Историко-правовой анализ новгородских берестяных грамот XI-XV веков

Наибольшее количество новгородских берестяных грамот принадлежит именно к подотрасли обязательственного права. Система обязательств государства Руси вследствие неразвитости оборота была несложной. Существовали следующие договоры:

• займа (912,915,905,1050,877/572,776,833, 849,799,810,955, 804,919,1031,947,1047,947, 982,996, 919);
• купли-продажи (950,908,831,779,1004, 1009,1012,1015, 1045, 924,926,1023,1021,1041,1057,926,999,765,997,775,1017);
• мены (1023);
• подряда (882, 1004,1005,1059,999,775,1055,949);
• имущественного найма (821,953);
• складничества (821,1023,1061,1021).

В Русской Правде наиболее полно регламентирован именно займ. Возможно, поэтому большинство грамот связанно с этим договором. В таких отношениях предусматриваются различные виды процентов в зависимости от срока займа. Пример служит грамота 915 ( 1050-10750):

«От Рожнета к Коснятину. Ты взял в Киеве у моего отрока гривну серебра. Пришли деньги. Если же не пришлешь, то [это станет займом] в половину (т. е. под 50% роста)»

Иначе говоря, если Коснятин не отдаст долг немедленно, в дальнейшем ему придется отдать в полтора раза больше.  Стоить отметить, что грамота относится к XI веку и фиксирует высокую степень усвоения норм обязательственного права, их развитость.

Грамота 776 (1140-1160) указывает на особую форму угрозы за неисполнение обязательств. Обращение к полномочным лицам зачастую выступало средством устрашения в подобных грамотах.

«Грамота от Ильи и от Дмитра во Псков к ливу Мостке. Итак: плащ [ценой] в полгривны, одеяло в четыре куны, платок в три куны; ты занял у Теши  три куны. За это пришли шесть кун. Пришли же и мою малую нитку. Если же не пришлешь, то учиню тебе рубеж (конфискацию)»

В Русской Правде упоминается и договор купли-продажи. Закон больше всего интересуют случаи купли-продажи холопов, а также краденого имущества (ст. 39,61,118 П).

Договор купли-продажи исторически возник из договора мены. По существу, ведь купля-продажа есть не что иное, как обмен вещи на деньги. В Русской Правде договор мены не упоминается, скорее всего, мена регулировалась нормами обычного права.

Грамота 1023 (2/2 XII века)

 «Овёс на водмоле  (то есть за водмол)»

 Речь идёт о неком бартере, обмене овса на ткань. Ткань, видимо, предоставляет патрон Якима, который уже упоминался в грамотах неоднократно.

Уже Краткая редакция Русской Правды содержит "Урок мостникам", где регламентируется договор подряда на сооружение или ремонт моста. Исследователи полагают, что закон имеет в виду не только мосты, но и иные виды работ. Ярко иллюстрирует такой институт правоотношений грамота 1005 (1125-1150):

«От Луки поклон отцу. Вот вино из великих Лук повезли двое. А стеклянных бокалов 30. А мы двое сами сидим в Великих Луках. А за перевоз по косогору просят по пятнадцати кун – мы изумились: от берковица! А жителей волока…».

Так же из грамоты становится ясно, что одним из способов расчета тарифа за перевоз был вес груза. 

Об имущественном найме в Русской Правде не говорится. Однако трудно предположить, чтобы в стране с высокоразвитой торговлей не требовался, например, наем складских помещений. Так, данный институт представлен в грамоте 953 ( 2/2 XII века):

« С Игната возьмите наемы»

Наемы в данном контексте означают арендную плату за что-либо.

Говоря о складничестве, как о самостоятельном виде договора следует сказать, что письменные упоминания о нем в Древней Руси очень редки. Традиционно было принято считать, что по своему содержанию договор складничества - это ничто иное как договор товарищества. В русском гражданском праве «древний аналог» договора простого товарищества встречается в Русской Правде. В ст. 48, 49 упоминает о купеческом товариществе на вере. В соответствии с нормами Русской Правды купец, состоявший членом купеческого товарищества на вере, обладал особыми правами. Он имел право на получение в долг денег на торговые операции. Такой член корпорации мог оставить вещи на хранение без свидетелей. В случае судебных споров между членами товарищества купцу достаточно было произнести клятву. Купцы-складники заменяли друг друга в поездках и несли имущественную ответственность за вверенный им чужой товар. Полученный доход они делили из расчета внесенных каждым паев или товаров. Соглашение могло распространяться на одну поездку или заключаться на длительный срок.  Все это говорит в пользу особых доверительных отношений купцов, членов торгового товарищества на вере.

