Уголовное право и мораль

     Как ранее уже говорилось, между преступными  и аморальными проступками существуют различия в характере и степени общественной опасности. Преступления и по характеру, и по общественной вредности всегда более опасны, чем аморальные проступки. В литературе высказывалось мнение, что это правило имеет свои исключения и что якобы существуют аморальные поступки, более опасные, чем некоторые виды преступлений. На самом деле, это не так.

     Все без исключения преступления аморальны, но близость их соприкосновения с аморальными проступками всегда различна. Часть преступлений граничит с областью аморальных проступков, и если в них отсутствует тот или иной элемент состава преступления, то не исключена ответственность за аморальный проступок. В других же деяниях без наличия всех элементов состава преступления возникает вопрос о привлечении лица к другому виду ответственности – дисциплинарной, гражданско-правовой, административной. И лишь при отсутствии признаков виновный сможет отвечать в соответствии с нормами нравственности. К преступлениям первой группы можно отнести преступления против личности, хулиганство, нарушение тайны переписки и неприкосновенности жилища, недонесение о преступлениях, укрывательство преступлений и некоторые другие.

     Главный критерий, позволяющий различить  названные преступления и аморальные проступки – это степень общественной опасности деяний, который определяется по объективным и субъективным признакам поведения человека. Обращается внимание на ущерб, который деяние имело своим результатом, способ, время и место совершения преступления, наличие соучастия, кратностью действий, мотивами и целями поведения⁸.

     Характеристика  личности виновного не принимается во внимание при решении вопроса о наличии в действиях обвиняемого состава преступления или аморального проступка. Социально-психологическая характеристика лица не включается законодателем в понятие преступления. Социально-психологические признаки учитываются лишь при индивидуализации ответственности виновного. Иное решение означало бы нарушение конституционного принципа равенства всех перед законом.

     Нужно сказать, что в разграничении  аморальных проступков и преступлений очень большое значение имеет правильное применение закона. Если деяние содержит все признаки состава преступления, то никакие соображения о нецелесообразности наказания, о положительной характеристике личности виновного не могут превратить его из преступного в аморальное. При отсутствии в поведении лица хотя бы одного из необходимых признаков состава преступления, даже при самой отрицательной характеристике личности и глубине возмущения общественного мнения не может быть и речи об уголовном наказании.

     Таким образом, вопрос о разграничении преступления и аморального проступка, как правило, не столько вопрос о степени общественной опасности деяний, определяемой в зависимости от конкретных обстоятельств дела в каждом отдельном случае, сколько вопрос о правильности применения ст.3 УК. Как ни вреден аморальный проступок, он не может быть признан преступлением, если это не предусмотрено уголовным законом.

     Между уголовным правом и нравственностью  могут существовать определенные противоречия, однако они не носят антагонистического характера, и проистекают они чаще из того, что уголовно-правовые нормы менее гибки и подвижны и не всегда успевают за неуклонно растущими моральными требованиями общества. Разрешение противоречий между устаревшими уголовными законами и новым уровнем правосознания происходит посредством совершенствования уголовного законодательства, то есть посредством взаимодействия и тех, и других норм.

3. Противоречия  между правом и  моралью

3.1. Нравственные принципы  и право

     Между правом и нравственностью могут  быть и противоречия, отражающие отсутствие их должной согласованности. Вопрос о порождающих их причинах решается по-разному. Одни объясняют это изменениями в экономической жизни, другие - влиянием иных частей надстройки, формальной определенностью правовых норм. Противоречия эти устранимы.

     Эти противоречия преодолеваются, как путем  выработки новых нравственных принципов  и норм в ходе развития общества, так и путем внесения корректив  в действующее законодательство.

     И для права, и для нравственности их тесная связь оказывается с течением времени неудобной; обе сферы отношении стремятся к отдалению друг от друга. Отделение права от нравственности вызывается развитием общественной жизни, когда более сложные отношения и более частые столкновения отдельных лиц заставляют позаботиться об установлении более твердых основ юридического оборота. Обособление нравственности от права обусловливается развитием личности, когда пробудившиеся сознание отказывается следовать во всем принудительному руководству общества и требует для своей духовной жизни свободы убеждений и действий.

