Государственно правовой режим

Наконец Большая Советская Энциклопедия: «Тоталитарное государство - разновидность буржуазного государства с открытой террористической диктатурой наиболее реакционных империалистических элементов. Тоталитарными государствами были гитлеровская Германия и фашистская Италия»91.

Таким образом, следует отметить, что тоталитаризм отличается от других форм политического устройства масштабом централизации, унификации и односторонней регламентации.

При всем разнообразии тоталитарных режимов для них, как правило, характерны следующие общие черты, неоднократно суммированные в различных работах.

1. Наличие развернутой идеологической  доктрины, которая охватывает все  жизненно важные стороны человеческого бытия, которая стремится ответить на все потенциально возникающие у членов общества вопросы и которой предположительно придерживаются все, живущие в данном обществе.

Эта идеология ориентирует общество на некое конечное совершенное состояние («коммунизм», «расово чистое» общество, «исламское государство»). Иначе говоря, она содержит в себе хилиастический призыв, основанный на категорическом неприятии существующего общества и стремлении завоевать мир ради построения нового общества. «Образ врага» всегда выступает важнейшим компонентом тоталитарной идеологии, позволяющим режиму сплотить общество перед угрозой как со стороны вредителей и диверсантов внутри общества, так и со стороны враждебного внешнего окружения.

2. Единственная массовая партия, как правило, возглавляемая одним человеком, лидером харизматического склада и вбирающая в себя относительно небольшую часть населения (до 10 %); партия, чье ядро страстно и непоколебимо предано идеологии и готово всемерно способствовать ее широкому распространению; партия, которая организована по иерархическому, олигархическому принципу и, как правило, либо стоит над бюрократической государственной организацией, либо полностью слита с нею.

3. Система террористического полицейского  контроля, поддерживающего партию, и одновременно осуществляющего надзор над ней самой в интересах ее вождей.

Такая система может быть направлена не только против «врагов» режима, но и против произвольно выбираемых классов населения, причем террор тайной полиции систематически использует современную науку, в особенности, психологию.

4. Технологически обусловленный  и почти всеобъемлющий контроль  партии и се преданных кадров  над всеми средствами массовой  коммуникации и информации - прессой, радио, кино.

5. Аналогичный, технологически обусловленный и почти полный контроль над всеми вооруженными силами.

6. Централизованный контроль над  всей экономикой и руководство  ею посредством бюрократической  координации ее ранее независимых  составных частей; этот контроль, как правило, распространяется также на большинство других общественных организаций и групп92.

В огромной массе общества тоталитарные стереотипы равенства, поклонения режиму, упорного кропотливого труда во имя скорого достижения «светлого будущего» действительно становятся институтами и на протяжении достаточно длительного времени выполняют в обществе стабилизирующую роль. Каждый, кто возьмется проследить эволюцию выделенных выше характеристик на примере советского, немецкого или китайского обществ, найдет этому немало подтверждений93.

Идеология, несомненно, выступает инструментом массовой индоктринации и внедряется (так же как и разрабатывается) элитами, т.е. «сверху».

Однако степень успеха тоталитаризма измеряется тем, как эта идеология воспринимается массовыми слоями общества.

Массовизация общества и неизбежно связанные с ней процессы люмпенизации, развивающиеся в массовом сознании, оказываются оборотной стороной всесилия правящей группировки. Это совпадение массовых ожиданий и устремлений с устремлениями элиты - ключ к объяснению стабильности тоталитарных режимов.

Ненависть большевизма к богатству и богатым никогда не завершилась бы массовым обнищанием общества, если бы не распространенность уравнительно-распределительных представлений в крестьянских слоях и в российской интеллигенции.

Национал-социализм в Германии имел бы значительно меньше шансов на успех, если бы не развитые в сознании интеллигенции представления о необходимости формирования и сознательного подчинения «сильному государству», представления, которые, вероятно, ведут свой отсчет еще от рассуждений Гегеля о прусской монархии как о совершенном государстве и столь емко отражены в гегелевской формуле «свобода есть осознанная необходимость»94.

