Философия Нового времени

     Рассмотрим  различные оценки учения Маркса на примере теоретических докладов, подготовленных учеными ИФРАН .

     В работе «Философская антропология К. Маркса и современная картина социальной реальности» академик РАН В.С. Степин раскрыл решающий вклад основоположника марксизма в научный анализ социоприродного мира. Предложенная Марксом экспликация социальной реальности эффективна постольку, поскольку выступает органичным дополнением естественнонаучной картины мира, формируется рядом с ней. Их общность проявляется в том, что и социальную жизнь следует рассматривать с позиции эволюционизма. Благодаря фундаментальности исследовательских принципов, выразившихся в объективации и систематизации знания, многие параметры марксовой теоретической проекции общества как целостной саморазвивающейся системы имеют непреходящий характер. Известно, что исходным пунктом развивающегося дискурсивного знания в историческом материализме является проблематика философской антропологии. Осваивая этот интеллектуально насыщенный многовековой идейный комплекс, Маркс пришел к выводу о том, что преобразование мира является специфически человеческим способом адаптации к нему за счет искусственно созданной «второй природы». В свою очередь, орудия труда, как функциональное продолжение органов человеческого тела, передаются от поколения к поколению в порядке социального наследования. В процессе общественного разделения труда формируются отношения по поводу собственности на средства производства и обусловленные ими формы распределения произведенного продукта. Эта, подчеркнул В.С.Степин, поистине гениальная идея позволила представить способ производства материальных благ в качестве иллюстрации универсального процесса обмена веществ.

     Самые серьезные изменения были внесены  Марксом и в интерпретацию сферы сознания. Данный блок в картине социальной реальности особенно интенсивно разрабатывается во второй половине ХХ в. в рамках культурной антропологии. Культуру же, которая фиксирует, транслирует и генерирует знания, совершенно обоснованно воспринимают, по словам докладчика, как генетику социального организма, т.е. фактора, играющего роль программы социальной системы. Изменения, вносимые в такого рода программы, обусловливают и перемены в общественной жизни. Но это важное само по себе дополнение не меняет сути материалистического понимания истории.

     Доклад  академика РАН Т.И. Ойзермана «Амбивалентность социалистической теории марксизма» посвящен анализу феномена неоднозначности сформулированных Марксом и Энгельсом теоретических положений, касающихся процесса перехода к посткапиталистическому обществу. Хотя основоположники, как известно, вполне осознанно и правомерно избегали умозрительного детализирующего описания социалистического строя, все же имеющиеся у них на этот счет общие представления, по мнению докладчика, плохо, а то и вовсе не согласуются друг с другом. Так, необходимость перехода к общественной собственности на средства производства выводится ими из убеждения в том, что частная собственность уже утратила свое прогрессивное предназначение в качестве фактора развития производительных сил. Свидетельство этому они усматривали в периодически повторяющихся, начиная с 1825 г., кризисах перепроизводства. Однако если условием упразднения частной собственности выступает всестороннее развитие индивидов, о чем Маркс и Энгельс пишут в «Немецкой идеологии», то данная предпосылка в принципе не может быть реализована в силу сохраняющегося и углубляющегося разделения труда. В этой связи тезис о всестороннем развитии человека он предложил заменить формулой его многостороннего развития. Что касается оценки кризисов, то, будучи явлением преходящим, они, с его точки зрения, не могут служить аргументом в пользу исторической обреченности капиталистических производственных отношений. Последние обеспечивают постоянный рост производительности труда и потому, как он полагает, вопреки утверждениям Маркса и Энгельса, не становятся оковами для развития производительных сил. Сегодня, во всяком случае, по словам докладчика, противоречия между ними не существует. Таким образом, вывод, в соответствии с которым революция представляется неизбежной, поскольку обусловливается катастрофическим состоянием рабочего класса, оказывается несостоятельным.

