Опричнина глазами Р.Г. Скрынникова

Опричнина глазами Р.Г. Скрынникова

Скрынников  Руслан Григорьевич (1931 г.р.) – выдающийся историк 20 века, с 1973 года профессор  Санкт-Петербургского университета, автор  нескольких десятков научных работ. Большая часть из них посвящена  ключевым проблемам, драматическим  событиям истории Московского царства. Это – «Иван Грозный», «Борис Годунов», «Минин и Пожарский», «Святители и власти», трилогия «Царство террора» и др. Книги Р.Г. Скрынникова издавались в США и Германии, Японии и Китае, Италии и Польше.

      Руслан Григорьевич считает, что опричнина – это не очередной кровавый каприз психически неуравновешенного Ивана Грозного, а продуманная реформа, направленная на укрепление власти царя путем уменьшения политического влияния боярского и княжеского сословий.

Историк указывает на то, что если бы для  Ивана IV это была очередная прихоть  расправиться с кучкой не угодных  ему лиц, он мог бы это сделать, не прибегая к дорогостоящей опричной затее, так как организация опричных владений, особого опричного правительства  и войска, размежевание земель потребовали  огромных расходов.

Для того чтобы обосновать свою точку зрения, Руслан Григорьевич в своих трудах внимательно рассматривает преследования  царем бояр и князей различных  династий и их последствия. В исследованиях  он использует такую летопись как  летописный отчет об учреждении опричнины, разрядные записи, писцовые книги  Казанского края и другие. Эти источники  противоречат друг другу в позиции  количества бояр и князей, попавших в опалу.

В летописном отчете об учреждении опричнины перечислено  всего несколько бояр, подвергшихся преследованиям и казням. В конце  отчета официальный летописец кратко и невразумительно упомянул о  том, что царь опалился (прогневался) на неких своих дворян, а «иных» велел сослать «в вотчину свою в Казань на житье с женами и  детьми». Разрядные записи говорят  об этом эпизоде значительно определеннее: в 1565 г. «послал государь в своей  государево опале князей Ярославских  и Ростовских и иных многих князей и дворян и детей боярских в Казань на житье...». Скрытников доверяет больше разрядным записям, опасаясь, что официальный московский летописец крайне тенденциозно описал первые опричные деяния и что за мимоходом брошенным замечанием о казанской ссылке, возможно, скрыты важные и не известные ранее факты, так как летопись была взята из земщины в опричнину и, вероятно, подверглась там редактированию.

Для того чтобы глубже изучить вопрос ссылок в Казань историк обращается к  писцовым книгам Казанского края. Эти  книги помечены датой 1565 год, годом  учреждения опричнины. Эти книги  точные, юридически зафиксированные  данные о передаче земли опальным. Все ссыльные названы здесь по именам.

На тот  период Казанский край был восточной  окраиной Русского государства. Поэтому  Иван Грозный и использовал Казань для ссылки.

Первая  ссылка носила патриархальный характер. Ссыльные дворяне, лишившиеся своих  родовых земель, стали мелкими  помещиками Казанского края. Крохотные  казанские поместья не компенсировали им даже малой доли конфискованных у них земельных богатств. Их ссылка в Казань означала не только смену  статуса их земельной собственности, но и решительные изменения их места на лестнице сословной иерархии.

В середине XVI в. более 280 представителей Княжества  Владимиро-Суздальской земли (Нижегородско-Суздальское, Ярославское, Ростовское и др.) заседали в Боярской думе или служили по особым княжеским и дворовым спискам. Процесс дробления княжеских вотчин в XV – XVI вв. неизбежно привел к тому, что многие из них покинули пределы своих княжеств и перешли на поместья в другие уезды. Однако значительная часть потомков местных династий Северо-Восточной Руси продолжала сидеть крупными гнездами в районе Суздаля, Ярославля и Стародуба, удерживая в своих руках крупные земельные богатства. Суздальская знать была сильна не только своим количеством и вотчинами, но и тем, что в силу древней традиции она сохранила многообразные и прочные связи с массой местного дворянства, некогда вассального по отношению к местным династиям. Суздальская знать гордилась своим родством с правящей московской династией: все вместе они вели свое происхождение от владимирского великого князя Всеволода Большое Гнездо.

