Контрольная работа по "Геополитике"

Вопрос 3. Проблемы европейской безопасности в начале XXI века.

Ответ: В последнее десятилетие XX и в начале XXI века произошла адаптация системы европейской системы безопасности к изменившимся геополитическим условиям при доминирующей роли ЕС.

   В 1993 году Европейский Союз, созданный на основе ЕЭС, приступил к развитию своих внешнеполитических структур, призванных усилить позиции этого западноевропейского объединения во всем мире и Европе. Создание отдельной структуры в рамках ЕС – Общей внешней политики и безопасности (ОВПБ), т.н. «второй колоны» – указывало на стремления и возможности ЕС принять более активное участие в системе европейской безопасности. Появление ОВПБ стало закономерным следствием роста экономического потенциала Союза и целого ряда внешнеполитических инициатив, берущих свое начало с 70-х годов. Основными инструментами ОВПБ должны были стать общие позиции и совместные действия, принимаемые на основе консенсуса в рамках Совета ЕС.   

   Реализация ОВПБ стала качественно новой задачей для ЕС, имеющего богатый опыт на ниве экономической и внешнеэкономической интеграции, но лишенного навыков проведения общей внешней политики и политики безопасности, поэтому первоначальная отработка механизма «второй колонны» заняла несколько лет со дня вступления Маастрихтского договора в силу. Проведение межправительственных конференций 1995-1996 гг., подготовка Амстердамского договора о Европейском Союзе от 1997 года – все было пронизано переговорами между членами ЕС о механизме функционирования ОВПБ.

   За время первого этапа реформирования ОВПБ (1993-1997 гг.) стали очевидными недостатки и преимущества механизма ОВПБ. Достоинство этой системы – в ее многоплановости, которая создает условия для тщательного анализа проблем и обеспечения взвешенности решений. Недостаток – в громоздкости бюрократического аппарата, дублировании функций, что подрывает его эффективность. Механизм принятия решения фактически вплоть до 1997 года базировался на принципе «консенсуса». Попытки внедрить принцип «голосования квалифицированным большинством» проваливались.  

   В том, что касалось оборонной составляющей ОВПБ первого периода, то она находилась в неразработанном состоянии, так как ключевая роль здесь отводилась Западноевропейскому Союзу, для которого были выработаны специальные «петерсбергские задачи», нацеленные на предотвращение конфликтов в Европе. Ставка ЕС на ЗЕС таила в себе свою опасность: в период 1992-1997 гг. возобладала инициатива, исходящая от США, и роль ЕС, не сумевшего сразу приспособиться к новой ситуации, сразу же подчинилась логике главенствующего тогда стереотипа: «Америка лидирует – Европа следует». Соединенные Штаты, используя ЗЕС как мостик между ЕС и НАТО, сумели навязать свое видение европейской безопасности через создание «европейской колонны» НАТО – Идентичности европейской безопасности и обороны (ЕИБО/ESDI). Та же самая участь была разделена Еврокорпусом (прототип единой европейской армии), которому незамедлительно «был навязан договор с НАТО, поставивший его под оперативный контроль последнего».  

   Подводя итоги первого периода существования ОВПБ, можно утверждать, что в первый период развития ОВПБ у Европейского союза не было ни опыта, ни стратегии, ни культуры формулирования и осуществления политики обороны и безопасности на европейском уровне. «Весь идейный багаж Западной Европы в этой области практического знания сводился к наличию нескольких экспертов по вопросу ядерного сдерживания». Поэтому неудивительно, что ОВПБ стала инерционным продолжением Европейского политического сотрудничества при опоре на все те же институты времен холодной войны.  

    Амстердамский договор от 1997 года привел механизм ОВПБ в то состояние, в котором он пребывает сейчас. В частности, был основан пост Высокого  представителя по ОВПБ, и изменился подход к реализации ОВПБ, являющейся отныне прерогативой Союза в целом, обязывает членов ЕС принимать активное и согласованное участие в функционировании ОВПБ.

   Неудовлетворительное состояние «оборонного» элемента ОВПБ в виде связки ЗЕС-НАТО привело к тому, что в 1997 году ЕС отказался от упования на ресурсы ЗЕС, сделав выбор в пользу развития своих автономных военных структур. На смену ЗЕС и натовским инициативам наподобие «Берлин Плюс» пришел институт Общей политики в сфере безопасности и обороны (ЕПБО), ставший интегральным компонентом ОВПБ.  

