Философия в эпоху Средневековья

Греческая философия  выросла на почве античного рабовладельческого общества, то философская мысль средних  веков принадлежит к эпохе  феодализма (V-XV века). Однако неверно  было бы представлять себе дело так, что  переход от одного к другому общественному  укладу произошел, так сказать, внезапно: на самом деле период формирования нового типа общества оказывается очень  продолжительным.

Принято считать, что Средние века начинаются с 467 года, с падения последнего римского императора Ромула Августула. Но грань, отделяющая средневековье от античности, приходится на годы правления первого  христианского императора Константина  Великого (306-337). Возникновение Средних  веков — это огромный перелом  в жизни европейских народов. Рухнул весь античный мир с его  бытом, религией, философией, искусством. Нужна была новая мифология, новые  мифы, новые символы. И задачу создания этого нового мира взяла на себя христианская религия. Так, например, место  театра и скульптуры, основных видов  искусства в античности, занимают литургия и икона. Скульптуры теперь считают идолами, а воздвигать идолов — кощунственно. Литургия — это  четкая форма предстояния человеческого  коллектива перед вечностью.

Переход от античности к средневековому миропониманию  — это переход вовнутрь человека. У греков все было вовне: истина всегда явлена, вся публичная жизнь происходила на площадях, нет ничего внутреннего, скрытого, нет никакой психологии. Главным тезисом в Средние века стал тезис основоположника средневековой философии Августина Блаженного: «Не блуждай во вне, но войди внутрь себя!». Сменяются ориентиры человеческого мышления — от внешнего мира к поискам внутреннего пространства души, сменяется настрой человека — от мужественной героической жизни к покорности перед божественным предопределением.

Характерной чертой средневековой философии  является ее связь с религией и  мистикой. Если брать за критерий античность — то это упадок философии, но если учесть, что благодаря религии  огромные массы приобщились к  культуре, то это явление прогрессивное. Если бы философия не вступила в  союз с религией, она была бы уничтожена нахлынувшими волнами варварства. Философия, мать всех наук, как бы осознала свою вторичность и стала обслуживать религию. В этом главная специфика философии той эпохи.

Философская мысль средних веков уходит своими корнями в религии единобожия (монотеизма). К таким религиям принадлежат  иудаизм, христианство и мусульманство, и именно с ними связано развитие как европейской, так и арабской философии средних веков. Средневековое  мышление по существу своему теоцен-трично: реальностью, определяющей все сущее, для него является не природа, а Бог.

В основе христианского  монотеизма лежат два важнейших  принципа, чуждых религиозно-мифологическому  сознанию и соответственно философскому мышлению языческого мира: идея творения и идея откровения. Обе они тесно между собой связаны, ибо предполагают единого личного Бога. Идея творения лежит в основе средневековой онтологии (учения о бытии), а идея откровения составляет фундамент учения о познании. Отсюда всесторонняя зависимость средневековой философии от теологии, а всех средневековых институтов - от церкви.

Религиозное и светское, мистическое и рациональное, иерархически организованное философское  знание средних веков может быть условно разделено на несколько периодов: апологетика, патристика, схоластика. В свою очередь патристика весьма условно может делиться на восточную и западную; в схоластической философии выделяют ранний (XI—XII вв.) и поздний (XIII—XIV вв.) периоды; в схоластике можно также условно выделить рационалистическое и мистическое направления.

Апологетика. В конце II и в III веке образованные христиане стали выступать в защиту христианства, используя греческую философию и те приемы убеждения, которые были выработаны за многие века развития античной философии; применялась аллегория и логические доказательства, чтобы показать глубину и величие христианства. Защитительные работы писались многими учеными мужами, исповедующими христианство; наиболее выдающимися трудами, сохранившимися до наших дней, были апологии Иустина (Юстина), Татиана, первых христианских философов Климента Александрийского, Тертуллиана и Оригена и др. Иногда их работы называют доникейской теологией, потому что они писались до Никейского собора 325 года, на котором был принят символ веры, основа победившего христианства. Апологеты принадлежали еще гонимой церкви (Юстин был казнен в 165 году). Задача, стоящая перед апологетами, заключалась в том, чтобы показать нехристианскому миру, что верования язычников нелепы, их философия не имеет единства и полна противоречий, что лучшие умы из философов античности (Сократ, Платон, стоики) предвосхитили идеи Христа, что христианская теология и есть единственная философия, несущая людям единую для всех истину, что живой опыт обращения к единому Богу выше отвлеченной эллинской мудрости. 