     Право должно рано или поздно выработать для себя такие формы, которые  ставит его в известное противоречие с началом нравственной свободы  и способствуют его обособлению  от нравственности. Первым шагом к этому обособлению является установление правил, точно и подробно определяющих отношения отдельных лиц друг к другу и к обществу. И нравственность имеет свои законы и свои правила, но эти правила и законы указывают лишь общее направление человеческой воли, предоставляя нравственному чувству каждого отдельного человека определить подробности и избрать меру исполнения нравственных велений. Высказывая заповедь любви к ближним, нравственность не определяет точно способов и размеров проявления этой любви. Все это предоставляется нашей нравственной свободе. Отсюда постоянные и вполне допустимые колебания в исполнении нравственного закона, который у одних вызывает лишь слабую дань признания к его требованиям, у других - пожертвование всех своих сил и средств на служение нравственным целям.

     Внести  сюда какие-нибудь точные требования - значит извратить самую сущность нравственности, которая необходимо предполагает свободу каждого в  исполнении нравственного закона. Это  не значит, конечно, чтобы в моральной  области не было общих норм поведения: не может быть для каждого лица совершенно особой нравственности и своего особого кодекса правил. Это значит только, что нравственные заповеди не должны ни связывать свободы человека мелочными и подробными определениями его действий, ни тем более навязывать ему при посредстве актов принуждения и насилия. Они должны лишь руководить его свободной деятельностью и давать опорные пункты для его собственных решений. Коренные нравственные заповеди навсегда и для всех должны сохранить свое безусловное значение, но в отношении к осуществлению их человеку должна быть предоставлена полная свобода.

     Совершенно  обратно с этим, право, как только оно достигнет известного развития, должно усвоить для себя твердые  и определенные нормы, принудительно господствующие в жизни. Будучи призвано к тому, чтобы устранять споры, возникающие в обществе, оно должно выработать точные и подробные правила, определяющие устои общественной жизни. В то время, когда судебные приговоры постановляются по свободному усмотрению судей, они находятся в полной зависимости от всех колебаний их нравственного чувства. Не связанные в своих решениях ничем, кроме своей совести и своих нравственных воззрений, судьи могут постановлять различные приговоры в сходных случаях в зависимости от своего настроения и чувства. Но именно этого не может допускать развитый юридический оборот. Предназначенное для того, чтобы создавать надежную почву для разрешения споров, право само должно быть бесспорным. Имея своей целью охранять отдельных лиц от произвола, оно не может зависеть от субъективного усмотрения судей. Оно должно быть свободным от изменчивых и временных колебаний личного чувства, ибо только в этом случае может оно служить задаче установления общественного мира. Оно должно установить определенные нормы, наделенные авторитетом непререкаемостью и с неизменной последовательностью применяющиеся ко всем случаям, которые под них подходят. В этих качествах – твердости и определенности – заключается главный залог успешного действия права в жизни; без них оно лишается своего существенного значения. Эти свойства организованного правового порядка и составляют то, что называется положительным характером его. Стремление к усвоению этого характера составляет самую основную черту в развитии права.

3.2. Законы и угрозы

     Угрозы, содержащиеся в законах, прямое побуждение к осуществлению юридических  норм, наказание за их неисполнение – такой аппарат внешних средств, и которых выражается принудительный характер права и с помощью  которых поддерживается его обязательное значение. Но чем белее право усваивает подобный характер, тем более стремится оно к отрешению от непосредственной связи с нравственностью, идеалом которой является свободное осуществление закона независимо от контроля власти и силы принуждения.

     Чем более право приобретает черты положительного и принудительного порядка, чем живее сказываются потребности в обособлении нравственности от тесного с ним союза. Эта потребность возникает обыкновенно в тех случаях, когда личное нравственное сознание отказывается следовать авторитету общественного мнения и заявляет притязания на свободу нравственных действий. С постепенным усложнением общественных отношений и с постоянно возрастающим разнообразием положений и мнений сама собой открывается возможность столкновения между нравственным сознанием отдельных лиц и убеждениями среды, к которой они принадлежат⁹.

