Белорусская Православная Церковь в годы Великой Отечественной войны

     Глава 5. Кадровые проблемы Белорусской Православной Церкви в годы Великой Отечественной  войны.

       Уже в 1941 году стало очевидным, что одним из главных препятствий для превращения церкви в сугубо белорусский институт был кадровый вопрос. Кадров не хватало катастрофически. Если в западных областях Белоруссии особой нужды в священниках не было, то в центральных и восточных районах ощущалась огромная нехватка кадров. Следует учитывать, что по территориальному разделу территория Белоруссии уменьшилась вследствие отсоединения наиболее благополучных в кадровом обеспечении областей. Необходимо было открывать учебные заведения, где в короткий срок готовили бы священников. Были созданы курсы для подготовки кандидатов на священно-церковнослужительские должности. Они открылись в городах Минске, Гродно, Новогрудке, Гомеле, Витебске, Смоленске и в Жировицком монастыре при консисториях. Слушатели изучали священное писание Ветхого и Нового Завета, библейскую историю Ветхого и Нового Завета, катехизис, церковную историю, секстановедение, пастырское богословие, церковно-славянский язык, церковное пение, церковный устав, гомилетику (вместе с написанием проповеди). Но эти курсы не решили проблемы кадров, поскольку духовенство в период оккупации раскололось на несколько групп, которые образовались после начала кампании по созданию автокефальной православной церкви в Белоруссии в годы оккупации. Во вновь открывшихся храмах священнослужители выполняли свой пастырский долг, а проповеди читали, исходя из своих убеждений и отношения к процессу автокефалии. Приверженцы автокефалии, особенно из Восточной Белоруссии, в проповедях призывали своих прихожан «не радоваться приходу к нам большевиков», предупреждали, что это «большая ошибка, не забывайте, что большевиков следует бояться. В Советском Союзе тысячи людей проливают кровь, над ними издеваются и расстреливают, православную веру в Бога большевики уничтожили, такое же ожидает и нас», советовали «бояться большевиков, как огня, и делать все, чтобы большевиков в Белоруссии не было». Православному клиру было очень трудно поверить даже после прихода Советских войск, что изменится политика Советского государства по отношению к религии. Они говорили своим прихожанам: «Политика Советской власти не прочна. Предоставленные нам права служить - это временное явление. Снова скоро начнутся аресты епископов и священников, и снова будут закрываться церкви. Большевики и сейчас думают так -ах, жаль, что мы всех священников не переловили и не пересажали». Священнослужители-приверженцы Московского Патриарха были осторожнее в своих высказываниях и ограничивались проповедями на евангельские темы. Часть духовенства не пошла на разрыв с Московским Патриархатом и открыто игнорировала политику автокефалистов. Многие из них не стали работать на духовном поприще в годы войны, как, например, Михаил Яковлевич Цебриков, который закончил в 1894 году Виленскую (Литовскую) духовную семинарию, а в годы оккупации работал учителем в Жировицкой народной школе преподавателем русского и славянского языков, Дмитрий Петрович Огницкий, ставший в 1932 году магистром богословия Варшавского университета, владевший польским и французским языками, работал с 1941 года по 1944 год преподавателем Щучинской семилетней школы.

     5.1 Раскол православного духовенства.

     О расколе среди православного духовенства священнослужители говорили открыто еще в период оккупации. Священник Гомельской Георгиевской военной церкви Николай Гейрох прямо указывал, что в православной церкви в Белоруссии имеется два основных направления. Одно из них, возглавляемое митрополитом Пантелеймоном, придерживалось патриаршей ориентации, признавая главой лишь Московского Патриарха, а после его смерти -Патриаршего наместника. Другое, возглавляемое архиепископом Филофеем, власти Московского Патриарха не признавало, выступало за автокефалию. Оно пользовалось полным доверием и поддержкой со стороны оккупационной власти. Автокефалисты широко практиковали возведение в сан священника лиц, не имеющих духовного образования и до войны ничего общего с церковью не имевших, но доказавших в период оккупации свою преданность. Себя же Николай Гейрох причислял к автокефалистам, указывая, что, «начиная с 1926 года, считает себя убежденным сторонником автокефальной церкви, убежден, что в Белоруссии должна быть самостоятельная церковная жизнь, ни в коем случае не подчиняющаяся Московской Патриархии. Церковная служба и проповеди должны проводиться только на белорусском языке, равно, как и воспитание детей должно вестись только в белорусском духе».

