В чем же заключаются принципиальные
отличия созданной ими науки
от античной? Их немало:
1.
Классическое естествознание заговорило
языком математики. Античная наука
тоже ценила математику, однако
ограничивала сферу ее применения
«идеальными» небесными сферами,
полагая, что описание земных
явлений возможно только качественное,
т.е. нематематическое. Новое естествознание
сумело выделить строго объективные
количественные характеристики
земных тел (форма, величина, масса,
движение) и выразить их в строгих
математических закономерностях.
2.
Новоевропейская наука нашла
также мощную опору в методах
экспериментального исследования
явлений со строго контролируемыми
условиями. Это подразумевало
активное, наступательное отношение
к изучаемой природе, а не
просто ее созерцание и умозрительное
воспроизведение.
3.
Классическое естествознание безжалостно
разрушило античные представления
о космосе как вполне завершенном
и гармоничном мире, который обладает
совершенством, целесообразностью
и пр. На смену им пришла
скучная концепция бесконечной,
без цели и смысла существующей
Вселенной, объединяемой лишь
идентичностью законов.
4.
Доминантой классического естествознания,
да и всей науки Нового времени,
стала механика. Возникла мощная
тенденция сведения (редукции) всех
знаний о природе к фундаментальным
принципам и представлениям механики.
При этом все соображения, основанные
на понятиях ценности, совершенства,
целеполагания, были грубо изгнаны из
царства научной мысли. Утвердилась
чисто механическая картина природы.
5.
Сформировался также четкий идеал
научного знания: раз и навсегда
установленная абсолютно истинная
картина природы, которую можно подправлять
в деталях, но радикально переделывать
уже нельзя. При этом в познавательной
деятельности подразумевалась жесткая
оппозиция субъекта и объекта познания,
их строгая разделенность. Объект познания
существует сам по себе, а субъект (тот,
кто познает) как бы со стороны наблюдает
и исследует внешнюю по отношению к нему
вещь (объект), будучи при этом ничем не
связанным и не обусловленным в своих
выводах, которые в идеале воспроизводят
характеристики объекта так, как оно есть
«на самом деле».
Таковы
особенности второй глобальной научной
революции, условно названной ньютоновской.
Ее итог: механистическая научная картина
мира на базе экспериментально-математического
естествознания. В общем русле этой революции
наука развивалась практически до конца
XIX в. За это время было сделано много выдающихся
открытий, но они лишь дополняли и усложняли
сложившуюся общую картину мира, не покушаясь
на ее основы.
III. «Потрясение
основ» - третья научная революция - случилось
на рубеже XIX -XX вв.
В это время последовала целая
серия блестящих открытий в
физике (открытие сложной структуры
атома, явления радиоактивности,
дискретного характера электромагнитного
излучения и т.д.). Их общим мировоззренческим
итогом явился сокрушительный
удар по базовой предпосылке
механистической картины мира - убежденности
в том, что с помощью простых
сил, действующих между неизменными
объектами, можно описать все
явления природы и что универсальный
ключ к пониманию происходящего
дает в конечном счете механика И. Ньютона.
Наиболее значимыми теориями, составившими
основу новой парадигмы научного
знания, стали теория относительности
(специальная и общая) и квантовая
механика. Первую можно квалифицировать
как новую общую теорию пространства,
времени и тяготения. Вторая
обнаружила вероятностный характер
законов микромира, а также неустранимый
корпускулярно-волновой дуализм в самом
фундаменте материи.
Наиболее контрастные ее изменения
претерпела общая естественно-научная
картина мира и способ ее построения в
связи с появлением этих теорий. Эти изменения
состояли в следующем.
1. Ньютоновская естественно-научная революция
изначально была связана с переходом от
геоцентризма к гелиоцентризму. Эйнштейновский
переворот в этом плане означал принципиальный
отказ от всякого центризма вообще. Привилегированных,
выделенных систем отсчета в мире нет,
все они равноправны. Причем любое утверждение
имеет смысл только будучи "привязанным",
соотнесенным с какой-либо конкретной
системой отсчета. А это и означает, что
любое наше представление, в том числе
и вся научная картина мира в целом, релятивны,
т.е. относительны.
2. Классическое естествознание опиралось
и на другие исходные идеализации,
интуитивно очевидные и прекрасно
согласующиеся со здравым смыслом.
Речь идет о понятиях траектории
частиц, одновременности событий,
абсолютного характера пространства
и времени, всеобщности причинных
связей и т.д. Все они оказались
неадекватными при описании микро-и
мегамиров и потому были видоизменены.
Так что можно сказать, что новая картина
мира переосмыслила исходные понятия
пространства, времени, причинности, непрерывности
и в значительной мере «развела» их со
здравым смыслом и интуитивными ожиданиями.
3.
Неклассическая естественно-научная
картина мира отвергла классическое жесткое
противопоставление субъекта и объекта
познания. Объект познания перестал восприниматься
как существующий «сам по себе». Его научное
описание оказалось зависимым от определенных
условий познания. (Учет состояния движения
систем отсчета при признании постоянства
скорости света; способа наблюдения (класса
приборов) при определении импульса или
координат микрочастицы и пр.)
4.
Изменилось и «представление»
естественно-научной картины мира о самой
себе: стало ясно, что «единственно верную»,
абсолютно точную картину не удастся нарисовать
никогда. Любая из таких «картин» может
обладать лишь относительной истинностью.
И это верно не только для ее деталей, но
и для всей конструкции в целом.
