История появления человеческого языка

В какой зависимости находятся «язык» и «речь»? «Язык» и «речь» – это одно и тоже? Чтобы ответить на этот вопросы,  сравним две точки зрения на данные категории: лингвистической и философской.

Лингвистика всегда пользовалась термином «язык», и лишь с начала XX в.  появляется понятие «речь». Язык и речь образуют в совокупности единое явление, и в то же время между ними есть принципиальные различия.

Поставим перед собой вопрос: что такое «речь»?

«Речь» - это конкретное говорение, происходящее в звуковой или письменной форме, это все, что говорится и пишется: разговор между знакомыми, выступление на митинге, речь адвоката, научное сочинение, стихотворение, повесть, доклад и т.д.

Но речь невозможна без языка. Например, иностранная речь будет восприниматься как непонятный сплошной гул, в котором трудно различить слова, предложения, если мы не знаем языка. Речь строится по законам языка, производится языком, представляет собой его воплощение, реализацию. Как писал Л. Л. Вержбовский.

«Язык одновременно и орудие и продукт речи». Иначе говоря, язык творит речь и в то же время сам творится в речи.

Мы читаем текст, слышим речь. Наблюдая, анализируя звучащую и письменную речь, мы постигаем структуру языка как «механизма», порождающего речь. Например, чтобы «открыть» такую часть речи, как существительное, лингвистам надо было проанализировать громадный речевой материал. И тогда обнаружилось, что есть слова, имеющие значение предметности и обладающие определенными грамматическими признаками, то есть ведущие себя в речи одинаково.

Но язык, в отличие от речи, не дан нам в непосредственном восприятии. «Языком можно владеть и о языке можно думать», — писал известный лингвист А.А.Реформатский, - «но ни видеть, ни осязать язык нельзя. Его нельзя и слышать в прямом значении этого слова»(4, с. 65).

В самом деле, можно услышать или произнести слово, предложение, целый текст, но «потрогать» существительное или глагол невозможно. Это абстрактные понятия, которые извлекаются из речи, примерно как железо из руды.

Итак, речь материальна, она воспринимается чувствами А как считают мыслители о соотношение «языка» и «речи»?

С точки зрения философиии, опираясь на материал Козловой М.С., «язык» – это не до конца понятый видовой признак человека, который с одной стороны, отражает, с другой – фиксирует определенный взгляд на мир.  
Речь – это реализация языка, процесс говорения и результат этого процесса.

Речь материальна, она воспринимается чувствами — слухом, зрением и даже осязанием, например тексты для слепых. Язык - это система категорий, извлекаемых из речи, управляющих речью, но недоступных нашим чувствам или ощущениям. Язык постигается разумом, научным анализом речи.

Есть и другие различительные признаки языка и речи. В отличие от языка речь индивидуальна и конкретна.

Например, строки: «Мой дядя – самых честных правил…», - принадлежат А.С. Пушкину.

 

Язык же, в отличие от речи, коллективен, принципиально безличностен, он принадлежит всем (если перефразировать А.Пушкина): и академику, и герою, и мореплавателю, и плотнику.

Один и тот же русский язык рождает литературные шедевры и канцелярскую речь, стихи и прозу, путевые записки и доклады, судебную речь и научную.

Речь не только конкретна и индивидуальна, но и бесконечна.

Например: даже крупнейшие библиотеки не могут вместить в себя все написанное — книги, журналы, газеты, архивы, рукописи, дневники. А если включить сюда и звучащую речь, то поистине необозримым, неисчерпаемым окажется океан, вселенная речи.

Речь подвижна, динамична, язык стабилен. Именно стабильность языка обеспечивает его преемственность от поколения к

поколению. Язык меняется, развивается, но гораздо медленнее, чем речь. И в этом залог его устойчивости, сохранности в веках.

Изменения же языка заложены и начинаются в речи. Имея индивидуальный характер, речь допускает импровизацию, отклонения от языковых норм. Сначала речевые новшества вызывают удивление, даже протесты, но затем некоторые из них, все шире распространяясь, становятся достоянием всего языкового коллектива, переходят в язык.

Сравнивая две точки зрения, мы делаем вывод, что язык — это система знаков и способов их соединения, которая служит орудием выражения мыслей, чувств и волеизъявления людей и является важнейшим средством человеческого общения. Кроме того, язык является и средством познания, позволяя людям накапливать знания, передавая их от человека к человеку и от каждого поколения людей следующим поколениям.

 

2.3 Образы-мысли.

Сможет ли «язык» быть «языком», без образов-мысли?

Нам необходимо сравнить несколько взглядов на тему данной проблемы, чтобы ответить на поставленный вопрос.

