Ямайская валютная система

Какова реальная картина распространения применяемых странами режимов валютных курсов? Согласно данным МВФ по состоянию на конец апреля 2012 г., в общей сложности в 124 странах (включая три несамоуправляемые территории), что составляет 65% общего числа стран, применялись механизмы, использовавшие в том или ином варианте фиксированные валютные курсы, т. е. валютные режимы, основанные на привязке денежных единиц к «якорным валютам» других стран или составным, включающим несколько валют, средневзвешенным валютным корзинам (в скобках здесь и далее приводятся для сравнения показатели на конец 1999 г.5

В данном случае это 108 стран и 58%). МВФ разделяет указанные валютные режимы на «жесткие» и «мягкие». В числе стран, практикующих жесткую привязку (hard peg), – 13 стран, в которых в качестве законного платежного средства (legal tender) функционировали иностранные валюты (в полном объеме или наряду с национальными денежными единицами), и 12 стран, установивших у себя систему «валютного управления» (включая 6 государств – участников Восточнокарибского валютного союза).

Валютные режимы, характеризуемые в совокупности, по классификации МВФ, как мягкая привязка (soft peg), включают ряд разновидностей. Это: привязка, устанавливаемая посредством принятия соответствующего юридического или административного акта, а также межгосударственного соглашения (conventional pegged arrangements) – она применяется в 43 странах (в том числе в 6 государствах – участниках Центральноафриканского экономического и валютного сообщества и в 8 участниках Западноафриканского экономического и валютного союза; в обоих случаях используется жестко привязанная к евро общая денежная единица «франк КФА»);

поддержка валюты на установленном уровне не путем принятия какого-либо юридического акта, а по факту – с помощью систематически проводимых и целенаправленных рыночных интервенций (stabilized arrangement) – 16 стран; «скользящая привязка» (crawling peg) – 3 страны; устройство, подобное скользящей привязке (crawl–like arrangement), к примеру, «наклонный валютный коридор» (crawling band) – 12 стран; привязка в рамках «горизонтального коридора» (pegged exchange rate within horisontal bands) – 1 страна; управляемые властями валютные режимы, не имеющие четкого единообразного определения (other managed arrangements), – 24 страны. Общее

число стран, чьи валюты используются посредством механизма «мягкой привязки» (его можно расценить как промежуточный валютный режим), составляет 99, или 52% количества всех стран (в конце 1999 г., соответственно, 63 страны и 34%).[4]

Страны, принадлежащие в совокупности ко всем названным выше группам (кроме тех, чьи валютные режимы не поддаются устойчивой классификации), имеют то общее, что номинальной якорной переменной (целевым ориентиром) у них служит именно валютный курс: по словам МВФ, в такого рода странах «монетарные власти находятся в постоянной готовности покупать и продавать иностранную валюту по котируемым на рынке курсам, для того чтобы поддерживать валютный курс на заранее объявленном уровне или в установленных пределах».

Наконец, в 66 странах, образующих 35% членов МВФ, валютные курсы являются либо регулируемо плавающими (floating), но без обязательства поддерживать какие-либо заранее установленные уровни (35 стран), либо свободно (независимо) плавающими (free floating) – 31 страна, включая 17 стран, имеющих общую денежную единицу евро (по данным на 1999 г. – в общей сложности 77 стран, т. е. 42%). При этом в числе находящихся в режиме свободного «плавания» по отношению друг к другу – валюты ведущих промышленно развитых государств и наиболее крупных развивающихся стран (в особенности стран с формирующимися рынками), а в той или иной мере привязаны к ним входящие в орбиты этих валют денежные единицы относительно небольших развивающихся стран. Вследствие существенных различий в критериях группировки валютных режимов сопоставления приведенных выше данных за 2012 г. с показателями, относящимися к 1999 г., нельзя, к сожалению, считать u1074 в достаточной мере корректными. Однако при всем этом напрашивается вывод, что тенденция поляризации валютных режимов посредством размывания промежуточных механизмов, которая прогнозировалась экспертами МВФ и некоторыми известными экономистами, не находит убедительного подтверждения. Напротив, количество стран, использующих те или иные версии «мягкой привязки» своих денежных единиц, возросло (как по числу стран, так и в процентном исчислении) в итоге указанного периода за счет в первую очередь уменьшения числа стран со свободно плавающими валютными курсами. Это обстоятельство свидетельствует о заметном увеличении степени государственного вмешательства в функционирование валютных рынков.

