Белорусская Православная Церковь в годы Великой Отечественной войны

 
 
 
 
 

Белорусская Православная Церковь

  в годы Великой  Отечественной войны 
 
 

                                     Автор:

                                     Перепелица Вероника 
 
 
 
 
 
 

Минск 2010 
 

Содержание

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Глава 1. Воссоздание церковного управления

     В 1939 году после присоединения Западной Белоруссии и Западной Украины к  СССР был создан экзархат Западных Белоруссии и Украины Московского  патриархата во главе с митрополитом Пантелеймоном Рожновским, сосланным в 1922 году польским правительством за приверженность Московской патриархии. Но политика большевиков по отношению к православной церкви с 1917 по 1939 год в восточных областях Белоруссии привела к тому, что церковная жизнь там была практически ликвидирована. Храмы закрывались, церковнослужители ссылались в места заключения, не было ни одного епископа. Число действующих храмов в Восточной Белоруссии исчислялось единицами. Более благополучной выглядела на этом фоне Западная Белоруссия. Но по всей территории республики число храмов не превышало 806, причем на западные области приходилось 428 церквей и часовен. Действующих же храмов было 542, в которых служило 606 священников, число верующих превышало 2 миллиона человек. И эти верующие не могли реализовать свое моральное право веры в Бога, так как не хватало не только открытых храмов, но и священнослужителей, в связи с чем проблема церковного строительства в Белоруссии, особенно в ее восточных регионах, в начале оккупации стояла очень остро.

       Возрождение православной церкви в Белоруссии активно поддерживал митрополит Варшавский Дионисий, который в 1939 году лишился власти над православными приходами Западной Белоруссии. Им была создана Белорусская Церковная Рада, в состав которой вошли архимандрит Филофей, доктор Иван Ермоченко, доктор Витушко, доктор Красовский, Борис Стрельчик. Первое заседание Рады состоялось 9 сентября 1941 года, на котором был принят меморандум к центральным властям в Берлине. В этом обращении предлагалось возвести в сан епископов Феофана (Протасевича), Филофея (Нарко) и Афанасия Мартоса, белорусов по национальности. Немецкие власти поддержали данный меморандум. Именно тогда Генеральный Комиссариат Белоруссии намеревался создать и автокефальную православную церковь в Белоруссии. С этой целью Радослав Островский направляет письмо Генерального Комиссариата от 3 октября 1941 года епископу Венедикту на имя митрополита Пантелеймона Рожновского. В послании указывалось на необходимость создания автокефальной церкви в Белоруссии, оговаривалось ее название - «Белорусская Автокефальная Православная Национальная Церковь». Далее оговаривалось, что проповедь в храмах и делопроизводство должны вестись на белорусском языке, а назначение епископов, благочинных и священников не должно производиться без ведома немецких властей. В связи с этим митрополитом Пантелеймоном и епископом Венедиктом было проведено официальное заседание, на котором собравшиеся постановили принять условия, содержащиеся в письме Генерального Комиссариата Белоруссии. Были сделаны первые шаги: перевели резиденцию митрополита из Жировицкого монастыря в город Минск, присвоили митрополиту Пантелеймону титул «Митрополит Минский и Всея Беларуси», а со временем планировали открыть и духовную семинарию. Протокол заседания озаглавлен «Акт № 1 деяния собора епископов белорусской православной церкви от 6 октября 1941 года». После получения официального разрешения церковная жизнь в Белоруссии заметно оживилась. Подпольщик Казаченок сообщал советским компетентным органам 13 декабря 1942 года, что накануне собора передовая «Беларускай газэты» в очень серьезной форме предупреждала членов собора, что судьба церкви в Белоруссии и судьба духовенства будет всецело зависеть от того, насколько они сумеют перестроить свою работу в соответствии с требованиями строительства «нового порядка» в Европе... Всякая ориентация на Москву будет рассматриваться как большевистская пропаганда. Необходимо отметить, что периодическая печать оккупированной Белоруссии довольно подробно освещала жизнь православной церкви.   В августе 1941 года в город Минск с Пружанщины вместе с частями немецких войск прибыл иеромонах Владимир Финьковский. Его в августе 1941 г. посетили священник Николай Лапицкий и инженер Иван Косяк, которые предложили Владимиру Финьковскому сообща работать по восстановлению православной церкви. Но монах ответил им, что он будет сотрудничать только с немецкими властями. Пользуясь поддержкой оккупационной власти, иеромонах Владимир сам возложил на себя роль епископа, разъезжая по Белоруссии и назначая епископов на местах. Когда в город Минск приехал епископ Венедикт, Владимир его не признал и не пустил в архиерейский дом. Конфликт между иеромонахом и епископами постепенно углублялся, и к концу 1941 года иеромонах Владимир был и вовсе отстранен от церковных дел. По распоряжению митрополита Пантелеймона была создана ревизионная комиссия для проверки деятельности Владимира Финьковского. На основании собранных материалов в марте 1942 года иеромонах был отдан под церковный суд, по решению которого приговорен к тюремному заключению, но немецкие власти его освободили с условием немедленного выезда в город Варшаву.

