Международно - правовые стандарты в области доказывания (исследование позиций Европейского суда).

 

 

Дело «Лопата против России» (жалоба № 72250/01). Постановление  суда от 13.07.2010.

Европейский суд пришел к выводу, что использование  признания заявителя, полученного  при обстоятельствах, вызывающих сомнения в добровольности его дачи и в  отсутствие юридической помощи, в  совокупности с отсутствием соответствующих гарантий в ходе судебного разбирательства свидетельствует о несправедливости судебного разбирательства исходя из следующего:

П. 1 ст. 6 Конвенции требует, как правило, предоставления доступа к адвокату, начиная с первого допроса подозреваемого, если в свете ряда обстоятельств определенного дела не видится, что существуют неопровержимые доводы для ограничения подобного права (см. «Сальдуз против Турции» (Salduz v. Turkey) [GC], № 36391/02, § 55, 27.11.2008). Даже если неопровержимые доводы могут в исключительных случаях служить основанием для отказа в предоставлении доступа к адвокату, подобное ограничение, на чем бы оно ни было основано, не может ненадлежащим образом ограничить права обвиняемого, содержащиеся в ст. 6 Конвенции. По существу, права защиты будут неизбежно ограничены, если изобличающие показания, данные во время допроса без предоставления доступа к адвокату, используются при вынесении приговора.

Далее Суд  подчеркивает важность этапа расследования  как подготовительного этапа  до возбуждения уголовного дела, так  как доказательства, полученные на данном этапе, определяют рамки, в которых  преступление будет рассмотрено  судом. В то же время на данном этапе производства обвиняемый часто находится в особенно уязвимом положении, что усугубляется тем фактом, что уголовно-процессуальное законодательство является достаточно сложным, особенно в отношении правил сбора и использования доказательств. В большинстве случаев эта особая уязвимость может быть должным образом компенсирована оказанием помощи адвокатом, чьей задачей, среди прочего, является помощь в обеспечении соблюдения права обвиняемого не свидетельствовать против себя (см. «Яллох против Германии» (Jalloh v. Germa№y) [GC], № 54810/00, § 100, ECHR 2006-IX).

¹ Постановление ЕСПЧ от 03.06.2010. Дело «Конашевская и другие против Российской Федерации» (жалоба № 3009/07).

 

Cт. 6, гарантируя право на справедливое судебное разбирательство, не закрепляет никаких правил приемлемости доказательств как таковых. Таким образом, Суду необходимо ответить на следующий вопрос: является ли справедливым производство в целом, включая способ получения доказательств.

При определении  того, было ли производство в целом  справедливым, необходимо обратить внимание на то, соблюдались ли права защиты, в частности, была ли предоставлена заявителю возможность оспорить доказательства и высказаться против их использования (см. «Пановитс против Кипра» (Panovits v. Cyprus), № 4268/04, § 82, 11.12.2008). Кроме того, должно быть принято во внимание качество доказательств, включая вопрос о том, дают ли обстоятельства, в которых они получены, возможность сомневаться в их правдивости и точности. Если достоверность доказательств под вопросом, установление справедливой процедуры для рассмотрения их приемлемости приобретает еще большую важность.

Суд повторяет, что отказ от права, гарантируемого Конвенцией, — разрешенный в допустимой степени — не должен противоречить каким-либо важным общественным интересам, должен быть четко установлен и должен сопровождаться минимальными гарантиями, соразмерными со значимостью такого отказа. Кроме того, до того как можно будет сказать, что обвиняемый своим поведением продемонстрировал желание отказаться от важного права, гарантируемого ст. 6, должно быть очевидно, что он был в состоянии разумным образом предвидеть последствия своих действий.

На основании  имеющихся материалов Суд заключил, что нет каких-либо признаков  того, что заявитель правомерно отказывался от своего права на юридическую помощь. Заявитель требовал, чтобы его признание было исключено из совокупности доказательств в ходе судебного заседания вследствие применения к нему давления и отсутствия юридической помощи в момент дачи названных показаний. Суд первой инстанции признал заявителя виновным в совершении убийства, руководствуясь его признательными показаниями, которые, по его мнению, подтверждались другими доказательствами. Европейский суд полагает, что они представляются сомнительными. Также, несмотря на то что суды первой инстанции и кассационные суды рассматривали замечания заявителя относительно применения мер давления, соответствующие постановления суда не содержали положений относительно вопроса юридической помощи, несмотря на тот факт, что заявитель неоднократно поднимал этот вопрос на обоих уровнях юрисдикции. Следовательно, Суд считает, что жалоба заявителя не получила соответствующего ответа со стороны национальных судов, и полагает, что в данном деле справедливая процедура проведения оценки вопроса предоставления юридической помощи не применялась.

