Сниженная лексика английского языка и ее перевод на русский язык

Через несколько минут к ним присоединился  Дэвидсон и  рассказал,  как

он  однажды напился на пикнике, ввалился в палатку и наблевал чуть не  на

голову  какой-то толстой  тетке, на которой не было ничего, кроме  трусов.

Она, по его словам, не  рассердилась  и  даже  позволила  ему  "за  себя

подержаться", как он выразился.

                                                                                        (Пер. В. Вадимова) 

     Данный  пример иллюстрирует целый ряд отступлений  переводчика от текста оригинала:

1. at the Steubenville State Fair – дословно: ‘на Стебенвильской ярмарке’ – у В. Вадимова: ‘на пикнике’;

2. crawled into – дословно: ‘вполз’ – у В. Вадимова: ‘ввалился’;

3. hoochie-kooch tent – буквально: ‘палатка, где торгуют спиртным, или комната, где проститутка принимает клиента’ [Ротенберг, Иванова 1994: 219] – у В. Вадимова: ‘палатка’;

4. got biffed in the head by a big fat  momma – дословно: ‘был ударен в голову большой толстой Мамочкой’ – у В. Вадимова: ‘наблевал чуть не  на голову какой-то толстой тетке’.

     Предложение “He had told her he wanted to get a Stars and  Bars tattooed on his stomach” – ‘Он сказал, что хочет, чтобы ему вытатуировали звездно-полосатый на животе’ вовсе отсутствует в переводе В. Вадимова.

     Таким образом, проанализировав контекст и сравнив два варианта перевода, мы можем сказать, что лишь в редких случаях переводы сниженной лексики  А. Георгиевым и В. Вадимовым можно считать адекватными. В ряде случаев можно говорить даже о буквальном переводе  по причине ошибки переводчика (he felt himself come), а также в некоторых случаях – о необоснованном выборе вида переводческой трансформации (Go fuck yourselves! All of you!). Правильный же выбор способа преобразования единицы оригинала в единицу перевода – одно из основополагающих условий создания адекватного текста в переводящем языке.

     В следующем пункте нашей работы мы рассмотрим основные виды преобразований (переводческих трансформаций) и постараемся определить их соотношение при переводе сниженной лексики в романе С. Кинга «Долгий путь», а также, анализируя контекст и грамматическую структуру материала, попытаемся определить степень законности того или иного вида в каждом конкретном случае.  
 

     2.3 Виды переводческой трансформации в переводах сниженной лексики романа С. Кинга «Долгий путь» 

     Переводческой трансформацией В.Н. Комиссаров называет преобразования, с помощью которых можно осуществить переход от единиц оригинала к единицам перевода в указанном смысле. Поскольку переводческие трансформации осуществляются с языковыми единицами, имеющими как план содержания, так и план выражения, они носят формально-семантический характер, преобразуя как форму, так и значение исходных единиц [Комиссаров 1990: 172].

     В рамках описания процесса перевода, по мнению В.Н. Комиссарова, переводческие трансформации рассматриваются не в статическом плане как средство анализа отношений между единицами исходного языка и их словарными соответствиями, а в плане динамическом как способы перевода, которые может использовать переводчик при переводе различных оригиналов в тех случаях, когда словарное соответствие отсутствует или не может быть использовано по условиям контекста [Комиссаров 1990: 172].

     Основными типами лексических трансформаций по В.Н. Комиссарову являются:

1. переводческое транскрибирование и транслитерация,
2. калькирование,
3. лексико-семантические замены (конкретизацию, генерализацию, модуляцию).

      К наиболее распространенным грамматическим трансформациям В.Н. Комиссаров относит:

1. синтаксическое уподобление (дословный перевод),
2. членение предложения, объединение предложений,
3. грамматические замены (формы слова, части речи или члена предложения).

Так как объектом нашего исследования является в большей мере

лексическая сторона разговорной речи в тексте романа, в своей работе мы не рассматриваем грамматические виды трансформаций.

