Другой  пример: в ст. 174 УК РФ "Легализация (отмывание) денежных средств или  иного имущества, приобретенных  другими лицами преступным путем" цель - придание правомерного вида владению, пользованию и распоряжению указанными денежными средствами или иным имуществом - включена в диспозицию, а в ст. 174.1 "Легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных лицом в результате совершения им преступления" прямого указания на цель нет (цель подразумевается). В результате в отличие от ст. 174 УК РФ, которой запрещается совершение в крупном размере финансовых операций и других сделок с денежными средствами или иным имуществом, заведомо приобретенными другими лицами преступным путем (за исключением преступлений, предусмотренных ст. ст. 193, 194, 198 и 199 УК РФ), в целях придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению указанными денежными средствами или иным имуществом, совершение в крупном размере финансовых операций и других сделок с денежным средствами или иным имуществом, приобретенным лицом в результате совершения им преступления (за теми же исключениями), либо использование указанных средств или иного имущества для осуществления предпринимательской или иной экономической деятельности признается преступным, даже если указанной в ст. 174 УК РФ цели лицо не преследует.

     Можно усматреть в этом нарушение принципа законности (ст. 3 УК РФ), поскольку законодатель требует вменять состав преступления, предусмотренного ст. 174.1 УК РФ, во всех, по сути, случаях использования лицом в гражданском обороте имущества, похищенного им, полученного в качестве взятки, в качестве дохода от незаконного предпринимательства и пр.

     Судьи, как показывает изучение правоприменительной  практики, не всегда руководствуются  этим решением законодателя и зачастую оправдывают лицо, ссылаясь на то, что  цели легализации при совершении подсудимым указанных действий не установлено. В этой связи мы согласны с Э.С. Мурадовым, который пишет: "Очевидно, что буква уголовного закона в этой части должна быть приведена в соответствие с его смыслом"⁴⁴, и предлагаем изложить ч. 1 ст. 174.1 с указанием цели, а именно: "в целях придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению указанными денежными средствами или иным имуществом".

ГЛАВА 3. Политическая ненависть и вражда как мотив преступления

     Закономерной реакцией государства на такое положение дел в обществе было проведено законодательное расширение криминализации мотивации преступного поведения за счет включения в отдельные нормы УК РФ, посвященные противодействию экстремизму, мотива политической ненависти или вражды. Наиболее значимым правовым актом, посвященным этой проблеме, стал Федеральный закон от 24 июля 2007 г. N 211-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия экстремизму"⁴⁵.

     В результате принятия этого правового акта политическая ненависть или вражда как мотив совершения преступления прочно закрепилась в действующем российском уголовном законодательстве. На наш взгляд, это проявилось в следующем. Во-первых, политическая ненависть и вражда как мотив преступления сохранился в качестве одного из основных признаков преступлений экстремистской направленности (ч. 2 примечания к ст. 282.1 УК РФ). Во-вторых, мотив политической ненависти и вражды стал шире использоваться как квалифицирующий признак некоторых составов преступлений против личности (п. "л" ч. 2 ст. 105, п. "е" ч. 2 ст. 111, п. "е" ч. 2 ст. 112, ч. 2 ст. 115, ч. 2 ст. 116, п. "з" ч. 2 ст. 117, ч. 2 ст. 119, ч. 4 ст. 150 УК РФ) и преступлений против общественной безопасности и общественного порядка (п. "б" ч. 2 ст. 244 УК РФ). Хотя только несколькими месяцами ранее этот мотив был введен в качестве квалифицированного признака за совершение вандализма (ч. 2 ст. 214 УК РФ). В-третьих, мотив политической ненависти и вражды стал одним из обстоятельств, отягчающих наказание (п. "е" ч. 1 ст. 63 УК РФ).

     Например, И. признан виновным в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшем по неосторожности смерть потерпевшего, а К.Д., А.С., Д., Р.А.В., Г.А.С., С.Д., А.А. и К.В. в умышленном причинении средней тяжести вреда здоровью потерпевшего группой лиц по предварительному сговору по мотиву национальной ненависти.

