Государство и Церковь в XV-XVII веках (Стоглав 1551 г.)

Московское  государство в XV - XVI вв. вошло в  полосу внешнеполитических успехов - свержение  ига, завоевание всех территорий русских  земель Москвой. В это же время  формируется новый тип русского человека - северного великоросса, прошедшего татарскую школу, школу рабства. Рабство проникло в сознание людей  снизу до верху. Московский князь  видел в своих подданных не свободных граждан - он желал царствовать  над холопами. Само понятие "свобода" несло в себе для московского  человека отрицательный смысл. Оно  стало скорее означать распущенность, безнаказанность и другие безобразия. Все сословия становились прикрепленными к государству службой или  тяглом. Свободными были разве что  разбойники. Церковь, которая содействовала  росту и укреплению московских князей, сама же за это поплатилась. В возвышении Московского княжества как будущего центра России Церковь сыграла большую  роль духовного учителя. Для объединения  Русской земли необходима была не только сила, но и направляющая идея, Церковь эту идею формулировала  и распространяла в народе. Воспитанник  в лице московских князей не посчитался с самостоятельным воспитателем. Апогеем произвола монархов и  в прямом смысле порабощением Церкви явилось уничтожение патриаршества  и введение синода, и все это  было произведено совершенно безнаказанно. Митрополиты фактически назначались  царем и свергались им же.

В XV в. в  народе укрепилось чувство национально-религиозной  исключительности, которая с течением времени принимала все более  и более широкие размеры. Находясь под владычеством татар и относясь к ним с понятным враждебным чувством, русский народ привык противопоставлять  себя татарам не только в национальном, но и в религиозном отношении, привык отличать себя как православных христиан от "поганых", "басурманов" и позиционировать себя как защитников христианства от этих "басурман". Принадлежность к православной вере стала мощнейшей идеологической силой в борьбе с татарами. За долгие годы татарского владычества  эти идеи укоренились в сознании людей, и заданная психологическая  программа продолжала работать, когда  владычество татар было упразднено. Враг, традиционно представленный татарами, оказался повержен, а посему в общественном сознании возникла некая пустота, которую  необходимо было заполнить. И она  была заполнена, но теперь Россия от Востока  повернулась к Западу. На западных границах в то время появилось  мощное Польско-Литовское государство. На борьбу с ним москвичи перенесли  те взгляды на себя и на своих  противников, которые они выработали в борьбе сначала с хазарами, печенегами, половцами (язычниками) и позже с  татарами (мусульманами). Католики получают в устах москвичей прозвание "поганых", а "латинство" "представляется врагом не менее грозным, нежели магометанство". Само общение с католиками рассматривается  как греховное. Запрещалось даже находиться рядом с латинской  Церковью, а увидев ее, следовало  отойти и прочитать молитву. Состояние  вражды, противостояния, таким образом, стало естественным состоянием русской  культуры, составной частью общественного  сознания. Христианство противопоставлялось  татарскому магометанству, и оно  было вознесено на щит борьбы. После  упразднения монголо-татарского ига  русское христианство - православие  стало противопоставляться иной ветви христианства - католицизму, так  же как Россия - западному миру. И  в случае с татарами, и в случае с "латинянами" русский народ  представлялся самому себе обладателем "высшей истины" и взращивал  внутри себя национально-религиозную  нетерпимость. В России сформировался  странный феномен - равнодушный фанатизм в религиозной сфере, впрочем, для  фанатичной веры вполне характерно равнодушие к религии как к системе  внутренних взглядов и эмоций. Как  известно, религиозное чувство в  качестве доминирующего объекта  имеет Бога, к которому каждый верующий испытывает личные, индивидуальные чувства.

В XVII в. Россия ведет войну со Швецией, Польшей. Этому сопутствовало расширение кругозора, поскольку в связи  с войнами Москва постепенно вовлекается  в жизненную орбиту западноевропейских держав. Успехи в войне с Польшей, рост Московского царства, в состав которого был включен и Киев, вдохнули новую жизнь в русскую государственность. И как это бывает, политическому  расцвету и социальному обновлению сопутствовали новые идеи. Следует  сказать, что в середине XVII в. в  Москве было уже несколько лиц, которые  стремились к заимствованиям у иностранцев. Заимствовались и внешние формы, охватывались также и более глубокие слои общественной жизни. Например, стали  появляться светские учебные заведения, понемногу преподавались греческий, латынь, польский, геометрия, астрономия. Но на этот путь вступила лишь мизерная часть общества. Гораздо большая  часть увидела в новых веяниях, проникавших в московский быт, измену православию и исконным традициям, что побудило еще крепче ухватиться за свои предания и настойчивее их пропагандировать. Под влиянием различных  изменений консервативная часть  общества "потеряла спокойно горделивое настроение", и перемены, происходящие в русском быте, внушали ей опасения за будущее Москвы, еще недавно  рисовавшееся в лучезарном свете. "Стали  ждать конца мира. Широкую популярность приобрело предсказание Кирилловой книги, составленной Черниговским протопопом Михаилом Роговым. Согласно ее указаниям, "сатана будет связан на 1000 лет  после Рождества Христова, и это  лучшая эпоха в истории Церкви, после нее совершилось отпадение  Римской Церкви; через 600 лет Западная Русь отпала в Унию и той же судьбы должна была остерегаться Русь Восточная".

