Гомеровское общество ещё не вышло из первобытно-общинного  строя. В нем не было государства  - аппарата классового угнетения. Противоречия между отдельными социальными группами не были ещё обострены настолько, чтобы потребовались такие учреждения, как постоянная армия, тюрьмы, суды, для того, чтобы держать в повиновении эксплуатируемые и угнетённые общественные классы. Однако в это время уже начался постепенный отрыв органов родового строя от массы народа. Племенные вожди управляют своими племенами почти без участия народных собраний. Ахейским ополчением под Троей руководит совет басилеев, роль собрания воинов сводится фактически лишь к подтверждению решений этого совета. И на Итаке за время 20-летнего отсутствия Одиссея народное собрание не собиралось. Фактически все дела решались знатью. В описании картины суда, имеющемся в эпосе, приговор выносится старейшинами, а народ только криками высказывает сочувствие той или другой из спорящих сторон. Характерным для развития социальных отношений гомеровского общества является отсутствие органа насилия, который можно было бы использовать против народа. Энгельс в своём труде «Происхождение семьи, частной собственности и государства» подчёркивает, что «в то время, когда каждый взрослый мужчина в племени был воином, не существовало еще отделенной от народа публичной власти, которая могла бы быть ему противопоставлена» (Ф. Энгельс, Происхождение семьи, частной собственности и государства, стр. 108.). Строй греческого общества начала I тысячелетия можно назвать военной демократией. Эллинские племена на рубеже IX и VIII вв. до н. э. Первые века I тысячелетия до н. э. имели громадное значение для дальнейшего развития всего Восточного Средиземноморья. Прежде всего, как мы видели выше, это было время распространения железа. Применение плуга с железным лемехом позволяло производить вспашку на больших площадях, притом, что имело особенное значение в условиях Греции, не только на мягких, но и на твёрдых почвах; с другой стороны, железный топор облегчил возможность расчищать под пашню большие лесные массивы, что также было очень важно для покрытой в то время густыми лесами Греции. На протяжении трёх веков, с XI по IX, в стране повсеместно развиваются земледелие и ремесло, растёт население. Почти незаметное ещё в конце II тысячелетия имущественное расслоение всё более нарастает в последующие века и, как это вполне отчётливо отразилось в эпосе, уже привело к социальному расслоению. В недрах первобытно-общинного строя вызревают элементы рабовладельческого общества, начинается процесс постепенного образования класса рабовладельцев; в массе свободного земледельческого населения начинается процесс имущественной дифференциации. На нижней ступени общественной лестницы находится уже многочисленная группа рабов. Органы управления родового строя отделяются от народных масс и становятся над ними. Отсюда было недалеко до превращения этих органов в орудие классового гнёта - до зарождения государства. Эллинский мир на рубеже IX и VIII вв. до н. э. состоял из трёх важнейших районов: малоазийское побережье, Пелопоннес и Средняя Греция; в их историческом развитии прослеживаются различия. В течение этих столетий была завершена эллинская колонизация всего западного побережья Малой Азии. Жители Милета, Колофона, Смирны, Кимы Эолийской и десятков других процветающих городов, покорив население прилежащих районов, используя плодородие почвы и благоприятные климатические условия, добились значительного развития земледелия и особенно скотоводства. Малоазийские греки, особенно ионийцы, экономически значительно опередили Балканскую Грецию. В последующие два столетия именно Иония стала основным центром греческой колонизации. Благодаря близости к странам древневосточной культуры малоазийские греки, заимствуя и осваивая достижения восточных народов, значительно опередили в своём развитии население Балканской Греции. Наиболее плодородные земли Пелопоннеса были заняты дорийцами. В Коринфе благодаря его исключительно выгодному географическому положению на перешейке, соединяющем Пелопоннес и Среднюю Грецию, рано развились ремесло и торговля. Коринфская керамика с геометрическим орнаментом уже в IX в., как мы видели, постепенно распространяется в Средней Греции. В то же время всё более оживляются связи с побережьем Адриатического моря, прежде всего с островом Керкира (современный Корфу), а затем и Сицилией, где уже в VIII в. были основаны цветущие коринфские колонии (например, Сиракузы). В экономическом отношении Коринф значительно опередил другие общины Балканской Греции.