     Конфликт  белорусских епископов и немецкого  ставленника Владимира Финьковского в самом начале оккупации сам  по себе довольно примечателен. Приговор церковного суда 1942 года по делу Владимира Финьковского и жесткая позиция белорусских епископов показали, что в начальный период оккупации православные иерархи Белоруссии могли противостоять требованиям оккупационных властей и открыто их не поддерживать. После марта 1942 года ситуация резко изменилась, и белорусские епископы окончательно потеряли свою самостоятельность, целиком попали под влияние светской оккупационной власти и белорусских коллаборантов. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     Глава 2. Центральное церковное управление в годы войны на Беларуси.

     Постепенно воссоздалось и центральное церковное управление. Во главе митрополии стоял митрополит Пантелеймон Рожновский. Митрополит Пантелеймон еще в 20-е годы не поддержал идеи автокефалии православной церкви в Польше, отказался без согласия Москвы пойти на автокефалию. Он успел созвать 3 марта 1942 года собор епископов, на который были приглашены все епископы, вызван епископ Венедикт из города Гродно и приглашен архимандрит Афанасий. На этом соборе было решено разделить Белоруссию на шесть епархий:

1) Витебскую  во главе с епископом Витебско-Полоцким  Афанасием;

2) Гродненскую  во главе с епископом Гродненско-Белосток-ским  Венедиктом;

3) Минскую  во главе с митрополитом Минским  и Всея Беларуси Пантелеймоном;

4) Могилевскую во главе с епископом Могилевским и Мстиславским Филофеем;

5) Новогрудскую  во главе с епископом Новогрудским  Вениамином Новицким;

6)  Смоленскую во главе с епископом Смоленским Семеном Севбо.

     Оккупационные власти постепенно отстранили митрополита Пантелеймона от руководства митрополией и довольно быстро нашли ему преемника. Им стал Филофей Нарко. Епископскую хиротонию Филофея Нарко совершили в Жировицком монастыре 23 ноября 1941 года митрополит Пантелеймон и епископ Венедикт. При наречении Филофею дали титул епископа Слуцкого, викария Минской митрополичьей епархии. Новый епископ торжественно въехал в город Минск 30 ноября 1941 года.

