Россия глазами иностранцев

Воспоминания герцога, составленные на дневниковой и эпистолярной основе – достаточно правдивый и точный источник. Подобные мемуары исключают описание фактов по припоминанию, что естественно при создании произведений через определённый отрезок времени. В воспоминаниях герцога почти каждый факт основан на записи в дипломатической депеше, синхронной событию. В этом – значительная их ценность. Другое достоинство мемуаров – в сравнительно спокойном изложении, даже в некоторой “объективности” при повествовании. 

Герцог  описывает события с ноября 1727 по ноябрь 1730 годов. Всё это время посол был связан с царским двором. Как дипломата его мало интересовали вопросы внутренней политики России, её социальные или культурные проблемы. Его внимание привлекало в основном отношение русских монархов и высших чиновников к вопросам европейской внешней политики, к вопросам взаимоотношений с Испанией. Казалось бы, круг вопросов сугубо профессиональный и на первый взгляд довольно узкий. Тем не менее, автор довольно умело нарисовал картину петербургских верхов конца 20-х годов

18 века. Герцог подробно рассказывает  о внуке Петра Великого, сыне  царевича Алексея- императоре  Петре  Втором. Он отмечает  стремление Долгоруких, ближайшего  окружения императора, вернуться  к старым, допетровским порядкам. Посол довольно подробно рассказывает о создании группы “верховников”, состоящей из представителей родовитого дворянства и высшей бюрократии. Именно они составили и подали “Кондиции” (условия) императрице Анне. По этим обстоятельствам она лишалась права самодержицы, и

Россия  превращалась в государство, правление  которого напоминало бы Польшу или  Англию, где была ограничена власть монарха. Под влиянием дворянства и  гвардии Анна уничтожила “Кондиции”.

Пожалуй, наиболее интересны в записках портретные характеристики современников, составленные герцогом на основе личного общения, наблюдений, слухов, а также всякой иной, самой разнообразной, информации, которой пользовались и пользуются профессиональные дипломаты и разведчики.

Подобные  “портреты”, заимствованные из посольского досье, предназначенного для практической работы членов дипломатической миссии и преемника самого посла, содержат любопытные характеристики. Они составлены по несложному плану: умственный потенциал описываемого, его достоинства и недостатки, основные свойства характера, положение в обществе, личные средства и связи. Часто добавляется описание внешности.

Чьи же ”портреты” находим в мемуарах герцога Лирийского? Это серии  характеристик, досье на членов императорской  династии, начиная с Анны.

Вот, например, рассказ о Елизавете Петровне, будущей императрице. “Принцесса Елисавета, дочь Петра Первого и царицы Екатерины, такая красавица, каких я никогда не видывал. Цвет лица её удивителен, глаза пламенные, рот совершенный, шея белейшая и удивительный стан. Она высокого роста и чрезвычайно жива. Танцует хорошо и ездит верхом без малейшего страха. В обращении её много ума и приятности, но заметно некоторое честолюбие”. В книге даны также характеристики русских дипломатов, государственных деятелей, а также иностранных послов, аккредитованных при петербургском дворе. Меткие, лаконичные, иногда злые, они дают многое для понимания событий, происходящих в Петербурге. 

Записки де Рюльера несколько отличаются от мемуаров герцога Лирийского. Они  посвящены одному, правда, очень важному эпизоду истории оссии – перевороту 1762 года и вступлению на престол катерины  Второй.

Автор книги “История и анекдоты революции  в России в 1762 году”

Шевалье Рюльер (1735 – 1791) был секретарём барона Брейтеля, французского посла в

Петербурге. Он прожил в столице около двух лет и был очевидцем событий, которые описывает. По своей должности  Рюльер и занимался сбором информации. Талантливый беллетрист (его хвалил сам Вольтер), он суммировал свои наблюдения и написал книгу о перевороте 1762 года. По возвращении Рюльера из России во Францию сочинение секретаря посольства распространилось во множестве списков. Им зачитывался не только весь Париж. Оно стало известно при всех королевских дворах Европы. Сама тема, главные действующие лица, их поступки, драматизм ситуаций – всё привлекало внимание читателей, в том числе и высокопоставленных государственных деятелей. Читал сочинения Рюльера и его государь – король Людовик Шестнадцатый. Между тем книга, ввиду её направленности и того фактического материала, который она содержит, не публиковалась при жизни Екатерины Второй.

Интересно, что и русский перевод был  опубликован только в 20 веке, после  революции 1905 года, настолько фактическая  версия книги была далека от официальной  версии событий 1762 года. 