      Крупным успехом было учреждение патриаршества  в России. Повысился ранг и престиж  русской церкви, она стала окончательно равноправной по отношению к другим православным церквам. / Иерусалим, Константинополь/. Первым русским патриархом в 1589 г. был  избран Иов – сторонник Годунова.  Ему подчинялись 4 митрополита (Новгородский, Казанский, Ростовский, Крутицкий) и 6 архиепископов.

      Соборное  уложение 1649 г. запретило монастырям приобретать новые вотчины, что  отражало тенденцию подчинения церкви государству. В первых трех главах говорилось о преступлениях против церкви и  царской власти. Любая критика  церкви богохульство карались сожжением  на костре. Были ликвидированы “белые”  слободы, их население в т.ч. священники,  включалось в  посад (“белая” слобода  не платила тягло государству). В 1652 г. московским патриархом избирается Никон. Стремясь превратить церковь  в центр мирового православия, властный и  “крутой” патриарх Никон начинает реформу по установлению  одинаковой  церковной обрядности. За образец  были взяты    греческие правила  и обряды. Реформы, проводившиеся  в условиях  массового народного  недовольства, вызвали протест со стороны части бояр и иерархов церкви., которые боялись, что перемены подорвут их авторитет.

Русское общество раскололось на враждебные партии, и эта вражда естественным образом была перенесена на церковную  почву. Естественным, потому что весь московский быт и принципы жизни  строились на религиозно-православной почве. Попытаемся сформулировать предпосылки  раскола.

Во-первых, борьба с монголо-татарами - диким, варварским восточным народом - требовала адекватного  отношения. Европейско-цивилизованный порядок, свойственный и Древней  Руси, отошел в прошлое вместе с  погибшей древнерусской цивилизацией. В связи с этим изменялось сознание русского человека.

Во-вторых, более двух сотен лет, проведенных  Русью в изоляции от европейского мира, обусловили принятие этого состояния (изоляции) как некоего блага. Состояние  изолированности вкупе с измененной ментальностью неизбежно вели к  формированию полярной картины мира по типу: все, что наше и у нас, - положительно, все, что не наше, - отрицательно и, следовательно, враждебно.

В-третьих, изолированность и враждебно  настороженное восприятие окружающего  мира и порождали чрезмерную приверженность традициям и страх перед любыми изменениями в общественной жизни, которые воспринимались как покушение  на целостность всего общества, грозящее глобальной катастрофой, а инициаторы и носители изменений были не просто чужаками, но как "враги от лукавого", подлежащие уничтожению.

В-четвертых, происходившие в середине XVII в. изменения  выразились в появлении тенденций  постепенного преодоления изоляции, постепенно формировалось осознание  необходимости повышения уровня образования и нравственного  развития.

В-пятых, носителем изменений выступала  лишь часть московской элиты и  в определенной мере нового класса - служилого дворянства, ориентированного на государство. Старая боярская аристократия и церковь оставались ревнителями  старины и традиций.

К середине XVII в., таким образом, русское общество уже было расколото, хотя раскол не находил пока выхода. К этому следует  прибавить естественное противостояние власти и народа, тем более что  в рассматриваемый период крепостнический  строй получил формальное юридическое  закрепление, что усиливало протестное настроение. Забегая вперед, оговоримся, что русский раскол был использован (хотя и неосознанно) как убежище  от государства, как выход из-под  его жесткого контроля. Раскол также  в определенной мере породил реально  ощутимую оппозицию государству, хотя бы и выброшенную из орбиты государственно-общественных отношений и государственной  жизни. 
 

2. Борьба  с ересью

Сложное переплетение и взаимодействие политических, социальных, экономических и религиозных  факторов привело в середине XIV в. к возникновению первого относительно массового и организованного  оппозиционного государственной религии  и Церкви общественно-религиозного движения в Древней Руси - "городских  ересей". Основной причиной появления  ересей большинство исследователей считают происшедшие в XIII в. социальные катаклизмы - монголо-татарское нашествие  и установление политической зависимости  от Золотой Орды, но поскольку ересь  первоначально возникла именно в  Пскове, причину ее Н.М. Никольский видел  в конфликте между псковским  и новгородским духовенством⁵.

Церковь не имела эффективных средств  борьбы с религиозными преступлениями, так как церковные суды руководствовались  греко-византийскими каноническими  нормами, претерпевшими на Руси либерализацию  в ходе борьбы с язычеством. Обычными наказаниями являлись различные  формы епитимии, а наиболее жестким - заключение в "дом церковный", которое преследовало цель исправления  преступника, а не изоляции его от общества. Так, в 1004 г. митрополит Леонт "посади в темницу инока Андреяна, скопца, укоряше бо сей церковныа  законы, и епископы, и презевитеры, и иноки, и помале исправися и  прииде в покаяние и познание истины, якоже и многи дивитися кротости его и смирению и умилению".

