Русские монастыри в IX-XVI веках

    На  западе страны, в Новгородско-Псковской  земле (будущем Озерном районе) их было основано гораздо меньше: 26(6) городских  и 8 сельских, всего 34(6) монастыря. Еще  меньше возникло на севере – 4(1) городских  и 17(1) сельских, всего 21(2), и на юге, в будущем Центрально-Черноземном районе, - один городской и 4(1) сельских, всего 5(1) монастырей. По-прежнему в относительно густо населенных Центральном и Озерном районах в городах основывались намного больше монастырей, чем в сельской местности, на севере же, где крестьянство интенсивно осваивало землю, а го-родов было меньше, сельские монастыри преобладали. Совсем не появилось новых монастырей в Смоленской земле (Западном районе). Всего в XIV в. было основано 82(17) городских и 58(3) сельских, а вме-сте – 140(20) монастырей. Победа на поле Куликовом, несмотря на последовавшее вторжение Тох-тамыша и разорение Москвы, существенно укрепила положение московских князей. В развернувшихся в XV в. феодальных войнах они одерживают верх над соперниками; Золотая Орда, раздираемая междоусобицами, слабеет. Про-должается освоение территории русских княжеств увеличивающихся населе-нием, а вслед за крестьянами идут монахи: в XV в. в Центральном районе осно-ваны 51(10) городской и 49(5) сельских, всего 100(15) монастырей, в Озер-ном – 24(9)городских и 49(2) сельских, всего 73(11) монастыря, на севере – 6(1) городских и 19(1) сельских, всего 25(2) монастырей, в Смоленской земле – 2 мужских, в Черноземном районе – 3 городских и 2 сельских, всего 5 монасты-рей. В отличие от XIV в., когда уже было сказано, появилось значительно больше городских монастырей – 82 против 58 сельских, в XV в. было основано почти столько же городских – 85(20), но гораздо больше сельских – 120(8), а всего 205(28) монастырей. Рост числа сельских монастырей, несомненно, отра-жает успехи внутреннего крестьянского освоения территории страны. Свержение татарского ига, объединение княжеств в единое государство способствовало укреплению церкви как феодальной организации. В сложив-шемся Русском государстве она сразу стала крупнейшим землевладельцем. Попытка отнять у нее землю, которую предприняло правительство в середине XVI в., окончилась неудачей – царское самодержавие еще нуждалось в под-держке церкви и не пошло на открытый конфликт в сложной обстановке борь-бы с потомками удельных князей и крупными землевладельцами-боярами, стремившимися ограничить власть царя. Строительство монастырей и, само со-бой разумеется, расширение земельных владений церкви продолжалось в воз-растающем темпе вплоть до 1580 г., когда окрепшее самодержавие и алчущие расширения своих владений боярство и дворянство все же добились от церков-ников согласия на запрещение монастырям приобретать земли от служивых людей. Но монастыри, как и раньше, расширяли свои владения, получая от пра-вительства свободные земли и призывая на них крестьян на льготных условиях. По истечении срока льгот крестьяне оказывались в крепостной зависимости от монастырей.

