Белорусская Православная Церковь в годы Великой Отечественной войны

     Прихожане радостно приветствовали открытие церквей, особенно в Восточной Белоруссии. Люди несли в новые церкви сохранившиеся  ризы, кресты, евангелия и другую утварь, энергично помогали при ремонтах храмов. Взрослые приводили в церкви детей и подростков. Открытие храмов, как правило, проходило при большом скоплении народа. При открытии Покровской церкви в городе Витебске прихожане рыдали так сильно, что священник вынужден был сделать перерыв. Во вновь открывшихся церквях состоялось огромное количество крещений и венчаний. В первые три-четыре месяца оккупации города Минска было крещено 22 000 детей. Священники венчали одновременно по 20-30 пар. Большинство прихожан ходили на исповедь. Самым характерным фактом деятельности православной церкви в Белоруссии было массовое крещение детей, от самых маленьких до 17-18-летних. Достаточно часто городские священники, окрестив детей своих приходов, выезжали в деревни. Они останавливались в какой-либо деревне и крестили детей со всей округи, совершая ежедневно по 150-200 крещений. Во время оккупации священнослужители вновь стали заполнять метрические книги, многие из которых велись с конца XIX века, но записи в них приостановили при Советской власти.

     При строгом ограничении церковной  жизни в Гродненской епархии  оккупационными властями все же иногда проводились праздники. Таким событием стало освящение церкви в селе Заблудово Белостокского района одноименной области в июне 1944 года. Пропуск на проезд получили в Комиссариате г. Гродно через посредничество И.Л.Рея и были командированы в Заблудово архиепископом Венедиктом епископ Григорий Боришкевич, Филипп Рубан, Никита Томчук. На освящение церкви прибыли священники близлежащих приходов, представители белорусских организаций и немецкой власти. Вся процедура длилась около двух часов. Престол в церкви был разобран, и его собирали вручную во время освящения. Гвозди забивали не молотками, а специально подготовленными 5 камнями. После монтажа престола его обмывали водой, затем протирали вином с маслом, накрывали церковным материалом. Далее обходили церковь снаружи и кропили ее водой. Затем прошла литургия. Проповедь призносил на белорусском языке священник местечка Свислочь Зноско Алексей. После литургии состоялся молебен во дворе церкви, так как всех желающих церковь не могла вместить. После епископ Григорий Боришкевич прочитал проповедь, в которой поблагодарил население за оказанную помощь в ремонте. Особую благодарность он высказал немецким представителям, которые предоставили строительные материалы. На освящении присутствовали примерно 500 прихожан.

     Практически при каждой вновь открывшейся  церкви создавались добровольные комитеты помощи бедным и жертвам войны. Так, в городе Минске каждая церковь 10 % от своего дохода перечисляла на помощь бедным. А в Бобруйской округе в «Фонд помощи вдовам и сиротам», который помогал вдовам и сиротам, семьям сосланных Советской властью священников, ежемесячно перечислялось 2 % от общей прибыли со всех церквей и добровольных пожертвований верующих. В сентябре 1942 года прихожане Николаевского собора города Бобруйска на помощь госпиталю военнопленных, дому младенца и детскому дому пожертвовали более 200 полотенец, полотно, салфетки, марлю. Кроме того, вдовам духовенства и старым больным людям была оказана денежная помощь в размере 11 073 рубля. Сбор средств проводился при каждом богослужении. В городе Минске существовал и миссионерский комитет, который духовно помогал беженцам и больным. Два священника этого центра опекали детские дома и больницы. Проводились богослужения и в лагерях для военнопленных. Единичными результатами таких служб являлся постриг в монахи некоторых военнопленных. 12 апреля 1944 года в Свято-Духовом мужском монастыре города Минска состоялась служба. После нее перед прихожанами выступил детский хор в составе девятнадцати детей детского дома № 4. Хор исполнил псалмы и молитвы. Прихожане пожертвовали детям значительные денежные суммы.

     В связи с открытием церквей  требовалась церковная утварь. Для  этого в городе Минске была открыта мастерская, где изготавливали венки и цветы, женщины шили церковное облачение, получая за это 35 марок в месяц. А в ноябре 1943 года Минский исторический музей передал через священника Николая Лапицкого белорусской православной митрополии в городе Минске церковную коллекцию из тридцати трех предметов. В нее вошли Цветная триодь (1668 года), Антиох (1699 года), Триодь постная (1745 года), Служник (1748 года), Наука (1780 года).

5.3 Издательскай  деятельность церкви.