     Правда  Маркс и Энгельс отчасти и  сами корректировали свои прежние взгляды  по этому вопросу. Если в период буржуазно-демократических  революций 1848-1849 гг. они придерживались заимствованной у Марата идеи непрерывной революции, то уже в конце 1850 г. Маркс заявляет, что для перехода ко второму ее этапу пролетариату, очевидно, потребуется не менее 10-15, а то и 50 лет. Эту же точку зрения до конца жизни последовательно отстаивал Энгельс. Заслуга реанимации идеи (по сути - народовольческой) непрерывной революции принадлежит Ленину. Но Октябрьская революция, явившись, на первый взгляд, подтверждением ленинской концепции перерастания буржуазно-демократической революции в революцию социалистическую, доказывает на деле, по мнению докладчика, пагубность, а не закономерность этого перехода. Крах «реального социализма» стал окончательным опровержением ленинской теории революции, оказавшейся в явном противоречии и с воззрениями основоположников марксизма. Тем не менее, Т.И. Ойзерман полагает, что противоречия в учении Маркса в определенной степени и с разных сторон стимулировали его развитие.

     В.А. Лекторский в докладе «Карл Маркс  и идея «конца философии» обозначил  проблему специфики философского знания в контексте его возможной (гипотетической) «завершенности». Дело в том, что версию «конца» философии высказывали многие ее представители. В любом учебнике по философии истории XIX в. проходит примечательная в этом отношении традиционная линия деления – до Канта и после Канта. Маркс в своих ранних работах также писал о необходимости упразднения философии, давая повод критикам для сомнения в продуктивности новой концепции мышления и даже полного отрицания ее в «философии марксизма». Между тем идея обмирщения философии на основе ее органичной связи с практикой не умаляет значения теории как таковой (и философской - в т.ч.), а, наоборот, выявляя истинную связь мышления и бытия, позволяет гораздо больше внимания уделять проблемам, которые принято считать отвлеченными. Разве желание способствовать активному преобразованию мира означает, по мысли Маркса, наложение каких бы то ни было ограничений на его «объяснение»? Напротив, человек должен постоянно стремиться к тому, чтобы понимать и самого себя, и этот мир, прежде чем его изменять. Утверждающемуся в общественном сознании пониманию нового типа социальной практики в облике Маркса соответствовал новый тип философствования, получивший в нашей литературе наименование деятельного. Его становление, происходившее в обстановке конфликтного противостояния прежнему умозрительному типу, действительно выражало назревшую интеллектуальную потребность общества перед лицом встающих перед ним во весь рост невиданных ранее проблем глобального масштаба. В марксизме, таким образом, по выражению Энгельса, «приходит конец… всей философии в старом смысле слова»: она «снята», т.е. «одновременно преодолена и сохранена», - преодолена по форме, сохранена по своему действительному содержанию». Свою главную заслугу Маркс видел в создании научного понимания истории, базирующегося на диалектике. Наука же учит тому, что часто находится в видимом противоречии со здравым смыслом. С этой точки зрения интерпретация становится важнейшим условием изменения реальности. Что касается идейного наследия Маркса, то без обращения к нему невозможно разобраться в парадоксальности современного мира.

     Н.И. Лапин в докладе на тему «Ценности  в творчестве молодого Маркса: современное прочтение», в числе этих базовых ценностей выделил следующие: ценности гуманизма, воспринятые из эпохи Просвещения; идеал свободы; ценность научной истины, связанная с проникновением в глубину важнейших тенденций реального мира; инструментальные ценности в виде чести и достоинства собственной личности; ценности таких эксклюзивных чувств, как любовь и дружба. Наряду с ними самостоятельное значение приобретают у Маркса интернализованные ценностные ориентации – готовность бороться за революционные идеалы и отмеченная выше установка на обмирщение философии. Вектор эволюции его взглядов отчетливо выразился в растущем сближении разрабатываемого философского учения о человеке с решением насущных жизненных проблем трудящихся масс, что особенно ярко проявилось на посту главного редактора «Рейнской газеты». Маркс приходит к фундаментальному выводу об отчуждении государства от гражданского общества. В пролетариате он находит силу, призванную упразднить бюрократию и тем самым ликвидировать исторически возникшее раздвоение индивида.