    В XVI в. в Центральном районе было основано 77(22) городских и 97(5) сельских, итого 174(27) монастыря, в Озерном – 32(8) городских и 63(3) сель-ских, итого 95(11), в Западном (Смоленской земле) – 3(1) городских и 6 сель-ских, итого 9(1), в Северном районе – 7(1) городских и 63(3) сельских, итого 70(4), а всего в этих четырех районах – 119(32) городских, 229(11) сельских, итого 348(43) монастырей. Как и в XV в., количество новых сельских монасты-рей существенно превышает число городских. С переселением крестьян и присоединенные Среднее и Нижнее Поволжье и Южное Приуралье, а также в уже ранее заселявшееся Северное Приуралье там возникают и монастыри: в Среднем Поволжье – 18(4) городских, 3(1) сель-ских, итого 21(5), в Северном Приуралье – 4 городских, 6 сельских, итого 10 и в Южном Приуралье и Нижнем Поволжье (в городах Уфе и Астрахани) – 4(1) го-родских монастыря, а вместе с Черноземным районом (по 13(1) в городах и се-лах) всего в этих пяти районах появилось 39(6) городских, 22(2) сельских, итого 61(8) монастырь. Всего в XVI в. возникло 158(38) городских и 251(13) сельских, итого 409(51) монастырей. Таким образом, за три столетия, с XIV по XVI в., было основано 325(75) городских, 429(24) сельских, а всего 754 монастыря, в том числе 655 мужских и 99 женских. Часть монастырей была упразднена по разным причинам. Наличное ко-личество составляло (с учетом основанных ранее XIV в.) в XIV в. 155(37) го-родских, 72(3) сельских, всего 227(40), в XV в. – 230(58) городских, 194(11) сельских, итого 414(69) и в XVI в. – 369(92) городских, 402(22) сельских, итого 771(114) монастырь. Как видим, если в XV в. количество монастырей увеличилось по сравне-нию с XIV в. на 200, то в XVI в. по сравнению с XV в. – уже более чем на 350 монастырей. Конечно, не все они владели землей (кроме той, на которой были по-строены). Но хотя в источниках нет сводных данных ни в целом по стране, ни по одному какому-либо монастырю, не может быть сомнения в том, что у мно-гих были владения и зависимые крестьяне, а ряд монастырей имел крупные вотчины. Мы уже говорили о том, что некоторые монастыри получали земли еще в XII в. Обратившись к данным по XVII в., можно выделить крупные – по понятиям тогдашних чиновников монастыри, имевшие свыше ста дворов кре-постных крестьян, то есть около 700 человек обоего пола. Понятно, что такие владения обычно приобретались постепенно на протяжении долгого времени (конечно, иногда монастыри получали крупные пожалования от царей, членов царской семьи или бояр, но это все же было не так уж часто). Так вот, в XIV в. таких монастырей было основано в Центрально-промышленном районе 22(4), сельских, итого 28(4), в других районах 3(1) городских и 8 сельских, итого 11(1), всего 39(5), из них 8 монастырей имели в конце XVII в. свыше 2 тыс. дворов (свыше 14 тыс. крепостных крестьян). Это были монастыри Кириллов Белозерский (более 5 тыс. дворов), Ипатьев и Чудов (более 3 тыс. дворов каж-дый), Спасо-Евфимьев и Покровский женский суздальские, Симонов и Возне-сенский женский Московские и Борисоглебский ростовский «на Устье» (более 2 тыс. дворов каждый).

    В XV в. возникло 32(4) таких монастыря, из них 17(4) в Центрально-промышленном районе, среди них Новоспасский московский и Троицкий каля-зинский (более 2 тыс. крепостных дворов каждый), Иосифов волоцкий, Паф-нутьев боровский и Печерский псковский (более 1 тыс. дворов), а также Соло-вецкий и вологодский Павлов обнорский и Корнильев комельский. В XVI в. таких монастырей было основано 39(5), в том числе 18(3) в Цен-трально-промышленном районе, среди них Новодевичий московский (более 2 тыс. дворов) и Богородицкий свияжский (более 1 тыс.). Если же учесть, что монастыри, имевшие в конце XVII в. более ста дво-ров, основывались начиная с XI в. (в этом столетии, например, возник новго-родский Юрьев монастырь, имевший в XVII в. более 600 дворов), то общее их число составит в XIV в. 71(9), в XV в. – 103(13) и в XVI в. – 144(18) монастыря. А ведь и среди монастырей, имевших в конце XVII в. менее ста дворов крепо-стных крестьян, вероятно, были и такие, у которых земельные владения сфор-мировались (или появились) ранее XVII в. Именно в этот период складывались и владения архиереев. Наибольшая вотчина была у митрополита всея Руси, ставшая патриаршей в конце XVI в., после учреждения патриаршества на Руси. Изучавший ее историю С. Б. Весе-ловский отметил, что «истинным организатором митрополичьего дома был… Алексей». При нем митрополичья кафедра окончательно обосновалась в Моск-ве, а ее земельные владения были значительно увеличены. Образованию крупных вотчин способствовали привилегии, которые ар-хиереи и игумены получали от великих князей. «Привилегированность митро-поличьих и монастырских земель, - указывал С. Б. Веселовский, - выражалась не столько в свободе от тех или иных налогов и повинностей, сколько в том, что во владениях этих учреждений, сравнительно более крупных, крестьяне были лучше защищены от притеснения княжеской администрации и от обид со стороны посторонних людей, чем в мелких поместьях и вотчинах. Затем эти учреждения, располагая большими средствами, имели возможность привлекать к себе крестьян ссудами и различными льготами». В качестве примера формирования крупной монастырской вотчины приведем данные по истории московского Симонова монастыря. Этот монастырь возник около 1370 г. вблизи Москвы. С самого начала он был общежитийным, и его монахи вели хозяйство собственными силами. Но монастырь был основан племянником Сергия Радонежского, близкого к вели-кому князю и митрополиту Алексею, и, видимо, очень быстро стал получать земельные владения. На первых порах это были промысловые угодья.