   Балканские кризисы и приближающийся косовский продемонстрировали ЕС необходимость в ускоренном военном строительстве и развитии своего военно-политического института. Этот процесс, начавшийся с британско-французской встречи в Сен-Мало в 1998 году, продолжился созданием в 2003 году Сил быстрого реагирования (СБР) на основе национальных армий членов ЕС, принятием и поэтапной реализацией плана «Главная цель - 2010» по модернизации имеющихся вооруженных сил. По итогам первой половины 2006 года ЕС уже располагает четырьмя компактными и высокотехнологичными «боевыми группами» по 1500 чел. каждая, способных разрешать конфликты наподобие косовского. Закупка большими объемами военно-транспортных самолетов А400М и заказы на новые авианосцы, тестирование системы космической разведки Galileo и открытие своего собственного военного Генштаба в г. Тервурен в 2004 году, создание Европейского оборонного агентства (ЭДА) в 2004 году, координирующего военно-промышленные усилия, – все это шаги, предпринятые ЕС по модернизации подотчетных вооруженных сил. Сложность задачи, поставленной перед ЕС, заключается в том, что устаревшие национальные армии территориальной обороны все еще отвлекают на себя значительную часть средств, выделяемых на оборону. В силу того, что ни одно правительство стран-членов ЕС не пойдет на увеличение расходов, успех комплексной модернизации определяется лишь расформированием национальных вооруженных сил, а вот в этом направлении еще не было сделано ни одного существенного шага.  И все же на данный момент Европейский Союз уже способен адекватно отреагировать своими силами на любые угрозы нового типа на территории всей Европы.

   По мере того, как оборонная составляющая ОВПБ продвигается вперед более или менее энергично, политический - он же основной – элемент претерпевал периоды кризисов и неясностей. Амстердамский договор создал полноценный механизм для проведения общей политики, но, как показывал анализ внешнеполитической деятельности Союза последних лет, это не оказалось достаточным условием. Кризис вокруг Ирака в 2003 году высветил более фундаментальную проблему - отсутствие платформы общих интересов членов ЕС привело к практике прямого игнорирования ОВПБ и ее принципов, что не способствовало реализации общей внешней политики.

   Объяснение этой основной проблемы лежит в области политической экономики, определяющей внешнюю политику ЕС через совпадение / несовпадение долгосрочных экономических стратегий членов Союза, где выделяются две группы стран – т.н. «евро-капитал» и «мировой капитал». Подобный анализ выделяет такой фактор воздействия на формирование общей политики ЕС как европейских «атлантистов» (Великобритания, Нидерланды, Испания) в связке с США, которые осуществляют в отношении ОВПБ политику «предупреждающего разделения». Расширение Европейского Союза и включение в него стран, ориентированных в краткосрочной перспективе на США, усиление неолиберальных общественно-производственных отношений в самом «ядре» «старой Европы» привело к многократным фактам несогласованности общей внешней политики. Европейские чиновники предприняли тактические попытки по уменьшению степени этого деструктивного воздействия США на ОВПБ (через принятие Европейской стратегии безопасности и проведение военной операции Artemis в 2003 г.), однако общей картины это не изменило.

   За работой «второй колонны» Евросоюза иногда стоят общие интересы консолидированной Европы, но это лишь редкие исключения. Для нейтрализации угроз региону требуется связная и последовательная деятельность, а ОВПБ платформы для этого предоставить не в состоянии. Следовательно, в этот очередной переходный период система европейской безопасности остается на уровне 1999 года: в виде сложного и неиерархического переплетения институтов, где  Европейскому Союзу при попытке регионального доминирования приходится учитывать интересы третьих сторон, включая США и даже РФ. Максимальный уровень вовлеченности, который себе может позволить ЕС без оглядки на США и РФ, по-прежнему представлен «мягкой силой» экономического воздействия. Место же ОВПБ в системе европейской безопасности неопределенно, и его эвентуальное применение ставит ЕС в уязвимое положение.

Вопрос 4. Эволюция американской геополитики и современная геостратегия США.

Ответ: Американское мировое превосходство отличается стремительностью своего становления, своими глобальными масштабами и способами осуществления. В течение всего лишь одного столетия Америка под влиянием внутренних изменений, а также динамичного развития международных событий из страны, относительно изолированной в Западном полушарии, трансформировалась в державу мирового масштаба по размаху интересов и влияния.

   Америка заняла доминирующие позиции в четырех имеющих решающее значение областях мировой власти: в военной области она располагает не имеющими себе равных глобальными возможностями развертывания; в области экономики остается основной движущей силой мирового развития, даже не смотря на конкуренцию в отдельных областях со стоны Японии и Германии; в технологическом отношении она сохраняет абсолютное лидерство в передовых областях науки и техники; В области культуры, несмотря на ее некоторую примитивность, Америка пользуется не имеющей себе равных притягательностью, особенно среди молодежи всего мира, - все это обеспечивает Соединенным Штатам политическое влияние, близкого которому не имеет ни одно государство. Именно сочетание всех этих факторов делает Америку единственной мировой сверхдержавой в полном смысле этого слова.

