Смысл жизни

Смысл жизни  

Оглавление 

Введение. Постановка проблемы смысла жизни.

1. Смысл жизни  в отечественной философии 

2. Решение проблемы  смысла жизни в философии и  социологии Запада 

Заключение.

Библиографический список литературы.   

Введение.

Весь наш трагический  опыт показывает, что получается, когда  из обилия мудрости выбирают некий  примитив и предпочитают его всему  остальному. Так кто же всё-таки ответит  на такие вопросы: Что есть человек? В чём содержание, ценность и смысл  человеческой жизни? Как жить лучшей жизнью и  как прожить жизнь? Что  есть жизнь духа? Думается, что эти  и другие вопросы не имеют однозначных  или правильных ответов и поэтому  требуют новых решений от каждого  поколения. Каждая культура, каждое общество, мыслитель имеют свои версии ответов.

Философская антропология не обходит вопрос о смысле и цели жизни. Разные философские учения отвечают на него по-разному. Представители материализма обращаются к рассмотрению объективной  действительности и реальной жизнедеятельности  людей. Представители идеалистических  направлений устремляют свой взгляд к Богу, к разуму, духу, идеям и  т. д. Вопрос о жизни, её смысле и цели остаётся открытым и нет никаких  оснований считать, что он может  быть окончательно решён в обозримом  будущем.

Сущность человека - намерение, проекция, устремлённость в грядущее. До того, как Вы начали жить, жизнь не представляет собой  ничего. Именно Вы придаёте ей определённый смысл. Первична и непосредственна  индивидуальная жизнь. Человеческая природа  бесконечна, нет большей опасности, предписывать ей ту или иную ориентацию, тот или иной смысл, ту или иную цель. Каждый из нас либо обречён  на свою свободу, либо готов стать  рабом.    

1. Смысл жизни в  отечественной философии. 

Смысл жизни в философско --художественной литературе Ф.М. Достоевского

Достоевский Фёдор  Михайлович (1821 - 1881) оказался в числе  противников революции и идеи социализма в 1861 - 1862 гг., критикуя их за отрицание свободы. В 1864 г. Он опубликовал  повесть “Записки из подполья”, а  зерно философской идеи, положенное в основу повести, было изложено писателем  ещё в “Зимних заметках о летних впечатлениях”, где проводилась  мысль о том, что человеческую жизнь нельзя строить І на разумном основанииІ . В “Записках из подполья”  Достоевский развернул этот тезис в целую философскую концепцию, согласно которой социальное переустройство и обновление жизни невозможно, мечты о будущем совершенном обществе бесперспективны, поскольку они продиктованы разумом. А разум человеческий противоречив и обманчив, и поэтому на его основе ничего нельзя построить. Писатель попытался доказать, что натура человеческая непостоянна, своевольна и капризна. І Подпольный человекІ считает, что человечество может построить справедливое коммунистическое общество, но в конце концов, ему станет скучна рационалистическая гармония І хрустального дворцаІ , и оно, поддавшись минутному капризу, в один момент разрушит его. По направленности творчества и по философичности художественного мышления Достоевского можно поставить в ряд, пожалуй, только с Толстым. Оба они были одновременно и художниками и мыслителями и оба оказали глубокое влияние на русскую философию. Достоевский подверг специфическому анализу целый комплекс вопросов личной и общественной жизни человека и её смысла. Он коснулся проблемы национальности, социализма, нравственности, религии. Но по преимуществу это был писатель психолог, главный интерес которого сосредотачивался на человеке, на его природной и социальной обусловленности, на мотивах поведения в сложных драматических ситуациях; он проник в самые глубинные тайники духовного мира людей, включая и болезненные проявления психики.