       Круг  научных знаний в первые два века I тысячелетия до н. э. был невелик. Прежде всего, это можно сказать о географических познаниях. Гомер хорошо знает географию Эгейского бассейна, знаком также с этническим составом населения Малой Азии; однако всё то, что находится вне этих узких рамок, рисуется им лишь в самых общих чертах. Герои эпоса являют кое-какие познания в астрономии лишь постольку, поскольку знание путей движения небесных светил было необходимо для ориентировки на море. Несколько более чёткие сведения гомеровские греки имели о своём прошлом. Широкое распространение эпических песен содействовало сохранению в народной памяти воспоминаний о сильном Микенском царстве, о процветании Крита и других центров культуры бронзового века, о Троянской войне. Все эти сведения объединялись в троянском цикле преданий; они-то и легли в основу гомеровских поэм. Однако вследствие отсутствия письменности эти сведения при передаче из поколения в поколение теряли достоверность и всё более обрастали вымышленными подробностями. Величайшим творением греческой культуры того времени был героический эпос. Только в результате постепенного совершенствования и отбора народных эпических песен многими поколениями певцов и сказителей могли возникнуть величайшие поэтические произведения древности. Изучение языка и стиля поэм, довольно частых повторений отдельных слов и образов, а иногда и целых стихов, наконец, самого размера стихотворений - гекзаметра, а также наблюдения за устным эпическим творчеством многих современных народов - всё это приводит к выводу, что гомеровские поэмы были не только отправной точкой последующего подъёма древнегреческой письменной литературы, но и в ещё большей степени завершением длительного пути развития эллинского устного поэтического творчества. Наряду с вошедшими в поэмы Гомера эпическими песнями многое из поэзии того времени дошло до нас во фрагментах или в прозаических пересказах. Греческое искусство XI—VIII вв. мы знаем по глиняным сосудам, украшенным так называемым геометрическим орнаментом, состоящим из прямых линий, зигзагов, треугольников и квадратов, реже кругов. Древнейший из известных нам архитектурных памятников I тысячелетия - храм Артемиды Орфии в Спарте - датируется, вероятно, рубежом IX и VIII вв. до н. э. его ширина равна 4,5 м, длина сохранившейся части - около 12 м. Стены храма были построены из сырца, только фундамент сложен из булыжника; в центре храма по продольной оси были поставлены деревянные столбы, поддерживавшие перекрытие. Другие, более крупные архитектурные сооружения строились, по-видимому, из дерева. Некоторое представление об их устройстве дают гомеровские поэмы. Усадьба Одиссея была окружена палисадом из дубовых кольев, во дворе находились служебные постройки. В центре усадьбы был дом с мегароном; женская половина находилась на втором этаже. Необходимой принадлежностью дома знатного человека были различные кладовые и помещение для омовении. Все постройки усадьбы Одиссея были из дерева. Одежда гомеровского времени также изменилась по сравнению с микенской. Женщины носили длинную верхнюю одежду из одного куска материи - так называемый пеплос, края которого скалывались на плече застёжкой. Мужчины носили в то время безрукавную шерстяную рубаху - хитон. На геометрической керамике более позднего времени представители знати изображены в разноцветных шерстяных плащах, покрытых богатыми геометрическими узорами, а иногда и более сложными рисунками.

