Характеристика различных теорий происхождения права

Теория насильственного формирования права в том виде, как она сформулирована и как она представлялась в научных, учебных и иных печатных изданиях в конце XIX — начале XX в., систематически подвергалась довольно напористой и небезосновательной критике не только с точки зрения ее сущности и содержания, но и под углом зрения ее социальной роли и  назначения.4

Особенно в этом плане следует выделить весьма критическую позицию Г. Еллинека. Отмечая, что «теория силы с первого взгляда в значительной мере подтверждается историческими фактами», а именно тем, что исторически процесс образования государств только в исключительных случаях не сопровождался победою превосходящей силы и «война была творцом большинства государств», и той равно неоспоримой истиной, что «каждое государство по существу своему представляет организацию силы и властвования», ученый, однако, особо подчеркивает, что теория насилия имеет своей целью не объяснение причин и условий возникновения государства и права в прошлом, а их обоснование в настоящем. А это, по мнению автора, не только неблагоприятная, но и невыполнимая задача. Теория силы убедительна только для тех, кто «фаталически относится к существующему, как к чему-то неустранимому», и неубедительна для тех, кто решается выяснить на опыте, «не может ли существующее сложиться  и как-нибудь иначе».

Наряду с названными в мире всегда существовали и существуют другие довольно известные теории. Среди них можно назвать, в частности, патриархальную теорию, основателем которой по праву считается древнегреческий философ Аристотель. Согласно учению Аристотеля право является продуктом естественного развития, возникает в результате появления и разрастания семьи.

Другой широко известной в юридическом мире теорией происхождения права является психологическая теория. Суть ее заключается в том, что основные причины возникновения права она усматривает не в окружающей их экономической, социальной и иной среде, а в особенностях психики человека, в «импульсах» и эмоциях, которые, согласно воззрениям известного русского ученого Д. И. Петражицкого (1867—1931) — основателя этой теории, играют главную роль не только в приспособлении человека к условиям жизни общества, но и в образовании права.

Расовая теория имеет долгую историю, но наибольшего своего развития и даже практического применения она достигла в Средние века — в период расцвета колониализма, и в первой половине XX в.— во время появления в Европе фашизма. Сначала «цивилизованные» страны широко использовали ее для оправдания жесткого обращения с туземцами и захвата их земель, а затем одни «цивилизованные» страны (фашистские Германия и Италия, милитаристская Япония) оправдывали с ее помощью развязанную ими войну против других «цивилизованных» и «нецивилизованных» стран.5

Идеи, лежавшие в основе расовой теории, широко применялись в послевоенный период в ходе ведения «холодной» войны между капиталистическими странами во главе с США и социалистическими во главе с СССР. На печально известную речь У. Черчилля в марте 1946 г. в городе Фултоде (США), положившую начало «холодной» войне, в советской прессе тут же последовала весьма примечательная реакция, подчеркивавшая богатый британский опыт использования расовой теории для оправдания колониальных войн. «Гитлер,— отмечалось в прессе,— начал дело развязывания войны с того, что провозгласил расовую теорию, объявив, что только люди, говорящие на немецком языке, представляют полноценную нацию. Г-н Черчилль начинает дело развязывания войны тоже с расовой теории, утверждая, что только нации, говорящие на английском языке, являются полноценными нациями, призванными вершить судьбы всего мира. Немецкая расовая теория привела Гитлера и его друзей к такому выводу, что немцы как единственно полноценная нация должны господствовать над другими нациями. Английская расовая теория приводит г. Черчилля и его друзей к тому выводу, что нации, говорящие на английском языке, как единственно полноценные должны господствовать над остальными нациями мира».6

Исторически расовая теория изжила себя и была полностью дискредитирована несколько десятилетий назад. Она не используется больше как официальная или даже полуофициальная идеология. Но как «научная», академическая доктрина она имеет хождение в западных странах и в настоящее время.

Согласно марксистской теории право возникает параллельно с государством и причины возникновения те же самые: раскол общества на классы и классовая борьба. Праву предшествовали обычаи, которые выражали волю и интересы всего общества и обеспечивались общественным мнением и общественным принуждением. После раскола общества на классы появилась потребность в новых нормах, новых регуляторах, которыми и стало право. С этого момента право уже есть выражение волк только определенных классов, и оно обеспечивается государственным принуждением.

2. Современная наука о  причинах происхождения права.