Наибольший  интерес в истории философии  вызывал автор приписываемого ему  знаменитого парадокса «верю, потому что нелепо» (credo quia absurdum est), хотя именно такой формулировки в его текстах  нет. Это был Квинт Септимий Флорент Тертуллиан (ок. 160—после 220 г.). Он представлял латинскую апологетику в отличие от Оригена, писавшего по-гречески. Труды Тертуллиана («Апологетик», «О душе», «О плоти Христа», «Против Маркиона») не представляют собой систему, но в его работах можно выделить наиболее яркую тему, которая и снискала ему славу. Сделавший немало в подготовке идеи триединства Бога, заговоривший первым о различии римской и греческой христианской церкви, Тертуллиан стал главным теоретиком христианства в области разграничения веры и разума.  

В ментальности образованного грека имелось  твердое убеждение в необходимости  доказывать истину, проверять ее при  помощи логических методов, пропускать ее допущения через те или иные фигуры силлогизма. Так, например, факт смертности Сократа имел статус истинности лишь тогда, когда он умозаключался  исходя из посылок: 

Все люди смертны.

Сократ —  человек. 

Тертуллиан  прекрасно понимал, что евангельские тексты, в целом Новый Завет, преследуют совсем другие цели. Иисус открыл другую сферу, не менее важную, по сравнению  с той, что открыл Сократ. 

Сократ сделал достоянием образованного грека  и впоследствии всех людей, принадлежащих  европейской традиции, — мир абстрактного мышления, обозначил его рациональные законы. 

Иисус учил морали и воспитывал волю ей следовать на основе убеждения, принимаемого на веру. Иисус проповедовал в Иерусалиме, и этот город стал для Тертуллиана  символом веры, которая принимает  все, даже если это противоречит логике рационального мышления, обоснованного  Сократом и его последователями, жившими преимущественно в Афинах.

Парадоксализм Нового завета, в особенности посланий апостола Павла, нашел продолжение  в апологетике Тертуллиана. Но еще  более парадоксальным явилось в  его наследии то, что, отвергая «Афины», отрицая философию и логику античности, он постоянно прибегает к изложению  античных авторов и пользуется их логикой. Ему принадлежит также  нововведение в латинском языке: слово личность (persona). 

Большинство работ Тертуллиана посвящено  практической этике, в основании  которой лежит свобода и первородный  грех. Следуя за апостолом Павлом, Тертуллиан определял природу человека как  свободу выбирать между добром и  злом, что его и приводит к первородному греху. Но это же дает возможность  ввести в общество право, которое  имеет смысл только там, где есть свобода. 

Патристика. Начнем с греческой (восточной) патристики. Именно ей принадлежит неоспоримый приоритет в формулировании основных догматов христианства и прежде всего догмата триединства божества, боговоплощения и спасения.  

В борьбе с  ересями стяжал славу отец церкви Афанасий Александрийский (Великий). Что  давало право священнослужителю  первых веков христианства считаться  отцом церкви? Прежде всего святость жизни, ортодоксальность учения и признание  церковью. Причем существеннейшим качеством  отца церкви считалась не оригинальность, неповторимость и новизна его  суждений, а, напротив, одинаковость, единодушие взглядов с другими отцами, имеющими авторитет, опирающийся на самые  древние источники христианства. 

Догмат Троицы сформулирован следующим образом: Бог триипостасен (имеет три лица): его первое лицо Бог-Отец — безмолвное и безначальное первоначало; Бог-Сын, слово-логос этого безмолвного бытия — пришедший на землю Иисус Христос; Дух Святой — животворение, начало всего живого. Все три лица занимают в Троице равноправное место. Они по сущности одинаковы (единосущны), неслиянны и нераздельны. Это личности, относящиеся друг к другу с любовью и пониманием. Благодаря «единящей силе любви» они проницаемы друг для друга. Не эрос, но агапе, возвышенная жертвенная любовь, связывает их изначально. Их отношения — это абсолютный образец для всех людей, это источник обоснования принципов добра, милосердия, справедливости, сострадания, сопереживания, на которых формировались идеалы западноевропейской цивилизации. Этим они ценны для современного человека.

Латинская (западная) патристика выдвинула из своих рядов выдающегося «учителя Запада», оказавшего влияние на всю последующую западноевропейскую философию средних веков. Без преувеличения можно сказать, что христианская культура Западной Европы в своем основании опирается на фундаментальные труды Аврелия Августина, епископа Гиппонийского (354—430 гг.). «Исповедь», «О граде Божьем» — наиболее значительные сочинения из многообразного наследия Августина.

Августин  Блаженный родился в 354 г. в Северной Африке, которая тогда была частью Римской империи, в нумидийском  городе Тагасте, а умер в 430 г., прожив 76 лет. На его глазах рухнула великая  империя, а за годы его жизни сменилось  двадцать императоров. Долгие годы был  Августин священником в Италии, а  после рукоположения в епископы вернулся в родную ему Африку, в  город Гиппон. Он умер в то время, когда его город осаждали вандалы. Основные произведения Августина —  «Исповедь» и «О граде Божием».

