Вещное право

    Иначе говоря, право собственности в  объективном смысле представляет собой  не гражданско-правовой, а комплексный (многоотраслевой) институт права, в  котором, однако, преобладающее место  занимают гражданско-правовые нормы. Эти  последние в совокупности охватываются понятием права собственности как  гражданско-правового института, входящего  в общую, единую систему гражданско-правовых норм.

    В субъективном смысле право собственности, как и всякое субъективное право, есть возможность определенного  поведения, дозволенного законом управомоченному  лицу. С этой точки зрения оно  представляет собой наиболее широкое  по содержанию вещное право, которое  дает возможность своему обладателю - собственнику, и только ему, определять характер и направления использования принадлежащего ему имущества, осуществляя над ним полное хозяйственное господство и устраняя или допуская других лиц к его использованию.

    Сведение  права собственности к абстрактной  триаде правомочий владения, пользования  и распоряжения и с этой точки  зрения отнюдь не всегда характеризует  реальное содержание предоставляемых  собственнику возможностей. Дело, следовательно, заключается не в количестве и  не в названии правомочий, а в  той мере реальной юридической власти над своим имуществом, которая  предоставляется и гарантируется  собственнику действующим правопорядком. Так, ГК РСФСР 1964 г. в ст. 92 формально наделял одинаковыми правомочиями владения, пользования и распоряжения всех собственников, хотя по своему характеру и возможностям осуществления правомочия государства-собственника не шли ни в какое сравнение с правомочиями личных собственников - граждан, подвергнутыми многочисленным ограничениям.

    С этой точки зрения главное, что характеризует  правомочия собственника в российском гражданском праве, - это возможность  осуществлять их по своему усмотрению (п. 2 ст. 209 ГК РФ), т.е. самому решать, что  делать с принадлежащим имуществом, руководствуясь исключительно собственными интересами, совершая в отношении  этого имущества любые действия, не противоречащие, однако, закону и  иным правовым актам и не нарушающие прав и законных интересов других лиц. В этом-то и состоит существо юридической власти собственника над  своей вещью.

    Не  случайно и дореволюционное российское законодательство не сводило содержание прав собственника к известной триаде правомочий. Ст. 420 т. X ч. 1 Свода законов  говорила о власти собственника «исключительно и независимо от лица постороннего»  владеть, пользоваться и распоряжаться  своим имуществом, а ст. 755 проекта  Гражданского уложения - о «праве полного  и исключительного господства лица над имуществом, насколько это  право не ограничено законом и правами других лиц». Указание на «исключительность и независимость» или «полноту» прав собственника по вполне понятным причинам исчезло в Гражданских кодексах советского периода (начиная со ст. 58 ГК РСФСР 1922 г.), ограничившихся воспроизведением классической триады. Это положение и породило многолетнюю дискуссию по вопросу о том, исчерпываются ли данной триадой правомочия собственника, а также указания в теоретической литературе на то, что эти правомочия собственник осуществляет «своей властью и в своем интересе», «по своему усмотрению», «независимо от других лиц» и т.п.

    В настоящее время во всех развитых правопорядках общепризнано наличие  существенных ограничений права  собственности, которые повсеместно  так или иначе включаются в  законодательное определение самого этого права⁴. В этом русле следует и отечественное законодательство: ГК РФ 1994 г. не вернулся к дореволюционным формулировкам, а прямо указал на такие ограничения в п. 2 ст. 209 ГК РФ. Многочисленные ограничения и обязанности, особенно в отношении использования различных объектов недвижимости, предусматриваются и в актах публичного права. Вместе с тем право собственности не утратило характера наиболее широкого по содержанию вещного права.

    Важная  особенность правомочий собственника заключается еще и в том, что  они позволяют ему исключать, устранять всех других лиц от какого-либо воздействия на принадлежащее ему  имущество, если на то нет его воли. В отличие от этого правомочия иного законного владельца, даже одноименные с правомочиями собственника, не только не исключают прав на то же имущество самого собственника, но и возникают обычно по воле последнего и в предусмотренных им пределах, например по договору аренды или доверительного управления имуществом.

    Вместе  с тем в отношениях собственности, как уже отмечалось, тесно переплетаются  две их стороны: «благо» обладания  имуществом и получения доходов  от его использования и «бремя»  несения связанных с этим расходов, издержек и риска. Поэтому ст. 210 ГК РФ специально подчеркивает необходимость  для собственника нести бремя  содержания своего имущества, если только законом или договором это  бремя или его часть не возложены  на иное лицо (например, охрана сданного внаем имущества - на нанимателя, управление имуществом банкрота - на конкурсного  управляющего и т.д.).

