Социальная эффективность уголовного закона

Работа  студента ВАВТ МПФ-2 Николаева Д.А. на тему:

«Социальная эффективность уголовного закона». 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Москва 2009г.

В этой работе, перед  тем как размышлять о социальной эффективности уголовного закона, я  считаю, что будет необходимым поднять вопрос о социальной обусловленности применения уголовного закона. 

Классификация социальных факторов, использующаяся в общей социологии права, основана на гипотезе трехступенчатого действия права. Ее авторы исходят из того, что абстрактные правовые предписания воздействуют на общественно значимое поведение через три основные переменные: во-первых, через комплекс социально-экономических условий данного типа социального строя; во-вторых, через тип субкультуры, которая, как известно, концентрируется в малых группах, социально-психологических по своей природе, и в-третьих, через тип личности. В равной степени общая социология права относит эти социальные переменные и к числу тех, через которые преломляется правоприменительная деятельность должностных лиц как частный случай социального поведения.

Легче всего  зафиксировать влияние различий в социально-исторических условиях на правоприменительную деятельность при революционной смене одной общественно-экономической формации другой. Нет нужды доказывать, что даже в тех случаях, когда одно и то же действие объявляется преступным в разных обществах и когда за его совершение предусматривается аналогичное уголовное наказание, соответствующие юридические нормы применяются неодинаково. Смена социально-экономических формаций означает вместе с тем и смену господствующего класса, а стало быть, и замену критерия общественной опасности ряда преступлений.

Более того, старая форма в новой формации приобретает иное содержание и зачастую противоположное прежнему социальное значение. При этом огромную роль играет характер правоприменительной деятельности, от которой в значительной мере зависит, какой общественный смысл будет придаваться норме старого права. Характер правоприменительной деятельности изменяется также и. в пределах одной и той же общественно-экономической формации по мере смены социальных ситуаций в ходе ее развития. Общая тенденция изменения правоприменительной деятельности проявляется следующим образом: более сложная экономическая и политическая обстановка вызывает необходимость применения более строгих мер наказания (например, в условиях войны). Но в мировой практике случалось не раз, что закон, во время принятия которого были неправильно оценены  социальная опасность ряда преступления, степень остроты общественно-политической обстановки и т. д., либо не применялся вообще, либо применялся без учета характера общественной опасности конкретных деяний и свойств субъектов преступлений до тех пор, пока конфликтность социальных факторов с законом не была устранена.

Факт влияния социальной ситуации на характер правоприменительной деятельности государственных органов является давно доказанным явлением. Вместе с тем социология уголовного права установила и другие каналы воздействия общества на применение юридических норм. Среди них важнейшим является тот, который осуществляется через институты культуры и различные субкультуры.

 Социология права зафиксировала влияние культуры на применение норм уголовного права, наблюдая за тем, как аналогичные преступления, одинаково квалифицируемые законом, по-разному оцениваются правоприменяющими органами в зависимости от местных, в том числе национальных, особенностей административной единицы, в которой рассматриваются соответствующие дела. Механизм этого влияния сложен. Для социолога юрист, не испытывающий на себе никакого воздействия общества, кроме воздействия закона, представляет собой лишь теоретическую абстракцию. В действительности его восприятие и закона, и преступления, законом оцениваемого, опосредствовано множеством усвоенных им культурных ценностей и норм, начиная от правил нравственности и кончая системами ценностей, принятыми в тех первичных неформальных группах, членом которых является должностное лицо. Следовательно, реально вывод о виновности или невиновности, о степени общественной опасности преступления и т. д. опосредствуется множеством культурных норм, действие которых перекрещивается в личности правоприменяющего. При таких условиях самое добросовестное применение уголовного закона может порождать различные юридические последствия в зависимости от особенностей взаимодействия культурных норм и влияния их на личность правоприменяющего.