Единственная массовая партия не имела бы тех возможностей приобрести известную мощь и организационный потенциал, если бы не наличие и успешное функционирование в Веймарской Германии и царской России множества подпольных кружков и террористических организаций, если бы не политика властей, закрывающих глаза на рост популярности военизированных и никак не вписывающихся в нормальный демократический процесс групп.

Террор и всеобъемлющий полицейский контроль над обществом - также реальный факт.

Однако, анализируя тоталитаризм, нельзя забывать, что террор в условиях сталинизма был не только полицейским, но и бытовым.

Следует помнить не только то, как сотрудники НКВД практически каждую ночь подъезжали за новыми жертвами, но и то, по чьим доносам отыскивались и арестовывались все новые и новые «враги народа»

Следует помнить, что еще до примирительного отношения сельской бедноты к раскулачиванию «зажиточных» имела место ненависть крестьян по отношению к тем, кто получил «отруба» во время реформы Столыпина. Следует помнить реализовывавшуюся практически - в поджогах и разграблении имущества соседей - прибаутку «Господи, мне ничего не надо для моего собственного счастья, пусть только мой сосед будет несчастлив»95.

Всеобъемлющий контроль над силовыми структурами и СМИ также не мог быть столь всеобъемлющим без соответствующей готовности подчиняться и выполнять волю партии и ее вождей.

Укрепление могущества и силы государства здесь рассматривалось в качестве главного императива, на службу которому должно быть поставлено все остальное. Кроме того, постепенно представления и мировоззрение журналистов, редакторов, военных, сливались с представлениями и мировоззрением режима.

Картина мира предельно упрощалась власть предержащими в целях легкости ее восприятия широкими массами. Эта картина предлагала простые, примитивизированные ответы на все могущие возникнуть вопросы, отсекая всякую необходимость и возможность их самостоятельного осмысления.

Со временем такая необходимость отпадала сама собой - инфантильное сознание крайне нуждалось в том, чтобы ему объяснили происходящее и его «действительные» причины.

Так называемое «передовое материалистическое мировоззрение», провозглашавшееся, например, большевистским режимом, внедрялось в сознание людей «сверху», подобно тому, как в первобытных племенах шаман освящал божественным авторитетом действия вождя.

Разница заключалась лишь в технологической развитости средств убеждения - каждый, кто читал газеты и смотрел кино, оказывался в плену тех представлений, позиций, идей, которые формировались и отстаивались режимом для укрепления его власти. «Мы контролируем события, потому что мы контролируем разум, - описывал этот механизм Дж. Оруэлл в своей знаменитой книге «1984». - Реальность находится внутри черепной коробки... Не существует ничего, что мы не могли бы сделать... с законами Природы. Мы сами формируем эти законы»96.

Наконец, всеобъемлющий централизованный контроль экономики. Это важнейшая характеристика тоталитаризма, стремящегося уничтожить всякую оппозицию и конкуренцию не только в политической, но и социально-экономической сфере.

Идеальная экономика тоталитаризма - это экономика крупных предприятий, работающих на оборону и управляющихся из единого центра.

В условиях тоталитаризма нет места для частной или кооперативной собственности, для мелких хозяев, для самовыражения интересов и устремлений труда. Здесь отсутствует частный капитал, а значит излишними оказываются и рабочие. Им на смену приходят «работники» (В.И. Ленин), выполняющие роль винтика в государственной машине и не имеющие никаких шансов защищать свои интересы перед государством. Профсоюзные организации выполняют здесь принципиально иную, нежели сплочение рабочих и отстаивание их требований, роль. По точной формулировке И. Сталина, профсоюзы (в условиях тоталитарного государства) - это «приводные ремни» партии.

Однако и здесь, и экономической области насаждаемое режимом накладывается на традиции, массовые ожидания и стереотипы.

Успех большевистского огосударствления был бы невозможен без толкавшей к чрезвычайным мерам экономической разрухи и гражданской войны 1918 - 1820 гг.

Ненависть к негосударственным формам собственности не укрепилась бы без распространенного в русском народе пренебрежения к богатству.

