахмата начался, по свидетельству Вологодско-Пермской летописи, «в четверг канун Михайлова дни». Михайлов день, 8 ноября, приходился в 1480 г. на среду. Надо, видимо, понимать текст летописи так: в «четверг, кануном которого был Михайлов день», т. е. 9 ноября. Согласно Владимирскому летописцу, «царь Ахмут побежал месяца ноября в 10 день, в пятницу». По сообщению Московской летописи, «царь побежал ноября в 11». Тут нет противоречия. Отступление огромного войска на фронте шириной во много десятков километров могло начаться не одновременно .

      Стояние на Угре окончилось. Нельзя не отметить, что русские войска находились в  значительно более выгодном положении, чем их противник. Русские стояли на своей земле, защищали подготовленные позиции, имели обеспеченный тыл. Орда жила за счет грабежа волостей, входивших в состав Великого княжества Литовского. Многие сотня километров степных пространств отделяли ее от базы, на берегах Нижней Волги. Зимняя кампания оказалась непосильной для ордынцев. Перейти по льду Угру и вступить в решительные сражения с русскими войсками в заведомо невыгодных для себя условиях Ахмат не решился. Отступив в степь, он признал свое стратегическое поражение. Но это было больше, чем поражение. Это было крушение всей политической концепции Ахмата, всех его великодержавных амбиций, архаических по форме и реакционных по существу. Это было крушением империи Батыя.

      Ахмат отступал в морозные степи, разорив  двенадцать волостей на правом берегу Угры и захватав полон. Пытался он разорить и русские волости на правом берегу Оки — Конин и Нюхово. Но русские войска преследовали его по шагам. Находясь в Боровске, Иван Васильевич не терял управление войсками. В погоню за Ахматом двинулись конные полки князей Андрея и Бориса и Андрея Меньшого. При их приближении ордынцы обратились в бегство.

      Поход 1480 г., один из самых трудных за многие столетия, окончился. Войска с победой  возвращались домой. 28 ноября, во вторник, «прииде князь великий Иван Васильевич на Москву, и с сыном своим, великим князем Иваном Ивановичем, и с всеми силами. И взрадовавшеся все людие радостию велиею зело». Столица Русского государства приветствовала своих спасителей.

      Главная объективная причина победы над Ахматом — создание единого мощного Русского государства. За сто лет до этого Дмитрий Донской одержал великую победу на Куликовом поле и положил начало освобождению Руси от ордынского ига. Но он возглавлял союз князей, в котором участвовали далеко не все русские земли. Союз оказался непрочным, и победу закрепить не удалось. Теперь в распоряжении его правнука, государя всея Руси, были все силы Русской земли. В Русской земле развивалась экономика, росли города и торговля, крепло национальное единство. 

6)Историческое  значение ига для русских земель.

Удобный метод  измерения воздействия на Русь –  сравнение русского государства

и общества домонгольского периода и пост монгольской эры, в частности,

сравнение духа и институтов Московской Руси и Руси Киевского периода.

Политическая  жизнь русской федерации Киевского  периода строилась на свободе.

Три элемента власти – монархический, аристократический и демократический –

уравновешивали  друг друга, и народ имел голос  по всей стране – и бояре, и

городское собрание или вече, имели право слова  в делах. Типичный князь

Киевского периода  был просто главой исполнительной ветви правительства, а не

самодержавным главой государства.

Картина полностью  изменилась после монгольского периода. Прежде всего, в 16-

начале 17 вв. вместо русской федерации, все члены  которой имели сходные

конституции, мы находим резкое разделение между Восточной Русью (Московией) и

Западной Русью (включенной в Польско-Литовское  Содружество). Кроме того, на

южных окраинах каждой из двух частей Руси появились  военные государства

нового типа – казачьи поселения. Они представляли собой древнюю русскую

демократическую традицию. Аристократический элемент  власти в Западной Руси не

только сохранился, но даже усилился под влиянием Польши и стал основой

политической  жизни Украины и Белоруссии. В  Восточной же Руси поддерживался  и

развился до высокого уровня монархический элемент.

Власть московского  царя, идеологическая и фактическая, была несравнимо больше,

чем власть его  суздальских предшественников (в  Суздальской земле монархический

элемент был  наиболее сильным). Хотя в 16 веке наблюдался рост монархических

институтов по всему европейскому континенту, нигде  этот процесс не шел так

быстро и глубоко, как в Восточной Руси. Англичанин Дж. Флетчер, посетивший

Москву в 16 веке, пришел к заключению, что «государство и форма его правления

чисто тираническая, поскольку во всем исходит из интересов князя, при этом в

совершенно откровенной  и варварской манере».

Не менее резок  контраст между до и пост монгольскими периодами в области

социальных отношений. Самые основы московского общества были не такими, как в

Киевский период.