В нынешних же условиях наиболее приемлемое решение на переходный период состоит в том, чтобы небольшие страны устойчиво прикрепили свои валюты к доллару или евро, участвуя таким образом в обеспечении стабильности более крупных валютных зон. Несмотря на участившиеся критические суждения ряда ученых-экономистов, «Группа 20» и МВФ, следуя методологии теоретического «мейнстрима», продолжают придерживаться установки на использование плавающих валютных курсов. Причем соответствующие рекомендации теперь в основном относятся к быстроразвивающимся странам. Однако следует обратить внимание на то, что эти установки формулируются в итоговых документах саммитов G20 не столь категорично: целью называется не утверждение полномасштабной системы свободно плавающих валютных курсов, а лишь увеличение степени гибкости (exchange rate flexibility) этих курсов.

В данной связи декларируется необходимость дальнейшего продвижения в направлении к системе обменных курсов, которые в большей степени определяются состоянием рыночной конъюнктуры и, соответственно, точнее отражают глубинные фундаментальные экономические показатели. Участники «двадцатки» принимают на себя обязательство не прибегать к конкурентным девальвациям своих валют. Другой аспект трактовки «Группой 20» проблемы валютных курсов – это ориентация на дифференцированный подход к отдельным группам стран: страны с развитой экономикой, в том числе те из них, чьи валюты являются резервными, должны не допускать чрезмерной волатильности и беспорядочных колебаний своих валютных курсов; страны с формирующимся рынком, валюты которых оказываются в возрастающей степени переоцененными, а бремя автоматической подстройки внутренней экономики становится неприемлемо тяжелым, могут использовать тщательно разработанные макропруденциальные меры. [10]

В Финальной декларации, а также в «Плане действий по обеспечению роста и занятости», принятых на саммите в Каннах (ноябрь 2011 г.), наряду с подтверждением приверженности системе рыночных валютных курсов обозначены контуры некоего конкретизированного толкования назначения этой системы. Предполагается, что курсовая политика должна, во-первых, противодействовать волатильности международных потоков капитала, нарушающей функционирование финансовых рынков, и, во-вторых, учитывать колебания объемов глобальной ликвидности, с тем чтобы способствовать разрешению проблем, возникающих в результате чрезмерного возрастания у тех или иных стран уровня международных валютных резервов. Согласно Каннской декларации, предпринимаемые в этих направлениях действия будут способствовать дальнейшему прогрессу в осуществлении реформ системы валютных курсов (exchange rate reforms). Напрашивается вывод, что достижение названных целей регулирования валютных курсов предполагает (явно или неявно) потребность в присутствии в том или ином объеме монетарных властей на валютном рынке.

Регулирование трансграничного движения капиталов. В связи с процессом глобализации финансовых рынков одной из ключевых задач МВФ стало устранение валютных ограничений на операции, связанные с трансграничными потоками капиталов (cross-border capital flows). В 1997 г. руководство МВФ инициировало процесс разработки поправок к Статьям соглашения, которые должны были быть направлены на то, чтобы включить проблематику операций, связанных с трансграничным движением капиталов, в сферу компетенции Фонда, а либерализацию этих операций – в число главных его целей. Практически предполагалось распространить на данные операции требование устранения государствами – членами МВФ валютных ограничений, которое по действующему уставу (ст. VIII) относится только к текущим операциям. Временный комитет (ныне Международный валютно финансовый комитет) МВФ на сессии, которая проходила в сентябре 1997 г. в Гонконге, принял специальное заявление о либерализации движения капиталов. Однако мировые финансовые кризисы 1990-х гг. затормозили этот процесс.

В заявлениях МВФ по данному вопросу стали отчетливо звучать призывы к соблюдению осторожности. Участники организованного Фондом в марте 1998 г. семинара, посвященного проблемам либерализации движения капиталов, признали за ним «центральную роль» в содействии этой либерализации. Однако они разошлись во взглядах относительно того, каким способом МВФ следует добиваться достижения данной цели –путем «пропаганды» (advocacy) свободы рынков капитала или посредством установления его «юрисдикции» (jurisdiction) над операциями с капиталом государств-членов». Первый подход разделяли многие развивающиеся страны, приверженцами второго являлись ведущие государства Запада.