     Ширилась  и издательская деятельность церкви. В начале 1944 года в Минске был издан «Настольный календарь белорусского православного крестьянина». В нем содержались основные сведения о православных святых, восходе и заходе солнца, долготе дня, описывался труд крестьянина, приводились евангелистские тексты. Подобный календарь вышел и в городе Гродно. Были подготовлены к печати учебник по закону Божьему и молитвенник. На 1944 год проектировался выпуск Нового Завета на славянском и белорусском языках, а также служника и требника.

     В июле 1943 года в городе Бобруйске  вышел первый номер газеты «Благовест», ответственным редактором которой  стал священник Бобруйского Николаевского  собора Николай Яссинский. В газете наряду с материалами религиозного характера публиковались статьи антисоветского содержания. Эта газета по ориентации была близка газете «Новый путь». Однако после ряда поражений немецких войск на фронте в 1943 году газета «Благовест» была закрыта. Увидели свет только три ее номера.

     Священник деревни Кузьмичи Волковысского  района Белосток-ской области Михаил Гапоник с осени 1939 года по июнь 1944 года выпустил 22 экземпляра рукописного религиозно-исторического журнала «Отечество», в котором выражал свои антисоветские взгляды. Приход немцев отец Михаил встретил с надеждой, что гитлеровцы принесут свободу Белоруссии и прекратят гонения на православную церковь. Священник был настроен антисоветски из-за отделения церкви от государства и гонения на православие. Журнал распространялся среди знакомых священника и прихожан. Кроме того, каждое воскресенье по радио передавались церковная служба и концерт духовной музыки. Выступал и митрополит Пантелеймон Рожновский, который перед праздниками поздравлял верующих и призывал бороться за «самостоятельную Белоруссию». Два раза в месяц по радио транслировалась служба из церкви Преображенского монастыря города Минска. Службу отправлял архиепископ Филофей.

     Особенно  оживлялась церковная жизнь перед  праздниками. К подготовительной работе привлекались женщины, церковные хоры. Уже в ноябре 1941 года по просьбе настоятеля Минского Петро-Павловского собора отца Иосифа Балая хормейстером Белорусского театра М.И. Николаевичем был организован митрополичий хор, в который вошли лучшие певцы хора оперной группы Минского Белорусского театра, 16 его главных солистов и солисток, в том числе Лопатин, Некрасов, Востоков, Пукст, Чемерисова. Распоряжением архиепископа Филофея кафедральный собор должен был платить на содержание хора 5 600 рублей в месяц в расчете 500 рублей на каждого участника хора и 600 рублей регенту. Однако тяжелое материальное положение православной церкви привело к тому, что после первых четырех месяцев существования хора кафедральный собор задолжал ему 20 000 рублей. Хор исполнял в субботу Всенощную литургию в течение двух часов, по воскресеньям - архиерейскую литургию и проводил по две спевки в неделю. Белорусский композитор Микола Куликович-Щеглов пригласил митрополичий хор на создание программ для белорусского радиовещания. Программы включали в себя белорусские народные песни. В Петро-Павловском соборе города Минска был детский хор, в котором пело около тридцати детей. Хор считался любительским, но собор выплачивал на его содержание примерно 1 000 рублей в месяц. Из этих денег и платилось жалованье регенту хора Анастасии Федоровне Алексеевой. В 1944 году широко отмечалось Крещение. В среду, 19 января 1944 года, в Минске начались торжества. Верующие не поместились в шести церквях города. В 10 часов 30 минут начался крестный ход. Красиво была украшена колонна железнодорожной церкви. Празднично одетые женщины и дети - ученики церковной школы при железнодорожной церкви - несли иконы святой Евфросиньи Полоцкой. Пел церковный хор под руководством Левченко. По дороге к ним присоединилась процессия желтой церкви. Колонны всех минских церквей - железнодорожной, желтой, сторожевской, Свято-Духова монастыря и церкви на военном кладбище - соединились на детинце митрополичьей церкви. После обедни, которую отслужил архиепископ Филофей, процессия примерно в две с половиной тысячи человек и духовой оркестр белорусской полиции двинулись на реку Ярдань.

     Таким образом, анализ количества действующих  храмов в Белоруссии в годы войны  позволяет утверждать, что их открытие проходило неравномерно, преимущественно  в центральных районах. И хотя к 1945 году число православных храмов достигло 1 044 единиц, но только 672 из них были зарегистрированы после прихода Советских войск . Их количество превысило довоенный уровень на 236 церквей, но удовлетворить потребности населения в культовых зданиях не удалось. Открытие новых храмов практически не наблюдалось в западных областях Белоруссии, и это объясняется тем, что в них церковная жизнь не была разрушена за 1939 - 1941 годы. Были назначены епископы во все епархии, но архиепископ Филофей так и не выехал в город Могилев, а епископ Григорий Боришкевич не поехал в город Гомель, остался в городе Новогрудке и епископ Афанасий Мартос. Все эти факты свидетельствуют о неразвитости церковной жизни в этих регионах.

