История развития идеологов социал-демократии

Г. В. Плеханов первым из русских марксистов выступил за необходимость создания самостоятельной  политической партии пролетариата. Впервые  эта идея была выдвинута в первой программе группы “Освобождения труда”. Задача создания партии была четко изложена во втором проекте программы русских социал-демократов как первейшая обязанность социал-демократов. Но выполнение этой задачи, по мысли Г. В. Плеханова, рассчитано на достаточно длительную перспективу, поэтому он не задумывался в тот период над проблемой организационного строения партии.

В борьбе за свержение  самодержавия социал-демократия должна выступить в едином демократическом  потоке, стать желательным и сильным  союзником других революционных партий. Стать таковою она может только в той мере, в какой сумеет распространить социал-демократические идеи в среде российского пролетариата.

Таким образом  к началу 90-х гг. были разработаны  основы “русского” марксизма: проблема экономического развития страны и в соответствии с ним поставлена проблема ее политического освобождения. Социализм и политическая борьба, пролетариат как движущая сила революции и социалистическая интеллигенция, приобретающая значение лишь постольку, поскольку она связывает себя с движением пролетариата, взаимоотношения либерализма и социал-демократии .в процессе политического освобождения страны, крестьянский вопрос — были поставлены и решены в той или иной степени в трудах Г. В. Плеханова и его соратников по группе “Освобождение труда”.

Несколько иначе  решил проблему характера освободительного движения в России, типа создаваемой  пролетарской партии В. И. Ленин.

В первые годы XX в. В. И. Ленин в более или менее  законченном виде сформулировал  свою концепцию пролетарской партии в России. В книге “Что делать?” (1902 т.) им наиболее концентрировано изложены теоретический аспект, (революционная партия рабочего класса — руководящая сила в борьбе за осуществление ближайших и конечных целей, руководствующаяся марксистской теорией, соединяющая социализм с рабочим движением), политический или тактический (партия — политический вождь рабочего класса, формирует его классовое сознание, воспитывает пролетариат передовым борцом за демократию) и организационный (партия — высшая форма классовой организации пролетариата, построенная на основах централизма, железной партийной дисциплины и строгой конспирации, воплощение связи с массами трудящихся).

Идейную сторону  возникновения русского марксизма  необходимо рассматривать в тесной связи с процессом организационного формирования партии, ибо возникновение марксизма в России в качестве идейного течения было одновременно и началом процесса создания партии. Образование в крупнейших городах России “Союзов борьбы за освобождение рабочего класса”, их руководство крупнейшими стачками в Петербурге и Москве впервые выдвинули социал-демократические группы на роль важного фактора общественной жизни. “Союзы борьбы” представляли собой сравнительно многочисленные группы, состоявшие главным образом из интеллигентов, участие в них рабочих первоначально не было массовым. Но “Союзы борьбы” вели пропаганду в кружках более активных рабочих, распространяли через них нелегальную и легальную литературу, посвященную вопросам рабочего движения и социализма, и постепенно “обрастали” связями с рабочими.

Группа “Освобождение  труда” за границей, “Союзы борьбы”  в самой России стояли у истоков  пролетарской партии, вели работу по соединению теории научного социализма с рабочим  движением, готовили организационное  основание партии, завершившееся в 1898 г. ее I съездом.

Таким образом  к появлению первой общероссийской политической партии, партии пролетариата, в конце XIX века привело к вызреванию социально-экономических предпосылок (развитие капитализма в России, формирование классовой структуры, капиталистического общества выступление пролетариата на арену классовой борьбы) и идеологических (возникновение и распространение русского марксизма). В то же время особенности российской капиталистической эволюции, а именно уже отмечавшееся ранее напластование новейших форм капитализма на сохраняемые самодержавием анархические общественно-экономические формы, вызывавшие задержку формирования классовых интересов буржуазии, неоднородность состава пролетариата, накладывали отпечаток и на процесс развития социал-демократии. Это связано, прежде всего, с такими явлениями в ее среде, как “легальный марксизм” и “экономизм”.8 

Легальный марксизм 

Появление “легального марксизма” зачастую трактовалось в исторической литературе, как маскировка под марксизм, а “легальные марксисты” объявлялись врагами рабочего движения, рядящимися в одежды его друзей с целью выхолостить революционную сущность марксизма. Дело же заключается как раз в особенностях формирования классовой структуры капиталистического общества в России, которые вследствие особенностей российской капиталистической эволюции вызвали формирование пролетариата в “класс для себя” и его вступление на арену политической борьбы ранее буржуазии. Борьба пролетариата с самодержавными порядками вызвала горячую симпатию к нему со стороны всех демократически настроенных людей. Именно и пролетариате видела теперь интеллигенция силу, способную взять на себя разрешение задачи политического освобождения России.