Ощущая  неэффективность борьбы с ересью мерами канонического воздействия, Церковь впервые была вынуждена  обратиться к помощи светской власти. Митрополит Фотий в 1427 г. в послании к псковскому посаднику рекомендовал расправляться с "еретиками" путем  казней и заточений. Под казнями  по традиции понимались лишь телесные наказания. В результате принятых мер  часть стригольников была заключена  в порубы (земляные ямы), другая в  страхе покинула Псков⁶.

Когда в 1478 г. великокняжеская московская власть покончила с самостоятельностью Новгорода, Иван III назначил сыск по делу московских еретиков. Несмотря на сопротивление  митрополита Зосимы, которого А.В. Карташев называет "тайным последователем ереси", Собор 1490 г. отлучил жидовствующих  от церкви и предал их анафеме⁷.

На решение  Собора повлияла позиция наиболее авторитетных иерархов. Новгородский архиепископ  Геннадий в своем послании к Собору требовал принятия закона, предусматривавшего смертную казнь за ересь. Он подробно описал собственные действия в отношении  новгородских еретиков: они были посажены связанными на лошадей лицом к  хвостам, на головы надеты берестяные колпаки, сожженные затем прямо  на головах осужденных. Эта пародия  на аутодафе не завершилась сожжением  еретиков, так как прецедента в  данном случае на Руси еще не было, но архиепископ настаивал на применении смертной казни, ссылаясь на практику "короля Шпанского". Настоятель Волоколамского монастыря Иосиф Волоцкий в послании к участнику Собора 1493 г. суздальскому епископу Нифонту писал: "А иные, господине, говорят, что грех еретика  осуждати: ино, господине, не токмо осуждати их, но и казнити и в заточенье  посылати", указывая, что запрещение Иоанна Златоуста убивать еретиков относится лишь к лицам духовным, в то время как монарх имеет  на это полное право, ибо "власть прияша от Господа Бога во отмщение злодеем, в похвалу же добро творящим". В своем "Просветителе" Иосиф  Волоцкий ссылался на "Прохирон" византийского императора Василия  Македонского, предусматривавшего смертную казнь за ересь.

На тот  момент смертная казнь за ересь не была закреплена законодательно. В  Псковской судной грамоте и Судебнике 1497 г. была предусмотрена смертная казнь  лишь за один вид религиозного преступления - святотатство. Однако имелись прецеденты по другим видам религиозных преступлений: в 1411 г. в Пскове по приговору светского  суда за колдовство были сожжены 12 "вещих  женок", в 1462 г. в Можайске по обвинению  в колдовстве был сожжен боярин Мамона с женой и матерью.

В полемике нестяжателей и осифлян об отношении  к еретикам великокняжеская власть приняла сторону последних, осознав  необходимость принятия решительных  мер к ереси. В 1499 г. поддерживавшие жидовствующих бояре Патрикеев  и Ряполовский были репрессированы. Церковный собор 1503 г. повторно предал еретиков анафеме, и это послужило  поводом к применению "градских казней", т.е. наказаний, осуществляемых светской властью. Нераскаявшиеся еретики  в 1504 г. были подвергнуты сожжению, другие заключены в монастырские земляные ямы. Собор 1505 г., проходивший под  председательством Василия III, приговорил "лихих из еретиков" к смертной казни: жидовствующие Курицын, Коноплев, Максимов были сожжены в клетках, Некрасу Рукавову отрезали язык. В 1511 - 1512 гг. уцелевшие жидовствующие  по указу Василия III были заключены  в монастырские тюрьмы "до кончины  живота их".

По мнению В.А. Рогова, сожжения еретиков начала XVI в. стали прецедентом в правоохранительной практике, а применение смертной казни  к жидовствующим было продиктовано соображениями защиты государственной  безопасности, поскольку ересь разлагала  формирующуюся монархическую идеологию  молодого национального государства. Н.М. Гальковский объяснял ужесточение  наказаний за религиозные преступления "подражанием татарам", влиянием жестоких норм золотоордынского права: "Воспитанная в суровой школе  татарщины, гражданская власть не была склонна к кротким мерам....начиная  с XV - XVI вв. преступления против религии  и вообще против всякого рода остатков язычества считаются государственными преступлениями"⁸.

Таким образом, с конца XV в. ужесточается правоприменительная  практика по делам о преступлениях  против веры и складывается особая система судопроизводства по таким  делам. Церковный суд, рассмотрев дело, выносил решение о применении церковного наказания на основании  канонических норм, после чего передавал  осужденного светскому суду, который  применял к преступнику "градскую казнь". В результате сложился параллелизм  в борьбе светской и церковной  власти с религиозными преступлениями, который будет сохраняться до издания Соборного уложения 1649 г., когда государство полностью  возьмет на себя уголовно-правовую борьбу с религиозными преступлениями.