     Чтобы улучшить тяжелое положение с  кадрами, в Гродненском епархиальном управлении был издан циркуляр за № 39 от 21 января 1942 года. Он был разослан всем благочинным епархии за подписью члена епархиального управления Евгения Котовича. В циркуляре указывалось, что восточные области Белоруссии нуждаются в достойных, бескорыстных священнослужителях, и предлагалось всем желающим отправиться с миссионерской деятельностью в восточные области для борьбы с безбожием, которое там воцарилось при Советской власти. Добровольцы нашлись. Они бьши направлены в город Минск в распоряжение митрополита Пантелеймона.

     С 1943 года кадровому вопросу иерархи  белорусской православной церкви уделяли  очень большое внимание, понимая, что успех их деятельности зависит от уровня подготовки рядовых церковнослужителей, которые будут непосредственно проводить идею белорусской православной автокефалии в жизнь. 15 апреля 1943 года открылись вторые богословско-пастырские и псаломщицко-певческие курсы в г. Минске. Курсы работали шесть месяцев. На обучение принимались лица с законченным средним образованием. Поступающие прилагали метрику о рождении (женатые - венчальную метрику), автобиографию, заявление на имя архиеписко па Филофея, справку об образовании, свидетельство о моральности от настоятеля и благочинного. Курсанты жили «в общежитии с гарантированной постелью без стола». На курсах преподавали архиепископ Филофей (пастырское богословие), протоиерей Иосиф Балай (догматика, моральное богословие, литургика, методика Закона Божьего, церковно-славянский язык), протоиерей Иван Кушнер (апологетика, гомилетика, церковная история), Константин Балай (белорусский и немецкий языки), священник Николай Лапицкий (церковная история), профессор Волосович (Священное Писание Нового и Ветхого Завета), Виталий Боровой (церковная история), Краснопевцев (церковное пение).

     В апреле 1944 года было подготовлено двадцать два кандидата на священников, четверо  из которых уже получили свидетельства [19]. Всего с 1941 по 1945 годы в Белоруссии было посвящено в сан священника 213 человек. По социальному составу среди них было 17 учителей, 16 рабочих и 27 крестьян-единоличников. Но были еще и «самосвяты» - священники, которые посвящали в сан сами себя. Это было обусловлено нехваткой кадров. С согласия и разрешения Белорусской Центральной Рады в 1944 году проектировалось открыть духовные семинарии с шестилетним курсом обучения. В первую очередь планировалось «открыть полуторные и шестые классы». Белорусская Центральная Рада обещала оказать им материальную поддержку.

     Были  сложности и с введением в  богослужение белорусского языка. Звучали  многочисленные призывы со страниц  оккупационной прессы пользоваться литературным белорусским языком в  процессе богослужений. Белорусские национальные деятели требовали от епископата более жесткого контроля за произнесением проповедей на белорусском языке. Священников, которые не владели белорусским языком, отстраняли от работы. Так, отвечая на вопрос прихожан, священник Минской Александро-Невской церкви отмечал: «Я часто слышу от вас, почему я редко выступаю с проповедями. Это я делаю потому, что не владею белорусским языком, а чтение проповедей на русском языке всем священникам запрещено нашим высшим белорусским духовенством». Но, как писал в «Беларускай газэте» «голос прихожанина» от 28 июля 1943 года: «...на жаль, прыходзіцца канстатаваць, што нашы ...святары далека не ўсе дасканальна валодаюць беларускай моваю, таму казанне траціць сваю вартасць”