     Преступления  совершены 13 января 2005 года в районе станции "Сходня" Октябрьской  железной дороги в Химкинском районе Московской области, 13 и 16 февраля 2005 года в г. Химки Московской области при обстоятельствах, указанных в приговоре.

     Указывается на то, что действия Г.А.Т. и Н.А. были идентичными действиям И. и А.А. - все они сбрасывали бетонные плиты  на лежащего в канаве потерпевшего М., однако действия первых двух суд квалифицировал как покушение на убийство, а действия И. и А.А. как оконченное преступление.

     Ссылку  суда на то, что бетонная плита, сброшенная на М. Н.А. и Г.А.Т., упала, не задев  потерпевшего, автор кассационного  представления считает не влияющей на квалификацию.

     При этом он указывает на то, что данное преступление, как это признал  суд, было совершено группой лиц, действия подсудимых были согласованными, направленными на причинение смерти потерпевшему, и умысел на убийство М. был завершен действиями И. и А.А., сбросивших плиту непосредственно на потерпевшего.

     По  мнению государственного обвинителя, умысел на убийство у подсудимых возник до начала избиения М.

     Указывается также на то, что суд необоснованно  расценил действия И., наносившего потерпевшему А.О. удары металлической трубой по голове, как эксцесс исполнителя.

     Утверждается, что все подсудимые действовали  с умыслом на причинение тяжкого  вреда здоровью потерпевшего А.О. Причинение тяжкого телесного повреждения, повлекшего за собой его смерть, явилось продолжением совершенного в отношении А.О. нападения со стороны обвиняемых. Все обвиняемые видели трубу и одобряли возможность ее применения при избиении не русских. И. наносил этой трубой удары потерпевшему, а в это же время другие обвиняемые наносили потерпевшему удары ногами и руками в жизненно важные органы. То есть, тяжкий вред, повлекший за собой смерть потерпевшего, был причинен совместными действиями подсудимых.

     При назначении наказания Г.А.С., А.С., Р.А.В., К.Д., С.Д., Д., К.В., Н.А. и Г.А.Т. не учтено, что преступления совершались по мотиву национальной ненависти, группой лиц и группой лиц по предварительному сговору, продолжительный период времени, двум лицам неславянской национальности была причинена смерть, подсудимые действовали осознанно и целенаправленно⁴⁶.

     Следует отметить то обстоятельство, что в  действующем российском уголовном  законодательстве не указано, что же следует понимать под политической ненавистью или враждой как мотивом  совершения преступления.

     Не  выработано это определение и правоприменительной деятельностью Верховного Суда Российской Федерации, что может затруднить реализацию этого новшества российскими правоохранительными органами. Поэтому выработка уголовно-правовой дефиниции "мотив политической ненависти или вражды" является важной не только в теоретическом плане, но и необходимой для правоприменительной деятельности.

     Нам представляется, что политическая ненависть  или вражда как мотив преступлений экстремистской направленности состоит  из двух взаимосвязанных и взаимозависимых, но разных по содержанию элементов: политической ненависти и политической вражды, каждый из которых нуждается в самостоятельном толковании. Очевидно, что политическая ненависть как мотив преступлений экстремистской направленности - это внутреннее осознанное побуждение лица совершить преступление в силу неприязни к конкретным лицам или их общностям, конкурирующим в борьбе за власть, придерживающимся иных политических взглядов либо безразлично относящимся к политической жизни.

     Политическая  вражда между политическими противниками в современном российском обществе, особенно в период избирательных кампаний различного уровня, - явление обыденное и распространенное.

     Она проявляется в демонстративной  по форме и циничной по содержанию неприязни к политическим оппонентам, основанной на политических убеждениях в неполноценности их воззрений или поступков. Поэтому политическая ненависть - это внутреннее состояние человека, а политическая вражда - внешнее проявление или следствие этой ненависти, искусственно провоцирующее ответную политическую ненависть других лиц к ее носителям и распространителям.

