Варно-кастровый строй Древней Индии

  Можно предположить, что данные Мегасфена  появились в результате его личных наблюдений, а также знакомства со сведениями, полученными от местных брахманов. Не случайно первыми в его списке стоят мудрецы (философы). Из описаний Мегасфена следует, что в эпоху Маурьев брахманы сохраняли довольно высокий статус и стремились удержать свои позиции и привилегии. Влияние их было значительным в сфере идеологии и культа. Они, по его словам, пользовались уважением, так как приносили жертвы богам и совершали магические обряды: «Никому другому, кроме мудреца, не разрешается заниматься гаданием и предсказанием будущего» (Инд.XI.4).

     Брахманы  выступали и в качестве советников правителя: «Их всех вместе используют цари в так называемом великом совете, на который мудрецы сходятся в начале каждого нового года в царский дворец, и все, что каждый из них придумал или заметил полезного для государственных учреждений, излагается здесь публично». Сходные свидетельства сохранили и индийские источники. Судя по «Артхашастре» (1.10), из среды брахманов обычно выходил пурохита — царский жрец и наставник, роль которого при дворе была очень заметной. (Жалованье его составляло 48 тыс. пан.).

     В буддийских текстах говорится, что  идеал, для брахмана — быть аскетом, не имеющим собственности. Возможно, подобная позиция являлась косвенным свидетельством борьбы против брахманов, владевших большими участками земли и ведущих иногда даже крупные торговые операции. Будде приписываются такие слова: «Раньше брахманы обитали в лесах и вели скромный образ жизни, а теперь они живут в укрепленных местах, которые охраняются вооруженными людьми». Джатаки (I.425) рассказывают о брахманах, охваченных страстью к богатству.

     Имеются материалы об участии брахманов  в суде и о том, что они могли быть сенапати — командующими армией. Более того, в джатаках порой упоминаются и цари из брахманов, хотя даже по брахманским «законам» управление и охрана подданных были прерогативой кшатриев.

     Показательно, что Патанджали, живший во II в. до н. э. и хорошо знакомый с обстановкой в кшатрийских республиках, считал, что брахманам в государстве (очевидно, имеется в виду монархия) принадлежит главенствующая роль.

     Таким образом, несмотря на то, что теория превосходства варны брахманов в маурийскую эпоху являлась в значительной степени отражением традиционных представлений и фактическую власть и политическое господство осуществляли кшатрии, значение брахманского сословия в монархиях было весьма велико.

     И все же новые условия, связанные  с развитием экономики и ростом городов (что приводило к усилению ремесленных и торговых слоев — судя по грихьясутрам, брахманы сохраняли влияние преимущественно в деревнях и избегали городской жизни), с падением авторитета брахманства вследствие распространения буддизма, не могли не отразиться на его статусе.

     Источники содержат немало примеров, свидетельствующих об отходе брахманов от традиционных занятий. Брахманские «законы» (Апастамба, I.7.20; II.5.10, Гаутама, Х.5; Ману, Х.82) разрешают им заниматься земледелием, скотоводством, торговлей. «Ангуттара-никая» (III.223) говорит о брахманах, которые использовали «все способы для поддержания жизни». В джатаках упоминаются брахманы, обрабатывающие землю, пастухи, охотники, торговцы, ремесленники. В «Самютта-никае» (I.170—171) рассказывается о брахмане, который некогда владел хозяйством, где выращивался сезам, но затем обеднел и оказался в долгах. В соответствии с законами-шастрами брахманы должны были освобождаться от обложения, но источники сообщают об уплате ими налогов, о суровых мерах наказания, которые могли применяться к брахману. Автор «Артхашастры» рекомендовал утопить его, если тот посягнул на государственную власть и организовал мятеж (IV.II), поставить клеймо в виде собаки, если совершил кражу, и в виде безголового тела, если убил человека (IV.8): «Брахмана, совершившего преступление и носящего рану от сделанного клейма, государь должен изгнать из страны или же поместить на работы в рудники» (IV. 8). Буддийские сочинения не раз перечисляют меры наказания и приводят случаи вынесения смертного приговора брахману.

     Разумеется, падение роли брахманов в магадхско-маурийскую эпоху не означало, что они полностью утратили свое влияние и свои привилегии. Правда, в политической и идеологической сферах (при господстве кшатриев и укреплении буддизма) им приходилось умерять свои притязания, но в экономической и социальной областях они в какой-то мере сохраняли позиции.