Европейский суд пришел к выводу, что использование признания заявителя, полученного при обстоятельствах, вызывающих сомнения в добровольности его дачи, и в отсутствие юридической помощи, в совокупности с очевидным отсутствием соответствующих гарантий входе судебного разбирательства, свидетельствует о несправедливости судебного разбирательства в отношении заявителя. Соответственно имело место нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции в совокупности с подп. «с» п. 3 ст. 6 Конвенции..

 

 

Стандарт доказывания  нарушения статьи 3

Стандарт  доказывания по статье 3 – «вне разумного  сомнения» - что означает, если человек  до помещения под стражу был здоров, а, выйдя, имеет травмы, бремя доказывания  переносится на государство.

Поскольку государство обязано обеспечить физическую неприкосновенность лиц, находящихся  под стражей, то если у них имеются  телесные повреждения, оно должно представить разумное объяснение их происхождения.

 

Критерии допустимости оглашения в суде показаний неявившихся  свидетелей (экспертов, специалистов)

1.) Критерий  «решающего значения» оглашенных  показаний

2.) Предоставление  обвиняемому и его защитнику  возможности задавать свидетелю  вопросы на более ранних стадиях  судопроизводства

3.) Позиция  защиты по вопросу о возможности  оглашения таких показаний.

4.) Отсутствие  объективных препятствий явки  свидетеля в суд

 

Критерий «решающего значения» оглашенных показаний

Нарушения п. «d» ч. 3 ст. 6 ЕКПЧ не было:

1. Дорохов против России (Dorokhov v. Russia) от 14 февраля 2008 г. – несущественность показаний свидетелей «о конверте»

 
II. ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 6 КОНВЕНЦИИ 

61. Заявитель жаловался согласно  п.3 ( d) статьи 6 Конвенции на то, что суд не допросил важных свидетелей в его пользу. Пункт 3 статьи 6 Конвенции, в соответствующей части, гласит следующее:

 

 

 “ Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум  следующие права:  

…

d) допрашивать  показывающих против него свидетелей  или иметь право на то, чтобы  эти свидетели были допрошены,  и иметь право на вызов и  допрос свидетелей в его пользу  на тех же условиях, что и  для свидетелей, показывающих против  него… ” 

 

А. Показания сторон

 

62. Власти Российской Федерации  утверждали, что права заявителя  не были нарушены по следующим  основаниям. Во-первых, ходатайства  о вызове свидетелей обычно  рассматривались в предварительных  судебных заседаниях. Но суд не  мог рассмотреть ходатайство  заявителя, так как оно было  получено после предварительного  судебного заседания, а именно 23 июня 1999 года. Во-вторых, в связи  с тем, что заявитель повторно не заявил свое ходатайство в основном судебном заседании, у суда не было оснований вызывать граждан В. и Г.

 

63. Заявитель настаивал на своей  жалобе на следующих основаниях. Во-первых, при внимательном чтении  обвинительных материалов необходимость  в вызове граждан В. и Г.  очевидна. Во-вторых, ходатайство должно  было поступить в суд до  предварительного судебного заседания,  так как администрация тюрьмы  обычно отправляет почту в  течение одного дня. В-третьих,  даже если ходатайство поступило  в суд с опозданием, суд должен  был ответить на него, как только  оно поступило. В-четвертых, заявитель  повторно заявил ходатайство  в основном судебном заседании,  в своем последнем слове и  в кассационной жалобе.

 

В. Мнение Европейского Суда

 

1. Общие принципы 

 

64. Европейский Суд отмечает, что  гарантии подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции являются специфическим  аспектом права на справедливое  судебное разбирательство, закрепленного  пунктом 1 этой статьи, упомянутой  выше. Поэтому Европейский Суд  рассмотрит жалобу на то, что  свидетели В. и Г. не были  вызваны в суд в свете этих  двух положений Конвенции в  совокупности (см. Аш против Австрии ( Asch v. Austria , решение суда от 26 апреля 1991г., Series A no. 203, p. 10, § 25).