Вопрос о смысле жизни для Достоевского превращается в вопрос о Боге. Так в “Бесах”  инженер Кирилов чувствует, что  Бог необходим для утверждения  жизни, а потому и должен быть. Но вместе с тем он знает, что его  нет, и быть не может. В связи с  этим он восклицает: І Неужели ты не понимаешь, что из-за этого одного можно выстрелить в себя ?І 

А отношение Достоевского к науке, разуму ? Даже марксистам пришлось признать, что красной нитью, проходящей через всё творчество Достоевского, явилась мысль о том, что наука, разум означают упоённое, порицающее мораль стяжательство. Вот слова  Зосимы из “братьев Карамазовых”: І  У них наука. Мир же духовный, высшая половина существа человеческого отвергнута вовсе, изгнана с неким торжеством, даже с ненавистью. Провозгласил мир  свободу, в последнее время особенно, и что мы видим в свободе  ихней: одно лишь рабство и самоубийство.І 

Ни служение маммоне, ни прогресс науки и техники, ни просвещение, ни свобода не делают человека счастливым, всё это стяжательство и оскудение  духовной жизни человека. По этому  поводу хотелось бы обратится к письму Джона Стейнбека, американского  писателя, датированному от 5 ноября 1959 г. Эдлаю Стивенсону. Нью- Йорк (примечание: Эдлай Стивенсон (1900 - 1965гг.) - американский политический деятель, дипломат, в 1952 и  в 1956 гг. кандидат США от демократической  партии). Вот что пишет писатель об Америке: І ... пресытившись ценностями материальными, мы беспокойно рыщем  в поисках духовных. Странные мы существа. Мы можем преодолеть любые  испытания, посылаемые нам Богом  и природой, кроме достатка. Если бы мне пришло в голову погубить нацию, я дал бы ей слишком много  всего, и вскоре она ползала бы на коленях - жалкая, алчная и психически неполноценная.І 

Без веры в Бога не может быть смысла в жизни, как  и счастья. І Я дитя века, дитя неверия и сомнения до сих пор  и даже (я знаю это) до гробовой крышки. Каких страшных мучений стоила, и  стоит мне теперь эта жажда  верить, которая тем сильнее в  душе моей, чем более во мне доводов  противных. И, однако же, Бог посылает мне иногда минуты, в которые я  совершенно спокоен; в эти минуты я люблю и нахожу, что другими  любим, и в такие минуты я сложил в себе символ веры, в которой  всё для меня ясно и свято. Этот символ очень прост, вот он: верить, что нет ничего прекраснее, глубже, симпатичнее, разумнее, мужественнее и  совершеннее Христа и не только нет, но с ревнивою любовью говорю себе, что и не может быть.І (Письмо Достоевского к Н. Д. Фонвизиной из Омска, 1854 г.)

Для религиозного экзистенциализма этот вопрос о смысле жизни решается эсхатологически, т. е. жизнь продолжается и потустороннем мире, где происходит свободное творчество души, не обременённой телом, и где она реализуется  в царстве Божием. Таким образом, преодолевается трагизм земного  человеческого существования, выражающийся в противоположности и непримиримости вынужденного единства души и тела.

Смысл жизни в философско-художественной литературе Л.Н. Толстого.

Может быть, больше всего  над вопросом о смысле жизни размышлял  и мучился Л. Н. Толстой (1828 - 1910 гг.). В результате он пришёл к выводу, что смысл жизни и цель заключается  в самосовершенствовании личности. Вместе с тем для него было ясно, что смысл жизни отдельной  личности нельзя искать отделно от других людей. Однако всё это ещё  не говорит о том, что Толстой, в конце концов, разрешил эту проблему. Он говорил, чтобы жить честно, надо рваться, путаться, биться, ошибаться, начинать и бросать, и опять начинать и опять бросать, и вечно бороться и лишаться, а спокойствие - душевная подлость, от этого- то дурная сторона  нашей души и желает спокойствия, не предчувствуя, что достижение сопряжено  с потерей всего, что есть в  нас прекрасного, не человеческого, а оттуда.

Религиозно- философские  сочинения Толстого - многочисленны, мы же будем касаться, главным образом, “Исповеди”, трактата “О жизни” и  его работ “В чём моя вера”, “Царство Божие - внутри нас” и, конечно, его дневников. По мнению Зеньковского, Толстой начал І философствоватьІ очень рано, но не получил никакого систематического образования в  философии. Толстой читал всегда очень много, жадно впитывал в  себя различные духовные влияния  его времени. Среди них был  Руссо и особенно А. Шопенгауэр, перед  которым он испытывал І неперестающий  восторгІ .