Потомки местных династий Северо-Восточной  Руси не забыли своего былого величия. В их среде сохранился наибольший запас политических настроений и  традиций того времени, когда на Руси царили порядки феодальной раздробленности, и им принадлежало безраздельное  политическое господство. Исторический парадокс, по мнению историка, состоял  в том, что русская монархия, подчинив обширные земли и княжества, стала  пленницей перебравшейся в Москву аристократии. Русское «самодержавие» конца XV – XVI в. было на деле ограниченной монархией с Боярской думой и боярской аристократией. Скрынников пишет о том, что «так как именно суздальская аристократия ограничивала власть московского самодержца в наибольшей мере, Иван Грозный, задумав ввести свое неограниченное правление, нанес удар суздальской знати». Последствиями этого удара были выселения из Суздаля большего числа сторонников самого знатного рода Горбатых-Суздальских. А сам род князей был искоренен.

Царь  Иван IV подверг также преследованиям влиятельных ростовских князей. Боярин князь Андрей Катырев-Ростовский отправился в ссылку в Казанский край. Бывший боярин Семен Ростовский, служивший  воеводой в Нижнем Новгороде, был  убит.

«На Москве стояла зима, когда опричники учинили  охоту на опальную знать. Около сотни князей ярославских, ростовских и стародубских были схвачены на воеводстве, в полках либо в сельских усадьбах и под конвоем отправлены в ссылку на казанскую окраину. Через несколько недель облава повторилась. На этот раз царь велел схватить жен и детей опальных, чтобы спешно везти их к мужьям на поселение. Членам семей разрешили взять с собой очень немного, лишь то, что они могли унести в руках. Прочее имущество вместе с усадьбами и вотчинами перешло в собственность казны» – так описывает Руслан Григорьевич гонения царя.

В результате действий Ивана Грозного князья, потомки  Рюрика превратились в помещиков среднего Поволжья. Это означало их фактическое исключение из состава двора как объединения людей, причастных к управлению Русским государством. Теперь они могли рассчитывать только на какую-нибудь карьеру лишь в пределах Казанского края и уже не могли претендовать на военные и административные должности общегосударственного значения и участвовать в местнических спорах.

Скрынников  считает, что Иван Грозный своими действиями не намеривался целиком  уничтожить суздальских князей и  их землевладение. Такой вывод он делает из такого факта, что накануне опричнины службу при дворе несло  более 280 князей из четырех родов  суздальской знати, из них в казанскую  ссылку отправилось менее 100 семей. Также суздальская знать пользовалась особой привилегией. Те из них, кто сохранил родовые вотчины на территории некогда принадлежавших им княжеств, проходили службу по особым княжеским спискам, подкреплявшим их право на первоочередное получение думных чинов, высших воеводских постов и пр. Князья, перешедшие на поместья в другие уезды, служили вместе с уездным дворянством.

Опричные  судьи отправили в Казань подавляющую  часть лиц, записанных в первый список, и лишь немногих людей из уездных  помещиков. Таким образом, по мнению историка, опричные меры ставили целью  отобрать у князей оставшиеся у них  родовые богатства. Преследование  ярославских князей имело аналогичную  цель. «Несмотря на ограниченный характер конфискаций, опричнина существенно  подорвала влияние знати» – пишет  Скрынников.

Этим  же Руслан Григорьевич объясняет, зачем  понадобились Ивану IV опричная гвардия  и «удел» – «своего рода государство  в государстве». Посягнув на землевладение  своей могущественной знати, царь ждал отпора и готовился вооруженной  рукой подавить сопротивление в  ее среде.

В заключении Р.Г.Скрынников пишет, что опричнина  грозила России как политическими, так и социальными переменами. Монархия ощутила свое могущество и попыталась распространить контроль на всю сферу поземельных отношений. В итоге реформ был введен принцип обязательной службы как с поместий, так и с вотчин. Оставалось сделать последний шаг: подчинить вотчины тому же принципу государственного регулирования, что и государственные поместные земли. Потомки местных династий сохранили богатейшие родовые земли. Они-то и попали в поле зрения казны в первую очередь. По Уложению 1562 г. многим из княжеских фамилий запрещено было продавать и менять свои наследственные земли. Вотчины, унаследованные женами или отданные в приданое, отбирались в казну. Даже братья и племянники князя не могли наследовать его вотчины без особого разрешения царя. Три года спустя Грозный приступил к насильственным конфискациям родовых вотчин у суздальских князей. Прежде никто не мог отобрать у знати ее вотчины без суда и решения Боярской думы. Теперь возник опасный прецедент. Лишив князей их вотчин, Иван IV перевел их на поместья в казанский край. Он присвоил себе право распоряжаться частной вотчиной совершенно так же, как и государственным поместьем. Насильственное вторжение в сферу вотчинной собственности вызвало коллизии, в конечном счете, расстроившие весь общественный механизм и вылившиеся в террор.

Как пишет  историк: «Нетерпеливый самодержец явно переоценил свои силы. Возмущение сословия землевладельцев было столь  велико, что Иван IV должен был признать провал своей затеи уже через  год после введения опричнины».