Автор работы: Пользователь скрыл имя, 24 Сентября 2017 в 17:31, курсовая работа
Цель исследования – проанализировать психолингвистический аспект изучения личных глагольных форм в художественном тексте.
Для достижения данной цели потребовалось решение следующих задач:
- определить понимание и интерпретацию художественного текста: когнитивный и психолингвистический аспекты;
- рассмотреть содержание категории глагольных форм в русском языке;
- рассмотреть содержание категории глагольных форм в художественном тексте;
- провести анализ личных глагольных форм в художественном тексте.
Сочетание глаголов (было, жила, казалось, знала) с наречием времени и словосочетанием с временным значением (давно-давно, лет сто) усиливают семантику постоянности, позволяют представить идею пустоты повседневности отчетливее и масштабнее. С серостью, скучностью жизни героини связан мотив утраченного прошлого: «О том прошлом, какое было до ее поступления в учительницы, она уже отвыкла вспоминать — и почти все забыла. Когда-то были у нее отец и мать; жили в Москве около Красных ворот, в большой квартире, но от всей этой жизни осталось в памяти что-то смутное и расплывчатое, точно сон».
Глаголы в аористическом значении (отвыкла, забыла), выражающие мотив утерянного прошлого, показывают, что героиня оставила свою прошлую жизнь, забыла ее, указывают на факт прошлого без связи его с настоящим. Перфектное же значение глагола осталось служит выражением связи факта прошлого с настоящим героини: в настоящее время в ее памяти остались лишь смутные образы прошлой жизни. Мотив обыденности, бессмысленности жизни находит свое выражение и в повторении темы школы, представленной также в контексте прошедшего несовершенного. Героиня постоянно возвращается к мыслям о школе, о дровах, об экзаменах: «Марья Васильевна думала о своей школе, о том, что скоро экзамен и она представит четырех мальчиков и одну девочку». Следует отметить появление глагола представит, который рисует план будущего времени, с которым учительница связывает предстоящие экзамены, волнующие ее больше, чем само преподавание. Ориентация Марьи Васильевны в основном на формальную сторону обучения усиливает мотив бессмысленности жизни, так как ее будущее связано только с экзаменами, запасом дров на зиму, а в настоящем для нее не существует причин для радости: «Вот уже два года, как она просит, чтобы уволили сторожа, который ничего не делает, грубит ей и бьет учеников, но ее никто не слушает». Здесь глаголы настоящего исторического (просит, не делает, грубит, бьет) представляют типичную, повторяющуюся ситуацию, которая, изображая прошлое, распространяется на настоящее героини.
Эти формы помогают создать выразительный образ постоянных переживаний героини, ее беспомощности. По контрасту с мотивом грубости, бессмысленности жизни появляется мотив мечты о любви, радости, счастье, связанный с помещиком Хановым: «…и ей пришло на мысль, что если бы она была его женой или сестрой, то всю свою жизнь, кажется, отдала бы за то, чтобы спасти его от гибели». Глаголы (пришло, отдала, спасти) изображают иной план будущего, в котором нет мыслей об экзаменах, в котором жизнь будет иметь смысл. В этом контексте показывает стремление героини к действиям, к жертвенности, к обретению смысла жизни. Конкретно-фактическое значение появляется также, когда героиня, увидев в окне поезда женщину, вспоминает внезапно свое прошлое. Ряд глаголов отражает быстрый поток представлений героини, которая внезапно вспомнила и прочувствовала давно забытое: «…представила себе мать, отца, брата, квартиру в Москве услышала вдруг игру на рояле, голос отца, почувствовала себя, как тогда, молодой, красивой, нарядной чувство радости и счастья вдруг охватило ее, от восторга она сжала себе виски ладонями и окликнула нежно, с мольбой: “Мама!”». Далее в рассказе снова повторяется мотив возможности счастья, теперь он выражен глаголами НСВ (улыбалась, кивала, казалось, светится), показывающего процессность, протяженность действий во времени, а именно в растянутом мгновении возвращенной веры в радость. Здесь объединяются мотив мечты о счастье и мотив утраченного прошлого, одно плавно перетекает в другое, создавая впечатление возможности через обретение прошлого найти смысл в серой жизни героини: «В это время как раз подъезжал на четверке Ханов, и она, видя его, вообразила счастье, какого никогда не было, и улыбалась, кивала ему головой, как равная и близкая, и казалось ей, что и на небе, и всюду в окнах, и на деревьях светится ее счастье, ее торжество». Однако тема дороги возвращает героиню к реальности, к обыденности. Мотив бессмысленности жизни вытесняет мотивы утраченного прошлого и возможного счастья.