     Реально митрополит Пантелеймон управлял православной церковью до мая 1942 года. В конце  мая 1942 года митрополит был вызван в Генеральный Комиссариат Белоруссии, где начальник отдела доктор Леопольд Юрда официально объявил об увольнении митрополита Пантелеймона Рожновского на покой и передаче управления церковными делами Филофею Нарко. Митрополит Пантелеймон подал протест, но его отклонили. Ему было приказано готовиться к отъезду в Ляды. Вернувшись из Комиссариата, он написал письмо на имя архиепископа Филофея: «Вследствие своего отъезда из Минска на время своего отсутствия поручаю Вам все дела Белорусской метрополии». Письмо датировано 1 июня 1942 года, а утром следующего дня митрополит Пантелеймон Рожновский со своим келейником отцом Юлианом был увезен сотрудниками СД в Ляды и помещен в бывшем монастыре. Здесь он находился до осени 1942 года, а на зиму немецкие власти перевезли его в город Вилейку, где он и жил под надзором немецкой военной полиции. Церковные власти не принимали во внимание, что к этому времени оккупационные власти уже провели территориально-административный раздел Белоруссии. Брестчина с городом Брестом была присоединена к Государственному Комиссариату Украины. На кафедру епископа там был избран Иоанн Лавриненко со званием епископ Брестский и Кобринский. Церковное строительство на Брестчине шло довольно сложно. Трудности состояли в том, что накануне войны архиепископ Николай выехал в Москву и не вернулся. Православная церковь в этом регионе осталась без руководителя. В среде высшего духовенства возникло движение за присоединение Брестчины к автокефальной православной церкви на Украине. Во главе его стал архиепископ Алексей. Некоторые епископы не были удовлетворены данным явлением, в их число входил и епископ Пинский Александр, что привело к расколу среди духовенства как высшего, так и рядового. На юго-западе Полесья борьба приняла не совсем этичные формы. В Камене проживал епископ Антоний (бывший Гродненский), который был лишен кафедры и отправлен в Камень-Каширский под надзор архиепископа Александра, но так как в период оккупации связь между иерархами была утеряна, то епископ Антоний почувствовал себя уверенно и решил организовать Камень-Каширскую епархию. Для поддержки его амбиций епископу Антонию дали титул епископа Одесского и Херсонского. Он остался жить в Камень-Каширском, ожидая, когда Одесса и Херсон будут заняты немцами. Одновременно занялся созданием Камень-Каширской епархии. Свою деятельность он начал с кадровых перестановок. Так, он удалил, а затем и вовсе лишил сана приверженца Московской Патриархии благочинного протоиерея Леонтия Былинского, белоруса по национальности, поставив на его место священника Иоанна Богдана (приходы, к сожалению, неизвестны).

     Был организован епархиальный совет, который  состоял из автокефалистов украинской ориентации. За малым исключением  все духовенство Морочинского, Любетовского и Каширского районов подчинялось  епископу Антонию, который щедро раздавал награды своим приверженцам. Именно епископ Антоний вместе с епископом Алексеем в 1942 году возвели в епископский сан архимандрита Иоанна Лавриненко. Но противоречия между иерархами были настолько велики, что вместо было начавшейся образовываться Камень-Каширской епархии образовали Брестскую епархию во главе с епископом Иоанном Лавриненко. В сфере своего влияния автономная церковь заявила, что «ничего общего с Москвой не имеет», и стала поощрять введение в богослужение украинского языка. В приходах, которые подчинялись митрополиту Полесскому и Пинскому Александру, господствовал церковно-славянский язык. Митрополит Александр Полесский был хорошим организатором, но особой поддержкой духовенства не пользовался потому, что еще при помещицко-буржуазной Польше обложил приходы довольно высокими налогами и проявлял строгость к неплательщикам. Но необходимо отметить, что уже в 1943 году среди рядового духовенства, которому было довольно сложно разобраться в отношениях и амбициозных притязаниях различных иерархов, росли убеждения, которые четко выразил в октябре 1943 года протоиерей Андрей Ковалев из Брестской епархии: «Духовенство сознает ненормальность создавшегося положения и вред, который несет раскол, верующие верят, что вся Церковь вскоре будет под авторитетным руководством Московского Патриарха. Все понимают, что этот раскол - акт чисто политический».

