Нормы, источники и принципы международного права

    Приверженцы другой концепции полагают, что под  общими принципами следует понимать основные принципы международного права. Однако понятие общих принципов права получило известность задолго до признания понятия основных принципов международного права.

    Наконец, согласно третьей концепции, под  общими принципами понимаются принципы, общие для национальных правовых систем. В основном речь шла о правилах, отражающих закономерности применения норм в любой правовой системе. Для международного права такие принципы важны в силу неразвитости в нем процессуального права.

    Чтобы принцип мог войти в систему  международного права, недостаточно, чтобы он был общим для национальных правовых систем, необходимо, чтобы он был пригоден для действия именно в этой системе. Он также должен быть включен в международное право, пусть даже в упрощенном порядке, в результате подразумеваемого согласия международного сообщества. Став, таким образом, обычными нормами, общие принципы не могут рассматриваться как особый источник международного права.

    То  обстоятельство, что общие принципы права должны быть общими не только для правовых систем государств, но и для регулирующих их отношения международных норм, подтверждается практикой. В условиях европейской интеграции судебная практика исходит из того, что общие принципы права - это не только общие принципы национального права государств-членов, но также принципы международного публичного права <*>.

    Международный Суд ООН ни разу не обосновывал  свои решения общими принципами международного права. В ряде случаев эти принципы применялись без упоминания их как  общих принципов права. Это имело  место в отношении таких принципов, как добросовестность, незлоупотребление правом, ответственность за правонарушение. Чаще использовались процессуальные принципы (например, никто не может быть судьей в своем деле, равенство сторон в споре, приоритет специального закона и т.п.).

    В целом можно сказать, что общие  принципы права не играли сколько-нибудь заметной роли в системе международного права. Положение коренным образом  изменилось после того, как в качестве общих принципов стали утверждаться основные права человека и другие демократические нормы.

    В докладе исполнительного органа Европейских сообществ - Комиссии ЕС говорится: "Основные права человека рассматриваются как неотъемлемая часть общих принципов, присущих правовым системам всех государств-членов, что в свою очередь создает основу права Сообществ..." <*>.

    В таком плане общие принципы начинают находить отражение и в практике отечественных судов. Пальма первенства принадлежит Конституционному Суду РФ. В Постановлении Конституционного Суда РФ от 30 ноября 1992 г. два пункта Указа Президента РФ относительно КПСС были признаны не соответствующими "общему принципу права, согласно которому закон и иной нормативный акт, предусматривающий ограничение прав граждан, вступает в силу только после его опубликования в официальном порядке" <*>. В Постановлении Конституционного Суда РФ от 16 июня 1998 г. содержится ссылка на общий принцип правосудия, "согласно которому надлежащим судом для рассмотрения дела признается суд, созданный и действующий на основе закона...". В подтверждение Суд сослался на Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод <**>.

    Действие  общих принципов обладает спецификой. В международной сфере главной  областью их применения является международное  право прав человека. В частности, эти принципы используются судами по правам человека и уголовными трибуналами. Тем не менее и здесь необходимо учитывать специфику применения таких принципов к международным органам.

    Международный трибунал для бывшей Югославии рассмотрел возражения обвиняемого против юрисдикции Трибунала. Обвиняемый ссылался на уже упоминавшийся общий принцип права, закрепленный конвенциями, согласно которому суд может создаваться только законом. Между тем Трибунал был учрежден "лишь решением исполнительного органа" (Совета Безопасности). В своем решении от 2 октября 1995 г. Трибунал признал необоснованность возражения, поскольку оно неприменимо к международному суду. Трибунал сослался на тот факт, что в ООН нет разделения властей, а законодательная власть в международных отношениях отсутствует. Следовательно, "требование, чтобы трибунал был учрежден законом, неприменимо в международно-правовой сфере. Упомянутый принцип может возлагать обязательство только на государство относительно функционирования его собственной национальной системы" <*>. С последним утверждением Трибунала трудно согласиться полностью. Указанный общий принцип относится и к учреждению международного трибунала, правда, в несколько иной форме. Он требует, чтобы трибунал был учрежден правомерно.

    Сегодня общие принципы права служат инструментом сближения международного и национального права, а также унификации конституционного права государств на демократической основе. Эти моменты нашли отражение и в Конституции России. Она не только включила общепризнанные принципы и нормы в правовую систему страны, но и придала особый статус нормам о правах человека (ч. 1 ст. 17).

    Все это подводит нас к серьезной  новелле в области международного права - к становлению в нем  особого общего принципа - принципа демократии.

9. Судебные решения (прецеденты), доктрины международного права являются вспомогательными средствами международного права, как, например, решения Международного суда ООН, других международных судебных органов (трибуналов).

В теории права остается дискуссионным вопрос: являются ли таковые источниками международного права и выступают ли они в качестве такой формы права как прецедент?

Прежде  всего, обратимся к нормам Статута  Международного Суда ООН[1]. В юридической литературе зачастую именно содержание ст.38 названного акта определяют как исчерпывающий перечень источников международного права[2].

