Русский фарфор второй половины XVIII века

Близок к «Арабесковому» и дворцовый сервиз «Яхтинский», в росписи которого воплотилась мысль о могуществе русского флота и процветании отечественной торговли.

В 1795 году Императорский фарфоровый завод исполнил заказ Кабинета Её Императорского Величества – сервиз из 800 предметов, получивший название «Кабинетского» и представляющий собой один из самых лучших образцов декорирования «екатерининского фарфора». «Кабинетский» сервиз ценен ещё потому, что в его медальонах запечатлены архитектурные памятники античной Италии – некоторые из них уже исчезли с лица земли, не сохранились и гравюры, с которых они были воспроизведены.

Формы «Кабинетского» сервиза, но уже с другим декором, повторяет «Юсуповский» сервиз из 650 предметов, заказанный управляющим завода князем Николаем Юсуповым.

Особый интерес представляет туалетный сервиз «Орловский» с вензелями на всех предметах «ГГО», куда входят туалетные принадлежности и предметы для завтрака – атрибуты ритуала утреннего пробуждения знатного вельможи, столь распространённые в середине XVIII столетия. Сервиз исполнен по проекту Назара Козлова и соединяет в себе элементы трёх стилей – барокко, рококо и раннего классицизма. Отдельные предметы оправлены в золото и серебро известным ювелиром Иоганном Адорном. Это был подарок Екатерины II своему фавориту – графу Григорию Орлову.

О высоких достижениях фарфорового завода этого периода свидетельствуют воспроизведённые предметы «Охотничьего» сервиза, изготовленного на Мейсенской мануфактуре. Дополненные, взамен разбитых, изделия настолько совершенны, что отличить их можно лишь по составу массы и мягкой тональности красок.

Первоначальный вид Павловского дворца архитектора Чарльза Камерона до перестройки его Винченцо Бренной, сохранила фарфоровая столешница. Фарфоровый пласт с изумительной росписью по акварели Семёна Щедрина, установленный на столике из редкой породы дерева с бронзовыми и фарфоровыми украшениями, является редчайшим по своему художественному совершенству произведением декоративно-прикладного искусства. Проект стола, вероятнее всего, был разработан архитектором Львовым, а фарфоровые кариатиды исполнены Рашетом. Эту столешницу Екатерина II преподнесла в дар своему сыну Павлу Петровичу с супругой.

В большом ассортименте завод выпускал заводы и вазы, изготовленные по заказу двора. Детали их, как правило, среднего размера, полуяйцеобразной и в виде прямого в средней части цилиндра формы; на ножках и с крышками, часто прорезные (вазы-ароматницы для благовоний), украшенные барельефами, лепными гирляндами, отдельными фигурками.

Живопись гармонично сочеталась с формой и развивалась в четырёх основных направлениях: в чисто декоративном с разработкой арабесок, гротесков и цветов, жанровом, аллегорическом и портретном. Во всём подчёркивалось основное свойство материала – его белизна и тёплый тон блестящей глазури.

В 1780 году на завод поступил собственноручный заказ Екатерины II, по которому надлежало изготовить: «Чайной и кофейной сервиз по золоту с цветами. Каминой убор горшки с цветами такия-же… Корпус столовых часов по золото цвети. Всё сие что пестрея то луче однако со вкусом». Вещи сделанные по этому заказу, сплошь покрывало золото с разбросанными по поверхности полихромными букетами цветов. Но личный каприз Государыни не имел своего продолжения: пестрота росписи и золочение продолжали играть умеренную роль. К концу периода стали входить в моду изделия с кобальтовым покрытием и золотыми украшениями.

С самого начала царствования Екатерины II перед Императорским заводом была поставлена как бы двойная задача: выпускать художественный фарфор, представляя новый вид декоративно-прикладного искусства в России, и, одновременно, работать как коммерческое предприятие на прибыль. Поскольку потребность двора в фарфоровой посуде была велика и постоянные заказы позволяли не гнаться за дешевизной изделий в ущерб художественному качеству, завод, решая их, старался придерживаться золотой середины.

Современники очень ценили «екатерининский фарфор» и воспринимали его наряду с картинами и скульптурой знаменитых мастеров. «нынешний фарфор, – отмечал в описании Санкт – Петербурга 1794 года Георти, –  есть прекрасный кА в рассуждении чистоты массы, так и в рассуждении вкуса и образования (т.е. формы) и живописи. В магазине видны весьма большие и с наипревосходнейшим искусством выработанные вещи».

Кроме российского престола, император Павел I (1796 – 1801) унаследовал от своей матери интерес к фарфоровому заводу. Ещё одиннадцатилетним подростком приезжал он на завод и смотрел, как делается фарфор, даже оставил своё  имя на изготовленной при нём чашке. По вступлении на престол Павел Петрович обеспечил завод крупными заказами, бывал здесь сам и с удовольствием показывал его своим высоким гостям. При нём вошло в практику делать подношения императорской семье к Новому году, Рождеству Христову, св. Пасхе и другим праздникам. В 1797 году на заводе был устроен лазарет, а через три года построены хлебные магазины и мастеровые, в большинстве своём, кроме жалования, получали и хлебное довольствие.

