Проблема истины в научном познании

В реальности человек в  процессе познания постоянно сталкивается с большим количеством проблем, само существование которых опровергает  классическую концепцию истины. Наряду с этим возникают следующие проблемы:

1. Проблема природы познаваемой реальности и субъективности мышления.

Человек в своем познании непосредственно имеет дело не с  объективным миром "самим по себе", а с миром в том его виде, как он им чувственно воспринимается и осмысливается. То есть в человеческом понимании истины изначально заложена субъективность, а из этого утверждения  появляются различные вопросы, например: разные люди мыслят по разному - значит ли это, что и истина у всех разная? Может ли быть такое, что для какого-то количества людей понимание истины общее? И, естественно, как достичь этой общности и необходимо ли это?

2. Проблема характера соответствия мыслей реальности.

Классическая концепция  истины в ее "наивной" форме  рассматривает это соответствие как простое копирование реальности мыслями. Исследования соответствия знаний действительности показывают, однако, что это соответствие не является простым и однозначным. Ведь всегда есть свойства предмета, которые, возможно, люди просто не могут понять непосредственно. Наши знания о таких свойствах  сводятся лишь к показанию приборов, но разве это является абсолютным копированием реальности? Значит, такой  очевидности, о которой говорят  приверженцы классической теории, может  и не быть.

3. Относительность и абсолютность истины.

Каждый человек в своём суждении об истине всё же сугубо субъективен, и поэтому необходимо разграничивать понятие общей, иными словами, абсолютной истины от понятия истины каждого конкретного индивида. А в классической теории такое разграничение фактически отсутствует.

Так что же такое относительная истина? Пожалуй, её можно охарактеризовать, как знание, которое приблизительно и неполно воспроизводит объективный мир. Именно приблизительность и неполнота - специфические свойства относительной истины. Если мир представляет собой систему взаимосвязанных элементов, то отсюда можно сделать вывод о том, что любое знание о мире, абстрагирующееся от некоторых его сторон, будет заведомо неточным. Почему? Потому что человек не может познать мир, не фиксируя своего внимания на одних его сторонах и не отвлекаясь от других, постольку приближенность внутренне присуща самому познавательному процессу. С другой стороны, предпринимаются поиски абсолютной истины в рамках знаний конкретных, а то и единичных фактов.[3;251]

Таким образом, возникает  своеобразная дилемма: если абсолютная истина рассматривается как абсолютно  полное и точное знание, то она лежит  вне пределов реального научного познания; если она рассматривается  как совокупность вечных истин, то понятие  абсолютной истины неприменимо к  наиболее фундаментальным видам  научного знания. Дилемма эта - результат  одностороннего подхода к проблеме, выражающегося в том, что абсолютная истина отождествляется с видом  знания, обособленного от относительной  истины.

Смысл понятия «абсолютная истина» раскрывается только в процессе развития научного знания. Он состоит в том, что при переходе научного знания от ступени к ступени, например от одной теории к другой, старое знание не отбрасывается полностью, а в той или иной форме включается в систему нового знания. Именно это включение, преемственность, характеризующая истину как процесс, и составляет, пожалуй, содержание понятия абсолютной истины. [3;300]

Таким образом, возникло множество  нерешенных проблем, каждая из которых  так или иначе связана с  необходимостью определения степени  соответствия между представлениями  человека и реальным миром. Из этого  вытекает необходимость поиска наиболее строгого критерия истины, то есть признака, по которому можно было бы определять истинность того или иного знания.

Научная истина - это знание, которое отвечает двойному требованию: во-первых, оно соответствует действительности; во-вторых, оно удовлетворяет ряду критериев научности. [7;115] К этим критериям относится:

• логическая стройность;
• эмпирическая проверяемость, в том числе проверка временем;
• возможность предсказывать на основе этих знаний новые факты;
• непротиворечивость тем знаниям, чья истинность уже достоверно установлена и прочее.
• практика

Эти критерии, разумеется, не следует рассматривать как нечто  неизменное и раз навсегда данное. Они являются продуктом исторического  развития науки и в будущем  могут пополняться. Такое понимание  истины вообще необыкновенно важно  для развития науки, так как, если данные, полученные с помощью конкретной науки, соответствуют всем вышеперечисленным  критериям, можно сделать вывод  о полезности таких данных. То есть появляется стимул для дальнейшего  развития науки.

