Средневековая философия

       Но проблема космоса интересует  Плотина не сама по себе, а  главным образом в  связи   с  осмыслением  высшего   назначения  человека.  Его   антропология насквозь идеалистична, поскольку она связана с  убеждением  в  существовании бессмертных  душ,   сформировавших   в   процессе   эманации   тела   людей.

          Пифагорейско-платоновское учение  о  посмертном  переселении   душ  из  одного тела в  другое продолжало играть  первостепенную  роль  и  в неоплатоновской антропологии. Задачи человека (философа), по Плотину, состоят в том,  чтобы положить конец этому потоку перевоплощения и добиться того, чтобы его душа, выполняя свое истинное предназначение, вернулась к своему  первоисточнику  — к мировой  душе,  мировому  уму  и  в  конечном   итоге   к   божественному первоединству.  Если  процесс  эманации  составляет  путь  вниз  и  является

последовательной  деградацией идеального первоединства, то в стремлении  души вернуться   к   первоединству   заключен   прямо    противоположный    путь.

           Гносеологическая  концепция   Плотина  основана   на   сугубо   умозрительном истолковании  знания. В система  его  большое   место  занимают  математика  и диалектика. Последняя  трактуется  прежде  всего  как  искусство  обобщения, состоящее  в  том,  чтобы  постоянно  усматривать  единство  во   множестве, являющимися  основными  определениями   бытия.   Это   чисто   умозрительное искусство  постигает  совершенно  адекватно  то,  как   действительность   в процессе эманации из единой становится все более множественной (познание  же движется в обратном направлении). Однако  высшее  напряжение  познавательных

усилий  покидает  рационально-диалектические  пути,  которые  не   позволяют  постичь абсолютное праединство. Такое постижение возможно  только  в  редкие мгновения познавательного исступления,  или  экстаза,  когда  бессмертная  и бестелесная  душа  рвет  все  телесные  путы  и  как  бы  сверхъестественным интуитивным охватом всех сфер .бытия прорывается  к  единению  с  породившим его праединством. В этом учении Плотина его главный  мистический  компонент.

Единство  субъекта и объекта достигается  посредством  мистической  интуиции, которая оторвана от рационально-логической сферы  и  даже  противопоставлена ей.

Основанный  Плотином неоплатонизм стал самым  влиятельным  направлением позднеантичной  философии.  Это   направление   выражало   главным   образом  мировоззренческие стремления интеллектуальных верхов империи. Вместе  с  тем  оно стало теоретической базой, на основе которой осмысливались  многовековые религиозно-мифологические   представления   греко-римского   (а   затем    и ближневосточного)  мира.  К  середине  IV  столетия   окончательно   замерла деятельность эпикуровского Сада в  Афинах,  а положения эпикуреизма стали объектом  ожеточенной религиозно-идеалистической критики.   Стоицизм   как целостное направление тоже  фактически  превратил к этому времени свое существование. Неоплатонизм же стал  той философской доктриной, в рамках которой умиравшая античность подводила свои мировоззренческие итоги.

Вскрывая  также противоречивость основного  христианского  представления об Иисусе  Христе  как  существе,  сочетавшем  божественную  и  человеческую

природу, философ-идеалист обвинил христиан в атеизме, так как между богом  и человеком, по его убеждению, не может быть никакой прямой  связи  и  поэтому нельзя обожествлять смертного человека.

Но если неоплатонизм как философская доктрина не нуждался в христианстве, то идеологи христианства нуждались в ряде положений неоплатоновской философии, особенно после Никейского Собора, когда встали трудные задачи систематизации сложного христианского вероучения. В IV и V вв. происходил сложный процесс его взаимодействия с неоплатонизмом. В эти века и сложилась ранняя христианская философия, которую принято именовать патристикой (от лат. patres — отцы, подразумевается «церкви»).