     Именно  Гродненская епархия стала местом, куда бежали от наступающей Советской Армии, боясь репрессий, священнослужители и иерархи белорусской православной церкви. И не только белорусской. В город Гродно прибыло 23 человека - 16 священников и 7 псаломщиков из различных областей: Киевской, Могилевской, Полоцкой, Житомирской, Смоленской, Волынской, Витебской, Пинской. Архиепископ Венедикт назначал их на приходы. После собора 1944 года все иерархи Белорусской Автокефальной Православной Национальной Церкви выехали в город Гродно. Одновременно они выслали из бывшего женского монастыря города Минска мощи святого младенца Гавриила. Мощи прибыли в гестапо города Гродно 9 июля 1944 года. Они представляли собой высохший труп младенца Гавриила. Архиепископ Минский Филофей Нарко поручил архиепископу Смоленскому Степану отправить их в Гродно. В Гродно святые мощи в гестапо получили архиепископ Филофей с монахом Леонтием, Филипп Рубан и Федор Валиковский. Архиепископ Филофей просил гестапо поскорее отправить бежавшее из города Минска духовенство: митрополита Пантелеймона Рожновского, архиепископа Филофея Минского, архиепископа Степана Смоленского, епископа Павла, епископа Витебского Афанасия и других. Работник гестапо заявил, что для бежавшего духовенства и мощей выделено два вагона, просил приготовить вещи для погрузки и подготовиться к отправке. Решили покинуть епархию, опасаясь репрессий, архиепископ Венедикт Бобковский и епископ Григорий Боришкевич. Они не стали брать с собой всю казну епархиального управления, составлявшую 40 250 немецких марок, а ограничились 15 000 немецких марок и продуктами на дорогу. На вокзале архиепископ Венедикт оставил Евгению Котовичу письменное указание о передаче ему всего управления епархией. Евгений Котович и управлял ею до своего ареста органами НКВД в декабре 1944 года. После отъезда архиепископа Венедикта и епископа Григория Боришкевича в Белоруссии не осталось ни одного епископа. Открытие храмов и возобновление церковных служб. Возобновление церковных служб на оккупированной территории Белоруссии произошло относительно быстро. Уже спустя несколько дней после прихода немецких войск в город Гродно в городском соборе был проведен благодарственный молебен в честь освобождения города от Красной Армии и Советской власти. Этот молебен служили священник кафедрального собора Федор Валиковский, священник Геннадий Моисеев, протодиакон Филипп Рубан под руководством настоятеля Геннадия Боришкевича. Боришкевич произнес короткую речь, в которой поблагодарил командование немецкой армии за освобождение Гродно от Советской власти и призвал верующих к повиновению немецким властям. В конце молебна было произнесено многолетие Адольфу Гитлеру - вождю немецкого народа и армии. Многолетие произносил протодиакон Филипп Рубан, а затем его пел церковный хор под руководством Федора Валиковского.

     Первое  богослужение в городе Минске в начале войны состоялось в Преображенской церкви женского монастыря еще в июле 1941 года. Осенью того же года были возобновлены богослужения в Катериновском соборе и Александровской церкви на военном кладбище, а в конце 1941 года начались службы в деревянной железнодорожной церкви. Летом того же года начались службы в мужском монастыре и в Сторожевской церкви Марии-Магдалины, которая была закрыта в 1937 году. Еще в июле 1941 года Филофей Нарко назначил настоятелем Сторожевской церкви протоиерея Константина Шашко. Шашко родился в Докшицах, учился в Виленской духовной семинарии. Став настоятелем церкви Марии-Магдалины, он с прихожанами отстроил церковь на деньги прихода.