Сторонники классической концепции истины на первых порах  полагали, что определяемая ее цель - соответствие мыслей действительности - может быть достигнута сравнительно просто. Они в явной или неявной  форме исходили из следующих предположений: действительность, с которой непосредственно  имеет дело человек и которая  является предметом его познания, не зависит от самого знания; мысли  могут быть приведены в простое  однозначное соответствие с действительностью; имеется интуитивно ясный и не вызывающий сомнений критерий, позволяющий установить, соответствуют мысли реальности или нет.

Однако эта концепция  столкнулась с целым рядом  проблем, которые послужили поводом  для ее критического пересмотра:

Проблема природы познаваемой  реальности. Человек в своем познании непосредственно имеет дело не с  объективным миром "самим по себе", а с миром в том его виде, как он им чувственно воспринимается и осмысливается.

1. Проблема характера соответствия мыслей реальности.

Классическая концепция  истины в ее "наивной" форме  рассматривает это соответствие как простое копирование реальности мыслями. Исследования соответствия знаний действительности показывают, однако, что это соответствие не является простым и однозначным.

2. Проблема критерия истины.

Эта проблема сыграла исключительно  важную роль в развитии классической концепции. Отчасти она связана  с первой проблемой. Если человек  непосредственно контактирует не с миром «в себе», а с чувственно воспринятым и концептуализированным миром, то спрашивается: каким образом он может проверить, соответствуют ли его утверждения самому миру?

3. Проблема критерия истины не исчерпывается, однако, упомянутым аспектом.

Еще древние скептики обратили внимание на то, что постановка вопроса  о критерии истины приводит к парадоксу  бесконечного регресса. Секст Эмпирик  считал, что для доказательства истинности утверждения необходимо принять  некоторый критерий истины. Однако сам этот критерий, представляющий собой метод распознания истинных утверждений, должен быть доказан на основе другого критерия истины и  т. д. до бесконечности.

Классическая концепция  в том ее варианте, в котором  истина рассматривается как соответствие не только объективной, но и любой  другой действительности, приводит к логическому противоречию, получившему название парадокс лжеца.

4. Практика как критерий истины.

Одной из основных причин неудач современной философии решить проблему критерия истины является их исходная установка, ориентирующая на возможность решения данной проблемы в рамках системы знаний. Эту установку можно сформулировать следующим образом. Если у нас имеется система знаний, претендующая на описание объективного мира, то мы можем узнать о ее соответствии своему предмету, изучая лишь свойства самой системы. В противоположность этому диамат утверждает, что указанную проблему нельзя решить таким образом, т. е. не выходя за пределы знания. Эта гениальная мысль, бросающая новый свет на проблему критерия истины, была впервые сформулирована К. Марксом в его "Тезисах о Фейербахе". К. Маркс подчеркнул, что вопрос о том, обладает ли человеческое мышление предметной истинностью, не может быть решен в рамках самого мышления. В науке подобного рода запреты играют чрезвычайно важную роль. В качестве примеров можно указать на невозможность доказательства пятого постулата Эвклида, установленную Лобачевским; невозможность доказательства непротиворечивости формальной системы типа арифметики в рамках самой этой системы (теорема Геделя) и т. д. [6;513]

Пренебрежение такими запретами  приводит не только к бесполезным  поискам доказательств, но и к  различного рода паралогизмам. Так, попытки  доказательства пятого постулата Эвклида  были сопряжены с тем, что наряду с аксиомами, из которых якобы  следовал этот постулат, принимались  допущения, эквивалентные самому пятому постулату. Но диамат не только указывает  на то, как нельзя решить проблему критерия истины. Он вместе с тем говорит  нам о том, как ее можно решить. Для этого надо выйти за пределы  знаний и сопоставить его с  оригиналом. Формой такого выхода и  сравнения знания с объектом является практика - материальная деятельность людей.[6;520]

Если попытаться дать краткую  характеристику функцию практики как  критерия истины, то это выглядело бы так: В практике происходит материальное воплощение знаний, которые подлежат проверке. Вместе с тем практика является объективным феноменом, принадлежащим материальному миру и функционирующим в соответствии с его законами. Эта двуединая (дуальная) природа практики обеспечивает ей роль критерия истины: знания о реальном мире, воплощенные в практике, контролируются законами этого мира.