Искусство фарфора продолжало развиваться в традициях классицизма с всё более усиливающимся влиянием эллино-римских мотивов. Заводом по-прежнему управлял князь Юсупов, модельмейстером оставался Рашет, а живописную палату возглавлял Захаров. Вкусы и пристрастия императора и его супруги выражали, в основном, взгляды на искусство самого Юсупова, мнение которого по тому времени считалось наиболее авторитетным. Он не отличался талантами государственного деятеля, которыми обладал князь вяземский, однако слыл большим знатоком и ценителем искусств. В течение нескольких лет путешествовал по Европе, выполняя дипломатические поручения Екатерины II, и содействовал ей в приобретении предметов искусства. При его помощи было получено согласие папы римского на снятие копий в натуральную величину с Рафаэлевских лож в Ватикане, которыми украшали специально выстроенную для этой цели Д. Кваренги галерею в Зимнем дворце. И поэтому не случайно князь Юсупов, входя в свиту Павла Петровича с супругой, совершал путешествия по странам  Европы, помогал приобретать вещи: мебель, севрский фарфор, лионские шелка, золочёную французскую бронзу, картины, скульптуру – всё, что потом составило убранство жемчужины мировой культуры – Павловского дворца.

В отличие от своей матери, Павел I заказывал сервизы на 8 – 20 персон, что вполне соответствовало его интимному характеру образа жизни. Тогда же стали входить в моду сервизы на две персоны – «dejeuner» (дежене). Формы изделий становились более упрощёнными, приближаясь к своему контуру к правильным геометрическим поверхностям. Чашки выпускались преимущественно формы «стаканчик» и «антик фасон». Под влиянием античных сосудов кофейники, чайники, молочники и другие предметы принимали более вытянутую овальную форму, переходящую в цилиндрическую шейку с острым носиком. Роспись отражала, в основном, впечатления путешествия Павла I по Италии, изображались также архитектурные пейзажи с видами Павловска и Гатчины, воспроизводимые на фарфоре по рисункам и акварелям известных художников.

В отличие от екатерининских, вазы Павловского периода стали значительно выше. Они покрывались кобальтовым тоном, расписывались золотом и украшались скульптурными изображениями из бисквитного фарфора.

Одновременно продолжали делать пасхальные яйца, рамы для зеркал, футляры для часов, канделябры, чернильницы… Для личного пользования императора исполнили большой письменный прибор, слегка тронутый золотой росписью с вензелем «П.I». По своему замыслу он напоминает скульптурные аллегории «Арабескового» сервиза.

В начале 1801 года Павел I заказал на заводе роскошный туалетный набор для императрицы, задуманный по образцу туалета, подаренного Марии Фёдоровне французской королевой Марией Антуанеттой во время их посещения Парижа. Все описания этого набора – квинтэссенции гармонии, красоты и изящества, в лучшем случае, могут лишь воспроизвести бледную копию оригинала – шедевра русского фарфорового искусства начала XIX века, составляющего единое целое с не менее изумительным туалетным столиком красного дерева, оправленным в бронзу и украшенного бисквитными барельефами. Авторство рисунков этих вещей приписывается Андрею Воронихину, все же фарфоровые предметы исполнены по моделям Рашета. Ныне туалетный набор Марии Фёдоровны находится в коллекции Павловского дворца-музея.

Незадолго до переезда в свою новую резиденцию – Михайловский замок – император заказал на заводе дежене с видами замка. Сервиз получился на редкость эффектным: на перламутровые переливы глазури нанесли золочёный рельефный узор, полученный за счёт наложения на фарфор тонкого слоя специальной пасты. 11 марта 1801 года сервиз «Михайловский замок» впервые употребили для сервировки стола за ужином.

«Государь был чрезвычайном восхищении, - вспоминал камер-паж этот вечер, - многократно целовал рисунки на фарфоре и говорил, что это был один из счастливейших дней в его жизни». Этой же ночью с 11 на 12 марта 1801 года, император Павел I был убит заговорщиками.

В последние годы правления Екатерины II и весь непродолжительный период царствования Павла I на заводе делали значительно больше вещей, чем требовалось по заказам придворной канторы. Князь Юсупов вслед за князем Вяземским предпринимал попытки к распространению фарфора среди населения, но постоянных рынков сбыта вне Петербурга не было, да и императорский фарфор был слишком дорог и не мог конкурировать в цене с изделиями частных заводов. В магазинах и на складах копились запасы старого фарфора, а завод продолжал делать новые, всё больше и больше залезая в долги. К концу XVIII столетия нуждалась в обновлении и само производство. Надо полагать, Павел I думал о таких преобразованиях и на правил на завод комиссию, однако, неожиданная смерть его помешала осуществить эту задачу. Реорганизация завода проводилась уже при императоре Александре I (1801 – 1825).