5.3 Деятельность монастырей.

К июню 1945 года на территории Белоруссии действовало три монастыря: в городе Гродно -женский «Рождества Пресвятой Богородицы», в Жировицах - мужской «Святого Успения», в городе Полоцке - женский Спассо-Ефросиньевский монастырь. Центральное место в церковной жизни военной Белоруссии занимал Жировицкий монастырь, который находился в Барановичской области. В мае 1945 года в монастыре жили 25 монахов, одна треть из которых были нетрудоспособны (старики, один карлик и один душевнобольной). В монастыре жили сапожник и портной. Монастырю принадлежало 9 гектаров луга и 22 гектара пахотной земли, монахи имели еще 9 гектаров луга, на которых выращивали зерновые культуры и картофель. Жировицкий архимандрит Серафим Шахмуть, который был близким и доверенным лицом митрополита Пантелеймона, стал в годы оккупации попечителем всех вновь открывающихся храмов.

     Во  многом лицо монастыря определяет его  настоятель. Настоятелем Жировицкого  монастыря в 1942 году стал Серафим  Кудрявцев. Он заменил уехавшего  в Гродно архиепископа Венедикта  Бобковского. Серафим Кудрявцев  был выходцем из протоиереев, долго священствовал в селе Клещели Белостокского воеводства. Согласно рассказам хорошо знакомых с ним лиц, Серафим Кудрявцев (до монашества Владимир Кудрявцев.) в те годы находился в «духовной прелести». Митрополит Дионисий «за пастырскую ревность» наградил его митрой. Получив ее, Кудрявцев стал стремиться получить епископский сан. Для этого ему необходимо было принять монашество. Но была жива его жена, что было препятствием для пострига в монахи. Эту преграду протоиерей решил весьма оригинальным способом. В 1939 году он отправился на богомолье в Почаевскую Лавру. Будучи в Лавре, ночью пришел в Пещерную церковь, где два монаха - игумен Антоний и его помощник иеромонах Иезекиль - читали акафест у мощей преподобного Иова. Протоиерей Кудрявцев объявил им, что ему наяву явился Серафим Саровский и повелел немедленно принять монашество с его именем. Монахи, ошеломленные заявлением Кудрявцева и его возбужденным состоянием, тут же в церкви совершили постриг и нарекли его Серафимом. Когда наместнику Лавры и митрополиту Варшавскому Дионисию стало известно об этом, монахи были наказаны, а протоиерей Кудрявцев был лишен всех священнических наград. Его монашество не было признано. Но в 1939 году митрополит Дионисий лишился церковной власти над территорией Западной Белоруссии, и в начале 1941 года протоиерей Кудрявцев приезжал в Жировицкий монастырь и просил правящего архиепископа Пантелеймона признать его монашество и вернуть награды. Митрополит отказал. Однако в 1942 году при помощи архиепископа Филофея он добился признания монашества и возвращения наград. В том же году он стал настоятелем Жировицкого монастыря. В годы оккупации Кудрявцев был участником Всебелорусского церковного собора. Он непременно бы добился архиерейского сана, но неожиданно умер в июле 1943 года и был погребен за алтарем Явленской церкви в Жировицком монастыре. После смерти Серафима Кудрявцева настоятелем монастыря стал игумен Боголеп (Анпух), который пробыл в этой должности с 1943 по 1947 год. О нем известно мало: родился в 1911 году, в монастырь поступил в 23 года. После Серафима ему пришлось налаживать монастырскую жизнь. По его ходатайству перед Советской властью за Жировицким монастырем были оставлены те же угодья, что и при Польше. На время немецкой оккупации возобновил свою работу 17 августа 1941 года женский Спассо-Преображенский монастырь в городе Минске, в котором жили двенадцать монахинь и пять священников, в том числе и архимандрит Серафим Шахмуть и Владимир Финьковский. По благославлению протоиерея Иосифа Балая Михаил Гагаренко, выпускник пастырских курсов, приступил к работе по открытию в Минске Свято-Духова мужского монастыря. 15 мая 1942 году Свято-Духов мужской монастырь возобновил свою работу, его главный храм был освящен архиепископом Филофеем. Настоятелем монастыря стал личный келейник митрополита Пантелеймона Рожновского Юлиан Троцкий, игуменом монастыря был Пантелеймон Тумановский, в монастыре жили два послушника. Возобновил свою деятельность на некоторое время и Ляданский мужской монастырь, находящийся в местечке Ляды Червенского района Минской области, штат которого по монастырскому Уставу состоял из 13 человек. В этот монастырь затем был выслан митрополит Пантелеймон. В 1942 году возобновил свою деятельность Спассо-Евфро-синьевский женский монастырь города Полоцка Витебской области. Монахини разместились в правом крыле монастыря, а в левом был лагерь для военнопленных. С разрешения немецких властей 23 октября 1943 года из города Витебска в Спасскую церковь были возвращены мощи преподобной Евфросиньи. Сначала мощи были помещены в Софийский собор, а оттуда торжественно перенесены в Спассо-Евфросиньевскую обитель. На июнь 1945 года в монастыре было 50 монахинь в возрасте от 55 до 70 лет. Настоятельницей монастыря была игуменья Новикова. При монастыре была лишь одна церковь, на территории монастыря сохранился один каменный дом, остальные здания были разрушены. Монастырь владел небольшим огородным участком в размере 2 гектаров, земельного участка у монастыря не было. Не было и хозяйственных построек, сельскохозяйственного инвентаря, скота и птицы. Годовой доход от приношений верующих составлял 90 000 рублей. Женский монастырь Рождества Пресвятой Богородицы, расположенный в г. Гродно Белостокской области (с сентября 1944 года - Гродненской области), насчитывал в июне 1945 года 65 монахинь. Игуменьей монастыря была Серафима Фирман. Все монахини были преклонного возраста. Очень непродолжительное время действовал Ченковский монастырь в Гомельской области. К сожалению, не сохранилось данных ни о количестве монахов, ни о его хозяйственной деятельности. Известно только, что в ходе карательных экспедиций оккупантов в Ченковском монастыре сожгли две церкви и жилые корпуса, монахов и монахинь разогнали, имущество разграбили. Сожгли и свечной завод при монастыре.