   Американское глобальное превосходство подкрепляется сложной системой союзов и коалиций, которые буквально опутывают весь мир Американское превосходство породило новый международный порядок, который не только копирует, но и воспроизводит за рубежом многие черты американской системы. Ее основные моменты включают:

- систему коллективной безопасности, в том числе объединенное командование и вооруженные силы, например НАТО, Американо-японский договор о безопасности и т.д.;

- региональное экономическое сотрудничество, например  APEC, NAFTA (Североамериканское соглашение о свободной торговле), и специальные глобальные организации сотрудничества, например Всемирный банк, МВФ, Всемирная организация труда;

- процедуры, которые уделяют особое внимание совместному принятию решений, даже при доминировании Соединенных Штатов;

- предпочтение демократическому членству в ключевых союзах;

- рудиментарную глобальную конституционную и юридическую структуру (от Международного Суда до специального трибунала по рассмотрению военных преступлений в Боснии).

   Рассмотрим современную геостратегию  США   на Евразию,где и находится РФ. Америка в настоящее время является единственной супердержавой, а Евразия - центральной ареной мира. Следовательно, изменение в соотношении сил на Евразийском континенте будет иметь решающее значение для мирового главенства Америки, а также для ее исторического наследия. В краткосрочной перспективе Америка заинтересована укрепить и сохранить существующий геополитический плюрализм на карте Евразии. Эта задача предполагает поощрение возможных действий и манипуляций, с тем, чтобы предотвратить появление враждебной коалиции, которая попыталась бы бросить вызов ведущей роли Америки, не говоря уже маловероятной возможности, когда какое-либо государство попыталось бы сделать это. В среднесрочной перспективе вышеупомянутое постепенно должно уступить место вопросу, примером решении которого больший акцент делается на появлении все более важных  и в стратегическом плане совместимых партнеров, которые под руководством Америки могли бы помочь в создании трансевразийской системы безопасности, объединяющей большее число стран. И наконец,  в долгосрочной перспективе все вышесказанное должно постепенно привести к образованию мирового центра по-настоящему совместной политической ответственности.

   Стабильность геополитического плюрализма Евразии, препятствующая появлению одной доминирующей державы, должна быть укреплена созданием трансевразийской системы безопасности, что, возможно, произойдет в начале следующего века. Такое трансконтинентальное соглашение в области безопасности должно включать расширившуюся организацию НАТО  - что связано с подписанием хартии о сотрудничестве с Россией - и Китай, а также Японию.

    Со временем могла бы начать формироваться более формальная структура, стимулируя появление трансевразийской системы безопасности, которая в первые охватила бы весь континент. Америка, Европа, Китай, Япония, конфедеративная Россия и Индия, а также, возможно, и другие страны могли бы сообща послужить сердцевиной такой более структурированной трансконтинентальной системы. Окончательное возникновение трансъевразийской  системы безопасности могло бы постепенно освободить Америку от некоторого бремени, даже если бы одновременно и увековечило ее решающую роль как стабилизатора и третейского судьи Евразии.

    В конце концов, мировой политике непременно станет все больше несвойственна концентрация власти в руках одного государства. Следовательно, США не только первая и единственная сверхдержава в поистине глобальном масштабе, но, вероятнее всего, и последняя.

   Это связано не только с тем, что государства-нации постепенно становятся все более проницаемыми друг для друга, но и с тем, что знания как сила становятся все более распространенными, все более общими и все менее связанными с государственными границами. Вероятнее всего, что экономическая мощь также станет более распределенной.

Вопрос 5. Геополитика России в XXI веке.

Ответ: В современных условиях центром морской цивилизации являются США и Великобритания, центром континентальной  - Россия, в силу ее географического положения – континентального связующего звена между Европой и Азией, Западом и Востоком. Россия выступает основой  евразийской геополитической оси. Поэтому с геополитической точки зрения США и Россия вечные антагонисты.

    В основу Геополитики России в XXI веке  положен глобальный промышленно-сырьевой дисбаланс, состоящий в том, что наибольший промышленный потенциал сосредоточен в США, странах Европы и Японии, тогда как основные энергетические и сырьевые ресурсы сосредоточены в России и странах третьего мира.

    Россия, как геополитический субъект является основой Евразии, которая  географически, ландшафтно, лингвистически, климатически, культурно и религиозно-идеологически объединяет евразийский Запад и евразийский Восток. Именно это определяет ее место, как географического связующего звена геополитического евразийского блока. Огромный интеллектуальный потенциал и географическое положение "евразийского центра", а также значительный военный потенциал (прежде всего в части ракетно-ядерного вооружения)  и традиционная духовная ориентация на Православные ценности определяют роль России, как мирового центра   силы – ядра консолидации других «традиционных цивилизаций»  на пути строительства многополярного мира.