       В VI--XI вв. христианство распространяется уже по территории всей Европы, становясь официальной, государственной религией практически во всех тогда существовавших европейских странах. Нередко обращение в новую веру каких-то племен предшествовало их присоединению к тому или иному европейскому государству. Столь же частыми были факты насильственной христианизации, связанные с захватами племенных территорий, не входящих еще ни в одно государство. Так, насильственной христианизации подвергались племена прибалтийских славян, долгое время сопротивлявшиеся экспансии соседних с ними германских государств. В это время наиболее могущественными и влиятельными церковными организациями в Европе становятся Восточная и Западная церкви. Они вели борьбу с языческими религиями различных племен. Однако само язычество было настолько укоренено в сознании людей, что долгое время христианство сосуществовало с язычеством, постепенно приспосабливая его к своим требованиям, а отдельные проявления языческих верований и обрядов сохранились у многих европейских народов до сих пор.

       Но постепенно все более усиливались  разногласия и между Восточной  и Западной церквами. С одной стороны, это было связано с их борьбой за политическое преобладание в европейских государствах. С другой стороны - с особенностями самосознания тех народов, которые попадали в сферу влияния Константинополя и Рима.

     Римско-католическая церковь признает принцип догматического развития, согласно которому Церковные Соборы имеют право принимать новые догматы. Православная церковь не принимает этого учения. По-разному понимались и отдельные культовые обряды. В католичестве, например, утвердился обряд причащения (т.е. приобщения верующего к телу и крови Христа) в том виде, что обычные верующие причащаются только хлебом, а священники хлебом и вином (хлеб - символ тела Христа, а вино - символ Христовой крови). И вообще на Западе христианство воспринималось более иерархично, ведь сам обряд причащения подчеркивает, что священники - это более "приближенные" к Богу люди, обладающие некими свойствами, недоступными простым смертным. С этим же связан и тот факт, что в течение нескольких столетий церковные службы в католических церквах велись на латинском языке, Библия разрешалась к публикации и распространению тоже только в латинском переводе, независимо оттого, знает латинский язык местное население той или иной страны или нет. Считалось, что христианские истины могут быть полностью доступны только избранным.

       В православии церковные службы  разрешалось вести на местных  языках, и Библия довольно рано  переводилась на языки тех  народов, среди которых она  распространялась. И сама римско-католическая  церковь была организована на жестких иерархических началах, с полным подчинением всех священников своим вышестоящим церковным руководителям. Высшей властью обладал римский папа. Средневековая история Западной Европы наполнена постоянной борьбой римских пап со светскими государями, с целью их подчинения власти церкви. Западная, римско-католическая церковь вообще часто обращалась к воинственным методам утверждения христианской веры. Для этой цели, наряду с обычными монашескими организациями, были созданы военно-монашеские ордена, являвшиеся мощной военизированной силой католичества.

       На Востоке и Западе сложилось  различное понимание и самой  сути христианского вероучения. В православии обращалось внимание  в большей степени на религиозно-мистические  способы постижения Бога, ибо считалось, что понимание Божественных истин недоступно разуму. В католичестве же довольно рано возникает убеждение в том, что истинное познание Бога невозможно без помощи разума, а, следовательно, без помощи науки. Поэтому, на основе трудов отцов церкви, в течение VI-- XIII вв. в римско-католической церкви происходит рационализация христианского вероучения, когда догматы веры обосновываются с помощью науки, и, прежде всего, с помощью философии.