Задавленная тисками  политических форм докапиталистического строя, демократическая интеллигенция  искала в народных массах рычаг, который  помог бы ей добиться политических преобразований. За период увлечения  крестьянством, после того как оно не оправдало ожиданий, последовал период сосредоточения надежд на промышленном пролетариате. Первые успехи рабочего движения приковали к себе внимание всех демократических элементов общества. Усиленная теоретическая пропаганда русских марксистов, своей критикой освобождавшая умы интеллигенции от наследства народнических традиций, также способствовала тому, что основная масса демократической интеллигенции в 90-х гг. формировалась в активно оппозиционную старому порядку силу под флагом марксизма.

Когда же под  влиянием классовой борьбы пролетариата на политическую арену стали -выдвигаться  другие — не пролетарские — общественные силы, их политическое самоопределение  начиналось с “вытравления” из сознания революционно настроенных  элементов сложившейся ранее идейной традиции пролетарского социализма. В результате получилось единственное в своем роде сочетание революционно-пролетарского и буржуазно-демократического влияний, характерное для творчества одного из лидеров “легального марксизма” П. Б. Струве. С одной стороны, это популяризация идей “экономического марксизма”, с другой — критицизм в философии, заявление о том, что автор, “примыкая” к марксизму, “не заражен ортодоксией”. П. Б. Струве подчеркивал, что он стоял у истоков критического поворота в марксизме. Этот критический поворот, по его мнению, состоял в попытке сочетать марксизм с критической философией, исходящей от Канта. В книге “Критические заметки по вопросу об экономическом развитии России”, как подчеркивал П. Б. Струве, им “была сделана попытка привлечь к развитию и обоснованию марксизма критическую философию...”. В статье “Против ортодоксальной нетерпимости” он отмечал, что “русское .критическое движение в марксизме отличается от западноевропейского гораздо большей смелостью, решительно и без всяких примирительных оговорок и недомолвок порывая с теми положениями марксизма, которые оказываются в глазах представителей этого движения несостоятельными”.

Развитие этого  критического направления привело  в начале XX века “легальных марксистов” к разрыву с социал-демократией, переходу на позиции буржуазного либерализма. Вот таким образом возникновение в России непролетарских политических группировок, подобных “легальным марксистам”, начиналось в ряде случаев с отпадения от революционной социал-демократии как течения общественной мысли. Средние городские слои, непосредственно соприкасаясь с пролетариатом, раньше других демократических сил поднялись на борьбу. Соответственно первыми откололись от социал-демократии “легальные марксисты”. 

Экономизм 

В среде той  части интеллигенции, которая непосредственно  соприкасалась с рабочим движением, родилась теория “экономизма”. Следует  подчеркнуть, что кроме чисто  внутренних причин на его появление  оказала влияние и обстановка в международной социал-демократии. Внутри нее в тот период сложились два основных течения, по-разному решавшие проблему освобождения пролетариата: сторонники К. Каутского видели путь к нему в политической экспроприации, сторонники Э. Бернштейна — в экономической организации. Такое разделение европейской социал-демократии в 90-е годы прошлого столетия в значительной мере связано с именем Э. Бернштейна, хрестоматийно известного у нас как отец международного ревизионизма и выразитель социально-политических интересов рабочей аристократии, заменившего революционный марксизм реформизмом, пытавшегося подчинить рабочее движение буржуазной идеологии, развратить сознание пролетариата. Уделить внимание Э. Бернштейну следует, по меньшей мере, по трем причинам: во-первых, из-за необходимости знать правду истории социал-демократии, включающую в себя объективный анализ всех ее направлений; во-вторых, постоянно меняющаяся ситуация в стране, образование новых политических партий, в том числе и социал-демократической, требуют, обращения к ее историческому опыту; в-третьих, за последние десять с лишним лет в, западной социал-демократической литературе произошла резкая вспышка “бернштейномании”, смысл которой в том, что реформизм, дескать, может обеспечить прорыв к новой, некапиталистической реальности. Последнее объясняется успехами западных социалистов и социал-демократов, занимающих устойчивые позиции в обществе и рабочем движении, пользующихся доверием значительных слоев населения, — это факт, неизбежно требующий объяснения и выяснения исторических корней явления, к каковым относится и концепция Э. Бернштейна. Не ставя задачу ее подробного изложения, обратим внимание на ряд моментов, оказавших влияние на формирование взглядов определенной части российской социал-демократии и на активизацию в ней идейно-теоретической борьбы.