Если Русская Правда говорит о купеческом товариществе на вере, то берестяные грамоты представляют нам впервые уникальные письменные свидетельства формирования договоров торгового и промыслового складничества, начиная с XII вв. на Руси.

Так, грамота 1061 ( 2/2 XII века) содержит деловое соглашение. Можно предположить, что это часть деловой переписки между участниками некой торговой операции; речь шла о том, что в случае порчи товара (вероятно, при транспортировки) ни один партнер другому не будет ничего должен.

« А попортишь, так будет ни тебе, ни мне. И приветствую тебя».

О высоком уровне развитости договоров такого рода еще в XII говорит грамота 821 (1160-1180). Так, договор складничества мог предполагать совместный имущественный найм:

«От Негла к Петроку и Якше. Взял в совместную аренду землю на 5 лет, а теперь соарендаторы пришли и согнали. Пусть же судит староста и Неслуй».

Обращаясь к данным грамотам, мы можем засвидетельствовать высокий уровень правовой культуры среди населения, а так же развитость существующих правовых институтов обязательственных отношений.

 

 

 

 

 

 

Брачно-семейное

Принятие христианства Русью в X веке предопределило положение брачно-семейных отношений, как отрасль, регулируемую каноническим правом. Тем не менее, следует понимать, что процедура укоренения таких норм проходила неоднозначно. Длительное время имеют место традиции дохристианского периода.  Поэтому исследования форм и процедуры заключения языческих браков имеют большое значение для понимания эволюции брачно-семейных отношений. Исторический опыт показывает, что такие отношения во многом определяют социальное и культурное развитие любой общественной группы.

Так, первые упоминания о брачной жизни восточных славян содержатся в древнерусском летописании. По свидетельству Нестора, "древляне живяху звериньскимъ образомъ... брака у нихъ не бываше, но умыкиваху у воды девиця. И радимичи, и вятичи, и северъ одинъ обычай имяху... браци не бываху въ них, но игрища межю селы схожахуся на игрища, на плясанье и на вся бесовьская песни, и ту умыкаху жены собе, с нею же кто съвещашеся...".2  Основными формами заключения брака были «умычка» невесты ( позднее у воды, на игращах) . М. Ф. Владимирский-Буданов3 предположил, что одного похищения невесты для установления брака было недостаточно. Брачный союз признавался законным только с момента истечения определенного срока давности, а точнее - с момента примирения обоих родов и признания свершившегося факта.  Следующей формой заключения брака у древних славян была покупка невест. Происхождение обычая купли-продажи женщин с целью заключения брака тесно связано с традицией похищения девушек.

2 Лаврентьевская летопись. (Полное собрание русских летописей. Том первый). Ленинград, 1926—1928. Режим  доступа: http://krotov.info/acts/12/pvl/lavr01.htm

3 Владимирский -Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. М.: Издательский дом «Территория  будущего», 2005. — 800 с. – 480 с.

 

"Умычка" невест приводила к возникновению вражды между родами, поэтому, чтобы предотвратить кровопролитие, оскорбленный род требовал вознаграждение от похитителя. Со временем выплата отступных превратилась в прямую продажу невесты жениху. Процесс покупки невесты уже в древние времена был достаточно сложным. Одним из его элементов был предварительный договор или запродажная сделка. В процедуре договора выделялись два этапа: сватовство - осмотр предмета сделки (невесты) через посторонних, и рукобитье - заключение сделки сторонами. Лишь впоследствии появились реалигиозные формы: богомолье, литки или пропоины.  Устав князя Ярослава о церковных судах наиболее подробно из всех источников уточняет нормы брачно-семейного права.

Грамоты 771, 955,1026,942,931 – источники нового исследования, помогающие составить картину о степени развития брачно-семейных отношений. Рассматривая отрасль брачно-семейного права, стоит заметить, что  впервые упоминания связанные с таким типом правоотношений встречаются лишь в 1160-1180 годах ( последнее упоминание же в 1380-1400 ). Так как с принятием христианства данные отношение перешли в ведомость церковного права, можно сделать вывод о низкой степени усвоения таких норм. Существование пережитков язычества подтверждает грамота №955 (1160-1190).

Основная часть: «От Милуши к Марене. Большой косе – пойти бы ей замуж за Сновида. Маренка! Пусть же напьется рождающее лоно!» Дополнительная часть: « Говорит тебе Милуша: дай две гривны вчерашние».

