Культура и история Каракалпаков

     Отдельным   биям,   сумевшим   заслужить   доверие   хивинского правительства,  предоставлялись широкие полномочия, так как ханы  рассчитывали на  их службу    и содействие в удержании каракалпаков в повиновении. Так, еще при инаке Мухам мед-Амине    «благодаря     всемилостивой     поддержке» Айдост-'бий стал правителем   (хакимом)   не только кунградских каракалпаков, к которым    принадлежал его род, но и всего   каракалпакского     народа.    Айдост    разбирал     своей властью тяжбы и споры, возникавшие среди каракалпаков, и долгое время верой и правдой служил  интересам хивинского двора. Айдост пользовался при дворе большим почетом и доверием,    «на правах    доверенного    лица   (махрам) .докладывал непосредственно хану некоторые тайны, относящиеся к делам государства    и к преуспеянию    подданных». Хан, ценя услуги Айдоста, «исполнял все его слова». 

     Чтобы еще более приблизить к себе каракалпакскую знать, ханы широко применяли систему подкупов, щедро одаряя биев и старшин жалованием, халатами, дорогим оружием. Некоторым биям предоставлялось право держать •отряды нукеров. При посещении биями Хивы их окружали внешним почетом. Когда Айдост «прибывал из степи в сто-.лицу, хан приглашал его на аудиенцию, при обращении называл его «бий-баба» .(дедушка-бий) и отпускал его с полным  почетом,  одаряя  одеждой и деньгами».   Сыновья   биев принимались на ханскую службу. 

     Ценой всех этих «благодеяний» ханы стремились превратить каракалпакскую знать в своих покорных чиновников. Бии должны были беспрекословно подчиняться приказаниям ханской администрации: «бежать, преследовать, ловить, освобождать, садиться на лошадь и слезать с лошади» и всегда 'оказывать чиновникам «надлежащий почет и покоряться им во всех отношениях». 

     Не  полагаясь всецело на верноподданнические  чувства -каракалпакской знати, ханы сосредоточивали в своих руках, важнейшие функции по управлению «Каракалпакским улусом». За податями к каракалпакам присылались .из Хивы особые назначенные ханом лица. Во главе каракалпакских военных отрядов, наряду с местными биями, ставились хивинские юзбаши (сотники) из узбеков. 

     Поскольку в основу административного управления было, положено родоплеменное деление  каракалпаков, ханы стремились приспособить его к феодально-иерархической  структуре своего административного  аппарата. Для этого некоторые  племена и роды группировались, объединялись, создавались промежуточные звенья, более крупные, чем племена и  роды. Были введены должности аталыков и беглер-беги — не выборные, а назначаемые ханом. В середине XIX в. хая очень часто назначал особых чиновников (хакимов) дляу управления наем каракалпакским народом, обычно из числа| крупных хивинских сановников, близких к правящей узбекской династии. Отдельные районы отдавались в управление ханским родичам, имевшим там земельные владения. 

     Особую  группу среди  феодальной  каракалпакской  знати XIX в.  составляли духовенство  и руководители дервишских орденов — ишаны.   Под   непосредственным   воздействием   хивинского правительства у каракалпаков  был создан  инсти­тут судей — казиев,  судивших  по шариату;  этот суд конкурировал с судом биев, судивших по адату (обычаю). Духовенство состояло -из  крупных    землевладельцев.   Например,, по данным архива хивинского хана, из 4900 танабов земли-племени катаган в Сары-Чонгуле  более   1000  танабов  принадлежало  духовным  лицам.   Представители духовенства и дервишизма являлись также крупными скотовладельцами. В 1872 г. среди каракалпаков самыми крупными скотовладельцами были один ходжа   и один ишан; каждый   из   них имел   по-1500 голов крупного рогатого скота и по 2000 баранов. Рост богатств у духовенства и ишанов в XIX в. укреплял политическое значение этой группы феодалов. 

     Духовенство внедряло  в  народ  мусульманское  мировоззрение ;и   покорность   ханской     власти.     Немногочисленные школы (мактабы)  влачили жалкое существование. Высших духовных школ   (медресе)   было «самое    ограниченное чис-.ло». Только богатые люди, 'в виде исключения, давали образование своим детям -в училищах Хивы; .в   1858 г.  среди учеников  медресе Кутлуг-Мурада  в Хиве    числилось лишь два каракалпака.   Даже    каракалпакскими    казнями   были люди «бедные    познанием 'И развитием»,    которые    «плохо понимали  шариат».  Однако    необразованные    каракалпакские муллы не хуже «ученых» преподавателей бухарских и хивинских медресе    проявляли    свою    реакционность.  Они стремились  задушить народное    творчество    каракалпаков, боролись  с талантливыми    поэтами и певцами,    запрещая даже  исполнение  народных    былин,    воспевавших подвиги каракалпакских батыров. Среди каракалпаков были распро­странены сатирические произведения,    остро высмеивавшие злобу, жадность, взяточничество духовенства. 