Итак, третья глобальная революция
в естествознании началась с
появления принципиально новых
(по сравнению с уже известными)
фундаментальных теорий - теории относительности
и квантовой механики. Их утверждение
привело к смене теоретико-методологических
установок во всем естествознании. Позднее,
уже в рамках новорожденной неклассической
картины мира, произошли миниреволюции
в космологии (концепции нестационарной
Вселенной), биологии (становление генетики)
и др. В связи с этим нынешнее (конца XX в.)
естествознание весьма существенно видоизменило
свой облик по сравнению с началом века.
Однако исходный посыл, импульс его развития
остался прежним - эйнштейновским (релятивистским).
Таким образом, три глобальные
научные революции предопределили
три длительных стадии развития
науки, каждой из которых соответствует
своя общенаучная картина мира.
Это, конечно, не означает, что
в истории науки важны одни
лишь революции. На эволюционном
этапе также делаются научные
открытия, создаются новые теории
и методы. Однако бесспорно то,
что именно революционные сдвиги,
затрагивающие основания фундаментальных
наук, определяют общие контуры
научной картины мира на длительный
период.
Понять роль и значение научных революций
важно еще и потому, что развитие науки
имеет однозначную тенденцию к ускорению.
Между аристотелевской и ньютоновской
революциями лежит историческая пропасть
почти в 2 тыс. лет; Эйнштейна от Ньютона
отделяют чуть больше 200. Но не прошло и
100 лет со времени формирования нынешней
научной парадигмы, как у многих представителей
мира науки возникло ощущение близости
новой глобальной научной революции. А
некоторые даже утверждают, что она уже
в разгаре. И они недалеки от Истины, т.к.
даже простая экстраполяция тенденции
ускорения развития науки на ближайшее
будущее, позволяет ожидать в самое ближайшее
время новых революционных событий в науке.
При этом научные революции
(в отличие от социально-политических)
ученый мир не пугают. В нем уже утвердилась
вера в то, что научные революции, во-первых,
необходимый момент «смены курса» в науке,
а во-вторых, они не только не исключают,
но, напротив, предполагают преемственность
в развитии научного знания. Как гласит
сформулированный Н. Бором принцип соответствия,
всякая новая научная теория не отвергает
начисто предшествующую, а включает ее
в себя на правах частного случая, т.е.
устанавливает для прежней теории ограниченную
область применимости. И при этом обе теории
(и старая, и новая) могут мирно сосуществовать.
Таким образом, диалектическое
единство прерывности и непрерывности,
революционности и стабильности
можно считать одной из закономерностей
развития науки.
3.6. ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ
И ИНТЕГРАЦИЯ НАУЧНОГО ЗНАНИЯ
Другой важной закономерностью
развития науки принято считать
единство процессов дифференциации
и интеграции научного знания.
Современную науку недаром называют
«большой наукой». Ее системная
сложность и разветвленность
поражают - ныне насчитывается около
15 тыс. различных научных дисциплин.
Но это - сегодня. В прошлом
картина была существенно иной.
Во времена Аристотеля перечень
всех существовавших тогда наук
едва ли достигал двух десятков
(философия, геометрия, астрономия,
география, медицина и пр.). Делавшее
свои первые шаги научное знание
было поневоле синкретичным, т.е.
слитным, неразделенным. Рождение
в XVII в. классического естествознания
знаменовало собой новую стадию изучения
природы - аналитическую.
Стремление свести всю сложность
единого, целостного мира природы
к нескольким «простым элементам»
настроило исследователей на
подробнейшую детализацию изучаемой
реальности. Изобретение таких приборов,
как телескоп и микроскоп, гигантски
расширило познавательные возможности
и количество доступных изучению
объектов природы. Поэтому рост
научного знания сопровождался
его непрерывной дифференциацией,
т.е. разделением, дроблением на
все более мелкие разделы и
подразделы. В физике образовалось
целое семейство наук: механика,
оптика, электродинамика, статистическая
механика, термодинамика, гидродинамика
и пр. Интенсивно делилась и
химия: сначала на органическую
и неорганическую, затем - на физическую
и аналитическую, а потом возникла химия
углеводородов и т.д.
Необходимость и преимущества
такой объектной специализации
наук были самоочевидны. Процесс
этот продолжается и по сей день, правда,
уже не такими стремительными темпами,
как в XIX в. Только недавно оформившаяся
в качестве самостоятельной науки генетика
уже предстает в разных видах: эволюционная,
молекулярная, популяционная и т.д.; в химии
появились такие направления, как квантовая
химия, плазмохимия, радиационная химия,
химия высоких энергий и пр. Количество
самоопределяющихся в качестве самостоятельных
научных дисциплин непрерывно растет.
Но при этом, уже в рамках
классического естествознания, стала
постепенно утверждаться идея
принципиального единства всех
явлений природы, а следовательно,
и отображающих их научных дисциплин.
Оказалось, что объяснение химических
явлений невозможно без привлечения физики,
объекты геологии требовали уже как физических,
так и химических средств анализа. Та же
ситуация сложилась и с объяснением жизнедеятельности
живых организмов - ведь даже простейший
из них представляет собой и термодинамическую
систему, и химическую машину одновременно.
Поэтому начали возникать «смежные»
естественно-научные дисциплины типа
физической химии, химической физики,
биохимии, биогеохимии, химической термодинамики
и т.д. Границы, проведенные оформившимися
разделами и подразделами естествознания,
становились прозрачными и условными.
К настоящему времени основные
фундаментальные науки настолько
сильно диффундировали друг в
друга, что пришла пора задуматься
о единой науке о природе.