 Схожие фразы, выходящие за рамки «нормативной» лексики, неоднократно отмечены в фольклорных записях XIX-XX вв.,  и связаны со «срамными» песнями, составляющие важную часть народного свадебного ритуала. Исконная функция таких песен заключается в том, чтобы магическом путем способствовать плодородию, продолжению рода.  Упоминания «питья», «наполнения водой»  вновь отсылают нас к языческим традициям. В XII в. митрополит Иоанн с сожалением констатировал тот факт, что простые люди "поимають жены своя с плясаньемь и гуденьемь и плесканьемь" , то есть с помощью плескания у воды. 

Как видно, даже после принятия христианства свадебные обряды у воды еще долго заменяли церковное венчание.

Одной из ведущих форм заключения брака остается покупка невесты. Именно она упоминается в дополнительной части грамоты. Опровергая существующее предположение о том, что упомянутые две гривны – вознаграждение для свахи,  Д. Коллинз4 в своей статье полагает, что речь может идти о вене, то есть плате за невесту. Такие суждения были высказаны на основании того, что две гривны слишком большая сумма, чтобы быть платой Милуше за выполнение функций свахи. 

Еще одна грамота, имеющая отношение к покупке невесты – 1026 (1180-1200).

Основная часть: «От Нежилы к Семке. Вот (конъектура: мы двое совершали куплю). А я взял твою девку. Если девка хрома, то вези ее к моей…» На обороте: «От Нежилы к Семке».

Схожая по содержанию и грамота 770  (1300–1320).

Перевод: « Офимья сообщает тебе весть. Пришли гривну серебра за девку. С ребенком пришли [об этом] весть. Если [тебе] придется долго медлить, то [тоже] пришли весть»

 

4. В.Л.Янин, А.А.Зализняк, А.А.Гиппиус. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 2001-2014 гг.). Т. XII. М: Языки славянской культуры, 2015 – с 59.

Итоги анализа данных берестяных грамот приводят к выводу, что в средневековой Руси ключевой формой заключения брака остается покупка невесты.

О проявлении норм обычного права  нам говорят грамоты  942 и 931. Они являются довольно противоречивыми.

`[Наказ от ...] к  жене своей Ульяне. Пойди сюда  немедленно' – 942 (1380–1400) .  Здесь мы видим строгое повеление от главы семейства, согласующиеся с современными представлениями о патриархальном строе семьи того времени. Следующая же грамота выходит за рамки существующего ныне знания.

`Наказ Семену  от жены. Утихомирил бы ты [всех] попросту и ждал бы меня. А  я тебе челом бью' – 931 (1400–1410).

По-видимому,  до Семеновой жены дошло, что в ее отсутствие возник некий конфликт или внутрисемейная ссора, и она требует от мужа утихомирить конфликтующих попросту, т. е. без полного выяснения того, кто прав и кто виноват, и ждать ее возвращения. Она считает, что сумеет лучше справиться с ситуацией, чем он. (Возможно, впрочем, что муж и сам был участником конфликта.) Вежливая концовка призвана несколько смягчить повелительный тон записки. Данная грамота может быть отражением тенденций в брачно-семейном праве, связанной с увеличением объема нравственных полномочий супруги в браке, опровержением абсолютного доминирования мужа.  

Возвращаясь к вопросу о степени усвоения норм канонического права, мы сказали, что пережитки язычества еще долго влияли на процесс заключения брака. Еще одним весомым аргументом, говорящим о слабой степени включенности церковного права, можно считать тот факт, что большинство населения по-прежнему носило общеславянские имена. Присвоение имени было связано с обрядом крещения, тем не менее, в результате проведенного антропонимического исследования источника были сделаны удивительные выводы. В XI веке, спустя почти столетие с момента принятия христианства, в исследуемых грамотах не было обнаружено ни одного имени связного с новой религией.  Даже в период с XI по XV века доля заимствованных имен была менее половины, а именно 43%. Оставшиеся же 57% употребляемых имен являются исконными – имеют общеславянские корни. Хотя нельзя отрицать постепенного усвоения новых имен. Сначала так стали называть знать Новгорода - это были приближенные князя, представители высоких должностей. Позже, к наступлению XIII века доля христианских имен значительно увеличилась. А к XV веку исконные имена среди исследуемых грамот исчезли вовсе. Общая картина данного процесса представлена в Приложении № 1.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Наследственное право

Основным источником для уяснения норм наследственного права в государственности XI-XII вв. является Русская Правда, которая посвятила этому вопросу статьи  ст. 90 - 95, 98 – 106 Пространной редакции. Именно основываясь на них, возможно оценить уровень развития наследственного права.