      К комплексным лексико-грамматическим трансформациям относятся:

1. антонимический перевод,
2. экспликация (описательный перевод),
3. компенсация [Комиссаров 1990: 173].

      Примеры антонимического перевода сниженной  лексики в романе С. Кинга «Долгий путь» обнаружены нами не были. Это объясняется тем, что об антонимическом переводе можно говорить лишь в случае передачи  несоответствий отрицания в ИЯ и ПЯ (английские конструкции с wish, наличие двойного отрицания в русском языке).

     Также в исследованном нами материале мы не обнаружили примеров

транскрибирования, транслитерации и калькирования сниженных лексических единиц при их переводе на русский язык, т.к. данные приемы используются для передачи на русский язык имен собственных, а также реалий (транскрипция и транслитерация) и понятий, а чаще новой научной терминологии, еще не существующих в ПЯ (калькирование) [Казакова 2001: 63].

     Нами были найдены примеры лексико-семантической замены – способ перевода лексических единиц оригинала путем использования в переводе единиц ПЯ, значение которых не совпадает со значениями исходных единиц, но может быть выведено из них с помощью определенного типа логических преобразований:  

"Love  is a fake!" Olson was blaring. "There are three great  truth

in  the world and they are a good meal, a good screw, and a good shit,

and that's all! [S.King 1979] 

- Дерьмо эта ваша любовь! - не унимался Олсон. - В мире  есть  всего

три настоящих вещи: хороший трах, хорошая жрачка и хорошая выпивка! И все!

(Пер.  В. Вадимова) 

     В данном случае мы можем говорить о  модуляции или смысловом развитии – замене слова или словосочетания ИЯ единицей ПЯ, значение которой логически выводится из значения исходной единицы. Лексема fake ‘блеф, халтура’ [Ротенберг, Иванова 1994: 145] переведена лексемой ‘дерьмо’, одним из значений которой в русском языке является значение ‘что–то негодное, гадкое’ [Ожегов, Шведова 1994: 157]. ‘Блеф’ в жаргоне картежников – игра на повышение ставок при отсутствии хороших карт у блефующего, когда на самом деле «ничего нет на руках» [Твист 1998: 33]; ‘блеф’ книж. – обман рассчитанный на создание ложного впечатления; действие, вводящее в заблуждение [Ожегов, Шведова 1994: 48]. Таким образом, значение ‘что-то ненастоящее, некачественное’ (значение слова ‘халтура’) и ‘обманное’ (‘блеф’) легко выводится из контекста и значения слова ‘дерьмо’.

     А. Георгиев перевел данный отрывок  следующим образом:

- Любовь  – это пшик! – рычал Олсон. – В жизни есть три настоящие вещи: хорошо пожрать, хорошо потрахаться и хорошо посрать. Все!.. 

     Значение  слова ‘пшик’ – ‘ничто, пустота’ [Ожегов, Шведова 1994: 624]. Т.е. мы можем и в данном случае говорить о модуляции. Однако, по нашему мнению, этот вариант более приемлем, так слово ‘пшик’ не расходится по степени экспрессии со словом fake, в отличие от слова ‘дерьмо’ (груб., бран.) [Ожегов, Шведова 1994: 157].

     Также одним из частых способов перевода сниженной лексики в романе является генерализация. Генерализацией В.Н. Комиссаров называет замену единицы ИЯ, имеющей более узкое значение, единицей ПЯ с более широким значением. Создаваемое соответствие выражает родовое понятие, включающее исходное видовое понятие [Комиссаров 1990: 177]. Например:

Art  Baker told them about a contest they'd had back home, to see who

could light the biggest fart, and this hairy-assed old boy named Davey

Popham had managed to burn off almost all the hair on his ass and  the

small of his back as well. Smelled like a grassfire, Baker said [S.King 1979].   

Арт Бейкер рассказал, как однажды участвовал в состязании, в котором мальчишки поджигали газы, и некто Дейви Попхэм сжег все волосы в заднице (а их там у него было немало) и даже обжег спину. Запах был, как от паленой травы, сказал Бейкер.