     Созданная Марксом концепция отчужденного труда характеризуется, как замечает Н.И. Лапин, амбивалентностью, поскольку  имеет не только философское (гуманистическое), но и конкретно-научное смысловое измерение. Вместе с тем даже с учетом используемой методологии диалектического «снятия» вопрос о ликвидации отчуждения в обществе продолжает и сегодня оставаться трудноразрешимым, т.е. своего рода кантовской антиномией. В соответствии с принятым аксиологическим принципом Маркс избегает детализации грядущих общественных трансформаций, но уже к концу жизни Энгельса становится очевидной призрачность возлагаемых на революционные преобразования надежд. По мнению докладчика, в XXI в. они, тем более, не соответствуют прежней системе ценностей.

     Несколько иная тональность в подходе к  идейному наследию основоположника проявилась в докладе Б.Г.Юдина «Необходимость свободы как императив XXI века», обратившего внимание на актуальность некоторых предвидений Маркса. В своем докладе он рассмотрел роль научно-технологического прогресса в плане его возрастающего воздействия на человека. Весьма эффективные информационные и биомедицинские технологии разрабатываются, отметил докладчик, отнюдь не только непосредственно ради целей общественного производства. В частности, достижения биотехнологической революции, изначально ориентированной на решение насущных человеческих проблем, позволяют избавляться от болезней, считавшихся неизлечимыми в недавнем прошлом, и в перспективе до бесконечности продлевать жизнь. По мере превращения человека в «основной капитал» в этом понятии все более рельефно проявляется его «нагрузка» – представление о самоценности человеческой личности. Он согласился с мнением Т.И. Ойзермана о том, что понятие «всесторонне развитого индивида», которым пользовался Маркс, имеет чересчур расширительное смысловое значение, вследствие чего предпочтительнее говорить о «полном» его развитии. Однако, как и прогнозировал Маркс, стирается грань между свободным и рабочим временем, т.е. иначе говоря, сбережение рабочего времени равносильно увеличению свободного времени. Именно постольку, поскольку за истекшее столетие среда обитания человека претерпела качественные изменения, сегодня есть все основания полагать, что интенсивное развитие производительных сил приближает нас к истинному «царству свободы». Разумеется, в условиях широко разветвленного и изощренного манипулятивного воздействия на индивида свобода выбора оказывается крайне проблематичной. Но выбор этот, тем не менее, существует объективно и задается «в качестве ключевой черты специфически человеческого существования», если иметь в виду «присущую человеку (или заложенную в него?) способность преодолевать те или иные пределы, а значит, его принципиальную неопределенность». Эта «непредзаданность» человеческой природы на пороге ее коренных преобразований в эпоху поистине безграничных технологических возможностей актуализирует значимость заложенного в марксизме ценностного подхода.