5. Объективность истины.

Здесь будет уместно процитировать Ленина: «...понятие объективной истины характеризует такое содержание человеческих представлений, которое не зависит от субъекта, не зависит ни от человека, ни от человечества. Это не означает, что объективная истина является элементом объективного мира. Характеризуя человеческие знания она проявляется в субъективной форме. Но она характеризует человеческие знания не с точки зрения этой субъективной формы, а с точки зрения их объективного содержания...». Из этой цитаты можно понять, что человек в своей познавательной деятельности способен установить связь логических конструкций не просто с миром ощущений, а с лежащим вне его объективным миром. И здесь важнейшее место занимает понятие практики. Роль практики как фактора, соединяющего и сопоставляющего человеческие знания с объективным миром, проявляется в том, что она выступает, с одной стороны, как материальная деятельность, формирующая объективный предмет познания путем выделения определенных свойств объективного мира, а с другой - как деятельность, формирующая субъект познания. В диамате истина - это не просто соответствие мыслей объективному миру, а соответствие мыслей объективному миру, заданному через практику (при том, что эти "мысли" тоже должны отвечать определенным критериям, но об этом дальше).  

О качестве вещей, предметов материального мира, о том, что они собой представляют можно судить лишь по тем свойствам, в которых эти качества проявляются. Но свойства данного предмета можно выявить через его взаимодействие с другими предметами. Причем от характера этого взаимодействия зависит то, какие именно свойства предмета выявляются. Именно эти свойства и составляют сформированный практикой предмет наших утверждений о внешнем мире, предмет объективной истины.[8;79]

Относительность и абсолютность истины.  Относительная истина - это знание, которое приближенно и неполно воспроизводит объективный мир. Приближенность и неполнота - специфические свойства относительной истины. Если мир представляет систему взаимосвязанных элементов, то отсюда следует, что любое знание о мире, абстрагирующееся от некоторых его сторон, будет заведомо неточным и огрубленным. Поскольку человек не может познать мир, не фиксируя своего внимания на одних его сторонах и не отвлекаясь от других, постольку приближенность внутренне присуща самому познавательному процессу. [10]

С другой стороны, предпринимаются  поиски абсолютной истины в рамках наличного знания. Как показал  Ф. Энгельс в «Анти-Дюринге», статус вечной истины можно приписать только очень небольшому числу, как правило, банальных утверждений. В качестве примеров вечных истин обычно фигурируют предложения, представляющие собой констатацию факта, например: «Наполеон умер 5 мая 1821 года». Или скорость света в вакууме равна 300000 км/с. Однако попытки применения понятия абсолютной истины к более существенным положениям науки, например к законам, оказывается безуспешными.

Таким образом, возникает  своеобразная дилемма: если абсолютная истина рассматривается как абсолютно  полное и точное знание, то она лежит  вне пределов реального научного познания; если она рассматривается  как совокупность вечных истин, то понятие абсолютной истины неприменимо к наиболее фундаментальным видам научного знания. Дилемма эта - результат одностороннего подхода к проблеме, выражающегося в том, что абсолютная истина отождествляется с видом знания, обособленного от относительной истины. Референт понятия «абсолютная истина» раскрывается только в процессе развития научного знания. Он состоит в том, что при переходе научного знания от ступени к ступени, например от одной теории к другой, старое знание не отбрасывается полностью, а в той или иной форме включается в систему нового знания. Именно это включение, преемственность, характеризующая истину как процесс, и составляет содержание понятия абсолютной истины. Абсолютная истина - это не вечная истина, переходящая от одной ступени знания к другой, а свойство объективно-истинного знания, состоящее в том, что такое знание никогда не отбрасывается. Такого рода знание всегда выступает предпосылкой более глубоких и фундаментальных истин. Абсолютная истина проявляется в росте знания.

