Творчество Г.А. Товстоногова

    Творчество Товстоногова, его мироощущение ни в коей мере не тяготело к тому, что мы теперь зовем чернухой. Логика и свобода его созданий, определенность нравственных принципов, художественная завершенность построений ставили барьер беспределу, являли пример достойного существования.

Он, разумеется, знал себе цену, знал, что в профессии может многое, но гордыни в нем не было ни на грош. Не секрет, что он хотел работать в Москве, не секрет, что попытки переманить его в столицу предпринимались то одним, то другим театром, но всякий раз встречали эластичное сопротивление властей предержащих. «Зачем вам в Москву?» — как-то был задан ему вопрос. «Надоело быть первым»,— последовал ответ, и в нем не было кокетства. Талантливое окружение (а Москва в то время полнилась талантами) делает и тебя талантливее. Это он не просто понимал, но взял себе за правило понимать и вел себя соответственно.

    Не  в пример многим работы коллег знал, хорошие ценил и очень, когда было нужно, старался доказать это делом. Он сам был бесконечно многим обязан культуре и знал, как важно, чтобы ее плодоносящий слой сохранился. Создается же этот слой усилиями многих, наращивается медленно и требует отношения хозяйского — то есть полного любви.

    Он  прекрасно знал, что опасность далеко не всегда идет только от начальников. Это наше вечное желание — разрушить до основания, а затем... Доскрести до голого камня — этим желанием заражены как консервативные блюстители порядка, так и отчаяннейшие наши новаторы.

    Он  не понимал новаторства на голой  земле, понимал на плотной. О нем  привычно писали, что он соединяет традиции 30-х годов с послевоенным временем. Спектакли его в самом деле были живым мостом, соединяющим берега культуры. Его миссия была столь же прекрасна, как и вызывала огонь на себя. Жизнь стремительно менялась, менялся язык театрального пространства. Студии, о необходимости которых Товстоногов говорил в годы, когда сослаться можно было разве что на опыт «Современника», шли своим путем. Продолжателями традиций Художественного театра они себя не чувствовали.

    Можно было высокомерно отвернуться от того, что происходит; выстоять, утвердиться на своем, не стесняться верности своему было гораздо труднее. Товстоногов с его проницательным умом прекрасно знал, что свергать кумиров приятно. Но знал и другое. Он может то, что может, а то, что он может, принадлежит жизни Человеческого духа. Верность ему выше соблазнов и требует самоотречения. 

Он  сделал все, что мог. Пусть кто может, сделает больше. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

    Литература: 

1. Злотникова, газета «Культура», статья «Актеры Г.А. Товстоногова»;2003
2. Лордкипанидзе Н., жур. «Свободная мысль», статья «Он сделал все, что мог»; 1992
3. Товстоногов Г.А. «Зеркало сцены»; 1980
4. Шимбаревич И.Н. , жур. «Смена», статья «Рядом с гением»; 1997
5. Юрский С., газета «Октябрь», статья «14 глав о короле»; 2001