Толстой ясно понимал, что прежде чем решить вопрос о  смысле жизни, человек должен осознать, что такое жизнь вообще. Он перебирает все известные тогда в естественных науках определения жизни, но вышло  так, что они не определяют саму жизнь, а сводят многообразие человека к  биологическому существованию. А между  тем, указывает Толстой, жизнь человека невозможна без общественных и нравственных побуждений, и потому всем определениям жизни он противопоставляет своё: І Жизнь есть стремление к благу, сопровождающееся чувством удовольствия или страдания.І Таким образом, возражая против натуралистического истолкования сущности человеческой жизни, моралист Толстой переносит её в чисто  нравственную сферу.

Человек, как существо разумное, ищет разумного объяснения явлений жизни, и чем больше он живёт, тем чаще в его сознании возникает вопрос: зачем жить, зачем  желать, зачем делать ? І Мне, - пишет  Толстой в “Исповеди”, - нужно  знать смысл своей жизни, а  то, что она есть частица бесконечного, не только не придаёт ей смысла, но уничтожает всякий возможный смысл.І Философия, если она остаётся сама собой и  не выходит за пределы своих возможностей, способна лишь ясно поставить вопросы  І что?І и І почему?І , но на вопрос І зачем?І должна честно ответить: І не знаюІ . Столь же не утешительны  результаты социологической науки  в решении проблемы смысла жизни. Рассматривая каждого человека как  часть человечества, социологи утверждают, что призвание людей состоит  в содействии осуществлению общественных идеалов. Но, во-первых, возражает Толстой, отдельный индивид не может охватить всего человечества, которое к  тому же состоит из таких же людей, не понимающих самих себя; а, во- вторых, что следует понимать под идеалами человечества, тем более известно, что между людьми никогда не было согласия о лучшей жизни. По мнению Толстого, нельзя определять смысл жизни, идя от идеала, потому что сам идеал возникает вследствие того или иного своего жизненного призвания.

Признав, что знание беспомощно, Толстой обращается к  житейской практике и находит  в ней четыре распространённых понимания  смысла жизни, в которых люди ищут выход из жизненных ситуаций. Первый выход - неведение. Второй - эпикурейство. Третий выход - І силы и энергииІ . Он доступен только тем, кто способен встать на путь борьбы. Наконец, четвёртый  выход - слабости - избирают люди, примирившиеся  с обманом, в котором живут. Все  эти позиции Толстой считает  иллюзорными, не содержащими в себе удовлетворительного решения вопроса, т. к. они выведены рассудочно. Но помимо разума, который охватывает отношения  между “я” и “не- я”, человек  обладает неким внутренним, надразумным  І сознанием жизниІ , которое корректирует работу разума. Она- то эта жизненная  сила, заключается в простом народе, понимание смысла жизни которым  не деформировано ни влиянием ложного  знания, ни церковным богословием. І  Неразумное знаниеІ народа есть вера. Следовательно, в народе и надо искать смысл жизни.

Герой романа “Анна  Каренина” Левин (т. е. сам Толстой) перечитал всё, что касается смысла жизни, но не нашёл ответа. А вот  в словах крестьянина Фёдора: І  жить для Бога, для душиІ , І жить по правде, по БожьиІ ему неожиданно открылся смысл жизни.

Но жизнь человека конечна перед лицом бесконечного мира, а раз конечна, значит бессмысленна. Какое значение имеет индивидуальная жизнь, взятая сама по себе ? Вот эта  новая постановка вопроса привела  Толстого к заявлению, что только религиозная вера раскрывает перед  человеком смысл его жизни, направляет его на путь совершенствования себя и общества.

І Цель жизни только одна: стремиться к тому совершенству, которое указал нам Христос, сказав: І Будьте совершенны, как Отец ваш  небесный.І Эта единственная доступная  человеку цель жизни достигается  не аскетизмом, а выработкою в себе любовного общения со всеми людьми. Из стремления к этой правильно понимаемой цели вытекают все полезные человеческие деятельности и соответственно этой цели решаются все вопросы.І 

Хотя конечная цель жизни мира и скрыта от человека, тем не менее, он, зная І дело БогаІ , понимает, что в этом он призван  участвовать посредством увеличения любви или, как - говорит Толстой, - установлением І царства Божия  внутри нас и вне насІ . Человек  проникается сознанием, что он - орудие, которым работает Бог, и что его  личное благо состоит в участии  в этой работе.