     Оживление монастырской жизни явилось прямым следствием общего оживления церковной жизни в период оккупации. Это объясняется открытием церквей и воссозданием приходской жизни, общим повышением религиозности населения в годы войны. Монастыри становились для монахов и монахинь островками спасения в годы оккупации, в монахи шли, как правило, престарелые люди, которые лишились родственников и не могли рассчитывать на помощь в старости. Были случаи, когда монахами становились советские военнопленные, которым удалось убедить начальников лагерей для военнопленных в том, что они являются служителями культа. Так стал монахом мужского монастыря города Минска военнопленный Алексей Петрович Сафонов. Но с приближением Советских войск на территории Белоруссии осталось только три действующих монастыря, остальные самоликвидировались, боясь репрессий со стороны Советской власти. Первые аресты священнослужителей начались уже в 1944 году, в их число попали также монахи и монахини. Монастырская жизнь стала вновь переживать тяжелый период своей истории. 
 

     Выводы

     С приходом Советской армии на территорию Белоруссии постепенно распространилась и политика Советского государства  по отношению к религии, которая  с началом Великой Отечественной  претерпела изменения. После полного освобождения Белоруссии от оккупантов церковное строительство свелось только к представлению в Комиссию по ущербу сведений, касающихся причиненного немецко-фашистским режимом урона. Было составлено 62 акта об ущербе учреждениям религиозного культа на сумму 86 091 230 рубля. Начались аресты священнослужителей, замешанных в связях с оккупационными властями и белорусскими коллаборантами. В первых числах августа 1944 года на квартире дьякона Екатерининской церкви Петра Глинкова собралось шесть священников города Минска. Они обсуждали вопрос о направлении делегации в Москву в Синод для ускорения назначения епископа, который бы возглавил православную церковь в Белоруссии. Этому заседанию предшествовала попытка священника Арония Жебуртовича решить вопрос в соответствующих советских учреждениях белорусской столицы, но городские и республиканские власти не дали никаких рекомендаций по поводу духовного правления в Белоруссии, предложив ожидать решения этого вопроса в Москве. После этого было проведено собрание, на котором было решено послать письмо в Синод. В письме говорилось, что «немцы не давали нам свободно молиться Богу и даже не разрешали открывать церкви, после бегства немцев мы можем открывать церкви и отправлять религиозные обряды». Однако мнения духовенства разделились. Большая часть считала, что церковь отделена законом от государства и духовенство не имеет права насильственно воздействовать «на свободную волю митрополита Сергия». Поэтому письмо в Москву так и не было отправлено.