Религия и политика в философии

         Христианство, если можно так  выразиться, было следующим после  язычества этапом развития религии. Оно отличалось от язычества не столько своей религиозной сущностью, сколько той классовой идеологией, которая наслоилась за тысячу лет на примитивные верования, уходящие корнями в такую же первобытность, как и верования древних славян. Христианские мессионеры не приносили с собой ничего принципиально нового; они несли лишь новые имена для старых богов, несколько иную обрядность и значительно более отточенную идею божественного происхождения власти и необходимости покорности ее представителям.

         Цепь событий, непосредственно  предшествовавших принятию христианства  на Руси и сопровождавших его,  остается для нас невыясненной. Летописные легенды, записанные значительно позднее, рассказывают нам о том, что князем Владимиром был произведен сравнительный анализ предлагавшихся  вариантов. "Первые послы были от волжских Болгар. Описание Магометова рая  и цветущих Гурий пленило воображение сластолюбивого князя; но обрезание казалось ему ненавистным обрядом и запрещение пить вино уставом безрассудным. Вино, сказал он, есть веселие для русских, не можем быть без него. – Послы немецких католиков  говорили ему о величии невидимого Вседержителя  и ничтожности идолов. Князь ответил им: идите обратно, отцы наши не принимали веры от Папы. Выслушав иудеев, он спросил, где их отечество? "В Иерусалиме, ответствовали проповедники: но Бог во гневе своем расточил нас по землям чужим". И вы, наказываемые богом, дерзаете учить других? сказал Владимир: мы не хотим, подобно вам, лишиться своего отечества.- Наконец безымянный греческий Философ, опровергнув в немногих словах другие веры, рассказал Владимиру все содержание библии... и в заключение показал ему картину Страшного Суда, с изображением праведных, идущих в рай, и грешных, осужденных на вечную муку. Пораженный Владимир вздохнул и сказал: "благо добродетельным и горе злым!" Крестись, ответствовал Философ – и будешь в раю с первыми".

    После сбора дополнительных сведений и  совета с боярами Великий Князь  решился принять православие. Но при тогдашних богословско-юридических воззрениях византийцев (как указывалось выше) принятие крещения из их рук означало переход новообращенного народа в вассальную зависимость от Византии.

         Владимир вторгся в византийские  владения в Крыму, взял Корсунь  (Херсонес) и отсюда уже диктовал свои условия императорам (Василию и Константину). Он хотел породниться с императорским домом, жениться на царевне Анне и принять христианство. Ни о каком вассалитете при таких условиях не могло быть и речи. В 988 г. Владимир крестился сам, крестил своих детей, бояр и под страхом наказания заставил креститься киевлян и всех русских вообще. В Новгороде тот же Добрыня, который учреждал там культ Перуна, теперь крестил новгородцев: "Путята крестил мечем, а Добрыня огнем", т.е. не так все было легко и просто. Капища древних богов были разрушены. На их месте, как правило, строили церкви. Идолов рубили и жгли, а киевского Перуна скинули в Днепр и проводили, отталкивая от берега, до самых порогов. На месте киевского капища была построена церковь святого Василия, именем которого был крещен Владимир. Вместе с Владимиром в Киев прибыли священники корсунские и митрополит Михаил, назначенный Константинополем управлять новой русской церковью. Есть известия, что митрополит с епископами и Анастасом-Корсуняниным, который помог Владимиру при осаде и взятии Корсуни, сопровождаемые дядей Владимира Добрыней, ходили на север крестить народ. Из Новгорода они направились к Ростову, где и кончилась деятельность первого митрополита Михаила (он умер в 991 г.). Новый митрополит, назначенный Константинополем – Леон, с помощью поставленного им в Новгород епископа Иоакима Корсунянина, окончательно сокрушил там язычество. В результате христианство при Владимире было распространено преимущественно по узкой полосе, прилегавшей к великому водному пути из Новгорода в Киев.