     Политическая  власть сосредоточивалась в руках  кшатриев, роль которых, как уже отмечалось, заметно повысилась в период создания крупных государств и объединенной империи. Особенно велико было значение кшатриев в республиках, но и в монархиях они занимали ведущее положение. В буддийских сочинениях им отводится место всегда впереди брахманов. В разговоре с брахманом Амбаттхой Будда утверждал, что они выше брахманов, что они — лучшие из четырех варн, и никто не может сравниться с ними по чистоте происхождения. В одной из джатак (1.49) приводятся слова Будды о том, что Будды никогда не рождались в варне вайшьев или шудр, а лишь в варне кшатриев или брахманов. «И поскольку кшатрийская варна теперь является высшей, я буду вновь рождаться представителем этой варны». Сам он, по преданию, происходил из кшатрийского рода.

     Как правило, кшатриями были цари, на которых было возложено обеспечение порядка в стране и соблюдение «законов варн», а также крупные государственные чиновники.

     Политическая  власть их подкреплялась соответствующей  экономической базой. Многим из них принадлежали крупные поместья.

     Давая объяснение слову «кшатрий», «Дигха-никая» (III.92—93) и Буддхагхоша (Зит. III.870) толкуют его как «владелец полей»; кшатрии — это не только титул, они являются владельцами полей.

     В руках кшатриев находилась и армия. Высокое положение воинского сословия было замечено Мегасфеном, который записал в своем труде: «Они пользуются наибольшей свободой и радостями жизни; занимаются они только военным делом. Оружие для них делают другие, лошадей доставляют им другие; в лагере служат им другие, которые ухаживают за их лошадьми, чистят оружие, водят слонов, приводят в порядок колесницы и служат возницами. Сами же они, если нужно сражаться, сражаются; когда же заключен мир, ведут веселую жизнь; от государства им идет такое жалованье, что на него они без труда могут прокормить и других» (Инд. XII.2-4).

     В основном лишь кшатрии имели право носить оружие, на брахманов и вайшьев оно распространялось только в особых случаях (Ману, VIII.348). Это подтверждается и мнением Мегасфена о том, что у земледельцев «нет военного оружия, и они не интересуются военными делами» (Инд. XI.9).

     Правда, Каутилья упоминает также о войске, состоящем из брахманов,  но это относится,  очевидно,  исключительно к монархиям. В республиках же армия и особенно ее руководство комплектовались преимущественно из кшатриев.

    В изучаемый период они стали претендовать на ведущую роль и в идеологической сфере. Интересно, что уже в упанишадах имеются указания на подобного рода притязания. К царю-кшатрию, а не к брахману иногда обращаются как к знатоку Атмана («Чхандогья Упанишада», У.11), кшатрий обучает даже брахмана («Брихадараньяка Упанишада», XI. 1), хотя подчеркивается, что такое обучение противоречит обычаю. Эти данные находят прямые параллели в сообщениях ранне-буддийских источников и, как справедливо полагает А. Я. Сыркин, возможно, связаны с определенной антибрахманской реакцией.

  Следует отметить, что в изучаемую эпоху  среди кшатриев наметилась дифференциация. Некоторые роды беднели, и их представители переходили в разряд наемных солдат. К ним, вероятно, относятся слова Мегасфена, что они сражаются, когда нужно сражаться (Инд. XII.4), и живут за счет царской казны (Страбон, XV.1.47). Многие кшатрии вынуждены были заниматься торговлей и ремеслом  и приближались по своему статусу к вайшьям. Но в целом в рассматриваемый период варна кшатриев усиливала свое влияние и фактическую власть.

     Значительные  изменения коснулись и третьей  варны — вайшьев. В маурийский период в связи с экономическим развитием страны материальное положение их улучшилось и некоторые разряды разбогатевших вайшьев стали приближаться к кшатриям и брахманам. В то же время разорившиеся вайшьи опускались до уровня шудр, из которых тоже начала выделяться более зажиточная прослойка. Впрочем, в целом вайшьи как дваждырожденные по своему положению существенно отличались от шудр. Те, хотя и могли иногда повысить свой имущественный статус, оставались внизу социальной лестницы.

     Зажиточные  вайшьи сохраняли определенное влияние  в общественной жизни, однако к рассматриваемому периоду политическое значение их в монархиях падает. Вайшьи, принимавшие раньше участие в церемониях коронации царя, в советах, постепенно утрачивают свои права.

     Вайшьи  не могли занимать и высокие государственные  посты. Любопытно, что даже в брахманских «законах», где дваждырожденные противопоставляются однорожденным, проявляется тенденция рассматривать вайшьев вместе с шудрами. Ману (VIII.418) рекомендует царю заставлять тех и других выполнять свои обязанности: заниматься земледелием, скотоводством, торговлей, ремеслом. В «Милинда-панхе» функции вайшьев и шудр не разделяются; они сводятся к обработке земли, торговле и разведению скота.