     Следовательно, политическая вражда между людьми - это закономерное следствие развития политической ненависти, приводящее к  преступлениям экстремистской направленности.

     Повышенная  общественная опасность политической вражды обусловлена еще и тем, что ею создается порочный замкнутый  круг, формирующий враждебную психологическую  обстановку в обществе, способствующую противоправной экстремистской деятельности и иным социальным девиациям.

     Как и все мотивы преступлений, мотив  политической ненависти или вражды обусловлен определенными целями, потребностями  и интересами, которые вызывают у  лица желание совершить преступление.

     На  наш взгляд, наиболее важными целями мотива политической ненависти или вражды для лица, совершающего преступление экстремистской направленности, являются политические цели, направленные на противоправное насильственное получение (захват), сохранение (удержание), распределение или утрату власти либо ресурсное обеспечение политической деятельности. Поэтому всякое препятствие, появляющееся на пути к достижению указанных целей, может вызывать у преступника враждебное отношение или ненависть к политическим конкурентам.

     В качестве потребностей лица, совершившего преступление экстремистской направленности, мотивированного политической ненавистью или враждой, могут выступать: устранение политического противника или носителя чуждых политических взглядов, самоутверждение; причинение вреда, в том числе и репутационного, политическому противнику; лишение политического противника ресурсов для ведения политической борьбы; ослабление политического противника и др.

     В качестве основных интересов лица, совершившего преступление экстремистской направленности, мотивированного политической ненавистью или враждой, могут выступать: победа на выборах определенной кандидатуры или политической партии или недопущение таковой; принятие необходимого решения на референдуме; выдвижение и включение определенной кандидатуры в избирательные списки политической партии и др.⁴⁷

     Политическая  ненависть или вражда могут проявляться  не только к внешним политическим противникам, придерживающимся противоположных  политических взглядов, но и внутренним политическим оппонентам, существующим внутри политических партий в борьбе за партийное лидерство или партийные ресурсы.

     Поэтому политическая ненависть или вражда как мотивы совершения преступления в чистом виде могут проявляться  крайне редко, разве что у политических фанатиков. Безусловно, мотив политической ненависти или вражды конкурирует с другими, усиливая или ослабляя их, либо трансформируется или "перекрашивается" под воздействием внешней среды в другие мотивы. В связи с этим можно предположить, что поиск истинного мотива совершения преступления является важной составляющей для индивидуализации и дифференциации наказания при назначении его судом, а предложенные нами дефиниции политической ненависти и политической вражды окажут посильную помощь в этом.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

     В заключении можно сделать следующие выводы:

     Под мотивом преступления понимается осознанное побуждение, которым руководствовалось  лицо при совершении преступления. Цель преступления - это представление  о желаемом результате, к достижению которого стремится виновный, совершая уголовно-противоправное деяние.

     Мотивы  и цели - явления динамические, подверженные постоянным изменениям, и никто точно  не сможет ответить, сколько видов  мотивов и целей существует в  реальности. Поэтому законодателю необходимо использовать обобщенные формулировки при определении мотивов и целей, чтобы охватить все возможные варианты.

     Мотив и цель, являясь компонентами вины, имеют много общего, и порой  их трудно отличить. Цель носит как  бы временный характер и к тому же должна быть реальной, т.е. ее достижение при определенных обстоятельствах становится возможным.

     Цели, как и мотивы, должны устанавливаться  во всех случаях совершения не только умышленных, но и неосторожных преступлений. При легкомыслии цель не охватывает преступного последствия, так как  виновный уверен, что оно не наступит. Целью в некоторых случаях легкомыслия является предотвращение возможного преступного последствия.

     Цель  отличается от мотива преступления тем, что она определяет направленность действий, это представление о  результате, к достижению которого лицо стремится, мотив же - это то, чем руководствовалось лицо, совершая преступление.