Заключение

В искусстве фарфора второй половины XVIII века проходят сложные и многообразные процессы, в которых запечатлелась аристократическая культура эпохи, и в тоже время отразились черты национального своеобразия.

Можно отметить ряд устойчивых и своеобразных признаков фарфора Императорского завода, завода Гребенщикова и завода Гарднера, таких как укрупнённость, выразительность элементов декора, отсутствие суховатой дробности, свойственной западноевропейским образцам этого периода.

Русский фарфор второй половины XVIII века, не отличаясь излишней деталировкой и "бисерностью" орнаментации, производит удивительно гармоничное впечатление благодаря ясному композиционному соотношению элементов декора, соответствующих форме предметов и подчёркивающих драгоценность фарфорового материала.

Неповторимость цветочных вариаций, нежный колорит отличают произведения Императорского завода; повышенная красочность, декоративность свойственны гарднеровской и гребенщиковской росписи, в которой проступают черты народного миропонимания и искусства.

Своеобразие живописного убранства русского фарфора второй половины XVIII в. заключается в органичном синтезе орнаментов, упорядоченных и рациональных, и разнообразных полихромных флоральных мотивов и атрибутов, связанных с распространением сентиментальных настроений в обществе. Увлечение простотой и естественностью повлекло за собой поэтизацию, обусловившую популярность таких лёгких и грациозных типов декора как «рассыпные цветочки», увитые лентами цветочные корзины, гирлянды.

Исследуемый период характеризуется сложением «универсальных» типов орнаментации - появились определённые «формулы» декора, которые широко использовались в декоративном искусстве этого времени, но тем не обесценивали его, К ним можно отнести арабески, мотивы камей, силуэты, вензеля, заключённые в овальные медальоны и т. д. Так, в одном произведении могут сочетаться сценки «шинуазри» с греческим акантом, цветочные полихромные бордюры с цепочками меандра и геральдическими элементами. В тоже время существовали универсальные «формулы» стилистического соответствия элементов декора.

Искусство отечественного фарфора XVIII века, хотя и предназначалось для состоятельных слоев общества, создавалось по большей части руками простых русских умельцев и работников из народа. В особенности черты национального своеобразия проступили в период расширения фарфорового производства, в изделиях завода Гарднера, рассчитанных на широкий сбыт, а также в ординарной посуде Императорского завода. Для тиражной гарднеровской продукции было характерным повторение определённых композиций и мотивов (своего рода стандартов), которым была свойственна компактность композиций, повышенная орнаментальность и даже «цветастость». Массовый выпуск требовал скорости нанесения рисунка — отсюда появлялась лёгкость исполнения росписи. В конце исследуемого периода в орнаментации изделий Императорского завода, особое внимание уделялось качеству декора, что выразилось в "многодельности" росписи, в сложных техниках, сочетающих цветное крытьё и виртуозно исполненные орнаментальные элементы, в соединении цветочных и орнаментальных мотивов, использовании рельефного золочения («возвышенного золота»).

Один из эффектных приёмов оформления фарфоровых произведений Императорского завода конца XVIII века - объединение в один орнаментальный ансамбль графичных поясков геометризированного  античного декора, пластичных завитков аканта и цветочных полихромных бордюров, которые часто выполнялись на цветных или золочёных фонах или по цветному крытью, и окружали живописный пейзажный медальон. В целом, в убранстве произведений павловской поры могли эффектно сочетаться практически все виды росписи, и орнаментальной и изобразительной. Однако необходимо сказать, что несмотря на нарядную полихромность русского фарфорового декора 1790-х гг., при активном использовании цветного крытья и золочения, внутренняя поверхность чашки и наружная блюдца (тарелки) почти всегда оставались белыми (единичные примеры вызолочены изнутри и снаружи). Гладкие ровные поверхности фарфора этого периода (строгие вертикали чашек стаканчиком, прямолинейно очерченные линии блюдец, да и в целом почти всех моделей посудных форм) способствуют акцентированию внимания на живописных композициях и исключительно богатой по фактуре и цвету орнаментальной росписи.

Принципиальной чертой, отличающей буквально все фарфоровые произведения исследуемого периода, остаётся уважительное отношение к белизне фарфора.

В конце 1790-х гг. роскошная отделка фарфоровых произведений начинает «гасить» природные уникальные свойства фарфора, белизна скрывается пышной декорировкой, позолотой, и хотя чувство меры в павловских вещах обязательно присутствует — именно в этот период уже угадываются предпосылки постепенного упадка вкуса в орнаментации фарфора, с очевидностью выявившегося в XIX столетии.