       Цель возникновения схоластики - упорядочить и сделать доступной христианскую догматику, ибо широкое распространение христианства потребовало, с одной стороны, довольно большого числа священников, а с другой стороны, максимального упрощения догматики для ее более легкого восприятия обычными верующими. Христианское вероучение начинает преподаваться в западноевропейских учебных заведениях, а с появлением университетов (XIII в.), богословские факультеты в них считаются главными. Основным средством упорядочения христианской догматики была признана философия. Теологи на Западе считали, что, во-первых, с помощью разума, науки легче проникнуть в истины веры. Во-вторых, используя философские аргументы, можно исключить критику святых, христианских истин. В-третьих, при помощи философии можно придать религиозным истинам систематическую форму, т.е. создать законченную, полностью доказательную систему христианского вероучения. Поначалу многие христианские теологи самостоятельно пытались разработать подобную систему. Впоследствии, когда высшие чины римско-католической церкви убедились в необходимости систематизации христианства, то такая работа исполнялась теологами уже в качестве официального поручения.

       Обычно принято отсчитывать время  рождения схоластической философии  в Западной Европе с конца  VIII -- начала IX в. - со времени жизни и деятельности Алкуина (735--804), философа англосаксонского происхождения, получившего всеевропейское признание за свою просветительскую деятельность при дворе Карла Великого. Именно Алкуину принадлежит сочинение под названием "Диалектика", в котором Алкуин впервые сказал, что диалектика - это не просто одно из "свободных искусств", а способ систематизации веры.

       В конце XII-- начале ХШ в. западноевропейская  схоластика получает новый импульс  для своего развития. Связано это было, прежде всего, с тем, что в этот период происходит самое широкое знакомство европейцев с культурой арабоязычного Востока. Европейский мир в это время постоянно сталкивается с арабами - во время крестовых походов, в Испании, которую захватили арабы, и т.д. Для западноевропейской философии встреча с арабской культурой сыграла огромную роль.

     Дело  в том, что в арабском мире были крайне популярны учения античных философов, и, в первую очередь, учение Аристотеля.

     На  арабский язык были переведены практически все его сочинения, при этом аристотелевские произведения были подробно прокомментированы арабскими мыслителями, арабские философы опирались на положения Аристотеля в своих учениях. Аристотелизм постепенно получает все более широкое распространение, особенно в не церковных школах. В католической церкви с течением времени утверждается мнение, что использование системы доказательств истинности христианских догматов с опорой на Аристотеля становится насущной необходимостью, ибо неоплатонизм, на который опирались отцы церкви и, в первую очередь, Аврелий Августин, не дает ответы на все возникающие вопросы.

       В 1231 г. папа Григорий IX обновил  декреты 1210 и 1215 гг., но одновременно  создал комиссию для проверки  аристотелевских произведений.

     И уже в 1245 г. изучение Аристотеля было разрешено без всяких ограничений, а позднее в 50--60-х гг. ХШ в. Рим  официально поручает нескольким христианским философам заняться переработкой учения Аристотеля в христианско-католическом духе. Центральное место в этой работе занял Фома Аквинский.

Фома  Аквинский как  систематизатор средневековой  схоластической философии. 

Одним из  наиболее   выдающихся   представителей   зрелой схоластики,   монах    Фома  Аквинский  (1225/26-1274),  ученик знаменитого теолога,  философа и естество испытателя  Альберта Великого  (1193-1280),  как и его учитель,  пытался обосновать основные принципы христианской теологии,  опираясь  на  учения Аристотеля.   При этом  последнее было  преобразовано таким образом,  чтобы оно не вступало  в противоречие  с догматами творения  мира из ничего и с учением о богочеловечестве Иисуса Христа.

У Фомы высшее начало есть бытие. Под бытием Фома понимает христианского Бога, сотворившего мир, как об этом повествуется в   Ветхом   Завете.   Различая  бытие  и  сущность,  Фома  не противопоставляет  их,  а  наоборот,  (вслед  за  Аристотелем) подчеркивает   их  общий  корень.  Сущности,  или  субстанции, согласно Фоме,  обладают самостоятельным бытием,  в отличие от акциденций   (свойств,  качеств),  которые  существуют  только благодаря субстанциям.

Отсюда     выводится     различие субстанциональных  и акцидентальных форм. Субстанциальная  форма сообщает всякой вещи простое  бытие,  а потому при ее появлении  мы  говорим,  что нечто возникло,  а при ее исчезновении – что нечто   разрушилось.

