Федеральное
государственное бюджетное образовательное
учреждение
высшего
профессионального образования
«РОССИЙСКАЯ
АКАДЕМИЯ ПРАВОСУДИЯ»
ФАКУЛЬТЕТ ПОДГОТОВКИ СПЕЦИАЛИСТОВ
ДЛЯ СУДЕБНОЙ СИСТЕМЫ заочной формы обучения
(ЗАОЧНЫЙ ЮРИДИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ)
КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА
по дисциплине «История суда России»
тема: «Судебная практика Российской
империи: ее роль в формировании судебной
системы государства».
Выполнила:
студентка 5 курса 1 группы
заочной формы обучения
(классической)
Орлова Полина Юрьевна
Преподаватель:
к.и.н., доцент
Слободянюк И.П.
Дата представления работы
19 мая 2014 г.
МОСКВА
2014
Содержание
Введение
«Стабильность и правовая определенность
судебной практики есть залог устойчивой
правовой системы России и ее основных
элементов, влияющих на формирование и
развитие правовой государственности»1.
Приступая к рассмотрению судебной
практики в Российской империи, хочется
отметить, что предметом изучения данной
темы может быть судебная практика как
показатель эффективности судебной системы
того времени, т.е. исходя из статистики
судебных дел и решений можно судить о
судебной системе в целом. Попова А.Д. отмечает,
что «анализ судебной, периодической печати
и делопроизводственных материалов выявил,
что суд присяжных положительно воздействует
на правоохранительную систему, повышая
качество предварительного следствия,
и на общественное сознание, содействуя
росту авторитета суда и государства в
целом в обществе. Однако в то же время
выявлено, что в ходе реформы рубежа XX-XXI
вв. суд присяжных был введен для гораздо
меньшего круга уголовных дел, чем это
было в XIX в., что снизило значение данного
мероприятия»2. При данном подходе можно пытаться
отвечать на следующие вопросы: на каком
этапе исторического развития суд стал
достаточно самостоятельным органом власти;
о системе судов и их иерархии; какие трудности
испытывал суд при разбирательстве дел
и при вынесении решении и др. К последнему
можно отнести трудности, связанные с
коллизиями в законодательстве и/или недостаточностью
правовых норм, регулирующих предметную
область судебного разбирательства. В
данном контексте судебную практику можно
рассматривать как нормотворческую деятельность
судов. Оба подхода интересны для изучения
не только в рамках предмета История суда,
но и в целом теории права для более глубокого
осмысления судебных процессов и политики
Российской империи в целом через призму
судебной системы. При этом изучение судебной
практики как источника права представляется
более интересным, так как этот вопрос
ставится и сегодня, когда происходит
реформирование суда в России в XXI веке.
«Сегодняшняя реальность позволяет по
новому взглянуть на роль суда в правовой
системе России, поскольку своеобразный
элемент «прецедентного права» послужит
фактором непрерывного совершенствования
суда»3.
Историко-правовой
анализ судебной практики
Общеизвестно, что нормативно-правовой
акт еще недостаточно своевременно и эффективно
регулирует динамично развивающиеся общественные
отношения. В основном это связано с пробелами
нормативно-правового регулирования общественных
отношений, коллизиями между нормативными
актами, юридическими ошибками и просчетами,
допускаемыми в правовом регулировании,
отсутствием единообразного толкования
нормативного акта, отсутствием новой
нормы права после признания прежней не
соответствующей нормативному акту с
большей юридической силой. Если законодатель
в таких случаях молчит, важные дополнительные
регулирующие функции ложатся на судебное
нормотворчество4.
Проблема применения действующего
законодательства и связанная с этим нормотворческая
деятельность высших судебных органов
приобретают в современных условиях первостепенное
значение. Судебная власть как одна из
ветвей государственной власти осуществляет
в настоящее время не только функцию правосудия,
по и функцию своеобразного судебного
нормотворчества в форме судебного прецедента
и судебной практики5.
Судебная практика как наиболее
существенный инструмент и способ, обеспечивающие
на основе закона оптимальное в данном
обществе правовое регулирование, представляет
собой живой опыт правосудия, выраженный
в решениях по конкретным юридическим
делам, реальной живой материи права. Поэтому
в российской правовой системе использование
нормативных решений высших судебных
учреждений является неизбежно оправданным6.
Рассматривая историю развития
судебного прецедента и судебной практики
как источников российского права, необходимо
отметить, что до определенного периода
невозможно отделить их от других источников
права. Судебные решения становятся самостоятельным
источником права только тогда, когда
появляется формально независимая от
администрации судебная система.
По мере того как Россия становилась
империей, приближалась к абсолютной монархии,
законодательная регламентация всех сторон
общественной жизни усиливалась. Государство
в период абсолютной монархии стремилось
как можно подробнее регламентировать
жизнь своих подданных, что детально прописывалось
в многочисленных источниках права. Число
этих источников стремительно увеличивалось,
что сокращало возможности для судебного
правотворчества.