Глаголы в аористическом значении (исчезло, села, переехала, снял) соединяют внутренний и внешний сюжет, завершая повествование: «И вдруг все исчезло. Шлагбаум медленно поднимался. Марья Васильевна, дрожа, коченея от холода, села в телегу. Четверка переехала линию, за ней Семен. Сторож на переезде снял шапку». Героиня вновь садится в телегу, в которой она появилась в начале повествования.
Так создается кольцевая композиция, которая говорит о цикличности, повторяемости, постоянности серой жизни Марьи Васильевны, о невозможности выйти за пределы обыденности, о бессмысленности жизни, перед которой сторож снимает шапку. Таким образом, рассказ «На подводе» является «бесфабульным произведением, в котором сюжетное движение заменено развитием сквозных тем, их переплетением и противопоставлением». Здесь главная смысловая нагрузка падает на повторение и противопоставление мотивов бессмысленности жизни и возможности счастья, мотива утраченного прошлого и темы школы и дороги.
Одним из средств выражения движения внешнего и внутреннего сюжета являются категории вида, лица и времени глагола, выразительные возможности которых позволяют создать яркий художественный образ почти остановившейся жизни героини.
Заключение
Универсальная функционально-смысловая категория персональности, выполняющая важную роль в формировании предикативного ядра предложения, а также реализации коммуникативного потенциала отдельного высказывания и текста, заслуживает интерес со стороны современной лингвистики, в частности, функциональной грамматики, особенностью которой является многоуровневый подход к изучению грамматических явлений.
Основными формами художественного времени и лица в литературном произведении являются: формы замедления времени, связанные с наблюдением, восприятием, осмыслением, анализом, которые позволяют глубже проникнуть в суть изображаемых явлений; формы концентрирования времени, благодаря которым повышается интенсивность повествования; формы настоящего времени, позволяющие показать действительность в ее развитии, определенное состояние субъекта; прошедшее время, связанное с изображением исторического прошлого или прошлого героев; будущее время, обеспечивающее познание перспективы жизни.
Кроме того, изображение лица в литературном произведении неразрывно связано с изображением вневременного (вечного), выражающего непреходящие ценности человеческой жизни, ее устойчивые связи.
Таким образом, лицо в художественном тексте является важнейшим элементом художественного отражения мира, особой категорией авторского замысла, неотъемлемым компонентом построения произведения, целостности художественного образа.
Из сказанного следует, что время и вид - это фундаментальные понятия культуры, литературы, образующие ту «сетку координат», при посредстве которых люди воспринимают действительность и строят образ мира, существующий в их сознании. Соответственно основное значение данных категорий заключается в том, что они являются формами существования художественного мира. Кроме того, соединяя в себе пространственно-временные представления писателя, его героев, читателя, вид и лицо служат способом отражения и восприятия пространственно-временных отношений литературного произведения. Выступая в качестве элементов структуры, темы содержания, данные категории становятся важнейшими характеристиками художественного образа. Пронизывая все уровни произведения, время, пространство, вид и лицо обеспечивают его композиционное построение и выполняют сюжетообразующую, жанровую функции.
В данной работе мы рассмотрели роль глагола в художественном тексте.
Проследив функционирование глагольной лексики в тексте мы пришли к следующим выводам.
Глагол вместе с отглаголенными формами, обладающий большим «набором» категорий, форм и оттенками значений, является одной из примечательных в стилистическом отношении частей речи русского языка.
Прежде всего, глагол является основным средством придания тексту динамичности, сообщения ему развития действий.
Функционирование глагола в тексте определяется его личной формой, временем, наклонением, видом.