Леонтьев А.А. считает, что язык не так уж часто вводит нас в заблуждение. Он служит нам верой и правдой. Больше того, именно использование языка обусловливает теоретическое мышление человека. И это в полной мере относится не только к взрослому человеку, но и к ребенку, мыслительные способности которого только еще формируются.

Язык оказывается верным помощником человека и в том случае, о котором лишь говорили выше —при обучении      первоклассников      арифметике. Если обучать ребенка по-новому  (учить  мыслить),  то  на первое   место   выступает   словесная   формулировка задачи. Такой способ обучения опирается на определенную   психологическую   теорию—«теорию  умственных действий», разработанную доцентом Московского   университета   П.   Я.   Гальпериным.   Согласно «теории умственных действий», человеческая мысль (умственное действие) зарождается всегда как действие внешнее — с материальными предметами. Чтобы научить ребенка считать, ему надо сначала научиться оперировать с реальными предметами. Затем выработанное таким путем умение как бы свертывается, «врастая» в сознание человека. Проще говоря, оно из внешнего делается внутренним.

И вот оказывается, что первой ступенью «свертывания» и «вращивания» является перевод действия в речевую форму. Чтобы научиться считать мгновенно в уме, ребенок должен описать словами свое исходное материальное действие, т. е. перекладывание карандашей слева направо или перекидывание костяшек на счетах. У ребёнка должны возникать образы-мысли.

Язык используется нашим мышлением и прежде всего, в тех случаях, когда мы сталкиваемся с употреблением внутренней речи.

Внутренняя речь — это речь, которая «обслуживает» только мышление и не служит, как другие виды речи, целям общения. Классический пример внутренней речи можно встретить в любом классе любой школы в тот момент, когда учитель открывает журнал, чтобы начать опрос.

В размышлениях философов, из работы Козловой М.С.,  уже с давних пор то приглушенно, то более явственно звучит мысль о самой тесной связи человеческого мышления и «языка». Платон, Аристотель, Гоббс, Локк, Беркли, Юм, Д. С. Милль... В философии нового времени эту мысль, пожалуй, убежденнее многих других отстаивает Гоббс: думать — значит употреблять слова. «Разум есть не что иное, как учет следствий из согласованных общих имен» Языковой характер мышления отмечали логики: «Язык, очевидно (и с этим согласны все мыслители), представляет собой одно из главнейших орудий мысли». Единство языка и мышления понимали также ведущие представители языкознания.

Марксизм воспринял, углубил и развил идею о связи мышления и языка. «На «духе» с самого начала лежит проклятие — быть «отягощенным» материей, которая выступает здесь в виде движущихся слоев воздуха, звуков— словом, в виде языка... язык есть практическое, существующее и для других людей и лишь тем самым существующее также и для меня самого, действительное сознание». Созданная Марксом материалистическая теория общества впервые обеспечила научную основу для исследования связи человеческого мышления и языка как общественного орудия мысли, истории языка как воплощенном истории мышления и т. д.

      Опираясь на два  взгляда разных учёных, следует, что язык и мышление находятся  в тесной зависимости. Язык используется нашим мышлением, когда мы сталкиваемся с употреблением внутренней речи.

 

2.4 Идеальный язык

Пока развивался «язык», пытались ли мыслители создать «идеальный язык»? Рассел, Витгенштейн и их последователи мечтали о символике, в которой все знаки однозначны, а их отношения регулируются «логической грамматикой», «логическим синтаксисом». Предполагалось, что идеальный язык преодолевает такие неудобные в научном анализе свойства естественного языка, как сложность, многозначность, психологические ассоциации, нечеткость логической формы. В универсальном формализованном языке, по мнению авторов этой идеи, должна быть кристаллизована внутренняя структура мысли. Концепция логически совершенного языка опиралась на различение существенных, необходимых н случайных, внешних черт языковой символики. Имелось в виду, что выявление внутреннего логического строя языкового мышления достигается в ходе анализа, обнажающего скрытую логическую природу знаков. Совершенный язык мыслился как идеал или предел формализованного логического анализа, как полностью проанализированный язык. Расселу представлялось, что в случае доведения анализа до логической завершенности мы должны получить «идеальный» язык, содержащий только простые знаки, значения которых нам непосредственно знакомы (реальные «вещи», свойства, отношения и логические формы). Такой язык, казалось Расселу, «прямо достает до реальности». Замысел такого языка и был подхвачен Витгенштейном.

При изложении концепции «идеального» или «логически совершенного языка взгляды Рассела и Витенштейна зачастую не дифференцируются. Между тем известное различие есть.

В ряде вопросов ученик не соглашается с учителем. Эта проблема составила главный предмет последующих размышлений Витгенштейна. В чем же состояли возражения Витгенштейна Расселу? Витгенштейн резко отрицательно относится к точке зрения Рассела, что предложения суть имена комплексов, считая, что она ведет к полаганию «логических объектов» в качестве значений логических предложений.