В период судебной реформы Петра
Великого были, фактически, предприняты
первые шаги в сторону отделения суда
от администрации. Сконструированная
им судебная система отличалась сложностью
и громоздкостью.
Во главе судебной системы по-прежнему
стоял царь. Но если раньше он решал наиболее
важные дела вместе с Боярской Думой, то
теперь все сложные дела поступали из
Сената на его личное утверждение. Высшей
судебной инстанцией после царя являлся
Сенат, с 1718 г. ставший и высшей апелляционной
инстанцией. Сенат рассматривал дела о
политических преступлениях высших должностных
лиц, жалобы на решения Юстиц-коллегии,
других судебных органов. Решения Сената
могли быть отменены только царем. Важным
судебным органом средней инстанции стали
коллегии. Юстиц-коллегия осуществляла
управление губернскими и надворными
судами и была для них апелляционной инстанцией
по уголовным и гражданским делам. В ее
компетенцию входили все дела, связанные
с иноземцами, и дела по доношен и ям фискалов.
В 1722 г. при Сенате учреждена
прокуратура для гласного надзора за деятельностью
всех центральных и местных органов государства.
Ее возглавлял генерал-прокурор, прокуроры
состояли при коллегиях и надворных судах.
На местах были созданы надворные
суды в качестве судов первой инстанции
для города или уезда. Они разбирали все
уголовные и гражданские дела, там, где
их не было, эту функцию выполняли губернаторы.
Низшей инстанцией являлись провинциальные
суды.
Кроме системы общих судов,
Петр создал систему особенных судов.
Функции городских судов выполняли магистраты
и бургомистры. Военные Суды состояли
из двух инстанций - генеральный кригсрехт
и полковой кригсрехт. Церковный Суд состоял
из трех инстанций: Синод как высшая инстанция,
Суд епископа и Суд духовного правления.
Крестьяне оставались подсудны вотчинному
суду.
В такой забюрократизированной
и запутанной судебной системе и речи
не могло быть о применении судебных прецедентов.
Суд мог решать дела, только опираясь на
букву закона. К тому же, как было сказано
выше, законодательство периода абсолютной
монархии было чрезвычайно подробным,
законодатель старался детально регламентировать
общественные отношения, не оставляя места
для судебного усмотрения. В результате
те слабые зачатки судебного прецедента,
о которых с определенной натяжкой можно
говорить применительно к Древней Руси,
в процессе становления Российской империи
оказались фактически похороненными в
недрах бюрократической машины абсолютизма.
Вместе с тем монарх, обладая
при абсолютизме всей полнотой власти,
являлся и высшей судебной инстанцией.
Вынося в этом качестве приговор, он не
был связан нормами законодательства
и мог решать дело по своему усмотрению.
В качестве примера приведем судебный
процесс над декабристами. Как известно,
суд первоначально приговорил пятерых
из них к четвертованию, что соответствовало
законодательству. Но, повинуясь указанию
императора не проливать крови, суд заменил
четвертование на повешение, что не было
предусмотрено нормами права. Налицо факт
судебного правотворчества по прямому
указанию императора. Гражданские дела
не отличались такой яркостью и таким
общественным резонансом, как упомянутое
выше дело декабристов, но можно не сомневаться,
что император как высшая судебная инстанция
мог в условиях абсолютной монархии решать
по своему усмотрению и такие дела.
В целом, можно согласиться
с Р. Уортманом, который отмечал, что в
дореформенный период «законодательство
не допускало правотолкования в системе
юстиции. Судья должен был держаться законоположений
и в случае сомнения обращаться за вразумлением
к вышестоящим государственным органам.
Российское процессуальное право вплоть
до 1864 г. исключало правотолкование или
ссылку на прецедент как основание для
судебных постановлений»7.
Еще одним фактором, который
влиял на роль судебной власти и формы
ее работы, стала коррупционность судебной
системы. В. Г. Ярославцев пишет, что «о
лихоимстве приказных, а также частных
ходатаев по делам, так называемых ябедников,
народ складывал легенды, а цари – указы
о борьбе со взятками, которые никто не
исполнял. Иными словами, юридическая
профессия в глазах россиян ассоциировалась
с пороками и бесчестностью...»8.
«Тип безграмотного коррумпированного
судьи формировался всей системой правосудия...