    Согласно «Маджхима-никае» (II.180), деятельность шудр увязывалась с сельским хозяйством. На известное возрастание их роли указывают уже упоминавшиеся свидетельства Каутильи о заселении шудрами-земледельцами новых областей (II.1) и о размещении шудр в городе в районах, где жили ткачи, кожевники, оружейники (II.4).

     В более ранних дхармасутрах впервые  появляется тенденция рассматривать шудр наряду с представителями других варн. При обсуждении вопросов наследства различие выражается лишь в том, что старший брат у брахманов получает коз, у кшатриев — лошадей, у вайшьев — коров и у шудр — овец (III.6). Можно сослаться на данные «Артхашастры» о выделении доли наследства детям брахмана от жен, принадлежавших к разным варнам: сыну брахманки достается 4 доли, сыну кшатрийки — 3, сыну вайшийки — 2 и сыну шудрянки — 1 доля (III.6). Тот же количественный показатель определяет разные наказания за продажу в рабство: за продажу несовершеннолетнего ария, если он шудра, с родственников взимается штраф 12 пан, если он вайшья — 24, кшатрий — 36 и брахман - 48 пан (III.13).

     Некоторое улучшение экономического положения  шудр не меняло их низкого социального статуса. По сравнению с ведийской эпохой политическая роль их упала, и они были преимущественно «обслуживающей категорией», лишенной политических прав. Понятно, что взаимоотношения между шудрами и представителями высших варн были напряженными. Брахманы открыто заявляли о своем презрении к шудрам, как к людям низким, жестоким, лживым, и вынуждены были признать, что и те испытывают к ним враждебность. Приведенные выше данные свидетельствуют о том, что в рассматриваемый период нарушались те строгие перегородки, которые воздвигали брахманы между варнами, особенно между высшими и низшими. У авторов древних трактатов, «законов» и династийных списков это вызывало острое беспокойство. Можно сослаться, например, на сообщение «Юга-пураны», описывающей век упадка, который должен наступить при наследниках Ашоки. «Тогда, — говорят с тревогой авторы текста, — брахманы, кшатрии, вайшьи и шудры будут действовать одинаково и даже одинаково одеваться».

     В   целом   материалы,   связанные   с   развитием   сословно-кастового строя в монархиях во второй половине  I тысячелетия до н. э., позволяют наметить некоторые характерные особенности: выдвижение имущественного принципа при оценке положения человека в обществе, усиление роли кшатриев, сохранение брахманами важных позиций, несмотря на определенное падение их идеологического влияния, повышение экономического статуса вайшьев при потере ими политических прав и усиление дифференциации, приводившей к сближению некоторых их разрядов с шудрами, экономическое положение которых тоже в определенной степени улучшилось.

     Несколько иная картина рисуется при изучении сословной организации в республиканских объединениях (ганах и сангхах) древней Индии.

     Имеющиеся в нашем распоряжении источники  свидетельствуют о четко выраженных классовых различиях и имущественном неравенстве в этих республиках. В них прослеживается четырехварновое деление (кшатрии, брахманы, вайшьи, шудры), хотя некоторые исследователи отрицают существование варн здесь. Обычно сведения о них соотносятся с кшатриями, которые фактически сосредоточивали в своих руках всю власть.

     Принадлежность  к правящим кшатрийским семьям, которые выступали основателями этих сангх и ган, по существу определяла место человека во всех сферах политической и общественной жизни.

     Влияние кшатрийских семей и их роль в  ганах и сангхах подтверждаются сведениями «Кунала-джатаки» и Буддхагхоши. В «Махавасту» приводятся слова монаха Удаина, сказанные им в связи с избранием главой ганы шакьев Шуддходаны, носившего титул раджи: «Накапав — это кшатрии, прошедшие особый обряд посвящения». Кшатрии свято оберегали свое привилегированное положение. У личчхавов, например, был специальный водоем, в котором совершался обряд посвящения. Того, кто пытался незаконно проникнуть к воде и совершить омовение, т. е. обряд, положенный лишь кшатриям личчхавов, ждало суровое наказание. Между последними, очевидно, шла борьба за титул раджи. В «Лалитавистаре» рассказывается, что каждый из них мнил себя раджей.

     Полноправные  свободные жители, не входившие в  варну кшатриев, имели право присутствовать на заседаниях ганы, но не могли быть избранными на руководящие посты.

     Таким образом, именно кшатрии, прошедшие  обряд посвящения и носившие титул «раджа», были в ганах руководящей группой, ведавшей внутренней организацией и осуществлявшей управление.