Э. Бернштейн  предпринял попытку покушения на марксизм сформулировав следующее  положение: “...дальнейшее развитие марксистского  учения должно начаться с критики,

его. Нынче обстоит  дело так, что на основании Маркса и Энгельса можно доказывать все. Это весьма удобно для апологетов и литературных казуистов. Но тот, кто сохранил хоть немного теоретического смысла, для которого научность социализма не есть “только вещь для показа в торжественных случаях, которую вынимают из серебряной шкатулки, а в остальное время забывают”, тот, раз осознав эти противоречия, почувствует вместе с тем и потребность устранить их. В этом, а “не в вечном повторении слов учителей, заключается задача их учеников”. Лозунг “свободы критики”, довольно быстро сойдя в моду, означал тогда, по словам Ленина, отказ от революционного содержания марксизма и превращение социал-демократии из партии социальной революции в партию социальных реформ. Существо ревизионизма Бернштейна состояло в анализе значительно изменившиеся реалии современного ему капиталистического общества по сравнению с тем, каким оно было во время создания “Коммунистического Манифеста”. Другим стал рабочий класс, утратив социальную однородность конца 40-х годов, которая безоговорочно определяла единство его интересов и консолидацию действий в выступлениях против буржуазии, — в то же время это не отрицало возможности осознания им общности классовых целей. Учитывая происшедшие в обществе сдвиги, его все большую усложненность и рост дифференциации его элементов, Э. Бернштейн пришел к выводу, что и “классовая борьба не может оставаться заключенной в рамках первоначальных форм, не может обостряться в виде таких именно контрастов, как это соответствовало бы классовой теории Маркса и Энгельса”. На основании сказанного Э. Бернштейн отходит от идеологии революционного марксизма, считая существом деятельности социал-демократии обеспечение перехода современного общественного строя в высший без конвульсивных потрясений и разъясняет раскритикованную революционными марксистами и Лениным формулу о соотношении движения и конечной цели.

Теперь, когда  в значительной степени преодолена культура революционности, эта идея приобрела второе дыхание. Так, известный  советский ученый-юрист, председатель Комитета Конституционного надзора Верховного Совета СССР С. С. Алексеев в статье “О концепции программы нашей партии” писал: “...сама логика развития современного мира приводит к выводу: нет, не нужно специально, в качестве некоего особого пути развития человечества “строить социализм”, какими бы он замечательными чертами не обрисовывался. Необходимо, возвращаясь на современный уровень общецивилизованного развития человечества, целенаправленно идти к правовому гражданскому обществу, к обретению его достижений, вбирая и реализуя при этом в меру реальных общественных потребностей все то ценное, оправдывающееся на практике, что. содержит социалистическая идея в ее демократическом гуманном понимании”. Сопредседатель Социал-демократической партии России народный депутат СССР А. Оболенский, комментируя стратегию РСДРП, отмечал: “Слова “социализм” в документах нашего съезда вы не найдете. Социал-демократию мы понимает не традиционно, а как социальную демократию... Повои, четкой трактовки термина “социализм” никто не дал. Западная социал-демократия чаще всего понижает социализм не как состояние общества, а как процесс общественных изменений. И в этом смысле, пожалуй, можно сказать, что мы ближе к западной социал-демократии”.

Если идеи Э. Бернштейна так популярны в последнее  время не только на Западе, но и у нас, то почему же тогда, на рубеже XIX—XX вв. они встретили такое неприятие со стороны В. И. Ленина и Г. В. Плеханова? Ведь нынешнее второе дыхание концепции означает ее жизненность, адекватность определенным социально-экономическим и политическим условиям. Причина расхождений лидеров и теоретиков двух национальных отрядов международной социал-демократии в том, что эти отряды, казалось бы, выражая одни и те же классовые интересы, действовали в различной обстановке, находясь на разных уровнях развития капитализма. Э. Бернштейн смог проанализировать капитализм и более зрелый, и более передовой, открыв те принципиальные изменения, о которых уже говорилось, а Г. В. Плеханов и В. И. Ленин оценивали идеи своего противника сквозь призму российской действительности с предельно обостренными классовыми противоречиями, где процесс структурирования пролетариата еще только начинался, а удельный вес рабочей аристократии был весьма незначителен. Каждый из них по-своему оценивал и уровень развития пролетариата, и состояние рабочего движения в России.

Известна в  целом высокая оценка В. И. Лениным  уровня развития пролетариата и рабочего движения в России как важнейшего фактора перемещения в нашу страну центра мирового революционного процесса, а вот Э. Бернштейн считал, что “Россия далека еще от типа современной промышленной страны” и “ее промышленные рабочие стоят еще на довольно низком уровне развития. Но каким образом можно было объяснить успехи выступлений против царизма и особую результативность движения 1905 г.? Вопрос этот решен довольно просто: борьба шла против ненавистной всем системы управления, к ниспровержению которой стремились все классы и слои населения, в результате чего движение в общественном сознании казалось поднятым на такую высоту, дальше которой политическое движение вообще не может подниматься. Общественное сознание в данном случае Э. Бернштейн раздваивает: во-первых, мнение общества о небывало высоком уровне рабочего движения и, во-вторых, сознание самих пролетариев, которое не соответствует достигнутому уровню движения по причине их .недостаточного развития. Такое одностороннее представление довольно упрощало характеристику освободительного движения России и его гегемона и, по сути дела, объясняло процесс лишь стихийно сформировавшимся фактором. Несмотря на это необходимо сказать, что и русские, и западноевропейские социал-демократы ставили аналогичные проблемы, поскольку принципиально выражали одни и те же классовые интересы, косвенно формулируя определенные культурные и политические запросы пролетариата.