         Митрополит и епископы для  управления церковными делами  были присланы из Византии. Но  по мере распространения христианства  стало необходимо резко увеличить количество священнослужителей. Было открыто большое количество школ, в которых готовили главным образом священников и прочих церковников, необходимых  для "совершения треб и для научного просвещения паствы". Конечно, эти школы в значительной степени содействовали общему делу просвещения.

        Во главе Русской церкви стоял митрополит, назначаемый Константинополем. В крупных городах находились епископы, ведавшие всеми церковными делами большой округи – епархии. С обособлением отдельных княжеств каждый князь стремился к тому, чтобы его столица имела своего епископа.  Митрополит и епископы владели землями, селами и городами: у них были свои слуги, холопы, изгои и даже свои полки. Князья на содержание церкви давали десятину. Одной из важнейших церковных организаций стали монастыри, строй жизни которых и идеология были целиком перенесены из Византии.

         Большинство монастырей и церквей  на Руси строились князьями  и боярами или в качестве  официальных государственных храмов, или в качестве фамильных усыпальниц, или для обслуживания культов излюбленных святых. Конечно, основатели церкви брали их на свое содержание. Так Владимир после крещения поставил в Киеве церковь Богородицы, на содержание которой отдал десятую часть своих доходов и обязал своих преемников под угрозой проклятия соблюдать это обязательство, поэтому церковь и была прозвана Десятинной. Новый христианский бог мыслился князьям как их специальный княжеский бог, заменивший собой прежнего Перуна. Он – верховный повелитель князей, дающий им власть, венчающий их на княжение, помогающий им в походах, принимающий их души в свой чертоги. Духовенство, осуществляющее связь светской власти с богом, это скорее слуги князей, чем слуги бога. Часто княжеская власть, не стесняясь, показывала свою силу: князья не раз сгоняли с кафедры неугодных им епископов. Это преобладание светской власти над церковной во многом определило особенность развития Руси, где церковь никогда не стояла выше государства.    

         Для русского народа, сравнительно  поздно вступившего на путь  исторического развития, принятие  христианства означало приобщение к многовековой  и высокой культуре Византии, но мы должны четко отделять культуру (сложившуюся еще в языческий период) от религиозной идеологии. Византия не тем превосходила древних славян, что была христианской страной, а тем, что являлась наследницей античной Греции, сохраняя значительную часть ее культурного богатства. В этом смысле христианство нельзя противопоставлять язычеству, так как это только две формы, два различных по внешности проявления одной и той же идеологии. Формально Русь стала христианской. Погасли погребальные костры, угасли огни Перуна, требовавшего себе жертв, но долго еще  насыпали языческие курганы, тайно молились Перуну и огню-Сварожичу, справляли буйные праздники родной старины. Автор начальной летописи вынужден сознаться, что люди только "словом нарицающиеся христиане", а на деле – "поганьске живуще", на игрищах людей "многое множество", а в церкви во время службы их обретается мало. В конце XI в. киевский митрополит Иоанн жаловался, что церковный обряд венчания соблюдается только боярами и князьями, а простые люди заключают браки по прежнему обычаю – "поимают жены своя с плясанием и гудением и плесканием" и некоторые "без срама" имеют две жены.  Не будучи в силах достичь действительного и быстрого превращения новообращенных в христиан, греческие священники пошли на уступки прежней вере: они признали реальность существования всех славянских богов, приравняв их к бесам, признали святость традиционных мест и сроков старого культа, выстраивая храмы на местах прежних кумиров и капищ и назначая христианские праздники приблизительно на те же дни, к которым приурочивались ранее языческие. Язычество сливалось с христианством. 

       Новая русская церковь стала новым  и обильным источником доходов для  ее духовной матери – константинопольской  церкви и новым орудием эксплуатации в руках верхов киевского общества. За эти материальные выгоды можно было заплатить приспособлением христианской идеологии к язычеству славян.  

          Русская церковь играла сложную  и многогранную роль в истории  Руси. Несомненна ее польза как организации, помогавшей молодой русской государственности в эпоху бурного развития феодализма. Несомненна и ее роль в развитии русской культуры, в приобщении к культурным богатствам Византии, в распространении просвещения и создании крупных литературно-художественных ценностей.