                                                                            (Пер. А. Георгиева)

     Fart ‘пердеж’ [Ротенберг, Иванова 1994: 146] здесь переведен как

‘газы’, слово, только четвертым значением которого в словаре С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой является ‘газообразные выделения желудка и кишок’ [Ожегов, Шведова 1994: 157].

     Помимо  модуляции и генерализации часты случаи замены сниженного слова или словосочетания ИЯ с более широким предметно-логическим значением словом и словосочетанием ПЯ с более узким значением, т.е. конкретизации, например:

     "Oh, such a golden flood of bullshit," McVries said.

      "Is that so?" Garraty cried. "How much planning are you doing?"

"Well, right now I've sort of adjusted my horizons, that's true-" [S.King 1979] 
 

     - Какой красивый словесный понос, - вмешался Макврайс.

     - Разве? – закричал Гаррати.  – А ты-то какие планы строишь?

     - Ну, сегодня сфера моих интересов  здорово изменилась, это верно…

                                                                                              (Пер. А. Георгиева)

      Как и в английском, слово ‘золотой’ употребляется в русском языке как ‘прекрасный, замечательный’ [Ожегов, Шведова 1994: 157] в переносном значении, но выражение ‘золотой словесный понос’ нарушает узуальные нормы русского языка. Поэтому переводчик прибегает в данном случае к конкретизации понятия. Интересно, что В. Вадимов вовсе не сохранил сниженный оттенок самого словосочетания, однако передал иронию выражения с помощью лексико-грамматической трансформации, а именно – компенсации в косвенной речи:

- Какое  красноречие! – иронически сказал Макфрис.

     Таким образом, «…элементы смысла, утраченные при переводе единицы ИЯ в оригинале, передаются в тексте перевода … другим средством, причем необязательно в том же самом месте текста, что и в оригинале» [Комиссаров 1990: 185].

     В.Н. Комиссаров, говоря о компенсации, подчеркивает тот факт, что она является единственным стилистическим средством передачи англоязычных просторечий, таких как: a-singing, hit вместо it happen, также ряда других грамматических нарушений [Комиссаров 1990: 185].

     Несмотря  на большое количество просторечных форм в тексте романа (a lotta, I gonna, whozat, wassamatter, fella, I wanna, to give 'em, is pickin' 'em up and layin' 'em down) ни первый, ни второй переводчик почти не прибегают к помощи компенсации для передачи разговорного оттенка. Так, например, следующий отрывок можно было бы перевести, на наш взгляд, следующим образом:

“You a religious fella?” Baker asked Garrety [S.King 1979].

- Ты  чё – верущий? – спросил  Бейкер у Геррети. 

     Перевод В. Вадимова звучит следующим образом:

- Ты  верующий? – спросил Бейкер у  Геретти. 

     Перевод А. Георгиева несколько «просторечнее»:

       - А ты как, верующий? – спросил Бейкер у Гаррати. 

     Нечасты и случаи экспликации при переводе сниженных лексических единиц, т.е. описательный перевод. Это лексико-грамматическая трансформация, при которой лексическая единица ИЯ заменяется словосочетанием, эксплицирующим ее значение, т.е. дающим более или менее полное объяснение или определение этого значения на ПЯ [Комиссаров 1990: 185].

     С помощью экспликации, считает В.Н. Комиссаров, можно передать значение любого безэквивалентного слова в оригинале, однако недостатком описательного перевода является его громоздкость и многословность. Поэтому наиболее успешно этот способ перевода применяется в тех случаях, где можно обойтись сравнительно кратким объяснением [Комиссаров 1990: 185]. Так в случае с лексемой hoochie-kooch А. Георгиев использовал экспликацию:

A  few  minutes later Davidson joined the group and told  them  about the times he got drunk at the Steubenville State Fair and crawled into the  hoochie-kooch tent and got biffed in the head by a big fat  momma wearing  nothing but a G-string [S.King 1979].