Общественный прогресс и его критерии в свете современного социального опыта

     XIX и XX вв. ознаменовались бурными событиями, которые дали новую «информацию к размышлению» о прогрессе и регрессе в жизни общества. В XX в. появились социологические теории, которые отказались от оптимистического взгляда на развитие общества, характерного для идей прогресса. Вместо них предлагаются теории циклического круговорота, пессимистические идеи «конца истории», глобальных экологических, энергетических и ядерных катастроф. Одну из точек зрения по вопросу о прогрессе выдвинул философ и социолог Карл Поппер, который писал: «Если мы думаем, что история прогрессирует или что мы вынуждены прогрессировать, то мы совершаем такую же ошибку, как и те, кто верит, что история имеет смысл, который может быть в ней открыт, а не придан ей. Ведь прогрессировать — значит двигаться к некой цели, которая существует для нас как для человеческих существ. Для истории это невозможно. Прогрессировать можем только мы, человеческие индивидуумы, и мы можем делать это, защищая и усиливая те демократические институты, от которых зависит свобода, а вместе с тем и прогресс. Мы достигнем в этом больших успехов, если глубже осознаем тот факт, что прогресс зависит от нас, от нашей бдительности, от наших усилий, от ясности нашей концепции относительно наших целей и реалистического выбора таких целей». 
 
 
 
 
 

Противоречивость  общественного прогресса 

Любой человек, хотя бы немного знакомый с  историей, легко обнаружит в ней факты, свидетельствующие о ее поступательном прогрессивном развитии, о ее движении от низшего к высшему. «Homo sapiens» (человек разумный) как биологический вид стоит выше на лестнице эволюции, чем его предшественники — питекантропы, неандертальцы. Очевидным является прогресс техники: от каменных орудий к железным, от простых ручных орудий к машинам,  колоссально увеличивающим  производительность человеческого труда, от использования мускульной силы человека и животных к паровым двигателям, электрическим генераторам, атомной энергетике, от примитивных средств перевозки к автомобилям, самолетам, космическим кораблям. Прогресс техники всегда был связан с развитием знаний, а последние 400 лет — с прогрессом в первую очередь научного знания. Казалось бы, прогресс в истории очевиден. Но это отнюдь не общепризнано. Во всяком случае, имеются теории, либо отрицающие прогресс, либо сопровождающие его признание такими оговорками, что понятие прогресса теряет всякое объективное содержание, предстает как релятивистское, зависящее от позиции того или иного субъекта, от того, с какой системой ценностей он подходит к истории.

И надо сказать, что отрицание или релятивизация  прогресса не являются совершенно беспочвенными. Прогресс техники, лежащий в основе роста производительности труда, приводит во многих случаях к разрушению природы и подрыву естественных основ существования общества. Наука используется для создания не только более совершенных производительных сил, но и все возрастающих по своей мощности разрушительных сил. Компьютеризация, широкое использование информационной техники в различных видах деятельности безгранично расширяют творческие возможности человека и в то же время таят для него массу опасностей, начиная с появления разного рода новых болезней (например, уже известно, что длительная непрерывная работа с компьютерными дисплеями отрицательно сказывается на зрении, особенно у детей) и заканчивая возможными ситуациями тотального контроля над личной жизнью.

Развитие  цивилизации принесло с собой явное смягчение нравов, утверждение (во всяком случае, в сознании людей) идеалов гуманизма. Но в XX веке произошли две самые кровопролитные войны в истории человечества; Европу залила черная волна фашизма, объявившего во всеуслышание, что вполне правомерно порабощение и даже уничтожение людей, третируемых в качестве представителей «низших рас». В XX столетии мир время от времени потрясают вспышки терроризма со стороны правых и левых экстремистов, для которых человеческая жизнь — разменная карта в их политических играх. Широкое распространение наркомании, алкоголизма, преступности — организованной и неорганизованной — разве все это является свидетельством прогресса человечества? И разве все чудеса техники и достижение относительного материального благополучия в экономически развитых странах сделали их жителей во всех отношениях более счастливыми?