Акцидентальная   форма    -    источник определенных  качеств,  а  не  бытия вещей.  Различая вслед за Аристотелем  актуальное  и   потенциальное   состояния,   Фома рассматривает  бытие  как  первое из актуальных состояний.  Во всякой вещи,  считает  Фома,  столько  бытия,  сколько  в  ней актуальности.  На  этом  основании,  он выделяет четыре уровня бытийности вещей в зависимости от их степени актуальности.

1. На низшей  ступени   бытия  форма,  согласно  Фоме, составляет лишь внешнюю определенность вещи (causa  formalis);  сюда относятся неорганические  стихии  и  минералы ..   
2. На следующей  ступени  форма  предстает  как   конечная причина (causa   finalis)   вещи,  которой  поэтому  присуща внутренняя     целесообразность,     названная     Аристотелем «растительной душой», как бы формирующей тело изнутри. Таковы, по мнению Аристотеля (и соответственно Фомы),  растения …
3. Третий   уровень – животные,   здесь   форма  есть  действующая причина (causa efficient),  поэтому сущее имеет в себе не только цель, но и начало деятельности,  движения. На  всех трех уровнях форма по-разному преобразуется в материю, организуя и одушевляя ее.   
4. На последней,  четвертой,  ступени форма предстает уже не как   организующий  принцип  материи,  а  сама  по  себе, независимо от материи (forma per se, forma separata).  Это  дух, или ум, разумная  душа высшее  из  сотворенных  сущих.  Не  связанная с материей, человеческая душа не погибает со смертью тела.

Конечно, в   построенной  Фомой  Аквинским  моделью  есть какая-то логика,  но по-моему его взгляды ограничивались  теми знаниями, которыми  владело  человечество  в  XXIII  веке.  Я,  например, склонен считать,  что никакой принципиальной разницы между растениями и животными нет, по крайней мере, опираясь на знания биологии.  Безусловно,  между ними есть какая-то грань, но она  весьма  условна.  Существуют  растения,  которые ведут весьма активный двигательный образ жизни. Известны  растения, которые от  одного  прикосновения мгновенно сворачиваются в бутон. И   наоборот,   известны   животные,   которые    очень малоподвижны. В  этом  аспекте  нарушается принцип о движении, как действующей  причине.  Генетикой  доказано  (кстати,   был  период, когда генетика считалась лженаукой), что и растения, и животные построены из одного и того же строительного материала - органики,  и те,  и другие состоят из клеток (почему же не поставить клетку на первую ступень? наверное, потому что о ней тогда еще  ничего  не  было известно),  оба имеют генетический код, ДНК.  Основываясь на этих данных,  есть  все  предпосылки объеденить в один класс растения и животных,  да и собственно, чтобы впоследствии не было никаких противоречий, все живое. Но если капнуть  еще  глубже,  то  сама  живая  клетка состоит из органических элементов, которые сами состоят из атомов. Почему бы не  спуститься до такой глубины рекурсии?  В какое-то время данное решение было бы просто идеальным,  когда считалось, что атом - это неделимая частица.  Однако знания в области ядерной физики свидетельствуют о том,  что атом не является наименьшей неделимой частицей  -  он  состоит из еще более мелких частиц, которые в  свое  время  назвали  элементарными,   потому   что считалось, что  дальше  идти уже некуда.  Прошло время.  Науке стало известно  достаточно  большое  количество   элементарных частиц; тогда    задались   вопросом:   а   действительно   ли элементарные частицы сами по себе элементарны?  Оказалось, что нет: существуют  еще более мелкие "гиперэлементарные частицы". Сейчас уже  никто  не  дает  гарантии,  что  когда-нибудь   не обнаружат еще  более  "элементарные"  частицы.  Может  глубина рекурсии вечна?