    В первой половине XV в., особенно во время  феодальной войны 1425-1453 гг., монастырь  сильно увеличил свои владения за счет великокняжеских пожалований и вкладов постриженников и «на помин души». В результате вой-ны и сопутствующих ей голода и эпидемий запустело немало крестьянских участков. Монастырь воспользовался этим и захватил 13 пустошей, 2 селища, 3 земельных участка, луг, пашню. Всего же за это время он приобрел около 50 сел, селец и деревень, 5 селищ, 43 пустоши, соляную варницу, 5 крестьянских участков и другие угодья. Его владения оказались в 11 уездах; в Москве он имел двор и каменную церковь. У него скопились большие средства и он начал строительство каменных зданий монастыря и стен. Во второй половине XV в. вотчина продолжала расширяться, но теперь в основном за счет покупок, так как правительство стало стремится ограничить монастырское землевладение путем запрета вкладов. Вследствие этого темп увеличения вотчины замедлился. Характерным для этого периода являлось большое количество споров о земле с государственными («черносошными») крестьянами; обычно они решались правительством в пользу монастыря. В первой половине XVI в. рост вотчины продолжался по-прежнему глав-ным образом путем покупок. В целом в XIV-XVI вв. Симонов монастырь приобрел около 500 селений. В начале XVII в. его владения находились в 19 уездах, в них было около 8 тыс. десятин пашни, не считая лугов и лесов, что выдвинуло монастырь в крупные вотчинники. Основание монастырей-вотчинников и пожалование им земель (даже без крестьян) вызывали сопротивление окрестного населения. Крестьяне прогоня-ли отшельников, основавших монастыри. Это испытали Дмитрий прилуцкий, Стефан махрищский, Арсений комельский, Антоний сийский. Несколько раз пытались поджечь келью Кирилла белозерского. Убили Григория и Кассиана авнежских, Агапита тотемского. Примеры можно было бы продолжить. Но это не могло остановить основание монастырей и рост их вотчин. «Многие их этих монастырей, если не большинство, - отмечал В. О. Ключевский, специально изучавший жития святых – основателей монастырей, - разрослись в крупные землевладельческие общества со сложным хозяйством и привилегированным хозяйственным управлением, с многообразными житейскими суетами, позе-мельными тяжбами и запутанными мирскими отношениями. Окруженное мона-стырскими слободами, слободками и селами, братство такого монастыря пред-ставляло из себя черноризческое барство, на которое работали сотни и тысячи крестьянских рук, а оно властно правило своими многочисленными слугами, служками и крестьянами».