Глава 3 Пути дальнейшего совершенствования ЯВС

3.1. Задачи по дальнейшему развитию Международной валютной системы

Возникший во второй половине 2000-х («нулевых») годов кризис, в свою очередь, содействовал замедлению движения в направлении снятия валютного контроля над движением капиталов. Позиция МВФ по этому вопросу была изложена в подготовленном в 2007 г. его исследовательским департаментом докладе. В этом документе, в частности, говорилось: «Либерализация счета капитальных операций должна осуществляться как часть более широкого пакета реформ, соответствующего требованиям макроэкономической политики страны, особенностям национальной финансовой системы и пруденциального регулирования»

В декабре 2010 г. МВФ обсудил роль Фонда в вопросах, касающихся международного перемещения капитала. Было отмечено, что хотя потоки капитала, способствуя эффективному распределению ресурсов между странами, обеспечивают существенные экономические выгоды, неустойчивость этих потоков увеличивает уязвимость, вызываемую перенесением шоков из одних стран в другие, и, тем самым, играет критически важную роль в развязывании кризисов. Отсюда вывод: роль Фонда в воздействии на международное движение капитала нуждается в усилении и требует выработки соответствующих мер политики.

Особый упор должен делаться на исследовании каналов распространения международных потоков капитала (transmission channels) и вторичных (побочных) трансграничных эффектов (crossborderspillovers), возникающих в связи с регулированием этих потоков. В этой связи высказываются различные мнения относительно внесения поправки в Статьи соглашения МВФ «с целью обеспечить более комплексную и последовательную правовую основу для решения вопросов, касающихся потоков капитала»3. В Финальной декларации проходившего в Каннах саммита G20 (ноябрь 2011 г.) были названы в общем виде цели и установки «двадцатки», относящиеся к управлению трансграничными потоками капитала. Соответствующая формулировка гласит: Руководствуясь опытом каждой страны, мы согласовали взаимоувязанные выводы, которыми мы будем руководствоваться в процессе управления потоками капитала, вместе с тем чтобы пользоваться выгодами финансовой глобализации, одновременно предотвращая риски и управляя рисками, которые могли бы подрывать финансовую стабильность и тормозить экономический рост на национальном и глобальном уровнях. [30]

Доли валют рассчитаны только применительно к валютным резервам государств – членов ВМФ, которые официально предоставляют сведения о валютном составе своих резервов.

Из таблицы 3 следует, что оля евро не может быть сопоставлена с совокупной долей валют – предшественниц евро в предыдущие годы, поскольку она исключает  суммы в евро, полученные странами – членами зоны евро после того, как принадлежавшие им прежде активы во всех других валютах – предшественницах евро были 1 января 1999 г. конвертированы в евро.

Данные об активах в европейской валютной единице (ЭКЮ) публиковались с 1979 г., т. е. со времени учреждения этой единицы. При подсчете долей валют ЭКЮ рассматривалось как отдельная валюта. Резервы в ЭКЮ, принадлежавшие монетарным властям, существовали в форме требований как к частному сектору, так и к Европейскому валютному институту, который наделял официальными ЭКЮ центральные банки государств – членов Европейского союза. Они выпускались посредством возобновляемых свопов под обеспечение 20% валовых золотых запасов и резервов в долларах США этих государств. 31 декабря 1998 г. официальные ЭКЮ были обращены обратно в золото и доллары. Оставшиеся ЭКЮ, эмитированные частным сектором и существовавшие главным образом в форме номинированных в них депозитов и облигаций, 1 января 1999 г. были автоматически конвертированы в евро.

Доля суммы валютных резервов, которые, согласно имеющейся информации, размещены в идентифицированных валютах, за исключением специально указанных в таблице. С 1995 г. в расчет этой доли перестали включаться валютные резервы, данные о составе которых не предоставляются Фонду. [11]

Доля суммы валютных резервов, информация о валютной структуре которых не предоставляется МВФ, в процентах от общей величины мировых официальных валютных резервов.

Таблица 3 - Доли национальных денежных единиц в общей сумме мировых официальных валютных резервов

(на конец года, %)

Источник: International Monetary Fund. Annual Report. Washington. Appendix I. International Reserves. Table 1.2. За соответствующие годы;

International Monetary Fund. Currency Composition of Official Foreign Exchange Reserves (COFER). March. 2013.

Участники состоявшегося в апреле 2012 г. в МВФ очередного обсуждения вопроса о либерализации потоков капитала и управлении этими потоками были согласны с тем, что «полная либерализация не является надлежащей целью для всех стран в любой ситуации и что должная степень либерализации зависит от конкретных обстоятельств страны, в частности этапа ее институционального и финансового развития».

Особенностью нынешнего преобразования международной валютной системы является то, что оно осуществляется сугубо прагматическим путем – по методу, к характеристике которого очень подходит английское выражение «muddling through». Это выражение переводят на русский язык как «блуждание впотьмах», или «движение на ощупь», т. е. с помощью проб и ошибок. Поэтому неудивительно, что рекомендации «Группы 20», МВФ и других организаций относительно внесения изменений в международное валютное устройство имели до сих пор весьма расплывчатый, половинчатый, разрозненный и, можно сказать, косметический характер.