Статья 38 Статута Международного Суда ООН  гласит: «Суд, который обязан решать переданные ему споры на основании  международного права, применяет ... « c оговоркой, указанной в ст. 59, судебные решения и доктрины наиболее квалифицированных специалистов по публичному праву различных наций в качестве вспомогательного средства для определения правовых норм » (п. d ст.38 Статут Международного Суда ООН). Статья 59 Статута закрепляет, что «решение Суда обязательно лишь для участвующих в деле сторон и лишь по данному делу ».

Итак, судебное решение названо вспомогательным  средством для определения правовых норм, однако из содержания ст.38 Статута  нельзя сделать однозначного вывода, что судебное решение является прецедентом  – источником права, а также какие-либо условия относимости тех или иных решений к таковым.

Вышесказанное позволяет одним авторам относить судебные решения международного суда к источникам права, постольку, поскольку  это вытекает из положения Статута. Другие исследователи констатируют, что судебные решения не признается в качестве источника права, они - не более чем справочны, общеориентирующи [3], рекомендуют их называть «свидетельствами существования обычных норм» [4] , или «вспомогательными средствами (источниками) при толковании норм. Такие средства ни при каких условиях не могут рассматриваться как источники международного права»» [5].

Действительно, на первый взгляд, использование масштабов, выработанных общей теорией права  и требующих, в частности, наличия  в нормах любого источника права всеобщности, обязательности и устойчивости применения, не позволяет квалифицировать решения международных судебных учреждений (Международного суда ООН) не только прецедентами в собственном смысле этого понятия, но и вообще источниками права в формально-юридическом отношении.

Этому препятствует, прежде всего, институт согласия на юрисдикцию международных  судебных учреждений, означающий, по сути - презумпцию отсутствия обязательной юрисдикции. Как следствие оговорку в Статуте: «решение Суда обязательно лишь для участвующих в деле сторон и лишь по данному делу».

Однако, как верно замечает Л.П. Ануфриева  невозможно предъявлять к международно-правовому  судебному решению те же требования, которые характеризуют данную категорию (прецедент) во внутригосударственном праве[6]. К сказанному необходимо добавить, что источники права в международной системе, нередко характеризуются отсутствием всеобщности, за исключением jus cogens .

В этой связи необходимо учитывать следующие  обстоятельства.

Решения международных судебных учреждений по конкретному спору безусловно содержат обязывающие для участников спора правила поведения, являясь  в таком случае источниками международного права. Суд своим решением создает известное дополнение или углубление нормативной базы данных двухсторонних (либо многосторонних) отношений, которое отсутствовало до спора и вынесения решения. При этом обязательность данного решения для сторон не вызывает сомнения.

Кроме того, решения международного суда обладают высоким авторитетом, вследствие чего они активно используются для  установления содержания международно-правовых норм как при урегулировании разногласий, так и непосредственно Судом, который обращается к собственным решениям.

Способность же их быть использованными в виде положения, применимого в последующем  и к другим ситуациям, т.е. служить  международно-правовым прецедентом, зависит  от того, заключена или не заключена  в них главная составляющая - ratio decidendi . Таким образом, именно ratio decidendi выступает критерием «нормативности» того или иного судебного решения.

Рассмотрим  место и роль доктрины как источника  международного права.

Традиционно в качестве источника международного права выделяется доктрина. Дореволюционные исследователи констатировали: источником международного права может быть сама наука международного права; прежде всего, она может разъяснить, истолковать спорные места в применении разных норм права. Затем наука обрабатывает и очищает от ненужных примесей обычаи и вообще влияет на правосознание цивилизованного человечества, внушая ему те или иные мысли можно сказать, просветляя его[7].

Доктрина  сыграла существенную роль в признании  за международным правом юридической  силы. Особую роль в становлении  международного права в целом  играют труды видных и авторитетных юристов. Еще в далеком прошлом (VI в. н. э.) в Древнем Риме Дигесты Юстиниана представляли собой важную правовую доктрину. Именно в теоретических трудах правоведов впервые была высказана сама идея международного права. Это было сделано Гуго Гроцием, Эммер де Ваттелем и др. Долгое время для международного права роль нормативного факта выполняли изречения Гроция, Ваттеля, Литтлетона, Бартола, Оппенгейма и др.

Здесь доктрина играла особую роль, как в  обосновании самой идеи такого права, так и в его развитии.

Доминирующим  направлением в доктрине стало смешанное, сочетающее естественно-правовой подход с позитивно-правовым. В силу того что в практике государств нормы права утверждались с трудом, в доктрине получила развитие тенденция выдавать желаемое за действительное. По этой причине доктрина зачастую опережает нормы, практику.

Поскольку теория опережала практику в формулировании международных норм, необходимых  для регулирования межгосударственных отношений, постольку в литературе получили распространение взгляды  о прямом участии теории в правотворческом  процессе. В середине XIX в. швейцарский юрист И. Блюнчли утверждал: "Если в настоящее время Уитон и Филлимор, Вильден и Кент, Гефтер и Оппенгейм согласны между собой относительно известного теоретического положения, мы, естественно, склонны признать его за начало современного международного права даже тогда, когда оно не подтверждается трактатами и приложение его на практике еще сомнительно"[8].

Именно  по этой причине доктрина выступает несменным источником международного права.

Исходя  из данного нами понятия доктрины, доктрину международного права можно  определить как систему взглядов и концепций о сущности и назначении международного права в конкретных исторических условиях .