     Епископ Смоленский Степан, рукоположенный в  сан в мае 1942 года, прибыл в Смоленск 20 декабря 1942 года. Были созданы органы церковного управления в Могилеве и Витебске.

     Церковное строительство на территории Гродненской  и Белостокской епархий происходило  несколько иначе. После присоединения  этих территорий к Восточной Пруссии  они попали в подчинение митрополиту  Берлинскому Серафиму. 5 января 1942 года из Жировицкого монастыря в город Гродно прибыли для организации церковной жизни архиепископ Венедикт Бобковский и Евгений Котович. Последний стал старшим членом епархиального управления. Достаточно быстро был набран штат епархиального управления. В него вошли его глава архиепископ Венедикт Бобковский, Георгий Боришкевич (ставший в 1943 году епископом) - настоятель Гродненского кафедрального собора, старший член епархиального управления Евгений Котович, секретарь управления Иван Лукич Рей и обслуживающий персонал из вольнонаемных. По распоряжению архиепископа Венедикта Е. Котович переделал круглые печати в приходах, печать и штамп епархиального управления, бланки метрических выписок с церковно-славянского и русского языков на немецкий язык.

     Общение с митрополитом Серафимом Берлинским проходило в основном путем переписки и через журнал «Сообщения и распоряжения Серафима, митрополита Берлинского и Германского», который выписывался из города Берлина в пяти экземплярах. В журнале помещались указания и распоряжения митрополита Серафима, статьи и корреспонденции по церковным вопросам и положению церквей в Гродненской епархии, на Украине. В нем помещались и некоторые послания архиепископа Венедикта Бобковского. В служебной переписке с митрополитом Серафимом поднимались вопросы обеспечения винами и мукой для просфор. В управление епархии митрополит Серафим не вмешивался.

     2.1 Новый порядок в церковном богослужении на Беларуси

     По решению оккупационных властей продолжительность богослужений была ограничена во времени, а если церковный праздник попадал на будний день, то он должен был быть перенесен на ближайшее воскресенье. Данный порядок не устраивал руководство епархии. Архиепископ Венедикт вел активную переписку по этому вопросу с Гродненским амсткомиссаром, однако к положительному решению стороны не пришли. В феврале 1942 года в город Берлин к митрополиту Серафиму был командирован с ходатайством Евгений Петрович Котович, чтобы тот попытался решить с немецким руководством вопрос, можно ли вести церковную службу не два часа, а больше. Просьба содержалась в письме архиепископа Венедикта к митрополиту Серафиму. По приезде в Берлин Евгений Котович передал письмо, но митрополит Серафим сказал, что он не уполномочен решать такие вопросы, пообещав ускорить аудиенцию у начальника отдела гестапо по церковным делам. Перед визитом в гестапо Евгений Котович написал заявление о цели своего приезда, указав, что духовенство Гродненской епархии оппозиционно настроено к немецкой власти по мотивам ограничения церковной службы, просил увеличить продолжительность церковных служб в праздничные дни до четырех-пяти часов и выдать духовенству епархии продовольственные карточки. Через несколько дней Евгения Котовича принял начальник гестапо по церковным делам, где ему был дан ответ, что непродолжительность богослужений вызвана военным временем, что нужны рабочие руки, а выдача продовольственных карточек православному духовенству принципиально невозможна. Таким образом, эта часть задач поездки оказалась безрезультатной.

     Евгений Котович пробыл в столице третьего рейха неделю. Кроме ежедневных визитов к митрополиту Серафиму, он встречался с духовенством и посетил все четыре православные церкви города Берлина, участвовал в службе в соборе вместе с митрополитом Серафимом. Пользуясь случаем, секретарь Гродненского епархиального управления пытался решить одновременно и снабженческие проблемы. Для этого он посетил завод немецкой фирмы «Идэ», производивший церковные свечи, и договорился об их поставке в г. Гродно. По завершении указанной миссии Евгений Котович выехал обратно в Гродненскую епархию.