3. Психологические предпосылки тоталитаризма

      Почему  же люди становились участниками фашистского движения?

      Психологические мотивы, которыми они руководствовались, сформировались прежде всего под влиянием распада устоявшихся общественных отношений. В эпоху господства гигантских концернов и бюрократических структур окончательно складывалось из разрозненных индивидов так называемое "массовое общество" с аморфной социальной структурой. Если прежде человек был в значительной мере растворен в системе традиционных групповых, местных, религиозных и иных связей, то теперь он оказывался один на один с миром и потому ощущал утрату своего места в социуме, потерю самого смысла существования. "Ему угрожают, — писал известный психоаналитик Э.Фромм, — мощные силы, стоящие над личностью, — капитал и рынок. Его отношения с собратьями, в каждом из которых он видит возможного конкурента, приобрели характер отчужденности и враждебности... Человек подавлен ощущением своей ничтожности и беспомощности ".

      В 1920-е — 1930-е годы в ряде индустриальных стран среди широких слоев мелких и средних собственников, разочарованных в беспрепятственной капиталистической конкуренции и в способности буржуазно-демократического государства обеспечить им благосостояние, стабильность и приемлемый социальный статус, распространилась идея создания нового государства, которое защищало бы их классовые интересы. Фашистские лозунги, направленные против господства крупного капитала, находили наибольший отклик именно в среде мелких предпринимателей, торговцев, лавочников, ремесленников и служащих. Им, бунтовавшим против своих могущественных монополистических конкурентов и банков, импонировали заявления вождей, которые именовали их, "маленьких людей", исполнителями высшей миссии нации, истории и провидения, средоточием воли и активности.

      Таким образом, массовое сознание оказалось в значительной мере подготовленным к восприятию тоталитаризма всей предшествующей историей развития капитализма и государства. Но в то же время, ни в Германии, ни в Италии "большинство народа не желало фашизма и выбор ему не принадлежал. Муссолини и Гитлер пришли к власти тогда, когда, об этом договорились сравнительно небольшие клики, при чем они следовали соответствующему решению высших хозяйственных кругов, которые пришли к выводу, что фашизм станет выходом из переживаемых ими трудностей". 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

4. Абсолютная концентрация власти и отсутствие принципа разделения властей

      Это означает, что власть реализуется  через механизмы государства  и представляющая собой этатизм, то есть вмешательство государства  в экономическую и политическую жизнь страны, возведенное в высшую степень. Такая концентрация власти представляет собой автократию, для которой характерны:

• соединение исполнительной и законодательной власти в одном лице при фактическом отсутствии независимой судебной власти.
• принцип "вождизма", причем вождь харизматического, мистического типа.

      Тоталитарное  государство не могло и не может  стать правовым, то есть таким, где  суд не был бы зависим от властей, а законы реально соблюдались. Такое  государство просто немыслимо в  условиях существования такой системы. Незыблемость суда и торжество законности неизбежно открывали путь появлению оппозиции.

      Воспользоваться гражданским свободами, которые  провозглашались лишь формально  можно было лишь в одном единственном случае – в случае интересах той системы, которую проповедовали вожди, что подчёркивало бы их владычество.

      Отсюда  вытекала необходимость сохранения формы законности и одновременно монополии правления. Главным образом  по этой причине законодательная  власть не могла отделиться от исполнительной. При однопартийной системе это как раз и был один из источников, питающих произвол и всемогущество правителей. Точно так же практически невозможно было отделить власть полицейскую от судебной.

      Возникает закономерный вопрос: зачем в таком  случае тоталитарная диктатура прибегала к закону, зачем прикрывалась законностью?

      Кроме внешнеполитических и пропагандистских причин немаловажно и то, что тоталитарный режим обязан был обеспечить правовые гарантии тем, на кого он опирался, то есть партии. Формально законы охраняли права всех граждан, но в действительности только тех, кто не попал в разряд "врагов народа" или "врагов рейха".

      В силу вышеизложенного возникали  надуманные политические судебные процессы, где от суда требовалось уложить  в рамки права заготовленный политический вывод о враждебных происках обвиняемого.

