Преступление против спокойствия и безопасности личности против чести и достоинства

     Выделение этапов квалификации преступлений предполагает, что этот процесс последовательно развивается во времени. Однако при практической реализации задач квалификации преступлений довольно трудно провести грань между этапами. Более того, нет оснований с однозначностью утверждать, какой этап является первым. Это обстоятельство уже давно было обозначено в правовой литературе. Например, по мнению П.Е. Недбайло, установление фактов и выбор нормы являются одновременным актом, одной и исходной стадией процесса применения правовой нормы. Я.М.Брайнин, не соглашаясь с этой точкой зрения, отметил, что чаще всего установление фактов и отыскание соответствующей правовой нормы происходит параллельно как два самостоятельных, хотя и соподчиненных процесса.

     Представляется, что об этапизации квалификации преступлений уместно говорить в контексте развития стадий уголовного процесса. Практически же при выполнении задач квалификации преступления определить фактические обстоятельства, которые должны иметь юридическое значение, не учитывая содержание соответствующей нормы уголовного закона, невозможно. В профессионально-практической деятельности лицо, ведущее уголовный процесс, постигает смысл уголовно-правовой нормы с позиции конкретного события.

     Проблему  понимания смысла имеющего место в действительности события и применения к нему нормы уголовного закона можно рассмотреть под иным углом зрения, сквозь призму философской герменевтики и феноменологии, основные идеи которых аккумулированы в научных работах Х.-Г. Гадамера. На основе опыта проведенных исследований Х.-Г. Гадамер расширил герменевтический способ познания за счет введения процедуры аппликации (применения), в рамках которой  практическое» понимание уже становится применением. При этом Х.-Г. Гадамер рассматривает интерпретацию (истолкование) не как отдельный акт, дополняющий понимание, а как эксплицитную форму понимания (понимание всегда является истолкованием).

     С позиции герменевтически-феноменологического подхода в процессе квалификации преступления конституируйщим является «напряжет к», возникающее между текстом уголовно-правовой нормы, с одной стороны, и тем смыслом, который она получает в результате М применения к конкретной ситуации, с другой стороны. Триединство герменевтических процедур «понимание - интерпретация - аппликация» в процессе квалификации преступлений трансформируется в формулу «понимание

толкование - применение». При этом герменевтическую процедуру «применение» мы рассматриваем в узком смысле этого слова. Применение нормы в процессе квалификации преступления в аспекте общепревентивного значения уголовно-правовой нормы мы не трактуем, равно как не затрагиваем и реализацию уголовно-правовой санкции. В рамках герменевтического дискурса понимание (уяснение) юридической значимости фактических обстоятельств дела и постижение смысла уголовно-правовой нормы представляют собой не два отдельных акта, а единый процесс, который в конечном итоге редуцируется в применении уголовно-правовой нормы.

На основании вышеизложенного можно сделать следующие выводы:

• квалификация преступления представляет coбой основное, центральное звено в реализации уголовного закона. В теории принято классифицировать процесс квалификации преступлений на определенные этапы. Изучение предложенных в теории классификаций показывает отсутствие единства по вопросу количества этапов квалификации преступлений, пределов и содержания процесса квалификации;
• об этапах процесса квалификации преступлений уместно говорить лишь в контексте динамики уголовного процесса. Определить юридическую значимость фактических обстоятельств дела без уяснения содержания соответствующей нормы уголовного закона невозможно. При квалификации преступления лицо, ведущее уголовный процесс, постигает смысл уголовно-правовой нормы с позиции конкретного события и ради этого события;
• в содержание процесса квалификации преступлений входит установление уголовно-правового значения фактических обстоятельств, собранных по уголовному делу; выбор уголовно-правовой нормы; сопоставление фактических данных с признаками соответствующего вида преступления, описанного в уголовно-правовой норме; закрепление этого вывода в соответствующем процессуальном акте;
• в профессионально-практической деятельности лица, ведущего уголовный процесс, понимание юридической значимости фактических обстоятельств дела и постижение смысла уголовно-правовой нормы образуют собой единый, подвергнутый рефлексии процесс, который обусловлен диалектикой единства и взаимодействия герменевтических процедур.