     Каракалпаки должны были вносить в хивинскую  казну большие подати. По мусульманскому обычаю, они были обложены занятом, т. е. сороковиной со скота. В середине XIX в. зякат составлял 5 малых тиллей с 40 голов крупного скота, т. е, около 9 руб., и по 10 аббасов с 40 штук мелкого скота, т. е. 2 руб. 50 коп.; позже брали по 1 таньга с головы 

     скота. 

     Кроме   того,   каракалпаки   были   обложены   поземельным налогом  — салгутом     (каракалп. — салгыт).    С    узбекского населения ханства салгут взимали «потанапно», с каракалпаков же его взыскивали «огулом», так как вся земля считалась в  общественном  пользовании   (так называемый  сал-гут-кесме,  или   определенный    окладной    салгут).  Так как часть каракалпаков  вела  полукочевой образ жизни,  сумма •салгута определялась ханскими чиновниками не по количеству обрабатываемой земли, а бралась с племени или рода; внутри рода она распределялась    по аульным    общинам и семьям. Это открывало широкий простор для злоупотреблений    старшин, в результате    чего  малоземельные    бедняки часто облагались выше богатых земледельцев. При разверстке налогов б'ии взимали с крестьян    и свои    расходы на подкупы   ханской   администрации,     содержание    сборщиков налога и т. д. Это считалось, по обычаю, «помощью», которую аул должен оказывать «своему» бию. 

     В случае военной опасности каракалпаки  платили   наряду с остальным  тяглым населением ханства   особую подать 

     «с  котла», т.  е.  с  хозяйства.  Кроме того,    взимался  налог  в пользу духовенства — усир. 

     Тяжелым бременем лежали на каракалпакском населении  принудительные работы по ирригации. Для  этих работ каждое хозяйство, платящее салгыг, должно было выделять на 12 дней по одному рабочему (казучи). Часть населения ханства (напр., туркмены и кочевые узбеки, которые поставляли воинов) была освобождена от этой повинности, и она возлагалась почти исключительно на каракалпаков и оседлых узбеков. Внутри общин вся тяжесть казу ложилась, на рядовых общинников, а знатная верхушка аулов освобождалась от этой повинности за взятки и выкупы. 

     • Помимо общих для всего населения  ханства повинностей, правящая феодальная знать использовала навыки каракалпаков в ирригационном строительстве и постоянно привлекала их в порядке внеэкономического принуждения к постройке каналов в центральных районах ханства и в имениях крупных сановников. В некоторых ханских поместьях вся земля обрабатывалась рабами и каракалпаками, для чего каракалпакские крестьяне принудительно переселялись в ближайшие к поместью районы. 

     Одной из главных феодальных повинностей  была также обязательная военная  служба. Б случае войны каракалпаки должны были поставлять от 1000 до 2000 нукеров (воинов) как пеших, так и конных. Им шло ничтожное жалование из ханской казны. Поставка воинов ложилась тяжелым бременем на каракалпаков, в середине XIX в. она всякий раз обходилась им от 100 до 140 тыс. тиллей, т. е., приблизительно, от 180 до 252 тыс. золотых руб. По отзыву самих хивинцев, на войне каракалпаки отличались храбростью. 

     Характеризуя  тяжесть хивинского ига для населения  ханства, русские путешественники  отмечали в середине XIX в., что каракалпаки  «более других подвластных ханству  племен отягощены налогами, которые  совершенно разоряли их. Эти несчастные, изнуренные трудом >и .недостатками, угнетенные чиновниками хивинских ханов, едва прикрытые лохмотьями своей ветхой одежды, представляли живую картину нищеты. Кибитки, покрытые клочками оборванной кошмы, почерневшей от продолжительной службы, едва ли могли служить им убежищем от зноя и стужи». «Эта бедность происходит большею частью от притеснения хивинских приставов, не щадивших каракалпаков». «Каракалпаки— самый несчастный народ в Хиве, — читаем в одной журнальной статье 1859 г., — благодаря возмутительному 

     насилию, с каким  хивинское    правительство    угнетает этих несчастных тружеников». 

     Жестокая  эксплуатация со стороны правящих классов, Хивы вызывала частые восстания каракалпаков. В 1827—. 1828 гг. сильное восстание вспыхнуло  в районе Ак-Якыша. Восстали, по выражению официальных историографов, «беспутные бродяги»; под этим презрительным названием подразумевалась беднота. Хивинский чиновник, 'Собиравший; закят, вынужден был бежать, изгнанный крестьянами. Ва. главе восставших встал Айдост-бий. Этот видный представитель каракалпакской знати задумал использовать народные движение в своих классовых целях. 

