Кредитный договор

       Закрепленные  в ч. 12 последствия неисполнения  заемщиком обязанности по страхованию  вступают в противоречие со  ст. 813 ГК РФ, в которой подобные  последствия в виде досрочного  расторжения предусмотрены, и при  этом не требуется никаких  тридцатидневных сроков. Последствия  нарушения целевого использования  кредита предусмотрены ст. 814 ГК  РФ, и нет необходимости это  повторять в ч. 13 ст. 7 ФЗ «О потребительском  кредите (займе). Между тем ч. 11 о  возможности повышения ставки  в случае невыполнения заемщиком  обязанности по страхованию, а  также ч. 15 о необходимости графика  платежей являются необходимыми.

       Ст. 9 ФЗ №353-ФЗ регулируются вопросы определения процентной ставки. Важнейшее в содержании данной статьи - это установление порядка использования переменной процентной ставки, и эти нормы, бесспорно, необходимы.

       В ст. 11 ФЗ закреплено право заемщика  на отказ от кредита и на  досрочный его возврат. Содержание  статьи характеризуется несогласованность  с ГК РФ. Попытка согласовать  Закон и ГК РФ путем внесения  в его ст. 807 п. 3, в соответствии  с которым особенности предоставления  займа под проценты заемщику-гражданину  в целях, не связанных с предпринимательской  деятельностью, устанавливаются законами, абсолютно недостаточна. Несогласованность  выражается в дублировании норм, а также в установлении в  Законе норм, которые по существу  прямо противоречат ГК РФ.

       Ч. 1 ст. 11 ФЗ №353-ФЗ почти всецело копирует п. 2 ст. 821 ГК РФ, в соответствии с которым заемщик имеет право отказаться от получения кредита в полном объеме или только частично, уведомив об этом кредитора до установленного договором срока его предоставления, если иное не предусмотрено законом, иными правовыми актами или кредитным договором. Это же отражено и в ч. 6 ст. 11 Закона, которая дублирует п. 4 ст. 809 ГК РФ о начислении процентов по день досрочного возврата суммы кредита. Единственное, что в ГК РФ эта норма корректнее сформулирована через право кредитора, а не как обязанность должника, как в Законе. Вероятно, это может иметь значение и для вопросов налогообложения. В остальном наблюдаются противоречия.

       В п. 2 ст. 810 ГК РФ установлен следующий  режим досрочного возврата кредита  заемщиком-гражданином: данный возврат  возможен только при условии уведомления кредитора не менее чем за тридцать дней, если более короткий срок не предусмотрен договором, а все прочие случаи - только с согласия кредитора. Закон, в полном объеме повторил норму ст. 810 ГК РФ в ч. 4 ст. 11 Закона, и допускает возможность досрочного возврата без предварительного уведомления по ч. 2 - в течение четырнадцати дней, а по ч. 3 - в течение тридцати дней по целевому кредиту. Автор считает, что это прямое противоречие. Надлежало бы также для корректного изложения норм либо во всех случаях говорить о возврате процентов и не создавать в Законе отдельную ч. 6 ст. 11, либо при наличии последней про проценты тогда нигде не упоминать.

       Законом  установлен ряд правил, в соответствии  с которыми кредитор обязан  направить заемщику соответствующие  уведомления либо предоставить  информацию, а это приведет к  достаточно большому объему нормативных  и технологических изменений  в деятельности кредитора. Если  постараться суммировать подобные  действия по всему тексту Закона, то это будет выглядеть приблизительно  так: кредитор обязан уведомить  заемщика:

       - о рисках  при сумме кредита 100 тыс. руб. и  более согласно ч. 8 ст. 5;

       - об  изменении условий договора в  соответствии с ч. 16 ст. 5;

       - о способе  бесплатного исполнения денежного  обязательства, как отражено в  ч. 22 ст. 5;

       - в случае  если тарифы, используемые для  расчета полной стоимости кредита, согласно п.5 ч.4 ст.6 не учитывают  индивидуальные особенности заемщика;

       - о досрочном  расторжении договора при неисполнении  обязанности по страхованию согласно  ч. 12 ст. 7;

       - о сроке, в течение которого заемщик  может заключить договор на  предложенных условиях при использовании  интернет-технологий (ч. 14 ст. 7);

       - о возможности  изменения процентной ставки  при использовании переменной  процентной ставки и о том, что «...изменение значений переменной  величины в прошлых периодах  не свидетельствует об изменении  значений этой переменной величины  в будущем» (ч. 3 ст. 9);

       - об  изменении переменной процентной  ставки, полной стоимости кредита  и графика платежей (ч. 4 ст. 9);

       - о наличии  просроченной задолженности в  порядке и в срок (но позднее  семи дней с даты возникновения задолженности), которые предусмотрены договором и ч. 4 ст. 10;

       - о расчете  в связи с досрочным возвратом  в течение 5 дней с даты уведомления заемщика (ч. 7 ст. 11);

       - об  уточнении полной стоимости кредита  и графика при досрочном возврате (ч. 8 ст. 11).