     Ю.К. Плетников в докладе «К. Маркс  о социальной материальности и идеальном» высказываются некоторые принципиальные соображения, касающиеся логики превращения природного субстрата в социальный. Ключ к пониманию материального субстрата человеческой деятельности, отметил он, следует искать в созданной Марксом теории стоимости. Обычно в марксистской литературе стоимость определяется только в качестве категории товарного производства. Но Маркс не ограничился таким пониманием, а возвысил ее до уровня философской категории. С социально-философской точки зрения теория стоимости включает, по мнению докладчика, целый ряд положений: во-первых, стоимость не содержит в себе ни одного атома вещества; во-вторых, стоимость постигается исключительно с помощью абстрактного мышления; в-третьих, субстанцией стоимости является общественно необходимый труд, воплощенный в продуктах труда; в-четвертых, как статистически средняя величина затраты общественной рабочей силы общественно необходимый труд имеет вероятностную природу. Отмеченные характеристики стоимости позволили Марксу квалифицировать общественно необходимый труд (безразлично к его историческим формам) в качестве «общественной субстанции» - понятия, из содержания которого, вполне естественно, элиминированы сознание и воля людей. При этом важно учитывать, что общественная субстанция не совпадает с материальным субстратом общества, так как последний приобретает социальные параметры только в системе материальных общественных отношений. Далее докладчик обратил внимание на специфику общественного сознания в его противоречивом взаимодействии с общественным бытием. Поскольку социальная материальность не дана в чувственном восприятии, а постигается абстрактным мышлением, для определения идеального наибольшую сложность, по его словам, представляет проблема лингвистики: под «идеальным» понимается и некий эталон совершенства (т.е. идеал в собственном смысле слова), и то, что присуще исключительно человеческой «голове». Неоднозначная интерпретация идеального в нашей литературе приняла характер продолжительной дискуссии. Между тем, когда речь идет о денежной форме стоимости, ее неправомерно рассматривать как нечто идеальное, т.е. всецело обязанное своим происхождением деятельности мышления. Атрибуты «общественной субстанции» столь же материальны, как две формы объективной реальности - вещество и поле. Отмечается, что Маркс не отрицал исторических заслуг либерализма, но свободную личность понимал не как частника. В то же время основоположник марксизма не был и сугубым прагматиком, ведущей в творчестве Маркса выступает идея гуманизма. В гуманистическом обществе, по мысли Маркса, формируются подлинно человеческие отношения, не опосредованные корыстью и деньгами. Зафиксированное Марксом в «Капитале» самоотрицание капитализма подтверждается движением человечества в этом направлении, однако практика показала, что достижимая только в условиях коммунизма всеобщность собственности подрывается ее преждевременным директивным введением (огосударствлением), не совместимым с идеей гуманизма.

     А вот В.М. Межуев в своем докладе  определялся спецификой культурологического подхода, по его словам, все категории, в которых Маркс описал историю общества. Обосновывая выдвинутый тезис, предложил внести коррективы и в традиционно интерпретируемую логику смены формационных ступеней: «Поскольку Маркс претендовал на исследование не пяти, а одной общественной формации, именуемой им экономической, рабовладение, феодализм и даже капитализм, где вещные связи окончательно берут верх над личными, – не самостоятельные формации. Это особые способы производства, которые лишь в своей совокупности образуют общественно-экономическую формацию. На современном языке – это западная цивилизация. Маркс, следовательно, не апологет, а критик общественно-экономической формации. Приписывать экономике значение вечного базиса – значит воспроизводить буржуазный взгляд на общество». С этой точки зрения социализм тем более не может претендовать на статус самостоятельной общественно-экономической формации, ибо «не в свободной экономике, а в свободе от экономики Маркс видел суть выхода за пределы «царства необходимости». Если исходить из того, что главным общественным богатством становится человек, а мерой богатства – его свободное время, то грядущее общество, живущее по законам культуры, оказывается, в соответствии с предвидением Маркса, уже не историей вещей и идей, а историей самих людей. Подчеркнув парадоксальность такого утверждения, В.М. Межуев отметил неправомерность распространенного отождествления экономической теории с теорией управления, а также огосударствления сущностных параметров социализма. По его мнению, экономической альтернативы капитализму не существует. Но хотя западные постиндустриальные страны далеки не только от коммунизма, но даже от социализма, некоторые выявленные Марксом признаки указывают на его приближение. Однако среди ученых представлены и отличные от вышеназванного подходы. В частности, д.ф.н., проф. А.М. Ковалев исходил из понимания социализма как самостоятельной общественной формации наряду с коммунистической.

     Д.Л. Епископосов, также ссылаясь на опыт социалистического строительства в нашей стране, подчеркнул определяющую роль политической экономии социализма в сфере научного знания. Однако трагедия советского обществознания и состояла, полагает он, в том, что политэкономия всегда находилась в незавидном положении по сравнению с естественными и техническими науками. Именно политическая экономия в полной мере ощутила на себе последствия нанесенных Сталиным трех мощных ударов, последний из которых пришелся на 1951 год. В стране сформировался государственно-капиталистический способ производства, а инициированный Горбачевым переход к рыночной экономике лишь усугубил ситуацию.