Философско-антропологическая мысль в России XIX века

Философско-антропологическая  мысль в  России  XIX  века  демонстрирует

предельное  многообразие  подходов  к  проблеме  человека.   На   протяжении

столетия менялись  духовные  установки  и  господствующие  мировоззренческие

течения.  Однако  тема   человека   оставалась   неизменной,   она   служила

фундаментом для  самых разных  теоретических  исканий.  “Излюбленная  -  тема

русских размышлений - человек” /Франк/.

      Панорама концепций человека, созданных  в  XIX  веке,  обширна.  В   нее

входят  “авторские”  антропологии   представителей   различных   философских

направлений.

      Так, русская философия первой  половины XIX века предстает  перед   нами

как   история   борьбы   двух   противоположных   направлений:    стремления

организовать жизнь  на европейский лад и желания оградить традиционные  формы

национальной жизни  от  иностранного влияния. Это  был  “болезненный  процесс

национально-  исторического  самонахождения  и  раздумья”  /Флоренский/,   в

результате  которого  возникли  две  идейные  программы:   западничество   и

славянофильство.

      Западничество  и  славянофильство   составляет  главный  фокус,  вокруг

которого и по отношению к которому оформился  идеологический  горизонт  эпохи

1840-1850   гг.,   сыгравший   решающую   роль   в   формировании   русского

национального  самосознания  и  определяющий   дальнейшие   судьбы   русской

философии. 
 

Концепции цельного человека  в  русской  философии  XIX века. 
 

      Среди широкого круга тем,  обсуждаемых  западниками   и  славянофилами,

особо выделяется антропологическая проблематика. Основатели  славянофильства

А.С.Хомяков  и  И.В.Киреевский  обосновали  концепцию  человека,  в   центре

которой  -  истолкование  духовно  -  нравственных   ценностей   с   позиций

православия.

      В своих богословских трудах  А.С.Хомяков  обратился  к  теме  соборной

Церкви, через которую  только и может совершиться  преображение  человека.  В

отношении Церкви Хомяков определял соборность как  “единство  во  множестве”.

Если  взять  это  понятие  в  контексте  социальной  философии,   то   можно

определить  соборность  как  общность  людей,  свободную   от   антагонизма,

объединенных  верой  в  православные   ценности,   гарантирующие   цельность

личности и соборность познания. Соборность - это примирения  в  христианской

любви и свободы  каждого и единства всех.

      Из учения о Церкви Хомяков   выводит  собственное  учение  о  личности.

“Отдельная личность есть  совершенное  бессилие  и  внутренний  непримиримый

разлад “ /Хомяков/. Лишь в Церкви , то есть свободном, проникнутом  братской

любовью к другим людям единении во имя   Христа,  -  только  здесь  личность

обретает все  свои дары, всю полноту ее личного  богатства.

       В  антропологии  Хомякова  с  особой  силой  выдвигается   учение   о

целостности в  человеке, под которой он  понимает   “иерархическую  структуру

души”: существуют  “центральные силы  нашего  богообразного  разума,  вокруг

которого должны располагаться все силы нашего духа”.

      Очевидно, что антропологические  построения  Хомякова  перекликаются  с

учением И.В.Киреевского  о целостности духа.

       Цельность  духа  -  это   вопрос  о  внутреннем  устроении   жизни,   о

постоянном поиске “того внутреннего корня разумения, где все отдельные  силы

сливаются в одно живое и цельное зрение ума” /Киреевский/.

      В основу  всего  построения  философ  положил  различие  “внешнего”  и

“внутреннего” человека. Внутренний человек  - это совокупность  способностей

человека: способности  любви  к  богу,  и  помощи  к  ближнему;  способность

ощущать вину, стыд, сострадать, чувствовать красоту. Внешний человек -  это,

выражаясь языком современной социальной психологии, совокупность  социальных

ролей, которые  весьма часто противоречат друг другу, вызывая  самоотчуждение

человека, расколотость и противоречивость внутренней и внешней жизни.

       Обретение  цельности,  то  есть  путь   к   господству   в   человеке

“внутреннего  средоточия”,  -    в  “собирании  сил  души”.  И  задача   эта

достижима “для ищущего”, но нужен труд, нужна  духовная  работа  над  собой.

Человеку необходимо проникнуться стремлением “собирать  все  отдельные  части

души в одну силу, отыскать то внутреннее средоточие бытия, где разум,  воля,

и чувство, и  совесть,  прекрасное  и  истинное,  удивительное  и  желаемое,

справедливое и  милосердное,  и  весь  объем  ума  сливаются  в  одно  живое

единство, и таким  образом  восстанавливается  существенная  личность  в  ее

первозданной неделимости”/Киреевский”/.

       Антропологические  построения  Хомякова  и  Киреевского   восходят   к

христианскому видению цельного человека.

       В  противоположность  этому   исходным  пунктом  философских   взглядов

западников  было  рационально  -   аксиологическое  понимание   человеческой

личности.