Более того, социологические  исследования показали, что существенную роль играет и профессиональная субкультура, распространенная иногда лишь среди сравнительно небольшого круга лиц, применяющих уголовный закон. Например, установлено, что прокуроры, специализирующиеся на делах о несовершеннолетних, оценивают поступки последних иначе, чем прокуроры, с несовершеннолетними не работающие, и, конечно, не так, как судьи и адвокаты. Также исследования свидетельствуют, что, хотя, например, суд присяжных мыслится как демократический институт, стратификация сообщности воспроизводится в составе присяжных, и через суд присяжных стратификационная система общества (его социальная структура) воздействует на правовой процесс.

Само собой  разумеется, специфика действия институтов культуры не отменяет действия общесоциологических закономерностей, подчиняясь им. В частности, на. усвоение культурных норм должностными лицами правоохранительных органов государства также влияют прежде всего особенности их социальных судеб, складывающиеся под влиянием социального происхождения, специфики воспитания и образования, круга общения и т. д. Точно так же и действие культурных норм на правоприменительную деятельность опосредуется социально-классовым положением и происхождением ее участников, что во многом предопределяет особенности тех культурных ценностей, которые будут восприняты судьями, работниками прокуратуры или органов внутренних дел.

Проблема социальной обусловленности правоприменительной деятельности в целом нуждается в дальнейшем методологическом обосновании и обеспечении эмпирическими данными. Можно наметить два главных направления эмпирических исследований этой проблемы:

1) изучение предпосылок применения уголовного закона;

2) изучение социальных и социально-психологических факторов самого применения уголовно-правовых норм.

1) Обычно исходным моментом исследования деятельности правоохранительных органов, создающих предпосылки для применения или непосредственно применяющих уголовный закон, считается получение «сигнала» из «среды», т. е. поступление в органы внутренних дел, прокуратуры или суд письменного или устного сообщения о событии, которое с той или иной степенью вероятности может оказаться преступлением. В реальной жизни этому моменту чаще всего предшествует решение источника информации обратиться в компетентные государственные инстанции. Но повседневный опыт свидетельствует, что это происходит далеко не всегда и зависит от ряда обстоятельств. Для принятия решения, обращаться или не обращаться в правоохранительные органы с соответствующим заявлением, существенна субъективная оценка события лицом, которому о нем стало известно. Оно может не считать известное ему общественно опасное деяние преступлением или оценивать его как малозначительное. Оно может полагать, что закон несправедливо предусматривает за совершение поступка слишком тяжелое наказание, или отказаться от намерения передать информацию в соответствующие органы по какой-либо иной субъективной причине. Во всех случаях на решение этого лица будут влиять социальные факторы личного (например, его социальное положение, уровень образования или правовых знаний) и общего (например, особенности современной уголовной политики, уровень правосознания населения или состояние правовой пропаганды) порядка.

Вторым исходным моментом для применения уголовного закона является надлежащая реакция адресата «сигнала», т. е. выполнение правоохранительными органами предусмотренных законом действий по регистрации сообщений, оценке полученной информации и принятию необходимых мер. Содержание решения соответствующего должностного лица обусловлено целым рядом обстоятельств и зависит, в частности от того, нужно ли собирать дополнительную информацию для уточнения поступившего сообщения; от особенностей современной уголовной политики и системы оценок деятельности органа уголовной юстиции, которая может не стимулировать или даже препятствовать регистрации совершенных преступлений; от уровня профессиональной подготовки работников, их правосознания, дисциплинированности и т. п.  

2) При оценке факторов, влияющих на применение уголовного закона как таковое, следует учитывать, что оно реализуется в уголовно-процессуальной деятельности правоохранительных органов. Результат применения закона выражается здесь в квалификации деяния, признаваемого преступлением, по той или иной статье Уголовного кодекса. На различных этапах уголовного процесса орган дознания, следователь, прокурор, суд должны фиксировать в процессуальных документах свой вывод о соответствии или несоответствии деяния признакам определенного состава преступления. Если вывод о таком соответствии не может быть сделан, процессуальные отношения теряют свою основу и прекращаются, а следовательно, исчезают и основания для применения уголовного закона. В таком случае, все решения суда теряют юридическую силу. 

Рассмотрим  наказание как  проблему социологии уголовного права.