Завершая реферат, уместно  привести постороннее мнение о значении истины. Ричард Фейнман – американский ученый, говорит об этом следующее: «Если вы ожидаете, что наука даст все ответы на вопросы: «что мы есть?», «куда мы идем?», «в чем смысл вселенной» и тд., тогда вы можете легко запутаться, и искать решение этой проблемы в мистике. Как ученый может принимать мистические объяснения, я не знаю, потому, что весь смысл - чтобы понять… Ладно, проехали, я этого не понимаю. Но в любом случае, если подумать об этом, и я тоже так думаю, что мы делаем – исследуем, мы пытается выяснить как можно больше о мире. Люди спрашивают меня: «Ты ищешь абсолютные законы физики?» Нет, я только пытаюсь больше узнать о мире. И если окажется, что есть простой абсолютный закон, который все объясняет - да будет так. Это было бы очень приятно выяснить, если окажется что мир как лук с миллионом слоев и нам просто надоело смотреть на слои - значит вот оно как. Но чем бы это не оказалось – это природа. И она будет открываться такой, какая она есть. И поэтому когда мы собираемся исследовать – мы не должны иметь предрассудков относительно того, что мы собираемся делать, кроме того, чтобы узнать больше о природе. Вопрос в том, почему вы хотите узнать больше. Если вы думали, что пытаетесь выяснить больше, для того чтобы получить ответ на некоторый глубокий философский вопрос, вы можете ошибаться. Может оказаться, что вы не сможете получить ответ на этот вопрос с помощью исследования сути природы, но это не про меня. Мне лично интересно просто узнавать о мире, и чем больше я узнаю, тем лучше. Люблю выяснять. Есть одна примечательная загадка про то, что мы можем делать так много вещей, которые животные делать не могут. Но это загадки которые я хочу исследовать, а не получить готовый ответ. Итак, обобщая, не могу поверить во все эти истории, которые придуманы о наших отношениях со вселенной в целом, потому что они кажутся слишком простыми, слишком связанными… слишком локальными, местными. Земля! Они пришли на Землю! Одна из сторон Бога пришла на Землю, представьте себе. И посмотрите, что здесь вокруг… Как вы можете… Это не соотносимо. В любом случае, спорить бесполезно, я не могу с этим спросить, просто пытаюсь сказать вам, почему научные взгляды повлияли на меня. И еще одна вещь, надо разобраться с вопросом, как же узнать истинно ли что-то. И если есть все эти теории, все эти разные религии, которые имеют разные теории обо всем, тогда начинаешь задумываться. Я хочу, чтобы вы подвергали сомнению, так как вы должны это делать. Вы спросите меня «Истинна ли наука?», и я вам отвечу: «Нет, нет. Мы не знаем, что есть истина, мы пытаемся это выяснить». Все может оказаться неверным. Попробуйте начать склоняться к религии, говоря, что все может быть ошибочным. Как только вы это сделаете, вы начнете скатываться в пропасть из которой очень трудно выбраться. А вот с научным взглядом - мы должны проверять, что есть правда, а что может быть и неправдой. Мне кажется фундаментальной частью моей души – сомневаться и задавать вопросы. Когда ты сомневаешься и задаешь вопросы, становится труднее поверить. Видите ли, я могу жить с сомнениями и неопределенностью, незнанием. Я думаю это намного интереснее жить, не зная, чем имея ответы, которые могут оказаться ошибочными. У меня есть приблизительные ответы и возможные ожидания и разные степени уверенности о разных вещах, но я ни в чем не уверен полностью. И есть множество вещей о которых я вообще ничего не знаю, такие как, что бы то не значило, «почему мы здесь?» и что этот вопрос может означать. Я могу подумать об этом немного, но я не могу это выяснить. Но я не должен знать ответ. Меня не пугает не знать что- либо, быть потерянным в таинственной Вселенной, не имея какого-либо предназначения, что так и есть на самом деле, возможно, как я себе представляю. Меня это не пугает.» [12;37]