Как результат институциализации отмеченных выше характеристик возникает достаточно стабильное образование, исторически жизнеспособное на протяжении определенного отрезка времени.

Обществу, оказывается, по силам сокращение разрыва со странами — лидерами в военно-экономической области. Причем, чем более успешен тоталитаризм, тем более впечатляющими оказываются отмеченные результаты. До известной степени тоталитаризм оказывается тем более стабилен, чем более он тоталитарен.

Структурно эта тоталитарность ведет к формированию совершенно особенного, существенно отличающегося от авторитарного, режима.

Архитекторы тоталитаризма отдавали себе в этом ясный отчет. Создатели национал-социализма, например, проводили существенное различие между их режимом и фашизмом.

«Фашизм, - писал Геббельс, - ничем не похож на национальный социализм. В то время как последний идет вглубь, к корням, фашизм - только поверхностное явление». Дуче, по мнению Геббельса, «не революционер, как Гитлер или Сталин. Он так привязан к своему итальянскому народу, что ему не хватает широты мирового революционера и мятежника». Подобную мысль выразил в свое время и Гиммлер, утверждавший, что «фашизм и национал-социализм - это два глубоко различных явления... абсолютно не может быть сравнения между фашизмом и национал-социализмом как духовными, идеологическими движениями»97.

Поэтому фактически, тоталитаризм - это не только режим, понимаемый как политическая подсистема или ее специфическое поведение. Это масштабное взаимопроникновение власти в общество, результатом которого оказывается глубокое ослабление общества, его полу исчезновение.

Именно это имеется ввиду в звучащих парадоксальными утверждениях, что в Советском Союзе не существовало общества и государства. Возникает так называемое «массовое общество» (X. Арендт, X. Ортега-и-Гассет), в котором рушатся и слабеют все имевшиеся прежде социальные перегородки. «Истина в том, - писала X. Арендт, - что массы выросли из осколков чрезвычайно атомизированного общества... Главная черта человека массы — не жесткость и отсталость, а его изоляция и нехватка нормальных социальных взаимоотношений»98.

В этом смысле тоталитаризм можно отличать от тоталитарного режима. Тоталитаризм представляет собой не столько политическое, сколько социальное образование.

Другим ключом к пониманию природы тоталитарного государства может служить изучение его происхождения.

В отличие от авторитаризма и демократии, тоталитаризм появляется на свет не в результате выборов (демократия) или политического кризиса и следующего за ним переворота (авторитаризм), а в результате всеохватывающего социального, экономического и политического кризиса.

Важнейшее измерение этого кризиса - международное.

«Первая мировая война явилась тем международным фактором, без которого не было бы большевистской революции, - справедливо писал в свое время немецкий историк Ф. Боркенау, - точно также мировой экономический кризис стал тем международным фактором, без которого не было бы немецкой революции»99.

Добавим, что и нефтяной кризис середины 1970-х, несомненно, подтолкнул революционный сценарий в шахском Иране.

Результатом такого всеохватного общественного кризиса оказывается массовая мобилизация населения вокруг политических сил экстремистской ориентации, призывающих к скорому и радикальному разрешению накопившихся в обществе противоречий.

Такая мобилизация, в конечном счете, становится одним из решающих факторов прихода - чаще всего в результате революции (Россия, Иран) - этих сил к власти.

Более того, груз накопившихся противоречий оказывается настолько велик, что архетипом дальнейшей эволюции общества может стать его ускоренная модернизация, осуществляемая на волне массового энтузиазма и героического самопожертвования во имя «светлого будущего».

Уместно заметить, что в определенных условиях пришедшая к власти тоталитарная группировка обладает реальными шансами практически реализовать имеющуюся у нее программу.

Тоталитаризм, как было отмечено выше, это общество, в котором не существует социальных и политических противоречий, где нет партий и конкурентной борьбы за победу на выборах, где все являются работниками государства, трудятся для укрепления его мощи и равны в своих доходах и социальных притязаниях. Тем не менее, тоталитарное общество отнюдь не столь благополучно и неуязвимо, как это может показаться на первый взгляд. Угрозы его благополучию могут быть разделены на внутренние и внешние.