       Обычно, все уведомления бесплатны для  заемщика. Ст. 10 Закона специально  регламентирует вопросы предоставления  информации кредитором заемщику, тем не менее, после ее прочтения  остаются некоторые вопросы. Ч. 1 ст. 10 гласит, что после заключения  договора и в предусмотренном им порядке кредитор должен предоставить сведения о размере текущей задолженности, датах и размерах произведенных и предстоящих платежей заемщика. Одновременно с этим в ч. 3 установлено, что после предоставления кредита такую информацию заемщик имеет право получить только один раз в месяц бесплатно и любое количество раз за плату. Исходя из указанных формулировок ч. 1 и ч. 3 малопонятно, что подразумевается под разными формулировками: после заключения договора и после предоставления кредита. Появляются также вопросы: предоставляется ли указанная информация лишь по запросу заемщика либо кредитор должен предоставлять подобную информацию без запроса, каков уровень компетенции договора при определении данного порядка? В целом идея о повышении информированности заемщика верная, но не во всех случаях достаточно точно реализованная.

       Следующий  вопрос - это давно дискутируемая  тема о возможности участия  организаций, специализирующихся на  взыскании задолженности (коллекторов), в кредитных отношениях. В Законе  данный вопрос решен своеобразно. Статья 12 посвящена уступке прав (требований). Следовательно, законодатель  окончательно закрепил спорное  право кредитора на уступку  по договору любому третьему  лицу, если иное не предусмотрено  Законом либо договором. Но Закон содержит помимо этого и ст. 15, которая регламентирует порядок действий при взыскании задолженности во внесудебном порядке, осуществляемых как самим кредитором, так и лицом, с которым кредитор заключил агентский договор, предметом которого является возврат задолженности. Применительно к самому порядку нет особых замечаний, поскольку все эти правила, в том числе пределы, за которые не могут выходить взыскатели, обсуждаются давно. В этой ситуации интерес вызывает совершенно иное. Законодатель теперь предоставил кредиторам возможность разрешать вопрос с просроченной задолженностью как с использованием договора уступки прав (требования), так и агентского договора, заключая их с любыми третьими лицами. Созданная конструкция, когда в договоре может быть установлен запрет на уступку права (требования), лишь на первый взгляд направлена на защиту интересов заемщика-потребителя, поскольку никто и ничто не может запретить кредитору использовать агентский договор, а юридические тонкости таких различий не будут иметь значения для заемщика в его взаимоотношениях с коллектором.

       Однако  интересно не только это. Законодатель  считает (ч. 3 ст. 12 Закона), что при  уступке права (требования) происходит  передача информации, составляющей  банковскую тайну, а персональные  данные должны передаваться с  соблюдением законодательства Российской  Федерации о персональных данных. Долгое время в рамках дискуссии  о правомерности уступки по  кредитным договорам в юридической  литературе, в судебной практике  внимание на вопросе о банковской  тайне особо не концентрировалось, вероятно, этот вопрос не считался  важным. Более того, обосновывая  правомерность осуществления уступки  по кредитному договору в пользу нового кредитора, не являющегося кредитной организаций, и в литературе, и в судебной практике утверждалось, что так делать можно, поскольку сама по себе уступка - это не банковская операция, а лицензируемая деятельность в связи с выдачей кредита уже прекращена. Следовательно, можно утверждать, что проблемы с банковской тайной в данном случае не существует. При этом в специальной статье о банковской тайне - ст. 26 Федерального закона «О банках и банковской деятельности» - не произошло никаких изменений, что, конечно, нарушает системные взаимосвязи законодательства.

       Необходимо  отметить, что ст. 7 Федерального  закона от 21 декабря 2013 г. № 363-ФЗ были внесены изменения в Федеральный закон «О персональных данных», и теперь обработку персональных данных, конкретнее - их передачу при уступке по договору, можно осуществлять без согласия их субъекта. При этом законодатель опять забыл добавить в тот же п. 5 ч. 1 ст. 6 Федерального закона «О персональных данных» упоминание о залогодателе, чтобы оно присутствовало наравне с выгодоприобретателем и поручителем, поэтому уступка по договору залога все равно будет невозможна при отсутствии специального согласия залогодателя.