    Собственник несет также риск случайной гибели или порчи своего имущества, т.е. его утраты или повреждения при  отсутствии чьей-либо вины в этом (ст. 211 ГК РФ). По сути, этот риск также составляет часть указанного выше бремени собственника. Перенос риска случайной гибели или порчи имущества на других лиц возможен по договору собственника с ними (например, по условиям конкретного  арендного договора или по договору страхования), а также в силу указания закона (в частности, такой риск может  нести опекун как доверительный  управляющий имуществом собственника-подопечного).

    Таким образом, можно сказать, что право  собственности как субъективное гражданское право есть закрепленная законом возможность лица по своему усмотрению владеть, пользоваться и  распоряжаться принадлежащим ему  имуществом, одновременно принимая на себя бремя и риск его содержания⁵. 

2.2. Формы права собственности

    Экономические отношения присвоения выступают  в различных формах в зависимости  от того, кто является их субъектом: отдельный человек, группа лиц или  организованный ими коллектив, государство  или общество (народ) в целом. Соответственно этому обычно различают индивидуальное, групповое или коллективное и общественное, а также смешанное присвоение. Эти экономические формы присвоения и принято называть формами собственности.

    Следовательно, формы собственности представляют собой экономические, а не юридические  категории. Их нельзя отождествлять  с правом собственности или с  его разновидностями, выделяя или  противопоставляя на этом основании, например, «право индивидуальной (или частной) собственности» и «право коллективной собственности». Ведь формы собственности как экономические отношения получают различные юридические формы выражения, не сводящиеся только к праву собственности. Кроме того, участниками имущественных отношений, регулируемых гражданским правом, в том числе субъектами права собственности, могут быть не всякие субъекты экономических отношений присвоения.

    В этом качестве, в частности, не могут  выступать трудовые коллективы, различные  общины и тому подобные образования, не имеющие своего, обособленного  имущества. Ведь они не отчуждают  какое-либо имущество от имущества  иных лиц, прежде всего от личного  имущества своих участников (членов), а потому и не становятся самостоятельными участниками имущественных отношений (собственниками). Если же такое обособление  происходит, то образуется новый самостоятельный  собственник - юридическое лицо (например, акционерное общество, кооператив или  общественная организация), которое  является индивидуальным, а не коллективным субъектом, ибо его учредители (участники) теряют право собственности на переданное ему имущество. В экономическом  смысле субъектом присвоения (собственности) в такой ситуации может считаться  и коллектив, но в гражданско-правовом смысле единым и единственным собственником  становится только юридическое лицо. Следовательно, субъекты юридических  отношений (права собственности) и  экономических отношений (присвоения) совсем не обязательно совпадают.

    По  этой же причине не может сложиться  и юридических отношений «смешанной собственности», в том числе, например, при создании совместных предприятий (хозяйственных обществ) с иностранным  участием, ибо передаваемое им учредителями имущество в действительности не «смешивается», а обособляется у нового собственника либо (при его отсутствии) остается принадлежать прежним владельцам на праве общей собственности. В силу этого же акционерное общество даже со стопроцентным участием государства юридически становится собственником своего имущества, которое нельзя более считать объектом государственной собственности.

    Имущественный оборот в рыночном хозяйстве требует  принципиального равенства прав товаровладельцев как собственников  имущества. Иначе говоря, возможности  по отчуждению и приобретению (присвоению) вещей должны быть одинаковыми для  всех товаровладельцев. В противном  случае единого, нормального имущественного оборота просто не получится. Поэтому  становится необходимым принцип  равенства всех форм собственности, под которым понимается равенство  возможностей, предоставляемых различным  субъектам присвоения.

    Следует, однако, подчеркнуть, что этот принцип  тоже носит экономический, а не юридический  характер. Обеспечить равенство всех форм собственности в юридическом  смысле просто невозможно. Так, в государственной  собственности может находиться любое имущество, в том числе  изъятое из оборота; государство  может приобретать имущество  в собственность такими способами (налоги, сборы, пошлины, реквизиция, конфискация, национализация), которых лишены граждане и юридические лица. С другой стороны, юридические лица и публично-правовые образования по общему правилу отвечают по своим долгам всем своим имуществом, а граждане - за установленными законом  значительными изъятиями (п. 1 ст. 446 ГПК РФ). Поэтому и ч. 2 ст. 8 Конституции  РФ говорит о признании и равной защите, но не о равенстве различных форм собственности.