Книга Рюльера, как он сам подчёркивает, посвящена только заговору и перевороту 1763 года. Она не претендует ни на широкие  политические обобщения, ни на глубокие политические выводы. Книга Рюльера  – плод суммирования, систематики  отдельных фактов, информации, собранной энергичным и умным профессиональным разведчиком, человеку, который по роду своей деятельности, да и по своим личным качествам не брезгует использовать, фиксировать любой слух, любое сообщение, любую сплетню, независимо от их характера и источника распространения. Для Рюльера они пригодны, лишь бы укладывались в его схему рассказа. Вот почему, при всей реалистичности характеристик, они подчас грешат субъективностью именно из-за

“всеядности”  автора, отсутствия авторского отбора в потоке информации.

Несмотря  на некоторые просчёты при создании характеристик, свою основную задачу автор  решает полностью. Ведь главная цель книги – собрать конкретные данные, нарисовать конкретную картину, показать конкретных людей.

В начале книги даны характеристики главных действующих лиц и их окружения. Даже сами по себе подобные портреты представляют значительный интерес. Описывая Петра Третьего, Рюльер даёт чёткую, весьма правдоподобную характеристику голштинскому “уроду”, ”чёртушке”, - по выражению императрицы Елизаветы. Отметим, что она полностью совпадает с наблюдениями других современников. Итак, в книге Рюльера читаем: “Беспредельная страсть к военной службе не оставляла его (т.е. Петра  Третьего) во всю жизнь; любимое занятие его состояло в экзерциции (т.е. в воинских упражнениях).

Его наружность, от природы смешная, делалась таковою  ещё более в искажённом прусском наряде…Большая, необыкновенной фигуры, шляпа прикрывала малое и злобное  лицо довольно живой физиономии, которую  он ещё более безобразил беспрестанным кривлянием для своего удовольствия.

Однако  он несколько живой ум и отличную способность к шутовству ”. К  этой характеристике трудно добавить что-либо, и тем не менее Рюльер указывает, что Пётр

Третий  был жалок, что у него не было никаких  дарований и был он попросту глуп, и т.п. Несмотря на плохо скрытую неприязнь автора книги к антагонисту императора – Екатерине, Рюльер даёт, в общем, положительную характеристику “похитительнице престола”. Она умна, хитра, хорошо разбирается в политике, умеет привлекать людей, честолюбива, что толкает её к достижению тех целей, которые она перед собой поставила.

Рюльер  очень хорошо показывает, и это  надо отнести на счёт ума и наблюдательности автора, что ни отрицательные черты  императора, ни положительные –  Екатерины сами по себе не являлись залогом успеха столь быстрого и бескровного переворота, если бы не были нарушены основные направления русской политики, попрано национальное достоинство страны. Пётр Третий, русский император, открыто пытался стать “вассалом” прусского короля Фридриха Второго, с которым в тот момент воевала Россия.

Император потребовал прекратить войну с Пруссией и начать – с Данией, бывшей союзницей. Русская армия была послана на помощь Фридриху. Попытка введения для русского законодательства прусских законов, огромный приток немцев, которые, как при Бироне, получали государственные посты, издевательство над русской культурой, языком и религией и, наконец, открытое недовольство народа – вот основные причины успеха переворота 1762 года. 

В общем  надо признать, что, несмотря на всю направленность записок, а подчас и тенденциозность, они, безусловно, являются интереснейшим памятником истории быта и нравов определённого круга русского общества 60-х годов 18 века. Записки также любопытны как превосходный памятник той историко-политической литературы, которая выпускалась по случаю каких-либо экстраординарных событий при королевских дворах

Европы. Как видим, благодаря Рюльеру, секретарю  французского посла барона

Брейтеля, Россия также не избежала этой участи. 

Одним из наиболее интересных источников по истории

России 18 века являются “Записки графа Сегюра” (1753 – 1830). В России он прожил около 4 лет – с 1785 по 1789 годы. Его записи, документы и докладные записки  о пребывании в этой стране послужили  лучшей и самой яркой частью обширных мемуаров французского посла. 

“Записки” графа Сегюра открываются рассказом  о приезде в империю.

Свои  первые впечатления о России он связывает  с Петербургом. Сегюр отмечает “гений”  Петра, благодаря которому возник город: “Под серым небом, несмотря на стужу… повсюду можно было видеть следы силы власти и памятники Петра Великого…Я был приятно поражён, когда в местах, где некогда были одни лишь обширные, бесплодные и смрадные болота, увидел красивые здания города, основанного Петром и сделавшегося менее чем в сто лет одним из богатейших, замечательнейших городов в Европе ”. По приезде в Петербург Сегюр детально занимается с русским двором и со своими коллегами – послами европейских держав. В чём видит свою основную цель, главную задачу молодой блестящий посол короля Франции? Перед ним – очень нелегкая задача – наладить взаимоотношения между его страной и Россией.