     Если  в случаях подобных столкновений общество рассматривает все свои этические требования как нормы, подлежащие принудительному осуществлению, это должно вызывать протесты и противодействие со стороны лиц, не согласных с этими требованиями. Поступать сообразно с общей нормой, но вопреки своему нравственному решению для нравственно развитой личности представляется таким невыносимым внутренним противоречием, что рано или поздно она должна потребовать и завоевать для себя свободу в этом отношении. Принудительная система нравственности в случае несогласия лица с общими требованиями не оставляет иных выходов, как лицемерие для слабых и мученичество для сильных. Отнимая у человека возможность делать добро по собственному побуждению и постичь истину силой собственного внутреннего развития, она, в сущности, преграждает доступ к высшему нравственному совершенствованию. «Что может быть тягостнее для развитого нравственного сознания, как не средневековый способ нравственно-религиозного восприятия при помощи костров инквизиции и государственного меча? Там, где водворяется подобная система, рано или поздно должен явится и Лютер со своими протестами».

     «Общество не может не высказываться относительно поведения своих членов, и чем сильнее говорит в нем голос нравственного чувства, тем резче и решительнее будет оно осуждать отдельных лиц за отступление от заветов морали». Общественное мнение воздействует, поэтому с неизбежной необходимостью на нравственное настроение отдельных лиц, и устранить подобное воздействие не представляется возможным.

     Право, например, разрешает согнать с  квартиры бедняка, не уплатившего вовремя  деньги, ибо оно позволяет требовать  своего, допуская в известных пределах эгоизм. Напротив, мораль при всех условиях, требует сострадания к ближнему, она зиждется на любви, а любовь, по известному изречению, тем и отличается, что «не ищет своего». Во многих случаях то, что дозволяется правом, запрещается моралью, которая обращается к человеку с заповедями высшими и более строгими.

     Разграничивая нравственность и право, утверждая  практическую необходимость разделения их сфер, мы не можем, однако, отрицать несомненной и не превращающейся связи их между собой. Жизнь приводит к их обособлению, но она не может устранить их взаимодействия.

     Гегель: «Право и мораль отличаются друг от друга. Нечто вполне позволительное с точки зрения права быть чем-то таким, что моралью запрещается. Право, например, мне разрешает распоряжаться  своим имуществом, совершенно не определяя пределов этого распоряжения, и только мораль содержит определения, которые его ограничивают»¹⁰.

     Более важные для внешнего порядка юридические  предписания охраняются более строгим  контролем общественной власти, но по своему содержанию они представляются более ограниченными, чем нормы нравственные. Если прибавляют иногда к этому, что право есть минимум нравственных предписаний, или, как говорят иначе – этический минимум, то в этом нельзя не видеть известного недоразумения. Несомненно, что в области права могут относиться не только действия, безразличные с нравственной точки зрения, но даже и запрещаемые нравственностью. Право, никогда не может всецело проникнуться началами справедливости и любви. Но если оно вступает в известных случаях в противоречие с нравственными заветами, то его нельзя называть нравственным, даже и в минимальной степени. Это, конечно, не исключает того, что находится под влиянием нравственности и отчасти воплощает в себе ее требования.

     Не  будучи всецело нравственным, право дает известный простор личным интересам и стремлениям, даже в их эгоистическом и своекорыстном проявлении. Напротив, нравственность представляет собой более чистое воплощение альтруистических начал, и соответственно с этим ее требования имеют всеобъемлющий и безусловный характер.

     Это проявляется по преимуществу в двух направлениях.  Право, по сравнению  с нравственностью, отличается точностью  и ограниченностью своих предписаний. Подобно нравственности, оно ограничивает произвол отдельных лиц, налагая на них известные обязательства во избежание общих споров и столкновений. Но в то время как право ограничивает свои требования строго обозначенными пределами, устанавливая в каждом случае совершенно ясные и определенные предписания, нравственность, как мы понимаем ее в настоящее время, не составит каких-либо границ для своих предписаний.