     В августе 1941 года по распоряжению митрополита  Пантелеймона Рожновского и архиепископа Венедикта Бобковского и с санкции оккупационных властей из Жировицкого монастыря выехал в Минск архимандрит Серафим Шахмуть. В январе 1942 года по распоряжению церковных властей архимандрит и священник Владимир Кударенко были направлены в Восточную Белоруссию для организации церковной жизни. Архимандрит Серафим проинформировал отдел пропаганды Генерального Комиссариата Белоруссии, что на территории Восточной Белоруссии нет ни одного епископа, нигде, кроме двух церквей в городе Орше, не было ни одной открытой церкви, духовенство было сослано, а церковное имущество разграблено. Их маршрут пролегал через города Витебск, Быхов, Могилев, Гомель, Оршу. По мере продвижения они открывали церкви и улаживали спорные вопросы с представителями оккупационной власти. В Минск возвращались через Копыльский и Слуцкий районы Минской обасти. По пути следования они открыли церкви в городах Копыле, Слуцке, Узде, местечках Тимковичи, Семковичи, Романове, Грозово, Греск, Песочное, селах Ляшно, Клевичи, Быс-трица, Воробеевичи, Евангелики, деревне Семеновичи. За время пребывания в районах Витебской, Могилевской и Гомельской областей Серафимом Шахмутем и Григорием Кударенко было проведено более девяноста различных богослужений.

     13 февраля 1944 года была торжественно освящена Козыревская церковь в Минске. Священники этой церкви были арестованы в 1937 году, а церковь разграблена и сожжена. Осенью 1943 года группа верующих обратилась к архиепископу Филофею с просьбой дать разрешение на восстановление храма. Филофей поручил настоятелю железнодорожной церкви Николаю Лапицкому и священнику Язэпу Голубу непосредственно руководить работой. После получения разрешения немецкого командования началось строительство. Денежные средства собирали прихожане по подписным листам. Всего было собрано свыше 200 000 рублей. На освящение церкви прибыли Филофей, представители гражданской и военной властей.

     5.2 Открытие новых церквей.

     Открытие  новых церквей продолжалось. Так, к 1943 году в городе Бобруйске Могилевской  области были открыты и начались богослужения в церквях на христианском кладбище и на хуторе Луки, отремонтирован городской кафедральный собор, восстановлена церковь на Березинском форштаде, построена церковь в пригороде Титовка. Всего в Бобруйском районе было построено и восстановлено 10 церквей, а в Бобруйской округе насчитывалось 20 православных церквей, в которых были священники и проходили службы. Кроме этих двадцати церквей, ремонтировались Горбацевичская, Добасьнянская, Городецкая, Черговицкая, Поцаво-Слободская и др.

     За  время немецкой оккупации во всех уездах бывшей Витебской губернии, в городах Невеле, Городке, Полоцке, Дриссе, Суроже, Велиже, Себеже, Людине стали действовать православные храмы. Первая церковь в городском поселке Заславль одноименного района Минской области возобновила работу 2 ноября 1941 года. В течение 1943-1944 годов в г.п. Заславль была отремонтирована Свято-Преображенская церковь. Два иконописца написали 80 больших икон, заново был отстроен иконостас, уничтоженный в 1939 году. Всего в Минской епархии в 1941 году было открыто около 120 приходов.

     После приезда в Смоленск епископа Степана  стали функционировать Смоленская кафедральная церковь, Гузьевская, Тихвинская и Всесвятская церкви. В Могилеве функционировали три общины. В  городах создавались церковные округа. В Орше насчитывалось десять общин, в Шклове - семь, в Борисове - двадцать одна. Состав духовенства пополнялся в основном за счет священников, приехавших из Польши, уцелевших после репрессий местного духовенства. Кроме этого, избирались и посвящались люди, утвержденные церковными общинами. В основном это были бывшие учителя.

     В 1943 году по всей Белоруссии было открыто  свыше 78 приходов. А за первые месяцы 1944 года только в Минской епархии  было открыто 5 приходов. К 1942 году число православных верующих достигало 12 миллионов человек, что составляло примерно 85 % от всего населения оккупированной Белоруссии (по данным белорусского епископата).

     Вновь открытые церкви владели различной  величины земельными угодиями - от одного гектара при церкви в деревне Дрисвяты Вилейской области до 93 гектаров при церкви в деревне Новый Погост Браславского района той же области. Число прихожан при действующих церквях тоже было различным, среднее количество прихожан по приходам составляло примерно тысячу. Одним из самых многочисленных приходов был приход церкви деревни Новый Погост Миорского района Вилейской области - три с половиной тысячи прихожан.