Практическое средство для осуществления этой цели Толстой  видит в принципе І непротивление  злу насилиемІ . Евангельские заповеди следует выполнять, т. к. он находит  в них совершеннейшее выражение  моральных норм. Но центральным связующим  положением этого кодекса, по его  мнению, является принцип непротивления. Люди ошибочно думали, что проведение в жизнь этого закона можно  достигнуть с помощью насилия, которое  оправдывалось необходимостью возмездия  за несоблюдение закона. Поэтому одни брали на себя исполнение этого возмездия  и на этом развращались, другие повиновались и тоже развращались покорностью  перед насилием власти. Такому удалению от норм истинной жизни содействовала  и церковь, но І как огонь не тушит огня, так зло не может  потушить злаІ . Только добро, встречая зло и не заражаясь им, побеждает  зло. Осуждая одинаково за насилие  и правительство, и революционеров, Толстой даёт следующие рекомендации практической этики:

- перестать самому  делать прямое насилие, а так  же и готовиться к нему;

- не принимать  участия, в каком бы то не  было насилии, делаемом другими  людьми;

- не одобрять никакого  насилия. 

Итак, Толстой не смог обосновать теоретический смысл  жизни, видимо, нельзя. Помимо этого, решения  вопроса о смысле жизни предполагает и осуществление сократовского  императива - познай самого себяІ , а  это также открывает вопрос. Дать абсолютный ответ на него, - значит исчерпать  саму жизнь, которая беспредельна в  своём существовании и не исчерпывается  рациональным объяснением. Кроме того, как тут не вспомнить слова  Ницше: І познавший самого себя - собственный палачІ . Ну и, наконец, для того чтобы познать смысл  жизни, ответить на вопрос І для чего мы живём ?І , необходимо, видимо, познать  и смысл смерти и ответить на вопрос І для чего мы умираем ?І А этот вопрос, как нам кажется, лишён  смысла.

Смысл жизни в философских  работах П.И. Новгородцева.

Павел Иванович Новгородцев (1863 - 1924 гг.), эмигрант с 1917 г., стал во главе  русского юридического факультета при  Пражском университете. Его книга  “Об общественном идеале” имеет  непосредственное отношение к вопросу  о смысле жизни. Новгородцев писал  в заключительной главе книги, что  человек жаждет абсолютного и  в мире относительных форм он не находит удовлетворения и он требует  І стояния перед лицом АбсолютногоІ . Вся тема книги “Об общественном идеале” в сущности связана для  Новгородцева с проблемой Абсолютного  взятой не в абстрактной форме, а  в социальном мышлении. Философ показывает разложение І утопии земного раяІ , как незаконной абсолютизации относительных  форм социальной жизни. Новгородцев  писал, что в отношении к миру условной действительности абсолютный идеал всегда остаётся требованием, но это требование никогда не может  быть осуществлено полностью и потому его осуществление может быть выражено только формулой бесконечного развития. Невозможно смешать или  отождествить две столь различные  категории как І абсолютноеІ  и І относительноеІ . Их можно  раздвинуть, но не оторвать одно от другого (ибо любое относительное стремится  к абсолютному). Новгородцев был  убеждён, что в центре построений общественной философии должна быть поставлена не будущая гармония истории, не идея добра, а вечный идеал добра, поскольку не в связи с будущим, в связи с вечным получает значение и оправдание каждая эпоха. Новгородцев  постоянно и настойчиво утверждал, что І центром и целью нравственного  мира является человек, живая человеческая душа, которая не может быть принесена  в жертву обществу и его устроению  помимо личности с её потребностью свободного самоопределенияІ , - как  это присутствует во всех утопиях. В  условиях истории идеал свободной  общественности никогда не может  быть осуществлён, поэтому никогда  не достичь безусловного равновесия требований, вытекающих из понятия  личности.