     Хан   Аллакули   послал   против   восставших   сильное вой--ско. Со своей стороны, Айдост собрал восставших на  берегу Аральского  моря и разослал  по  окрестным каракалпакским  аулам гонцов с призывом идти к нему на помощь с семьями, скотом и имуществом. Собравшиеся вокруг Айдост-бия каракалпаки стали готовиться к битве,  окопались рва-ми  л огородились арбами.  Однако,    увидев    преимущество хивинских войск     и не надеясь на успех    освободительной борьбы,  Айдост  сделал  попытку увести   восставших  вместе со всем скотом и имуществом в Кокандское ханство; за эту услугу   он   рассчитывал   получить   возможность     поправить, свою карьеру — уже при Кокандском дворе. 

     Предательская политика. Айдоста обрекала восстание на неудачу; народ стал отходить от него; войска Аллакули настигли Айдост-бия в укреплении Чирчик-Рабат и перебили оставшихся с ним повстанцев; Айдост был доставлен в. Хиву и там казнен. Хан осыпал наградами тех старшин, которые не примкнули к восстанию. 

     Нще более сильное движение каракалпаков имело место, в середине XIX в. Непрерывные войны    Хивы с соседними государствами при хане  Мухаммед-Амине   (1845—1855  гг.) совершенно  разорили население ханства.    Начались  волне­ния среди туркмен, а вслед за ними восстали каракалпаки, узбеки и казахи. Восстание охватило все народы Хивинского, ханства. Во главе восставших стал один из каракалпакских биев,   Ерназар,  по прозвищу Алагоз.  По  словам  официальных историков, он «в силу своего безрассудства и исключительной   зловредности    своей     натуры.   вступил   на   путь, бессмысленного   возмущения   и   вражды». 

     Ерназар принадлежал к враждебной хивинскому правительству прослойке феодально-родовой знати каракалпакского племени колдаулы. Он сумел привлечь к восстанию часть каракалпакских биев и старшин. Восставшие отложились от 

     Хивы  и провозгласили своим ханом  казахского тёре Зарлыка. Но когда в феврале 1856 г. ханская власть оказалась в руках Сеид-Мухаммеда, знать «четырнадцати родов» выдала хивинским властям своего хана, который и был казнен. «Верноподданные и преданные хану» каракалпакские старшины сами взялись за подавление движения. Они общими силами собрали войско из каракалпаков и аральцев и выступили против восставших. К ним присоединился отряд узбекских войск под начальством ясаулбаши Мухаммед-Нияза. 

     Ерназар, собрав вокруг себя несколько сотен сторонников, засел в построенной им у Казахдарьи крепости и отверг предательское предложение старшин и биев «четырнадцати •родов» «стать на путь покорности». Тогда Мухаммед-Нияз приступил к осаде крепости. Среди осажденных начался раскол, многие «ради спасения своей жизни и имущества» хотели сдаться, но Ерназар сопротивлялся, пока его не застрелили сговорившиеся с Мухаммед-Ниязом предатели. 'После этого повстанцы сдались. Часть их ушла в бухарские владения, а некоторые бежали на Сырдарьинскую линию под защиту русских войск. 

     Приближение русских войск и образование  Сырдарьин-скоы линии все более усиливало стремление каракалпаков уйти от ненавистного хивинского ига под власть русского •государства. 

     В 1857 г. было отмечено поступление двух писем от каракалпаков, живших в  устье Амударьи, с просьбой принять  их в подданство России. 

     Еще ярче проявилось это стремление в 1858—1859 гг., когда каракалпаки вновь восстали против Хивы, объединившись на этот раз с узбеками и казахами. Центром  восстания был г. Кунград. .Повстанцы открыто заявили о желании присоединиться к России, и. русское правительство направило им на помощь вооруженное судно под командованием капитана Бутакова. Однако, находившиеся под влиянием Англии и вооруженные английским оружием, туркменские феодалы во главе с Атамурад-ханом захватили в свои руки Кунград и окружающие селения. Руководитель повстанцев Мухаммед-хан предал народ и сдался врагам. Бутаков вынужден был вернуться. Восстание было жестоко подавлено. Его участники были частью перебиты, частью обращены в рабство, их аулы разрушены, а посевы уничтожены. Трагическая гибель повстанцев запечатлена в известной поэме классика каракалпакской литературы Аджинияза — «Боз-Атау». 

     Весьма  отрицательное влияние на ход каракалпакских восстаний середины XIX в. оказывали пережитки патриархально-родового быта, доверие к биям, которые в своих классовых или личных карьеристских целях изменяли восставшим и предавали их на кровавую расправу карательным войскам.