    Следовательно, существование разных форм собственности (т.е. экономических форм присвоения материальных благ) отнюдь не требует  появления зеркально соответствующих  им разных прав собственности. При ином подходе эти разновидности права  собственности неизбежно повлекут различия в содержании прав собственников (как это имело место ранее, когда нахождение имущества в  государственной или иной форме  социалистической собственности предоставляло  ее субъекту неизмеримо большие возможности, чем форма личной собственности - гражданам), нарушая тем самым  основополагающий принцип равенства  форм собственности. Поэтому следует  признать, что юридически существует одно право собственности с единым, одинаковым для всех собственников  набором правомочий (содержанием), у  которого могут быть лишь различные  субъекты (граждане, юридические лица, государство и другие публично-правовые образования). Закон раскрывает содержание этого единого права (ст. 209 ГК РФ) и определяет его субъектов (ст. 212 ГК РФ), совпадающих с кругом субъектов  гражданского права.

    В силу этого отсутствует необходимость  в выделении разновидностей права  собственности, например отдельного права  частной собственности, противопоставляемого праву публичной собственности. Право собственности граждан  и юридических лиц (т.е. право частной  собственности) и право государственной, а также муниципальной собственности (право публичной собственности) в соответствии со ст. ст. 213 - 215 ГК РФ различаются по субъектам и в определенной мере по объектам, но никак не по характеру и содержанию правомочий⁶.

    Поэтому провозглашение в ч. 2 ст. 8 Конституции  РФ частной, публичной (государственной  и муниципальной) и иных форм собственности  имеет в виду именно экономические, а не юридические категории. При  этом частная форма собственности (присвоения) и в конституционном понимании является общим, собирательным понятием для присвоения (собственности) любых частных (негосударственных, непубличных) лиц, в этом смысле противостоящим публичному или общественному присвоению (государственной и муниципальной (публичной) собственности).

    Понимание же частной собственности как  принадлежности имущества только одному физическому лицу, и притом не всякого  имущества, а прежде всего средств  производства, да еще и лишь таких, которые он не в состоянии использовать сам, не прибегая к найму рабочей  силы (заведомо отождествляемому с  эксплуатацией трудящихся), основано на идеологических (политэкономических) догмах и не имеет сейчас ни юридического, ни практического смысла.

    Говоря  о понятии частной собственности, надо также иметь в виду, что в России даже сам термин «собственность» стал использоваться лишь во второй половине XVIII в., при Екатерине II (тогда как до этого царь, олицетворявший собой государство, мог произвольно изъять любое имущество у любого своего подданного). Полная собственность, включающая право свободного распоряжения своим имуществом и освобожденная от многочисленных ограничений «в казенном интересе», была предоставлена в это время известной Жалованной грамотой дворянству лишь упомянутому сословию в качестве особой привилегии. Только в результате реформ Александра II, проведенных уже в 60-х гг. XIX в., частная собственность, «перестав быть привилегиею, сделалась общей правовой нормой всего населения»⁷.

    При таких условиях законодательное  признание и нормальное, а не политэкономическое понимание частной собственности  способно не только оградить имущественные  интересы граждан и юридических  лиц от произвольного вмешательства  публичной власти, но и стать достаточно эффективным средством формирования подлинного, независимого от государства гражданского общества, в условиях которого только и может существовать нормальное рыночное хозяйство.

    Не  менее очевидным теперь становится и то, что никаких иных форм собственности, кроме частной и публичной, в  действительности не существует. Встречающиеся  иногда попытки выделения на этой основе каких-то особых форм «коллективной», «общинной» или «смешанной» собственности и соответствующих им особых прав собственности не могут иметь ни юридического (гражданско-правового), ни просто логического смысла, ибо субъектами соответствующих имущественных отношений на самом деле всегда являются либо отдельные граждане, либо созданные ими организации-собственники (юридические лица), что вполне укладывается в рамки обычного понимания частной собственности⁸. В связи с этим признание возможности появления иных форм собственности, кроме частной и публичной, следует считать результатом недоразумения, основанного на идеологизированной, политэкономической трактовке частной собственности⁹.