Кроме того, в своих действиях и оценках  люди руководствуются интересами, и  то, что одни люди или социальные группы считают прогрессом, другие нередко оценивают с противоположных позиций. Однако дает ли это основание сказать, что понятие прогресса целиком зависит от оценок субъекта, что в нем нет ничего объективного? Думаю что, это риторический вопрос. 
 
 
 
 
 

Критерии  общественного прогресса. 

     В обширной литературе, посвященной общественному прогрессу, в настоящее время нет единого ответа на главный вопрос: каков общий социологический критерий общественного прогресса?

   Относительно  небольшое число авторов утверждают, что сама постановка вопроса о  едином критерии общественного прогресса бессмысленна, поскольку человеческое общество - сложный организм, развитие которого осуществляется по разным линиям, что и делает невозможным формулировку единого критерия. Большинство же авторов считают возможным сформулировать единый общесоциологический критерий общественного прогресса. Однако уже при самой формулировке такого критерия налицо существенные расхождения.

   Кондорсе (как и другие французские просветители) считал критерием прогресса развитие разума. Социалисты-утописты выдвигали нравственный критерий прогресса. Сен-Симон считал, например, что общество должно принять такую форму организации, которая бы привела к осуществлению нравственного принципа: все люди должны относиться друг к другу, как братья. Современник социалистов-утопистов немецкий философ Фридрих Вильгельм Шеллинг (1775—1854) писал, что решение вопроса об историческом прогрессе осложнено тем, что сторонники и противники веры в совершенствование человечества полностью запутались в спорах о критериях прогресса. Одни рассуждают о прогрессе человечества в области морали, другие — о прогрессе науки и техники, который, как писал Шеллинг, с исторической точки зрения является скорее регрессом, и предлагал свое решение проблемы: критерием в установлении исторического прогресса человеческого рода может служить только постепенное приближение к правовому устройству. Еще одна точка зрения на общественный прогресс принадлежит Г. Гегелю. Критерий прогресса он усматривал в сознании свободы. По мере роста сознания свободы происходит поступательное развитие общества.

   Как видим, вопрос о критерии прогресса  занимал великие умы нового времени, но решения не нашел. Недостатком  всех попыток одолеть эту задачу было то, что во всех случаях в качестве критерия рассматривалась лишь одна линия (или одна сторона, или одна сфера) общественного развития. И разум, и мораль, и наука, и техника, и правовой порядок, и сознание свободы — все это показатели очень важные, но не универсальные, не охватывающие жизнь человека и общества в целом.

   Господствовавшая идея беспредельного прогресса с неизбежностью подводила к, казалось бы, единственно возможному решению вопроса; главным, если не единственным, критерием общественного прогресса может быть только развитие материального производства, которое, в конечном счете, предопределяет изменение всех других сторон и сфер жизни общества. Среди марксистов на этом выводе не раз настаивал В. И. Ленин, который еще в 1908 г. призывал рассматривать интересы развития производительных сил в качестве высшего критерия прогресса. После Октября Ленин возвращается к этому определению и подчеркивает, что состояние производительных сил — основной критерий всего общественного развития, поскольку каждая последующая общественно-экономическая формация побеждала окончательно предыдущую благодаря именно тому, что открывала больший простор для развития производительных сил, достигала более высокой производительности общественного труда.

   Серьезным аргументом в пользу данной позиции  является то, что сама история человечества начинается с изготовления орудий труда и существует благодаря преемственности в развитие производственных сил.

   Примечательно, что вывод о состоянии и  уровне развития производительных сил  как генеральном критерии прогресса  разделялся и оппонентами марксизма  — техницистами, с одной стороны, и сциентистами, с другой. Возникает законный вопрос: как могли сойтись в одной точке концепция марксизма (т. е. материализма) и сциентизма (т. е. идеализма)? Логика этого схождения такова. Сциентист обнаруживает общественный прогресс, прежде всего, в развитии научного знания, но ведь научное знание обретает высший смысл только тогда, когда оно реализуется в практике, и, прежде всего в материальном производстве.