Августин  обратился к философии, ища в  ней не столько знания, сколько  утешения. Стиль его философии  — мифологическое иносказание. Высшая сила в мироздании — личный Бог. Основное отношение в этом мироздании — отношение людей и Бога. Это  главным образом эмоциональные  отношения: все мироздание пронизано  любовью и ненавистью, надеждой и  разочарованием, грехом и раскаянием в грехе, виной и искуплением  вины, обидой и прощением. Человек  — это главным образом душа, Августин презирает тело. Душа —  это творение Бога, она есть только у людей. Души творятся Богом заново из ничего всякий раз, когда предстоит  родиться человеку. Будучи сотворенной, душа, тем не менее, вечна, так как  не пространственна, не состоит из частей и потому не может быть разрушена. Душе присущи способности — разум, воля и память. Высший акт воли —  это акт веры, вера выше разума. Вера должна предшествовать познанию, сначала  человек должен уверовать в Бога, возлюбить его, а потом познавать. Августин учил о познавательной роли любви: «Поздно полюбил я Тебя, Красота, такая древняя и такая  юная, поздно полюбил я Тебя! Вот  Ты был во мне, а я — был во внешнем и там искал Тебя, в  этот благообразный мир, тобой созданный, вламывался я безобразный. Со мной был  Ты, с Тобой я не был. Вдали от Тебя держал меня мир, которого бы не было, не будь он в Тебе. Ты позвал, крикнул и прорвал глухоту мою; Ты сверкнул, засиял и прогнал слепоту мою».

В книге «О граде Божием» Августин впервые  в христианской традиции попытался переосмыслить историю человечества. Вся история для Августина определяется борьбой двух институтов — града Божьего и града земного. Град Божий — это избранное меньшинство. Сначала оно состояло из верных Богу ангелов, потом ветхозаветных патриархов, пророков. А после пришествия Христа этим градом стали истинные христиане, окружавшие Христа и продолжавшие его дело. Град Божий как бы вкраплен в град мирской, в эту нечестивую среду. Град земной господствует в мире, где происходят насилие, войны, создаются государства, руководимые шайками разбойников. Град Божий имеет незримый, идеальный характер. Единственным зримым его представителем на земле является церковь в лице святых. И церковь рано или поздно должна прийти к власти и править миром.

Вся история  проходит у Августина шесть стадий: 1. От Адама до потопа; 2. От потопа до патриарха Авраама; 3. От Авраама  до Давида; 4. От Давида до Вавилонского пленения; 5. От Вавилонского пленения до рождения Христа; 6. От пришествия Христа до конца существования человечества.

Схоластическому периоду средневековой философии предшествовал, можно сказать, переходный период VI—X вв., когда началась эпоха христианизации германских племен. Знание, получаемое через через откровение, предпочиталось рационально постигаемому знанию, его легче было донести до обычных прихожан, не отличавшихся широкой образованностью. Тем удивительнее представляются идеи Иоанна Скота Эриугены (810—877), переводчика «Ареопагитик» на латинский язык и автора изучаемого на протяжении всех средних веков трактата «О разделении природы». В этом выдающемся произведении раннего средневековья поднимается важный вопрос о соотношении разума и авторитета. Авторитет святых, чудотворцев вторичен по отношению к разуму: «Мы знаем, что разум первичен по природе, авторитет же — по времени... Авторитет рождается из истинного разума, но разум никогда не рождается из авторитета. Ведь всякий авторитет, не подтверждаемый истинным разумом, представляется слабым». Под разумом он понимает здесь разум Бога, который «не нуждается ни в какой поддержке со стороны авторитета», а сам авторитет представляет собой божественную истину, «в записанном виде переданную святыми отцами в назидание потомкам». О самом Боге Эриугена мыслит неортодоксально. Бог не имеет ипостасей: «Персон в Боге нет». Это единая неделимая природа, он «не может ни быть, ни существовать». Когда нам говорят, что Бог создал все, имеется в виду, что он есть во всем как сущность всех вещей.

Собственно  схоластика начинается в XI веке. Само слово  происходит от (schola) — школа, пришедшего в латинский язык из греческого, и не случайно появление схоластики связано с развитием городов  и разнообразных школ от монастырских и епископальных до всевозможных светских, юридических, медицинских, математических (Шартрская школа). Появились педагоги, врачи, юристы, одним словом, интеллектуалы. Геометрию и диалектику стали использовать для постижения Бога посредством внутреннего опыта. Сначала читался текст святоотеческих авторитетов или само Священное писание, (lectio), чтение сопровождалось экзегезой, толкованием и буквальным, и смысловым, где выявлялись все «за» и «против» (pro и contra), «sic et non» (да и нет). Так начинался диспут, в котором оттачивались логические приемы, совершенствовалось владение словом, которому придавалось огромное значение, выяснялась природа речи. Средневековые схоластики были убеждены в том, что можно достичь рационального знания о сущем, прежде всего о начале сущего Бога и доказать его существование с помощью логических приемов.