       В.Г.Белинский  не  создал  собственной   антропологии   как   стройной

философской системы. Однако  все  его  размышления   так  или  иначе   носят

антропоцентрический характер.

       Эволюция  взглядов  в  конечном  итоге  привела  его  к   утверждению

абсолютной ценности человеческой личности.  “Для  меня  теперь  человеческая

личность выше истории, выше общества,  выше  человечества”  /Белинский/.  Во

имя личности, во  имя  ее  полноценного  развития  и  обеспечения  “каждому”

возможности этого  развития, стоит   Белинский  за  социалистические  идеалы.

“Человек  метафизически  не  прочен...Мертвая  и   бессознательно   разумная

природа поступает  с индивидуумом хуже, чем злая  мачеха”.  Но  если  природа

безжалостна, то тем  более оснований для людей  бережно  заботиться  о  каждом

человек.

      Мотивы персонализма, поиска “социальной правды”  во  имя  освобождения

личности от гнета  современного строя вместе с Белинским  разделяли  и  другие

представители западничества.

       Оригинальное  философское  творчество  А.И.   Герцена,   его   особый

подлинный “философский  опыт”  были  сосредоточены  на  проблеме   человека:

“личность - вершина  исторического мира, к ней все  примыкает, ею  все  живет”

/Герцен/.

      В некотором смысле Герцен  был  основателем  русского  материализма  и

позитивизма  с  их  ориентацией  на  естественные  науки.  Так  ,  он  хотел

объяснить человека из мира природы. Но  увы,  природа  слепа.  В  ней  царит

бессмысленная  случайность  -  таков   печальный   итог   его   размышлений.

Противоположный природе  полюс  бытия  -  моральная  личность  во  всеоружии

своего  знания  и  нравственной  ответственности.  При   всем   желании   ее

невозможно дедуцировать ни из  мира  природы,  ни  из  мира  истории.  Нужно

принимать ее как  неоспоримую данность.

      “Вне нас все изменяется, все  зыблется; мы стоим  на  краю  пропасти  и

видим, как он осыпается.., и мы не сыщем гавани иначе, как  в  нас  самих,  в

сознании нашей  беспредельной свободы, нашей  самодержавной  независимости..”

/Герцен/. Так рождается  позиция трагического  противостояния  миру,  который

не внушает доверия. Единственное, что остается непоколебимым -  это  вера  в

личность, в ее нравственные силы, в защиту “естественных  движений души”.

      Сходные умонастроения суммируются  в некое психологическое  единство  и

переживаются  как  отличия “новых  людей”  второй  половины  XIX  века   от

предыдущего поколения.

      Идейным вождем  и  ярким   представителем  материализма  и   радикализма

этого периода  был Н.Г.Чернышевский.

      В  его  основной  философской   статье  “Антропологический  принцип”  в

философии” учение о человеке преподнесено с  позиций  “новой”  антропологии,

базирующейся на материалистическом биологизме. “На  человека  надо  смотреть,

как  на  существо,  имеющее  только  одну   натуру,   чтобы   не   разрезать

человеческую жизнь  на  разные  половины,  и  рассматривать  каждую  сторону

деятельности, как  деятельность  всего  организма”  /Чернышевский/.  Защищая

единство человека с “научной точки зрения”, Чернышевский подчиняет  познание

принципам, господствующим в сфере физико - химических процессов. Что вполне

соответствовало позитивистским тенденциям эпохи.

        Известно,   что   Чернышевский   представлял   себе   “положительно”

нравственного человека как “человека  вполне”,  цельного  и  гармоничного  в

котором корень всех движений - и корыстных, и бескорыстных  -  один   и  тот

же, а именно “любовь  к самому себе”. Однако  теория  разумного  эгоизма  ”не

мешала Чернышевскому  верить в “почти  чудотворную  силу  личности  и  горячо

сочувствовать всем тем, кто угнетен условиями жизни.

       Позиции  позитивизма,  веры  в  науку   разделяли   и   представители

народничества, радикализма  и социализма. Однако во второй половине XIX  века

на  примере  многих  философских  построений  можно   было   наблюдать   как

“независимость  и  самобытность  морального  вдохновения  полагают   границы

позитивистской  установке   ума”   /Зеньковский/.   И   у   Герцена,   и   у

Чернышевского,  и  с  особенной  ясностью  у  П.Л.Лаврова  на  первое  место

выступает примат этики.

      Антропологизм Лаврова основывается на  понятии   “цельного  человека”.

“Человека  есть  единство  бытия  и  идеала”  /Лавров/,  прочным  основанием

которого является  “наличность  морального  сознания”.  Моральное  сознание,

начиная с простого “желания”, создает идеал и движет  творчеством  человека,

вырывает человека из потока  бессознательного  бытия,  создает  историческую

действительность. Лавров суммирует свой  антропологизм  так:  “человек  есть

источник  природы  /ибо  из  данных  опыта  человек  воссоздает   “природу”,

источник истории /борется за свои идеалы, бросает  семя в  почву  окружающего