       Несмотря  на то что Федеральный закон от 21 декабря 2013 г. № 363-ФЗ внес изменения в Федеральный закон от 16 июля 1998 г. № 102-ФЗ «Об ипотеке (залоге недвижимости)», ст. 47 которого с 1 июля 2014 г. изложена в новой редакции, где указано, что в связи с осуществлением уступки прав (требований) по договору об ипотеке или по обеспеченному ипотекой обязательству (основному обязательству) залогодержатель передает персональные данные заемщика и (или) залогодателя - физического лица в соответствии с Федеральным законом от 27 июля 2006 г. № 152-ФЗ «О персональных данных», этого изменения все равно недостаточно, поскольку, как указано выше, в Федеральном законе «О персональных данных» ничего не сказано про залогодателя.

       Возникает  вопрос: при агентских отношениях  разве не происходит ознакомление  агента с банковской тайной  и разве здесь не требуется  соблюдение законодательства Российской  Федерации о персональных данных?            

        В  данном случае необходимо признать, что если законодатель принял  решение о возможности таких  операций, надо было изложить  настоящие нормы предельно ясно  и исчерпывающе. Пока же возникает  ощущение, что в Законе будто специально создали возможности для будущих споров и обсуждений.

       Далее  рассмотрим ст. 14 ФЗ №353, которая регулирует вопросы о последствиях нарушения заемщиком условий исполнения денежного обязательства. В части 1 данной статьи констатируется возможность наступления ответственности в силу Закона или договора в случае нарушения заемщиком срока исполнения денежного обязательства, а также повторяется норма п. 2 ст. 811 ГК РФ о праве кредитора в этом случае на досрочное истребование всей суммы долга. Однако в части 2 ст. 14 законодатель разрешает кредитору потребовать досрочного возврата долга и (или) расторжения договора, только если просрочка составляет более 60 дней в течение последних 180 дней. Следовательно, невозможно потребовать досрочного возврата раньше чем через полгода, а также совершенно неясно, как исчислять 60-дневный срок, к примеру, при наличии перерыва течения данного срока. Представляется, что ч. 2 ст. 14 Закона прямо противоречит указанному п. 2 ст. 811 ГК РФ, которая дает кредитору право на досрочный возврат долга уже при нарушении заемщиком срока, установленного для возврата очередной части займа.

       Дискуссионным  вопросом являются правила, которые  ограничивают ответственность заемщика - ч. 21 ст. 5 Закона и размер полной  стоимости кредита - ч. 11 ст. 6.

       Есть  в Законе и различные неточности, которые также снижают качество  Закона. К примеру, исходя из текста  п. 3 ч. 1 ст. 3 Закона получается, что  кредитная организация заключает  как договоры займа, так и кредитные  договоры, а содержащееся в ч. 19 ст. 5 Закона понятие «имущественное  благо» не соотносится со ст. 128 ГК РФ об объектах гражданских  прав. Положение ч. 10 ст. 5 Закона о том, что перечень индивидуальных условий является открытым и может быть дополнен, следовало бы включить последним пунктом в ч. 9, где эти условия перечисляются, что было бы более правильно, учитывая положение ч. 6 ст. 7 Закона, которое устанавливает, что договор считается заключенным при достижении согласия по всем индивидуальным условиям, указанным в ч. 9 ст. 5 Закона.

       В итоге  приходится констатировать, что  Федеральный закон «О потребительском  кредита (займе)» оказался нормативным  актом с достаточно низким  качеством, что было проиллюстрировано  выше. Самое главное, представляется, что цель данного Закона, ради  которой он и принимался, достигнута, не будет.

       Конституционный  Суд РФ указывал, что граждане  являются экономически слабой  стороной и нуждаются в особой  защите своих прав, а законодатель  «... должен предоставлять определенные  преимущества экономически слабой  и зависимой стороне, с тем чтобы не допустить недобросовестную конкуренцию в сфере банковской деятельности».

       Защита  слабой стороны все же должна  осуществляться путем установления  четких правил поведения, которые  будут выполняться не формально, а в действительности будут  оказывать положительное влияние  на регулирование соответствующих  отношений. Конечно, не должны допускаться  различного рода коллизионные  ситуации. Закон же в большей  степени создает фикцию.

       Несомненно, присутствуют в Законе и хорошие, качественные, необходимые нормы, которые  действительно направлены на  защиту интересов заемщиков. Здесь  можно назвать:

       - нормы  о бесплатности услуг, связанных  с открытием и ведением банковского  счета, необходимость которого предусмотрена  договором (ч. 17 ст. 5);

       - о праве  кредитора увеличить процент  в случае невыполнения заемщиком  предусмотренной договором обязанности  по страхованию (ч. 11 ст. 7);

       - о переменной  процентной ставке (ст. 9);

       - взаимосвязанные  положения о графике платежей (ч. 15 ст. 7, ч. 4 ст. 14).