      При таком способе судить важнейшую  роль играло признание обвиняемого.

      Если  он сам называл себя врагом, тогда  тезис подтверждался. Обычно политические процессы затевались по указам «сверху». Тайная полиция (НКВД, ГПУ, и др. ) получала число требуемых к аресту "врагов народа" и начинала действовать. Никаких доказательств не требовалось - нужно было лишь признание.

      Работа  полиции в СССР чрезвычайно упрощалась 58-й статьей Уголовного Кодекса 1926 года. Она состояла из 14 пунктов. Но главное в этой статье было не её содержание, а то, что её возможно было истолковать по-разному. Первый пример - пункт 3: "способствование каким бы то ни было способом иностранному государству, находящемуся с СССР в состоянии войны". Этот пункт давал возможность осудить человека за то, что, находясь под оккупацией, он пришил пуговицу немецкому солдату. Так писал А.И. Солженицын в своём великом произведении – «Архипелаг ГУЛАГ». Но главный принцип коммунистического суда можно выразить в одной единственной фразе – «Мы руководствуемся не законами, а нашей политической совестью». 
 
 
 
 
 
 

5. Принцип «вождизма», фюрерства

      Немало  важную роль играет и  принцип "вождизма". Дело в том, что ко второму десятилетию  ХХ века республика с ее демократическими институтами еще не стала привычной формой государственного устройства в большинстве промышленно развитых и развивающихся стран. Отдельные государства еще сохраняли монархию. Этим, по-видимому, и объяснялась тоска уставших от революционных потрясений и войны народов по подобной монарху политической фигуре как объединительном начале нации. И если в фашистской Германии фюрер смог заместить ушедшего императора Вильгельма II в душах немецких граждан, то в Италии Б. Муссолини этого сделать не смог, главным образом из-за существования в Италии всеми признанного монарха, хотя и не игравшего большой роли в итальянском обществе.

      В сущности, тоталитаризм и монархия - взаимозамещающие системы. Бесконтрольность госаппарата закреплена юридически — жаловаться на чиновников можно только другим чинам — "по начальству". Исполнительная власть полностью поглощает фиктивно существующие законодательную и судебную власти. Тоталитарное государство обслуживает исключительно собственные интересы ("цель власти — только власть"); возникает поэтому проблема: что будет "исполнять" исполнительная власть, кто ставит для нее задачи? Госаппарат по своей природе не может быть самоуправляющимся, поскольку основой исполнительной деятельности являются дисциплина и единоначалие. Вместе с тем интересы различных звеньев аппарата отнюдь не совпадают, поэтому бюрократы должны иметь защиту от взаимопроизвола, т.е. им нужна организация, которая не совпадала бы с собственно аппаратом, а выражала бы интересы бюрократии в целом. Такого рода структура есть в каждой тоталитарной системе. Это — монопольная партия ("наш рулевой"), подменяющая законодательную и судебную власть, обеспечивающая тот контроль за исполнительной властью, который в демократических странах достигается совместным действием процедур свободных выборов и разделения властей, свободных СМИ. Монополия коммунистической партии на власть не ограничивалась, по существу, никаким законом и даже уставом самой партии. Такая государственная партия может сформироваться уже после того, как заложены основы тоталитарного режима.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

6. Государственно-организованный террор

      Неизменным  атрибутом тоталитаризма является тесная взаимосвязь между истиной и силой: здесь сила определяет истину. Ещё одним признаком тоталитарного режима является государственно-организованный террор, основанный на постоянном и тотальном насилии. Основой тоталитарного режима может быть только всеобщая лояльность граждан, в обеспечении которой террор играет не последнюю роль, представляя собой логическое продолжение тоталитарной пропаганды.

      Обращенная  не к разуму, но к чувствам тоталитарная пропаганда, являясь, по сути, насилием над духом, подкрепляется насилием физическим.

      Такое давление со стороны государства  ликвидирует не только любую оппозицию, но и любую попытку к инакомыслию.