         Героическая эпоха Владимира  (княжил 980 – 1015 гг.) была воспета  и церковным летописцем и народом  потому, что в главных своих  событиях она сливала воедино  феодальное начало с народным, политика князя объективно совпадала с общенародными интересами.

         Русская церковь, развивавшаяся  в сотрудничестве с государством, стала силой объединяющей жителей  разных земель в культурную и политическую общность.

         Перенесение на русскую  почву традиций монастырской жизни  придало своеобразие славянской колонизации северных и восточных славян Киевского государства. Миссионерская деятельность на землях, населенных финоязычными и тюркскими племенами, не только вовлекла эти племена в орбиту христианской цивилизации, но и несколько смягчала болезненные процессы становления многонационального государства (это государство развивалось на основе не национальной и религиозной идеи. Оно было не столько русским, сколько православным. Когда же народ потерял веру – государство развалилось).

         Приобщение к тысячелетней христианской истории ставило перед  русским обществом новые культурные, духовные задачи и указывало на средства их решения (освоение многовекового наследия греко-римской цивилизации, развитие самобытных форм литературы, искусства, религиозной жизни). Заимствование становилось основой для сотрудничества, из осваиваемых достижении Византии постепенно вырастали ранее неведомые славянам каменное зодчество, иконопись, фресковые росписи, житейная литература и летописание, школа и переписка книг. Крещение Руси, понимаемое не как кратковременное действие, не как массовый обряд, а как процесс постепенной христианизации восточно-славянских и соседствовавших с ними племен, создало новые формы внутренней жизни этих сближавшихся друг с другом этнических групп и новые формы их взаимодействия с окружающим миром. 

2. Мировые религии  и современная политическая борьба.

      Буддизм. 

      «…Буддизм – это единственная во всей истории  настоящая позитивистская религия – даже и в своей теории познания…».

      БУДДИЗМ, религиозно - философское учение, возникшее в древней Индии в 6-5 вв. до н.э. и превратившееся в ходе его развития в одну из трех, наряду с христианством и исламом, мировых религий.

      Основатель  буддизма Сидхартха Гаутама, сын  Царя Шуддходаны, правителя шакьев, который оставил роскошную жизнь и стал странником на путях мира, полного страданием. Он искал освобождения в аскетизме, но убедившись, что умерщвление плоти ведет к гибели разума, отказался от него. Тогда он обратился к медитации и спустя, по разным версиям, четыре или семь недель, проведенных без еды и питья, достиг просветления и стал Буддой. После чего он сорок пять лет проповедовал свое учение и умер в возрасте 80 лет.

      Трипитака, Типитака (санскр. «три корзины») — три блока книг буддийского Священного писания, воспринимаемого верующими как свод откровений Будды в изложении его учеников. Оформлена в I в. до н.э.

      Первый  блок — Виная-питака: 5 книг, характеризующих  принципы организации монашеских общин, историю буддийского монашества и фрагменты биографии Будды-Гаутамы. Второй блок — Сутта-питака: 5 сборников, излагающих учение Будды в форме притч, афоризмов, поэм, а также повествующих о последних днях Будды. Третий блок — Абхидхарма-питака: 7 книг, истолковывающих основные идеи буддизма.

      В 1871 г. в Мандалае (Бирма) собор из 2400 монахов утвердил единый текст Трипитаки, который был вырезан на 729 плитах мемориала в Кутодо — месте паломничества буддистов всего мира. Виная заняла 111 плит, Сутта— 410, Абхидхарма — 208.

      В первые столетия своего существования буддизм разделился на 18 сект, и в начале нашей эры буддизм разделился на две ветви хинаяну и махаяну. В 1-5 вв. сформировались главные религиозно – философские школы буддизма в хинаяне – вайбхашика и саутрантика, в махаяне – иогачара, или видж-нянавада, и мадхъямика.