    В XVI в. обилие монастырей и монахов  бросалось в глаза современникам  и удивляло иностранцев. «Монашествующих у них бесчисленное множество, - писал Дж. Флетчер в конце XVI в., - гораздо более, чем в других государствах, подвластных папе. Каждый город и значительная часть всей страны ими напол-нены… все лучшие и приятнейшие места в государстве заняты обителями и монастырями… монашеская жизнь наиболее отстранена от притеснений и по-боров, падающих на простой народ… Кроме того что монахи владеют поместь-ями (весьма значительными), они самые оборотливые купцы во всем государ-стве и торгуют всякого рода товарами». Все это – хозяйственная деятельность церкви, сосредоточение в ее руках огромных земельных владений, закрепощение крестьян, нарушение церковных заповедей архиереями и монахами – вызывало недовольство и осуждение не только со стороны посторонних людей, но и самих церковников, среди которых развернулось движение за отказ от церковных богатств. Один из самых видных деятелей этих «нестяжателей», Вассиан, писал: «Господь сказал: раздай имение твое. А мы, войдя в монастырь, не перестаем, по нашему безумию, всячески приобретать себе чужие села и имения, то бесстыдно выпрашивает у вельмож лестью, то покупая… Господь повелевает: отдай нищим. А мы, заразившись ненасытным сребролюбием, различным образом оскорбляет братий наших, жи-вущих у нас в селах, обижаем их неправедными поборами, налагаем на них лихву на лихву... И если они не имеют сил отдать нам лихвы, то мы без жало-сти лишаем их имущества, отнимаем и них корову или лошадку, а самих с детьми, как поганых иноверцев, далеко прогоняем от своих пределов, а иных, предав княжеской власти, доводим до конечного разорения… Иноки, забыв свой обет и отринув всякое благоговенство, уже в седой старости поднимаются из своих обителей и толкаются в мирских судилищах, то тягаясь с убогими людьми о своих многолихвенных заимоданиях, то судясь с своими соседями о границах земель и сел… Сами вы изобилуете богатством и объедаетесь сверх иноческой потребы… все годовые избытки берете себе: или обращаете их в деньги, чтобы давать в рост, или храните в кладовых, чтобы после, во время го-лода, продавать за большую цену». Конечно, в отношении жажды наживы и нравственной распущенности православная церковь не представляла собой чего-то особенного: католические монахи ни в чем ей не уступали. Достаточно вспомнить, как их изображали со-временники, западноевропейские писатели, хотя бы Ф. Рабле. В целом прирост числа монастырей составил в XV в. 65(8), а в XVI в. – 204(23) монастырей, несмотря на то, что уже с конца XV в. правительство на-чинает пытаться ограничить рост землевладения. Чем же объяснить это увели-чение темпов основания монастырей?

    По-видимому, здесь сыграл свою роль целый ряд  факторов. Главный из них был медленный (замедленный татаро-монгольским  разо-рением и установившимся игом), но все же рост производительных сил  страны, которому способствовало развитие и укрепление феодальных отношений, в то время еще прогрессивных. Развитие экономики сопровождалось и в значительной мере обуславли-валось ростом численности населения. Этот рост тоже шел замедленно вслед-ствие феодальных войн и вызванных ими голода и эпидемий, но он был. Вой-ны, голод, эпидемии увеличивали число увечных, инвалидов, одиноких жен-щин, прибежищем для которых были монастыри-богадельни (характерен рост количества женских монастырей). «Иногда монастырь строился, - писал В. О. Ключевский, - при содействии целого общества, городского или сельского. Монастырь был нужен городу и сельскому округу, чтобы обывателям было где постричься в старости и при смерти и «устроить душу» посмертным повинове-нием», и далее он приводит пример «убогого» монастыря (то есть богадельни) на Северной Двине, о котором крестьяне показали, что «у него было 14 дереве-нек, что тот монастырь строили и деревни к нему «подпущали и прикупали» их прадеды и деды и отцы, проча его себе и своим детям и внучатам «на пострига-ние и поминок»; монастырем и его деревнями заведовали они же, волостные крестьяне, и монастырскую казну держали у себя в волости». Укрепление феодальных отношений выражалось в увеличении зависимо-сти крестьян от феодалов, росте налогов, стеснении их жизни. Для части насе-ления уход в монастырь был средством облегчить себе жизнь. На церковном соборе 1551 г., как указывал С. М. Соловьев, отмечалось, что «в монастырях некоторые постригаются для покоя телесного, чтоб всегда бражничать… в ке-льи женки и девки приходят, ребята молодые по всем кельям живут… монахи и попы пьянствуют… в монастырях монахи и монахини и миряне живут вместе». К этому надо добавить, что церковь получала привилегии как от татар, освободивших ее от дани (при условии проповеди покорности хану), так и от великого князя, что также способствовало росту числа монастырей.  

    РУССКИЕ МОНАСТЫРИ В ПЕРИОД 1601-1860 ГОДОВ. 

    Источники XVII в. позволяют – несмотря на то что они все еще разработаны  недостаточно – получить более полное представление о монастырях вот-чинниках и о землевладении духовенства в целом. Прежде всего, оказывается возможным выделить монастыри, имевшие в середине и конце XVII в. населенные имения, то есть земли с крепостными кре-стьянами. Затем можно также установить, сколько крестьян было у епархий и церквей в конце XVII в. и сколько было земли у духовенства во второй поло-вине XVII в.