Я бы хотела описать судебное разбирательство  по уголовным делам

Статья 186. Угроза убийством, причинением тяжких телесных повреждений или уничтожением имущества

     С учетом характера  угрозы, времени ее высказывания, личности виновного и того, что потерпевшая не опасалась приведения угрозы в исполнение, судебная коллегия пришла к выводу, что данная угроза не была peaльной: Определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного ( Республики Беларусь (извлечение) II Судовы вестнiк. 2002. № 3. С. 42. [6, с 42]

     По  приговору Минского областного суда от 15 марта 2002 г. В. осужден по ст. 186 УК на шесть месяцев ареста. Он признан виновным в утрозе убийством К.

     Судебная  коллегия по уголовным делам Верховного Суда, рассмотрев 7 мая 2002 г. дело по кассационной жалобе, приговор в этой части отменила и дело прекратила, исходя из следующего.

     Как видно из показаний потерпевшей, В. просил ее сообщить работникам правоохранительных органов о том, что в смерти отца виновны незнакомые парни, в противном случае ее ждет та же участь. Данные Слова были сказаны не сразу после избиения, а на следующий день, когда обвиняемый узнал о смерти отца, в причинении которой суд признал его неосторожную вину.

     С учетом характера угрозы, времени  ее высказывания, личности виновного и того, что потерпевшая не опасалась приведения угрозы в исполнение, судебная коллегия пришла к выводу, что данная угроза не была реальной.

Суд в  описательной части приговора не указал, в чем заключалась угроза убийством потерпевшей, не изложил  объективную сторону данного состава преступления.

     При таких обстоятельствах в действиях  обвиняемого не имеется состава преступления - угрозы убийством, поэтому приговор по ст. 186 УК подлежит отмене, а дело - прекращению за отсутствием состава преступления. 
 

     Установление  уголовной ответственности  за угрозу убийством  имеет своей целью  предупредить совершение виновным лицом убийства. Бели же виновный ранее  угрожал убийством  потерпевшему, а затем  пытался эту угрозу исполнить, он несет  ответственность  за покушение на убийство: Определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Республики Беларусь (извлечение) II Судовы вестнiк. 2003. № 3. С. 33.

     По приговору Брестского областного суда X. осужден по ст. 186, ч. 1ст. 14, п. 2 ст. 139 УК.

     Он признан виновным в угрозе убийством Х-к и в покушении на умышленное противоправное лишение ее жизни, а также в покушении на убийство Б.

     Судебная  коллегия по уголовным делам Верховного Суда 20 июня 2003 г., рассмотрев дело в кассационном порядке, приговор изменила, исходя из следующего.

     Статья 186 УК предусматривает ответственность за угрозу убийством, причинением тяжких телесных повреждений или уничтожением имущества общеопасным способом, если имелись основания опасаться ее осуществления.

     Установление  уголовной ответственности за угрозу убийством имеет своей целью  предупредить совершение виновным лицом  убийства. Если же виновный ранее угрожал убийством потерпевшему, а затем пытался эту угрозу исполнить, он несет ответственность за покушение на убийство.

     В данном случае дополнительная квалификация за угрозу убийством Х-к не требуется. 

     По смыслу закона похищение человека – это умышленное тайное, открытое, путем обмана или соединенное с насилием противоправное завладение лицом с последующим перемещением потерпевшего вопреки его воле с места постоянного или временного пребывания в другое место с последующим удержанием

     По приговору суда Октябрьского района г. Могилева с учетом изменений, внесенных постановлением президиума Могилевского областного суда, М. и И. осуждены по п. 6 ч. 2 ст. 182 УК. Они признаны виновными в похищении человека – потерпевшего П., совершенном группой лиц по предварительному сговору.

     Рассмотрев дело по протесту заместителя Председателя Верховного Суда, 8 июля 2005 г. судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда приговор в части осуждения М. и И. по ч. 2 ст. 182 УК отменила и дело передала на рассмотрение со стадии судебного разбирательства по следующим основаниям.