В мире всегда существовало и существует множество различных теорий, объясняющих процесс возникновения и развития права. Это вполне естественно и понятно. Ибо каждая из них отражает взгляды различных групп, слоев, классов, наций и других социальных общностей на данный процесс или взгляды и суждения одной и той же социальной общности на различные аспекты данного процесса возникновения и развития государства и права. В основе этих взглядов и суждений всегда находились и находятся различные экономические, финансовые, политические и иные интересы.

Речь идет не только о классовых интересах и связанных с ними противоречиях, как это длительное время утверждалось в отечественной и отчасти в зарубежной литературе. Вопрос ставится гораздо шире. Имеется в виду весь спектр существующих в обществе интересов и противоречий, оказывающих прямое или косвенное влияние на процесс возникновения, становления и развития государства и права.

За время существования юридической, философской и политической наук были созданы десятки самых различных теорий и доктрин, высказаны сотни, если не тысячи самых различных предположений. Вместе с тем споры о природе государства и права, причинах, истоках и условиях их возникновения продолжаются и по сей день.

Причины их и порождаемых ими многочисленных теорий заключаются в следующем. Во-первых, в сложности и многосторонности самого процесса происхождения права и объективно существующих при этом трудностях его адекватного восприятия со стороны исследователей, обусловленного их несовпадающими, а порою противоречивыми экономическими, политическими и иными взглядами и интересами. Во-вторых, в преднамеренном искажении процесса первоначального или последующего  возникновения правовой системы в силу конъюнктурных или иных соображений. В-третьих, в преднамеренном или непреднамеренном допущении смешения в ряде случаев процесса возникновения права с другими сопредельными, соотносящимися с ним процессами.

На это особое внимание обращал, в частности, Н. М. Коркунов. Объяснение происхождения права, писал он, не может ограничиваться и подменяться указанием на то, как развивается право. Главный и самый трудный вопрос заключается в объяснении первоначального возникновения права и того, каким образом впервые появляется «самое сознание о праве».

В современном быту, размышлял он, мы знаем, что право творится и развивается сознательной деятельностью и при этом «отправляется от сознания недостатков или неполноты уже существующего права. Но откуда же взялось первоначальное сознание о праве». Разрешение вопроса тем труднее, заключал автор, что сознание людей всегда предполагает уже готовый объект, готовое содержание. Обыкновенно объект одного акта сознания дается предшествующим ему также сознательным актом. Но когда речь идет о первоначальном возникновении сознания относительно права или государства, то такое объяснение неприменимо. Остается предположить или врожденность правосознания, или же что «первоначально объект правосознания дается бессознательным актом».7

Не имея возможности или не умея вполне определенно и аргументированно ответить на данный вопрос, исследователи зачастую обращаются к проблемам развития права вместо изучения проблем его первоначального возникновения. Такая подмена близких, но не равнозначных явлений и отражающих их понятий нередко уводит в сторону от познания процесса возникновения государства и права, создает благоприятную основу для появления самых различных, порою весьма противоречивых суждений  и теорий.

Кроме того, оставляя вопрос о происхождении права весьма запутанным и нерешенным, не умея, как отмечал Н. М. Коркунов, естественным путем объяснить их происхождение, в них начали усматривать «божественное установление». Право получает, таким образом, в глазах людей значение некоего объективного порядка, «независящего от человеческой воли, стоящего выше человеческого произвола».

И это действительно так. Как показывает опыт, в решении проблем происхождения права особая роль на протяжении всей истории развития человечества отводилась религии. Еще в Древнем Египте, Вавилоне и Иудее выдвигались идеи божественного происхождения государства и права. «Закон дал нам Моисей, наследие обществу Иакова»,— читаем мы в Библии.

Но особенно широкое распространение данные идеи получили на стадии перехода многих народов к феодализму и в феодальный период. На рубеже XII—XIII вв. в Западной Европе развивается, например, теория «двух мечей». Она исходит из того, что основатели церкви имели два меча. Один они вложили в ножны и оставили при себе. Ибо не пристало церкви самой использовать меч. А второй они вручили государям для того, чтобы те могли вершить земные дела. Государь, по мнению богословов, наделяется церковью правом повелевать людьми и является слугой церкви. Основной смысл данной теории в том, чтобы утвердить приоритет духовной организации (церкви) над светской (государством) и доказать, что нет государства и власти «не от Бога».8

Примерно в тот же период появляется и развивается учение широко известного в просвещенном мире ученого-богослова Фомы Аквинского (1225—1274). Он утверждал, что процесс возникновения и развития права аналогичен процессу сотворения Богом мира. Сам божественный разум, согласно учению Ф. Аквинского, управляет всем миром. Он лежит в основе всей природы, общества, мирового порядка, каждого отдельного права.