В идеальном языке нетрудно было узнать общие  принципы  построения   логической   системы. Разработка формализованного логического   анализа сопровождалась уточнением  различных   типов   отношений знаков к обозначаемому.  Под влиянием идей формализации Рассел и Витгенштейн задались целью выработать единую теорию существенных, необходимых свойств языковой символики, научного знания. Доктрина идеального языка явилась замыслом универсальной логической структуры науки. Это была прежде всего логическая абсолютизация одного из конкретных   логических   языков.

      Проблема идеального  языка пока не решена, но попытки  к её разрешению уже предприняты. Проблема актуальна, пока она не решена.

 

Глава 3. Функции «языка».

3.1 Человек и «язык».

Человек — временный носитель общечеловеческого разума, общественно-исторического опыта человечества. Он получил его от предков и передаст потомкам с помощью «языка». И если этот опыт не пройдет, так сказать, сквозь его мозг, он (опыт) вообще прекратит свое существование. История человечества прекратится. Леонтьев А.А. приводит пример, что если на нашей планете в результате какой-то космической катастрофы погибло все взрослое население. Остались в живых только маленькие дети. В таком случае человеческая культура погибла бы полностью.

Опыт   предков,   усвоенный   каждым   отдельным

человеком, откладывается в его мозгу в виде так называемой «предпрограммы», и она, будучи заложена в мозг человека человечеством, позволяет ему быть хозяином самой «умной машины», у которой объем – предпрограммирования неизмеримо меньше.

По словам Маркса,  «язык – это элемент самого мышления - и тоже относится — в определенном смысле — к числу духовных способностей человека».

Язык помогает человечеству передавать накопленный опыт.

Следовательно «язык» обладает функциями.

А какие же функции языка могут быть?

 

3.2 Воспроизводственная  функция «языка».

Что представляет собой данная функция? С точки зрения Леонтьева А.А. и Козловой М.С., каждый человек, с помощью языка, способен воспроизводить услышанное или увиденное.   

В сущности, любой человек, сидящий перед приборной доской — в кабине ли грузовика, в командном ли отсеке воздушного лайнера или в распределительном зале энергетической подстанции,— воспринимает от приборов информацию, которую видит, пытается воспроизвести её  и действует, руководясь этой информации. Но человек не может воспроизвести данную информацию, если у него отсутствует мышление. Значит язык – это есть орудие мышление? А если это так, то это ещё одна функция языка.

    

3.3 Язык –  орудие мышления.

Важнейшая функция языка — его способностью быть орудием мышления. Человек способен думать. На примере Леонтьева А.А., в котором он говорит, что бы научить человека считать, ему надо сначала научиться обращаться с реальными предметами. Затем выработанное таким путем умение как бы свертывается, «врастая» в сознание человека. Проще говоря, оно из внешнего делается внутренним.

И вот оказывается, что первой ступенью «свертывания» и «вращивания» является перевод действия в речевую форму. Чтобы научиться считать мгновенно в уме, человек должен  описать словами свое исходное материальное действие, т. е. перекладывание предметов слева направо или наоборот, перекидывать костяшки на счетах.

Вот здесь как раз и выступает очень важная функция языка — его способность служить орудием мышления. Разумеется, такая способность проявляется у каждого человека. Язык используется нашим мышлением в этой функции буквально на каждом шагу. И прежде всего, в тех случаях, когда мы сталкиваемся с употреблением внутренней речи.  Что такое внутренняя речь?

 

3.4 Внутренняя  речь как функция.

         Внутренняя речь — это речь, которая «обслуживает» только мышление и не служит, как другие виды речи, целям общения, является одной из функций «языка».

Разве образы, возникающие в процессе зрительных представлений, и образы, рождающиеся из внутренней речи,— это не одно и то же?

Нет, не только не одно и то же, а диаметрально противоположные вещи. Леонтьев А.А. ясно противопоставляет эти два вида образов. Одни из них (образы-представления) с самого начала существуют в мышлении (а вернее, в представлении), как что-то целостное, нерасчлененное. Другие (образы-мысли) возникают после того, как мы сознательно выделим, разумеется, при помощи речи, необходимые признаки данного предмета. Например: ребенок, еще не знающий геометрии, может иметь представление о треугольнике; когда он услышит это слово, его внутренняя речь помогает ему представить в своём сознании соответствующий образ. Но такой образ не сопровождается знанием свойств треугольника, а возникает как случайное впечатление от первого попавшегося треугольника. Совсем другое дело, когда такой образ рождается в сознании после основательного изучения свойств того же треугольника. А система словесно обозначенных знаний о предмете постепенно заменяется в сознании образом-мысли, которая, собственно, и используется в процессе мышления.