 

65. Европейский Суд далее напоминает, что право стороны защиты на  вызов свидетелей не является  полным и может быть ограничено  в интересах надлежащего отправления  правосудия. Как общее правило,  национальные суды должны оценивать  доказательства, также как и значимость  свидетельских показаний, которые  ответчики хотят представить  перед судом. В особенности,  пункт 3 ( d ) статьи 6 Конвенции, главным образом, предоставляет им право определять необходимость вызова свидетелей; статья не требует присутствия и рассмотрения каждого свидетеля со стороны подсудимого: единственной целью, выраженной в словах “на тех же условиях” является полное равенство сторон по этому вопросу (см., например, Видал против Бельгии ( Vidal v . Belgium ), решение суда от 25 марта 1992г., Series A no. 235-B, pp.  32-33, § 33). В отношении свидетелей со стороны подсудимого, только особые обстоятельства могут позволить Суду прийти к заключению о том, что отказ заслушать таких свидетелей нарушил статью 6 Конвенции (см. Брикмонт против Бельгии ( Bricmont v . Belgium ) , решение суда от 7 июля 1989г., Series A no. 158, § 89).

 

66. В заключение, Суд напоминает, что  его задачей является убедиться,  было ли разбирательство по  делу в целом справедливым, включая  способ получения доказательств  и рассмотрения их в суде  ( см. Аш против Австрии ( Asch ) , упомянутый выше , p. 10, § 26).

 

2. Применение этих принципов  в данном деле 

 

67. Первым пунктом разногласий является  то, надлежащим ли образом заявитель  подал свое ходатайство на  вызов свидетелей. Суд отмечает  в этом отношении, что 9 июня 1999г. заявитель ходатайствовал  перед судом о вызове двух  свидетелей: В. и Г. Это ходатайство  было подано через администрацию  следственной тюрьмы, как предусмотрено  Федеральным Законом “ О содержании  под стражей обвиняемых и подозреваемых  в совершении преступлений ”  от 1995 года. Письмо заявителя было  отправлено администрацией тюрьмы  или должно быть отправлено (см. выше п. 36) 10 июня 1999 года. Однако, по  утверждению властей Российской  Федерации, письмо поступило в  суд только 23 июня 2003 года, то есть  спустя почти неделю после  того, как дело было назначено  для рассмотрения в судебном  заседании и были даны необходимые распоряжения.

 

68. Утверждение властей Российской  Федерации можно истолковать  так, что запоздалое получение  ходатайства избавило суд от  обязанности его рассматривать.  Тем не менее, Суд отмечает, что согласно российскому законодательству  у заявителя не было выбора, кроме как отправить свое ходатайство  через администрацию тюрьмы (см. § 36). При этих обстоятельствах  администрация тюрьмы должна  была обеспечить отправление  письма в разумный срок. Принимая  во внимание то, что следственная  тюрьма и суд были расположены  в одном городе, двухнедельный  срок доставки письма кажется  необычно долгим. Возникают определенные  сомнения, когда именно администрация  тюрьмы отправила по почте  ходатайство от 9 июня 1999 года.

 

69. Как бы то ни было , нет необходимости размышлять над этим вопросом. Суд отмечает, что Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 1975 года №5 предусмотрено, что ходатайство подлежи т разрешению в подготовительной части судебного заседания , даже поступивше е после назначения дела к слушанию . Власти Российской Федерации не представили объяснений того, почему суд не последовал требованиям Постановления.

 

70. Заявитель далее утверждал, что  во время судебного разбирательства  он повторно заявил ходатайство  о вызове граждан В. и Г.  Протокол судебного заседания  не содержал какого-либо упоминания  о таком ходатайстве. Однако Суд отмечает, что на первом судебном заседании председательствующий судья четко заявил, что он позже вернется к ходатайствам, заявленным согласно статье 223 УПК 1960 года. Это заявление судьи разумно может быть истолковано как имеющее отношение к ходатайству заявителя о вызове граждан В. и Г. Кроме того, в ходе судебного разбирательства адвокат заявителя обратил внимание суда на тех двух свидетелей. В заключение, суд кассационной инстанции никак не обосновал, почему суд первой инстанции не вызвал граждан Г. и В. Если это было простое упущение или небрежность со стороны заявителя, который не выразился достаточно ясно, суд кассационной инстанции просто мог заявить об этом. При этих обстоятельствах Суд приходит к заключению, что защита воспользовалась всеми законными средствами, имеющимися в ее распоряжении, для обеспечения присутствия двух свидетелей.

 

71. Таким образом, Суд приходит  к выводу о том, что заявитель  приложил разумные усилия для  обеспечения явки свидетелей  со стороны защиты в суд.  Поэтому возражение властей Российской  Федерации должно быть отклонено.  Следующим пунктом, требующим  ответа, является вопрос, нарушил  ли суд первой инстанции, не  обеспечив их явки в суд,  право заявителя согласно п. 3 (d) статьи 6 Конвенции.