       "Учение Маркса всесильно потому, что оно верно", - говорил В.И.  Ленин. В аналогичном духе рассуждали  о своем учении и идеологи  нацизма. В действительности же  идеологии и марксизма-ленинизма,  и нацизма были верны, потому что они были всесильны, потому что они опирались на фундамент карательной террористической машины, мощного пропагандистского аппарата и все аксессуары тоталитарно-диктаторского государства. Нацистские лагеря смерти и советский ГУЛАГ  составляют сущностную характеристику тоталитаризма. В качестве особых политических конструкций они уникальны в своей способности комбинировать жестокость с рационализмом, ненормальное с нормальным, злое начало с банальным.                         

      Отличительная особенность тоталитарного режима состоит в том, что здесь террор и страх используются не только как инструмент уничтожения и запугивания действительных или воображаемых врагов и противников, но и как нормальный повседневно используемый инструмент управления массами. С этой целью постоянно культивируется и воспроизводится атмосфера гражданской войны. Террор развязывается без какой-либо видимой причины и предварительной провокации, его жертвы совершенно невиновны даже с точки зрения того, кто этот террор осуществляет. Так обстояло дело в нацистской Германии, где террор был развязан против евреев, то есть людей, объединенных определенными общими расово-этническими характеристиками, независимо от их поведения. В Советском Союзе же, в отличие от нацистской Германии, руководство никогда не признавало, что оно может использовать террор против безвинных людей. В то же время здесь террор не ограничивался расовыми признаками, и, отбросив расовые критерии, его объектом мог стать любой человек.

      Тотальность тоталитарного режима в, так сказать, чистом виде состоит не только в том, что партия, какая-либо клика или фюрер-вождь устанавливают всеохватывающий контроль над всеми сферами общественной жизни и государством, как бы полностью поглощая их, но и в том, что подавляющая масса населения чуть ли не свято верит в основные цели, установки, ориентации, постулируемые партийным руководством или фюрер-вождем: обе стороны как бы слиты в тотальном единстве для достижения универсальной цели. С этой точки зрения чисто тоталитарными можно считать сталинский режим в нашей стране и национал-социализм - в Германии.

      Следует особо подчеркнуть, что тоталитаризм как особый общественно-политический феномен невозможен без массовой базы, массовости как таковой, растворения отдельного индивида в массе, толпе. В отличие от всех остальных движений и общественных феноменов, тоталитаризм предполагает полную и безусловную лояльность индивидуального члена общества. Тоталитаризм открыл для себя средства господства и терроризирования людей изнутри. Здесь вождь-фюрер и массы слиты в неразрывном единстве: вождь-фюрер зависит от масс в такой же степени, в какой они зависят от него, без него они останутся аморфной толпой, лишенной внешнего представительства, в свою очередь, сам вождь-фюрер без масс - ничто.

      Все это определяет другую важную характеристику тоталитаризма - крайний-схематизм и редукционизм, сводящие все и вся к единственной идее. В целом тоталитарный подход основан на постулате, согласно которому в политике существует одна истина. Ее можно назвать политическим мессианством в том смысле, что она постулирует предопределенный, гармонический и совершенный порядок вещей, основанный на идее - истине. Здесь наука и искусство, экономика и политика, философия и промышленность, мораль и отношения между полами и многое другое направляются одной-единственной ключевой идеей. С этой точки зрения суть тоталитаризма - слитность, нерасчлененность, недифференцированность различных структур - социальных, экономических, политических, идеологических и т.д. Здесь биология и генетика, к примеру, перестают быть самостоятельными научно-исследовательскими дисциплинами. Наоборот, они объявляются средствами в руках буржуазии для порабощения пролетариата и подрыва исторического материализма (у большевиков) или даже орудием мирового еврейства и коммунизма для подрыва Третьего рейха (у нацистов). Поэтому неудивительно, что в тоталитарном государстве речь идет не просто о науке, а о "немецкой", "арийской", "социалистической", "марксистской" и иных разновидностях идеологической "науки".