Автор выступал за активное проникновение богословской идеологии в науку и философию, за неразрывную взаимосвязь светских и религиозных институтов. Религия, по логике Ф. Аквинского, должна обосновывать необходимость возникновения и существования права. В свою очередь, последнее обязано защищать религию.

Призывая светские власти беспощадно бороться с еретиками, Ф. Аквинский писал, что «извращать религию, от которой зависит жизнь вечная, гораздо более тяжкое преступление, чем подделывать монету,   которая   служит  для   удовлетворения   потребностей   временной жизни. Следовательно, если фальшивомонетчиков, как и других злодеев, светские государи справедливо наказывают смертью, еще справедливее казнить еретиков».

Религиозные учения о происхождении права имеют хождение и поныне. Наряду с ними продолжают существовать идеи, высказанные еще в Древнем Риме, о том, что на возникновение и развитие права, а также на закат отдельных государств и правовых систем решающее влияние оказали человеческие слабости и страсти. Среди них — жажда денег и власти, алчность, честолюбие, высокомерие, жестокость и другие отрицательные человеческие черты и страсти. «Что послужило главной причиной упадка Римского государства?» — спрашивает, например, римский историк I в. до н. э. Гай Саллюстий Крисп в известной его работе «Заговор Кателины» и отвечает — «упадки нравов, стяжательство, страсть к распутству, обжорству и прочим  излишествам».

После того, пишет Саллюстий, когда «трудом и справедливостью» возросло Римское государство, когда силою оружия были укрощены великие цари и смирились дикие племена, когда исчез с лица земли Карфаген — соперник римской державы и «все моря, все земли открылись перед нами, судьба начала свирепствовать и все перевернула вверх дном». Римляне, которые с легкостью и достоинством переносили лишения, опасности и трудности, не выдержали испытания досугом и богатством.

Сперва, подмечает Саллюстий, развилась жажда денег, за нею — жажда власти, и обе стали как бы общим корнем всех бедствий. Так случилось потому, что корыстолюбие сгубило верность, честность и остальные добрые качества. Вместо них «оно выучило высокомерию и жестокости, выучило презирать богов и все полагать продажным». Честолюбие многих сделало лжецами, заставило «в сердце таить одно», а вслух говорить другое. Дружбу и вражду оценивать «не по сути вещей, а в согласии с выгодой. О пристойной наружности заботиться больше, чем о внутреннем достоинстве».

Начиналось все с малого, продолжает Саллюстий. Иногда встречало отпор. Но затем «зараза расползалась, точно чума, народ переменился в целом, и римская власть из самой справедливой и самой лучшей превратилась в жестокую и нестерпимую.

С той поры, заключает историк, как богатство стало вызывать почтение, как спутниками его сделались слава, власть, могущество, начала вянуть доблесть, бедность считаться позором и бескорыстие — недоброжелательством.

Особенно сильно падение нравов отразилось на молодежи. Ее легко было подтолкнуть на преступление, лжесвидетельство и мошенничество. В ней легко было воспитать презрение к верности. По вине богатства «на юность напала роскошь и алчность, а с ними и наглость: хватают, расточают, свое не ставят ни во что, жаждут чужого, стыд и скромность, человеческое и божественное — все нипочем, их ничто не смутит и ничто не остановит».

Все сказанное о падении нравов населения окончательно подорвало моральные основы Римского государства, и оно было обречено. Так может случиться с любым государством. Нравы — положительные и отрицательные, добрые и злые — несомненно, играли и играют важную роль в процессе возникновения и развития государства и права. Важную, но не решающую. Они являются скорее следствием, но не первопричиной. Хотя и выступают иногда, как в случае с Римской империей, на первый план.

Как показывает исторический опыт, главные причины возникновения и развития права лежат вовсе не в сфере морали или религии. Они коренятся в области экономики и в социальной сфере жизни людей.9

Научные исследования и выводы свидетельствуют о том, что государственная организация приходит на смену родоплеменной организации, право — на смену обычаям. И происходит это в силу не самого по себе изменения общественных нравов, религиозных воззрений и взглядов, а коренных изменений в экономической сфере и в самом обществе. Именно они привели к разложению первобытно-общинного строя и к утрате способности первобытными обычаями регулировать общественные отношения в новых условиях.