     В соответствии с п. 2 ст. 390 УПК приговор признается не соответствующим фактическим обстоятельствам уголовного дела, если суд не учел обстоятельств, которые могли существенно повлиять на его выводы.

По смыслу закона похищение человека – это умышленное тайное, открытое, путем обмана или соединенное с насилием противоправное завладение лицом с последующим перемещением потерпевшего вопреки его воле с места постоянного или временного пребывания в другое место с последующим удержанием.

     Следовательно, одним из признаков объективной стороны данного преступления является изъятие и перемещение потерпевшего с целью последующего удержания в другом месте. Не подлежат квалификации по ст. 182 УК действия лиц, формально соответствующие похищению человека (захват и насильственное удержание), если изначально отсутствовал умысел на похищение и действия по этому поводу не планировались. Ответственность при этом наступает только за имевшие место последствия для потерпевшего.

     Из показаний осужденного И. следует, что к М. он обратился с просьбой о помощи выяснить отношения с неизвестными парнями, которые преследовали его, угрожали и требовали деньги, а 16 марта 2004 г. угрожали также пистолетом. Об указанных обстоятельствах он сообщил М. и двум другим лицам, находившимся вместе с М. в автомобиле, указав при этом на вышедшего из общежития парня, который, как ему показалось, угрожал ему пистолетом накануне. После того как указанного им парня, которым оказался потерпевший П., усадили в автомобиль, М., управлявший данным автомобилем, поехал в сторону д. Боровка. В процессе движения выяснилось, что И. ошибся в личности задержанного и тот не был причастен к совершению в отношении его противоправных действий. Поэтому потерпевшего привезли назад и отпустили.

     Фактически аналогичные по своей сути показания об обстоятельствах произошедшего инцидента дал осужденный М.

Потерпевший П. показал, что неизвестные, задержав его около общежития и повалив на землю, требовали отдать пистолет, которым он якобы угрожал И., высказывали намерение отвезти в милицию. А затем, усадив насильно в автомобиль, направились в сторону д. Боровка. Выяснив в процессе движения и по прибытии в деревню отношения и убедившись, что они ошиблись в его личности и причастности к угрозам в адрес И., осужденные отвезли его назад и отпустили.

     Указанным обстоятельствам суд не дал надлежащей оценки, а также не выяснил, имели ли осужденные умысел на похищение потерпевшего, то есть на его захват, перемещение в иное место и последующее удержание, планировались ли ими заранее именно такие действия.

     Материалы уголовного дела, приведенные в приговоре показания осужденных, потерпевшего и свидетелей, которые суд надлежаще не оценил, дают основания сомневаться в правильности вывода о наличии у осужденных заранее запланированного умысла и сговора именно на похищение потерпевшего.

     При таких обстоятельствах приговор и последующие судебные решения в данной части не могут быть признаны законными и обоснованными и подлежат отмене, а дело – передаче на новое судебное разбирательство. 
 

     Ответственность за угрозу по ст. 186 УК наступает лишь в  тех случаях, когда  угроза не является признаком другого  более тяжкого  преступления. Угроза, являющаяся формой проявления хулиганства, сопряженная  с грубым нарушением общественного порядка, охватывается составом преступления, предусмотренного ст. 339 УК 

     По  приговору суда Смолевичского района М. и Б. осуждены по совокупности преступлений, предусмотренных ч.3 ст.339 и ст.186 УК.

Они признаны виновными в особо злостном хулиганстве  и в угрозе убийством, М. – также  в угрозе уничтожением имущества  общеопасным способом при наличии  оснований опасаться ее осуществления.

     Президиум Минского областного суда 22 февраля 2005 г. по протесту заместителя Председателя Верховного Суда приговор в части  осуждения М. и Б. по ст.186 УК отменил  и дело в этой части прекратил  за отсутствием в их действиях  состава преступления.

     В соответствии с ст.413 УПК, п.4 ч.1 ст.388 УПК основанием к отмене приговора  и кассационного определения  является неправильное применение уголовного закона.