С формальной точки  зрения наказание - результат применения уголовных законов. Объяснение его  социальной природы - социальная проблема и зависит от того, что в данном обществе является преступлением и кого оно признает преступником.

Известные уголовному  праву виды  наказаний  и их эволюция прямо связаны с особенностями различных этапов социальной истории. Во времена, когда публичный  характер преступления еще не осознавался и оно рассматривалось как посягательство на личность и ее интересы, наказание по своей внешней форме осуществлялось в виде восстановления ущерба, причиненного преступником, и причинения ему самому того же вреда, который понес потерпевший. В основе и кровной мести, и выкупа лежит одно и то же правило талиона «око за око», и наказание выступает в  виде эквивалента  за ущерб.  Личный  ущерб потерпевшего  и определяет,  каким  должно  быть  наказание.

Историки права  установили, что публичные наказания  первоначально вводятся по экономическим причинам для пополнения государственной казны. «Государство, - отмечал Г. С. Мэн, - не брало с ответчика    пени    за то зло, которое предполагалось нанесенным государству, но требовало себе только известной доли вознаграждения,  следуемого истцу, в виде справедливого возмездия за потерю времени и беспокойство».  Однако почти одновременно с фискальными  целями  публичное    наказание  приобретает функцию поддержания дисциплины и  авторитета  власти. Постепенно  оно  начинает  рассматриваться  как  средство борьбы с преступлениями, посягающими не на интересы индивида, а  на  условия  классового  господства,  которые охраняются правом и государством. Преступление превращается в крайнюю форму правонарушения, единственный объект  которого - юридически  защищаемый  порядок общественных отношений, обеспечивающий воспроизводство данной социальной структуры, а стало быть, и господствующего класса со всеми необходимыми социальными предпосылками его существования.

Эти метаморфозы  выразились не только в праве, но и  в уголовном процессе, в котором место обвинителя в наше время занимает, как правило, не потерпевший, а представитель государства - прокурор. Тем самым публичная природа и преступления, и наказания становится очевидной в буквальном смысле слова.

Социология уголовного права не изучает влияние на формирование отношения индивида к наказанию тех его свойств, которые не являются социальными. Не выходя за границы своего предмета, она установила и влияние на отношение к наказанию социально-классового положения людей, их социальных и социально-психологических свойств и ряда объективных социальных условий (сфера труда, демографические процессы и т. д.).

Чтобы выявить  превентивную роль наказания в чистом виде, необходимо провести такой социальный эксперимент, в ходе которого было бы отменено действие уголовно-правовых норм с их санкциями и ликвидирована деятельность правоохранительных органов. В лабораторных условиях такой эксперимент, естественно, невозможен.

Однако история  знает подобные ситуации, одна из которых  имела место в Дании в сентябре 1944 года, когда немецкие оккупанты арестовали всех датских полицейских и тем самым парализовали практическое действие права. Тогда преступность немедленно выросла, но по всем видам преступлений в равной мере. В частности, число ограблений возросло в 12 раз, а число краж - в 10. Вместе с тем количество растрат и мошенничеств, при которых преступник обычно известен, если известно преступление, почти не увеличилось. Равным образом остались на том же уровне убийства и преступления на сексуальной почве. Не изменилось число укрывательств размера доходов от налогов, поскольку, по данным опросов, этот вид отклоняющегося поведения в большинстве случаев вообще население преступлением не считает, хотя таковым его официально объявляет уголовный закон, и оно характерно для большинства.

Приведенные факты  позволяют заключить, что, во-первых, наряду с уголовным законом, устанавливающим  наказание, в обществе функционируют  и другие нормы, в том числе  моральные, которые оказывают на отношение человека к преступлению свое действие, не всегда совпадающее с действием права. Во-вторых, относительно стабильное число умышленных убийств, не колеблемое даже резким ужесточением/смягчением наказания за них, объясняется тем, что, с одной стороны, они очень часто совершаются под влиянием не рациональных соображений, а эмоций, а с другой - тем, что человека приводят к убийству причины, представляющие для него крайне важный субъективный интерес. В-третьих, значительное число преступлений не совершается из-за боязни разоблачения.