       В гомеровских поэмах мы можем найти  данные о религии древних греков главным образом микенского времени; что касается веровании периода  самих гомеровских поэм, то их изучение возможно также путём исследования религиозных представлений более позднего времени, многие элементы которых восходят не только к гомеровским, но даже к микенским и ещё более ранним временам. В эпосе главой богов является громовержец Зевс. Его братьями были Посейдон - бог моря - и Аид - бог подземного мира. Зевс вместе со своей женой Герой и детьми - Аполлоном (богом солнца, музыки), Артемидой (богиней охоты), Аресом (богом войны), Афиной (богиней мудрости и ремёсел), Афродитой (богиней любви), Гефестом (богом огня) и Гермесом (богом торговли), - по представлениям ранних греков, обитал на горе Олимп. Богов греки представляли себе подобием людей. В эпосе боги едят, пьют, ссорятся друг с другом, совершенно как люди. Мир богов для греков гомеровского времени был отражением мира аристократии. Каждая община имела своего бога или богиню. В Афинах чтили прежде всего Афину, в Аргосе и на Самосе - Геру и т. д. В религиозных представлениях, отражённых в эпосе, сохранилось много следов более примитивных верований, например тотемизма: Афину изображали с совой, Зевса - с быком или орлом, Артемиду - с ланью и т. д. Корни представлений о многих из этих богов уходят далеко в микенское время. Уже на памятниках микенской культуры изображены многие из олимпийских богов с характерными для них атрибутами. В пилосских надписях также упоминаются многие из этих богов. Религия укрепляла власть аристократии. Обычными эпитетами басилеев были: «рождённый Зевсом», «вскормленный Зевсом». Многие басилеи хвастаются своими длинными родословными, восходящими к Зевсу. Каждому из основных героев гомеровских поэм сопутствует какой-нибудь из олимпийских богов. Главным элементом народных верований было почитание местного божества или легендарного героя. Весьма живучи были и представления о духах рек, лесов, источников и т. д. Важную роль в народных верованиях играл культ предков. Большое распространение получил в народных массах культ божеств земли, в частности богини плодородия Деметры и её дочери Коры, похищенной богом подземного мира Аидом. В этих культах видны фантастические представления греков о смене времён года. В многочисленных мифах отразились примитивные представления ранних эллинов об окружающем их мире. В мифе о богоборце Прометее рассказывалось, как люди научились пользоваться огнём, в мифе об искуснике Дедале и сыне его Икаре нашла отражение мечта человека о полётах в воздухе. Целый цикл мифов был создан о великом герое и труженике Геракле, о победителе страшного критского полубыка-получеловека Минотавра - афинском герое Тесее. Эти древние сказания сохраняют своё большое значение как выдающиеся памятники истории культуры.

Заключение

      Успех гомеровских поэм сразу после  их создания был колоссален. Уже  через несколько десятков лет после появления «Илиады» грек, имени которого мы никогда не узнаем, нацарапал на своем дешевом глиняном сосуде несколько стихотворных строк, сопоставляющих в шутливой форме этот сосуд с кубком царя Нестора, о котором рассказывается в «Илиаде» (ХI, 618-644). Надпись эта едва ли имела бы смысл, если бы друзья владельца сосуда не были уже хорошо знакомы с появившейся при жизни их поколения поэмой, хотя черепок найден на другом конце греческого мира, в только что основанной колонии на острове Исхии в Тирренском море, недалеко от нынешнего Неаполя. Трудно представить себе более красноречивое свидетельство молниеносного проникновения гомеровских поэм всюду, где только звучала эллинская речь. Греческие дети учились читать по «Илиаде». В Греции всегда были люди, знавшие обе поэмы Гомера наизусть. Рапсоды позволяли себе делать вставки в текст гомеровских поэм. Античная традиция сохранила нам имя одного из таких рапсодов, особенно беззастенчиво вставлявшего в гомеровские поэмы собственные стихи: его звали Кинеф, был он родом с о. Хиоса и жил около 500 г.до н.э. Тем не менее сохранялись и тексты, претерпевшие очень мало искажений. Такие тексты, очевидно, имелись в VI в. до н.э. в распоряжении киосских гомеридов - династии рапсодов, претендовавших на то, что они происходят от Гомера. Как показывают орфографические особенности папирусов и средневековых рукописей, донесших до нас текст гомеровских поэм, этот текст восходит к папирусам VI-V вв. до н.э., написанным примитивным древнеаттическим алфавитом, который был в употреблении только в Афинах и в их окрестностях. Вся древнегреческая лирическая поэзия, первые образцы которой, записанные и дошедшие до нас, относятся к первой половине VII в. до н.э., полна гомеровских реминисценций.