   В процессе еще только уходящего в  прошлое идеологического противостояния двух систем техницисты использовали тезис о производительных силах как генеральном критерии общественного прогресса для доказательства превосходства Запада, шедшего и идущего по этому показателю впереди. Недостатком этого критерия является то, что оценка производственных сил предполагает учет их количества, характера, достигнутого уровня развития и связанной с ним производительности труда, способности к росту, что весьма важно при сопоставлении различных стран и ступеней исторического развития. Например, количество производственных сил в современной Индии больше, чем в Южной Кореи, а их качество ниже. Если в качестве критерия прогресса брать развитие производственных сил; оценка их в динамике, то это предполагает сопоставление уже не с точки зрения большей или меньшей развитости производственных сил, а с точки зрения хода, быстроты их развития. Но в таком случае возникает вопрос, какой период  должен браться для сопоставления.

   Некоторые философы считают, что все трудности  будут преодолены, если взять в  качестве общесоциологического критерия общественного прогресса способ производства материальных благ. Веским аргументом в пользу такой позиции является то, что фундаментом общественного прогресса является развитие способа производства в целом, что при учете состояния и роста производственных сил, а также характера производственных отношений можно гораздо полнее показать прогрессивный характер одной формации по отношению к другой.

   Отнюдь  не отрицая того, что переход от одного способа производства к другому, более прогрессивному, лежит в основе прогресса в целом ряде других областей, оппоненты рассматриваемой точки зрения почти всегда отмечают, что при этом остается не решенным главный вопрос: как определить саму прогрессивность этого нового способа производства.

   Справедливо считая, что человеческое общество - это, прежде всего, развивающееся сообщество людей, другая группа философов выдвигает  в качестве общесоциологического критерия общественного прогресса развития самого человека. Бесспорно то, что  ход человеческой истории действительно свидетельствует о развитии людей, составляющих человеческое общество, их общественных и индивидуальных сил, способностей, задатков. Достоинство такого подхода то, что он позволяет измерять общественный прогресс поступательным развитием самих субъектов исторического творчества – людей.

   Наиболее  важным, критерием прогресса выступает  уровень гуманизма общества, т.е. положение в нем личности: степень  ее экономического, политического и  социального освобождения; уровень  удовлетворения ее материальных и духовных потребностей; состояние ее психофизического и социального здоровья. Согласно этой точке зрения, критерием социального прогресса является мера свободы, которую общество в состоянии предоставить индивиду, степень гарантированной обществом индивидуальной свободы. Свободное развитие человека в свободном обществе означает также раскрытие его подлинно человеческих качеств — интеллектуальных, творческих, нравственных. Развитие человеческих качеств зависит от условий жизни людей. Чем полнее удовлетворяются разнообразные потребности человека в пище, одежде, жилье, транспортных услугах, его запросы в духовной области, чем более нравственными становятся отношения между людьми, тем доступнее для человека делаются самые разнообразные виды экономической и политической, духовной и материальной деятельности. Чем благоприятнее условия для развития физических, интеллектуальных, психических сил человека, его моральных устоев, тем шире простор для развития индивидуальных, присущих каждому отдельному человеку качеств. Короче говоря, чем человечнее условия жизни, тем больше возможностей для развития в человеке человеческого: разума, нравственности, творческих сил.

   Заметим, кстати, что внутри этого сложного по своей структуре индикатора можно  и нужно выделить один, по сути дела объединяющий в себе все остальные. Таковым, на мой взгляд, является средняя продолжительность жизни. И если она в данной стране на 10—12 лет меньше, чем в группе развитых стран, да к тому же обнаруживает тенденцию к дальнейшему уменьшению, соответственно должен решаться вопрос и о степени прогрессивности этой страны. Ибо, как сказал один из известных поэтов, «все прогрессы реакционны, если рушится человек».