Несостоятельность судебной системы приводила
к необычайно низкому престижу юстиции»9. Министр юстиции И.Г.Щегловитов
отмечал в 1904г.: «Положение нашего уголовного
правосудия до издания судебных уставов
императора Александра II было поистине
вопиющее. Судебная власть была судебною
только по названию; суды, организованные
по сословному началу, были не более, как
придатком администрации... Письменность
процесса, его негласность, господство
в нем теории формальных доказательств,
отсутствие защиты - все эти резкие недостатки
так называемого инквизиционного процесса
делали уголовное правосудие того времени
совершенно непригодным для ограждения
не только прав личности, но и интересов
государства... Сам министр юстиции граф
Панин при совершении рядной записи в
пользу своей дочери для ускорения дела
дал надлежащим судебным чинам взятку
в сто рублей»10.
Анализируя проблемы судебного
толкования гражданских законов в дореформенный
период, И.А. Покровский писал: «Статья
65 Основных законов гласила: «Законы должны
быть исполняемы по точному и буквальному
смыслу оных, без всякого изменения или
распространения Все без изъятия места,
не исключая и высших правительств, во
всяком случае, должны утверждать определения
свои на точных словах закона, не переменяя
в них без доклада Императорскому Величеству
ни единой буквы и не допуская обманчивого
непостоянства самопроизвольных толкований».
Статья 52: «В случае неясности или недостатка
существующего закона каждое место или
правительство имеет право и обязанность
представлять о том по порядку своему
начальству. Если встреченное сомнение
не разрешается прямым смыслом закона,
тогда начальство обязано представить
Правительствующему Сенату или Министру
по принадлежности»11. По мнению Покровского, такая
ситуация была характерна в тот период
для всех государств континентальной
Европы и объяснялась реакцией на произвольное
толкование судами принципа справедливости
под воздействием естественно-правовой
теории.
Ситуация могла измениться
в девятнадцатом столетии, начало которого
в России связано с реформами Александра
I, а середина — с еще более масштабными
реформами Александра II. Именно в этот
период возрастает роль судов, появляется
их определенная независимость, усложняется
судебный процесс. Все это позволяет говорить
о наличии предпосылок для формирования
единообразной судебной практики и повышения
ее значения в системе источников права.
Судебная реформа 1864г. была
самой радикальной и последовательной
среди всех реформ середины девятнадцатого
столетия.
Учреждение судебных установлений
от 20 ноября 1864г.12, разработанное передовыми
отечественными юристами, вводило в России
новый суд - бессословный, гласный, с состязательным
процессом, с независимыми судьями, адвокатурой
и с присяжными заседателями. Устанавливалась
следующая судебная система: мировые судьи,
съезды мировых судей, окружные суды, судебные
палаты, Сенат в качестве верховного кассационного
органа. Мировые судьи избирались на уездных
земских собраниях или городскими думами
на три года из числа жителей данной местности
с учетом возрастного, образовательного,
имущественного и служебного ценза. Судьи
окружных судов назначались императором
по представлению министра юстиции. Они
должны были иметь высшее юридическое
образование и стаж работы по юридической
специальности не менее трех лет.
Города и уезды были разделены
на участки мировых судей. Территория
окружных судов охватывала несколько
уездов, округа судебных палат состояли
из нескольких губерний. Такое деление
способствовало большей независимости
судей от мнения администрации. Важное
значение для независимости судов имел
принцип несменяемости судей. Судьи окружных
судов и судебных палат не могли быть уволены
или переведены на другую должность без
их согласия иначе как по приговору суда.
Рис. 1. Схема судов Российской империи
(после реформы 1864 г.)
Правительствующий сенат являлся
высшей судебной инстанцией. В его составе
было два кассационных департамента -
по гражданским и уголовным делам. Они
выполняли следующие функции:
1) рассмотрение дел о
наиболее опасных преступлениях
по первой инстанции с участием
или без участия сословных
представителей;
2) проверку в апелляционном
порядке обоснованности и законности
приговоров, вынесенных без участия сословных
представителей судебными палатами или
судьями самого Сената (сенаторами);
3) проверку в кассационном порядке
законности решений и приговоров всех
указанных выше судебных инстанций, в
том числе приговоров, вынесенных с участием
присяжных заседателей или сословных
представителей (в таком порядке не могли
проверяться лишь приговоры сенаторов,
постановленные без участия сословных
представителей). Данная функция считалась
основной.
Характеризуя роль опубликованных
решений Сената в российской правовой
системе, Г.Ф. Шершеневич указывал: «опубликование
решения сената имеет важное значение
в том смысле, что силою своего нравственного
авторитета они могут склонять все суды
Империи к однообразному пониманию и применению
законов и тем устранить разногласие,
столь вредное для твердости бытовых отношений.
С этой точки зрения, кассационные решения
могут иметь такое же значение источника
права, как и наука, т.е. они убеждают в
правильности своего толкования, но юридическая
сила им чужда. Однако сенат идет дальше
и придает своим решениям не только нравственное,
но и юридическое значение, предполагая
их обязательность для судов на будущее
время, т.е. придает им силу закона»13.