      Эпизоды из «Илиады» и «Одиссеи» делаются источником сюжетов для греческих художников.

      Платон, восхищавшийся гением Гомера, в то же время был возмущен легкомыслием, с которым Гомер изображал богов, и так опасался влияния Гомера на молодые умы, что планировал запретить поэмы Гомера в идеальном государстве, о создании которого он мечтал. Начиная с Аристофана Гомер постоянно именуется «божественным». В Смирне существовал храм Гомера, и одна из медных монет, чеканившихся городом, называлась гомерик. Египетский царь Птолемей Филопатор соорудил для Гомера храм, где его статуя была окружена изображениями семи городов, споривших за честь быть его родиной.

       Уже древние греки, восхищавшиеся Гомером и подражавшие ему, начали его изучать и комментировать. Во второй половине VI в. до н.э. появляется специальное сочинение, посвященное истолкованию поэм Гомера, - книга некоего Теагена из Регия. «Отец истории» Геродот, внимательно читая Гомера, отметил некоторые противоречия между гомеровскими поэмами и входившими в троянский кикл «Киприями» и усомнился в принадлежности «Киприй» Гомеру. Среди нескончаемой вереницы греков, которые занимались в дальнейшем интерпретацией поэм Гомера, выделяются имена философов Демокрита и Аристотеля. Александрийские филологи эллинистической эпохи, в особенности Аристарх с Самоса, собирали методически рукописи поэм Гомера со всех концов эллинского мира и пытались восстановить в первозданном виде гомеровский текст. Сравнивая найденные в большом количестве в Египте папирусы Гомера III в. до н.э. с гомеровскими текстами послеаристарховского времени, мы видим, какую грандиозную работу проделал Аристарх. В последующие столетия восстановленный Аристархом текст «Илиады» и «Одиссеи» тщательно переписывался, перейдя в III- IV вв. н.э. из папирусных свитков в пергаменные кодексы. Лучшие из этих рукописей были снабжены комментариями на полях, так называемыми схолиями, основанными на трудах эллинистических филологов. Эти схолии, дошедшие до нас в византийских рукописях гомеровских поэм, и сейчас во многом помогают исследователям точнее понять поэмы. В 1488 г., уже вскоре после изобретения книгопечатания, текст «Илиады» и «Одиссеи» был впервые напечатан во Флоренции. За этим изданием последовали многие другие. Хотя уже в древности некие мало известные нам Ксенон и Гелланик (так называемые хоридзонты, т. е. «разделители») утверждали, что Гомер не мог создать и «Илиаду», и «Одиссею», сомнения такого рода долго не находили отклика у исследователей древнегреческой литературы. Впервые подробно развил скептический взгляд на Гомера и его творчество лишь немецкий филолог Фридрих Август Вольф в своем вышедшем в 1795 г. «Введении к Гомеру». Вольф считал, что гомеровские поэмы в течение нескольких веков передавались из уст в уста неграмотными певцами, трансформировались в процессе передачи, а свой нынешний вид приобрели в результате предпринятого в VI в. до н.э. в ходе их первой записи далеко идущего редактирования. Книга Вольфа вызвала оживленную дискуссию о происхождении поэм Гомера, продолжающуюся по сей день, а весь круг проблем, связанных с авторством «Илиады» и «Одиссеи», получил название «гомеровского вопроса». Однако ряд исследователей продолжал отстаивать взгляд на гомеровские поэмы как на порождение единого творческого акта их создателя, это направление получило название унитариев. Спор не решен окончательно и по сей день, но многолетний опыт исследования гомеровских поэм показывает, что унитарии правы, когда утверждают, что гомеровские поэмы, как мы их читаем сейчас, были созданы одним или, может быть, двумя гениальными поэтами, а не сложились механически, что подтверждают сейчас и статистические исследования языка и стиля поэм, но идут слишком далеко, когда утверждают, что текст поэм не дает нам возможности проникнуть в догомеровскую эпическую традицию. Сегодняшнее состояние знаний позволяет утверждать, что, по крайней мере, некоторые элементы троянской эпопеи являются историческими.