Общество Киевской Руси можно, по нашему мнению, с определенными  оговорками,

назвать свободным  обществом. Рабы существовали, но они  считались отдельной

группой, не входящей в состав нации. Ситуация была схожей с положением в

Древней Греции: рабство сосуществовало со свободой большей части общества.

Правительство функционировало на основе сотрудничества свободных социальных

классов: бояр, горожан  и «людей» в сельских районах. Правда, существовала

группа крестьян, так называемые смерды, которая находилась в сфере особой

княжеской юрисдикции, но даже они были вольными. Была также  группа

полусвободных – закупы, чье положение, в конце  концов, стало схожим с

положением рабов, но их обращение в рабство являлось результатом долгов, т.е.

нерегулируемого взаимодействия экономических сил, а не действия

правительства.

В Московском царстве 16-17 веков мы обнаруживаем абсолютно  новую концепцию

общества и  его отношения к государству. Все пласты нации, от низших до высших,

исключая рабов, были прикреплены к государственной службе. И бывшие удельные

князья, и бояре  теперь становились постоянными  слугами царя, как и более низкие

слои, такие как  дети боярские и дворяне (придворные). Попытки сопротивления

новому порядку  со стороны князей и бояр сокрушил царь Иван Четвертый во времена

террора опричнины. Через институт военных поместий цари контролировали и

земельные владения служащих им людей, и армию. Необходимость  обеспечения

поместий рабочей  силой привела к установлению крепостного права, сначала только

временного. Это  крепостное право крестьян было сделано постоянным и узаконено

«Уложением» в 1649 году.  И вольные крестьяне  на государственных землях, и крепостные, а также горожане считались низшим классом царских подданных, свободными от воинской или придворной службы, но обязанными платить тяжелые налоги и, в некоторых случаях, выполнять обязательные работы (тягло). «Служба» (в вышеозначенном нами смысле) стала, в конце концов, характеристикой человека благородного происхождения, а «тягло» -

простолюдина. Это  различие превратилось в основную черту социального строя

Московского царства  в 17 в.

Из этого краткого сравнительного анализа характерных  черт государства и

общества Киевской и Московской Руси становится ясно. Что пропасть между этими

двумя режимами была огромна. Совершенно очевидно, что такая перемена не могла

произойти за одну ночь. В самом деле, процесс трансформации  свободного

общества в  общество обязательной повинности начался  во время монгольского

периода до середины 17 века.

Вопрос для  нас теперь состоит в том, какова роль монголов в этом процессе.

Чтобы выяснить это, мы должны кратко рассмотреть изменения, которые произошли

в русской национальной экономике, политике, социальной организации  за

монгольский период.

Массовое разграбление и уничтожение собственности  и жизни на Руси во время

монгольского  нашествия 1237-1240 годов было ошеломляющим ударом, который

нарушил нормальное течение экономической и политической жизни. Трудно точно

оценить потери русских, но, вне всяких сомнений, они  были колоссальны, и, если

мы включим в это число огромные толпы людей, мужчин и женщин, уведенных

монголами в  рабство, они вряд ли составляли меньше 10% от общего населения.

Больше всего  в этой катастрофе пострадали города. Такие старые центры русской

цивилизации, как  Киев, Чернигов, Перяславль, Рязань, Суздаль, несколько более

молодой Владимир суздальский, а также некоторые  другие города, были полностью

разрушены, а  первые три из вышеперечисленных  потеряли свое былое значение на

несколько столетий.

В конце 50-х годов  археологами было установлено, что во Владимиро-Суздальском

княжестве, в  Черниговских землях, Рязанско-Муромском  крае из 157 поселений,

датируемых домонгольским  временем, более 110 (т.е. более двух третей)

прекратили свое существование в 13 в. На многих обнаружены следы пожарищ.

Лишь кое-где  хозяйственная жизнь возобновилась  через 200-300 лет. На

территориях Смоленского  княжества, которые почти не затронуло  нашествие,

численность поселений  в 13 в. сократилась на треть.

Монгольская политика забирать искусных мастеров и квалифицированных

ремесленников на службу к хану накладывала новое  бремя даже на те города,

которые не постигло физическое разрушение в первый период завоевания. К

великому хану посылалась квота лучших русских  ювелиров и ремесленников.

В результате монгольских  завоеваний роль рабского труда значительно возросла.

Основная масса  русских, попадавших в Золотую Орду, становилась рабами. Кого же

предпочитали  брать в плен завоеватели? Так  Плано Карпини, итальянский

монах-францисканец, посланный к монголам с грамотой от папы Иннокентия

Четвертого в 1245 году, сообщает в своих записках, что при взятии осажденного

города «татары  спрашиваю, кто из них (жителей) ремесленники, и их оставляют, а

других, исключая тех, кого захотят иметь рабами, убивают  топором». О том же