      Возникнув на Северо-Востоке Индии, буддизм  скоро распространился по всей Индии, достигнув наибольшего расцвета в середине 1-го тысячелетия до нашей  эры – начале 1-го тысячелетия  нашей эры. Одновременно, начиная  еще с 3 в. до нашей эры, он охватил Юго-Восточную и Центральную Азию, а отчасти также Среднюю Азию и Сибирь. Столкнувшись же с условиями и культурой северных стран, махаяна дала начало различным течениям, смешавшимся с даосизмом в Китае синтоизмом в Японии, местными религиями в Тибете и т.д. В своем внутреннем развитии, разбившись на ряд сект, северный буддизм образовал, в частности, секту дзэн (в настоящее время более всего распространена в Японии). В 5 в. появляется ваджраяна, параллельная индуистскому тантризму, под влиянием которого возникает ламаизм, сконцентрировавшийся в Тибете.

      Характерной особенностью буддизм является его  этико-практическая направленность. Буддизм  выдвинул в качестве центральной  проблемы – проблему бытия личности. Стержнем содержания буддизма является проповедь Будды о «четырех благородных истинах» существует страдание, причина страдания, освобождение от страданий, путь, ведущий к освобождению от страданий.

      Страдание и освобождение предстают в буддизме как различные состояния единого бытия страдание – состояние бытия проявленного, освобождение – непроявленного.

      Психологически страдание определяется, прежде всего, как ожидание неудач и потерь, как переживание беспокойства вообще, в основе которого лежит чувство страха, неотделимое от присутствующей надежды. В сущности, страдание тождественно желанию удовлетворения – психологической причине страдания, а в конечном итоге просто любому внутреннему движению и воспринимается не как какое-либо нарушение изначального блага, а как органически присущее жизни явление. Смерть вследствие принятия буддизма концепции бесконечных перерождений, не изменяя характера этого переживания, углубляет его, превращая в неотвратимое и лишенное конца. Космически страдание раскрывается как бесконечное «волнение» (появление, исчезновение и появление вновь) вечных и неизменных элементов безличного жизненного процесса, вспышек своего рода жизненной энергии, психофизических по своему составу – дхарм. Это «волнение» вызывается отсутствием подлинной реальности «Я» и мира (согласно школам хинаяны) и самих дхарм (согласно школам махаяны, продливших идею нереальности до логического конца и объявивших все видимое бытие шуньей, т.е. пустотой). Следствием этого является отрицание существования как материальной, так и духовной субстанции, в частности отрицание души в хинаяне, и установление своеобразного абсолюта – шуньяты, пустотности, не подлежащей ни пониманию, ни объяснению – в махаяне.

      Освобождение  буддизм представляет себе, прежде всего, как уничтожение желании, точнее – угашение их страстности. Буддийский принцип среднего пути рекомендует избегать крайностей – как влечения к чувственному удовольствию, так и совершенного подавления этого влечения. В нравственно эмоциональной сфере оказывается концепция терпимости, «относительности», с позиций которой нравственные предписания не обладают обязательностью и могут быть нарушены (отсутствие понятия ответственности и вины как чего-то абсолютного, отражением этого является отсутствие в буддизме четкой грани между идеалами религиозной и светской морали и, в частности, смягчение, а иногда и отрицание аскетизма в его обычной форме). Нравственный идеал предстает как абсолютное непричинение вреда окружающему (ахинса) проистекающее из общей мягкости, доброты, чувства совершенной удовлетворенности. В интеллектуальной сфере устраняется различие между чувствственной и рассудочной формами познания и устанавливается практика созерцательного размышления (медитации), результатом которого оказывается переживание целостности бытия (неразличение внутреннего и внешнего), полная самоуглубленность. Практика созерцательного размышления служит не столько средством познания мира, сколько одним из основных средств преобразования психики и психофизиологии личности, - в качестве конкретного метода особенно популярны дхьяны, получившие название буддийской йоги. Эквивалент угашения желаний – есть освобождение, или нирвана. В космическом плане она выступает как остановка волнения дхарм, которая в дальнейшем в школах хинаяны описывается как неподвижный, неизменный элемент.