Для Франции  это чрезвычайно важно.

Во многом благодаря стараниям Сегюра был  заключён русско-французский торговый договор 1787 года. Франция получала возможность торговать на тех же условиях, что и англичане, а русские товары освобождались от тяжёлых пошлин в Марселе. Именно этим дипломатическим и политическим целям и задачам, разрешению их в спорах и контактах с русской дипломатией и гос. деятелями и посвящены мемуары Сегюра. Но не только им.

Одновременно  целая галерея современников  Сегюра проходит перед нами. Картины  быта, нравов, описание путешествий  императорского двора к южным  пределам страны и даже изображение  природных ландшафтов содержится в книге. И всё-таки, пожалуй, наиболее рельефны и интересны у Сегюра портреты его знаменитых современников. Это прежде всего зарисовки характеров выдающихся личностей, которых он хорошо знал и с которыми он сталкивался на протяжении всего пребывания в России. Речь идёт о Екатерине Второй и Потёмкине. Сегюр наблюдал обоих и на дипломатических приёмах, и при решении государственных дел, и в домашней обстановке. Наблюдений было много, и самых разнообразных. Он подметил некоторые особенности характеров Екатерины и Потёмкина и пишет о них с известной долей иронии и даже предубеждения, что, впрочем, естественно для иностранца, француза, дипломата, представляющего в России недружественную державу. И тем не менее в “Записках” находим очень интересные, живые, полнокровные изображения. Так, он отмечает большой государственный ум Екатерины Второй, её энергию, волю, самообладание, чувство такта и меры. Для Сегюра она – образец политического деятеля. Екатерина решительно, чётко ставит цель и стремится к её достижению, много и плодотворно работает, пытается контролировать своих министров. Она стремится к созданию “хороших” законов для населения огромной страны, пытается обезопасить её от внешних врагов, ревностно относится к защите её интересов на международной арене. 

Конечно, в описании попадается несколько  слащавых характеристик императрицы. Их можно отнести и на счёт комплиментов опытного царедворца, светского человека и дипломата, а также на счёт общего понимания идеальных отношений  между “добрым” монархом и его “простым” народом. Но иногда подобная идиллия нарушается как по воле автора, так и в силу объективной исторической действительности. Описание того, что ” её (Екатерины) управление было покойное и мягкое”, вдруг прорывается рассказом о восстании Емельяна Пугачёва, а затем убийстве несчастного Ивана Пятого, главного соперника императрицы, обречённого на пожизненное заключение в крепости.

Впрочем, некоторые отрицательные черты  Екатерины Второй не укрылись от наблюдательности французского посла. Это гипертрофированное тщеславие,

”беспредельное” честолюбие, сухость и рационализм, переходящие в безбрежный эгоизм.

Эти черты, так точно подмеченные и откровенно описанные, дополняют портрет Екатерины  Второй и совпадают с тем, что  отмечают другие современники при характеристике этого выдающегося государственного деятеля своего времени и незаурядной личности. 

Автор ”Записок” стеснён в меньшей  степени условностями при изображении  Потёмкина. Этот портрет получился, пожалуй, не менее жизнен, чем портрет  Екатерины. Сегюр рисует его сочными красками. “Светлейший князь” предстаёт перед нами со всеми достоинствами и недостатками. Он умён, энергичен, деятелен, но иногда он ленив, тщеславен, апатичен.

Сегюр пытается дать понять читателю, что  он был со “светлейшим” на дружеской ноге. Возможно. Правда, сквозь известную лёгкую фамильярность при изображении Потемкина проглядывают определённые боязнь и страх, а также зависимость от решений всесильного фаворита. Но это и понятно. Потёмкин был всемогущ.

Что можно  сказать о социальной и политической направленности ”Записок ”? Увлечение модной философией эпохи Просвещения, чтение трудов энциклопедистов, восторженное отношение к такому понятию, как “свобода”, наконец, личное участие в войне за независимость в Америке, казалось бы, даёт заранее ответ на вопрос, как Сегюр мог оценить то, что видел в России, каких вообще классовых позиций он придерживался. В самом деле, французский посол превосходно знает, что такое крепостное право в России. Сегюр видел нищету и разорение народа, который находился под “милостивым правлением” “матушки-государыни”. Более того, из-под его пера срываются точные, превосходные описания социальных контрастов. Вот что Сегюр пишет о путешествии